this one's for you

– Боже мой, я его застрелила? У Кларк звенит в ушах, пока её мозг пытается догнать события последних тридцати секунд – только взгляд на Беллами и остальных заставлял её чувствовать практически эйфорию, звучит первый выстрел, и её сердце замирает, мужчина направляет пистолет прямо на Беллами, заставляя Кларк онеметь от бездействия, второй выстрел происходит из их укрытия, создавая хаос в её и так спутанных мыслях. Потому что выстрел был сделан из-за их кустов, но не из оружия Кларк. – Кларк? – Мэдди паникует, слишком потрясённая, чтобы выглянуть из-за кустов. – Я застрелила Беллами? Кларк поднимает голову и видит ужас, написанный на лице Мэдди. – Я хотела попасть не в него, – быстро шепчет она, когда до них доносится начинающийся возле корабля хаос, – но они собирались убить его. Мне нужно было что-то сделать. Поэтому Мэдди сделала то, что Кларк не смогла заставить сделать собственное тело – она застрелила врага, рискнула выстрелить, не уверенная, что попадёт в цель, чтобы попытаться спасти Беллами. Мысль о том, что Беллами получил пулю вместо намеченной цели, вынуждает Кларк приподняться настолько, насколько можно, чтобы, оставаясь незамеченной, посмотреть, кого именно подстрелила Мэдди. Всем своим нутром она надеется, что не найдет Беллами, лежащего на трапе и истекающего кровью, потому что она не думает, что сможет пережить это. Не так, не тогда, когда они настолько близко. Но когда она выглядывает из-за куста, так высоко, как она может рискнуть, всё, что она видит, это людей в суматохе, слишком много из них кричит, чтобы Кларк хотя бы попыталась разобрать, что именно. Она сканирует взглядом толпу, пытаясь найти лица, которые она рисовала сотни тысяч раз. Потом обращает внимание на их ноги, ища взглядом тело, лежащее на земле, и находит того, кто был одет так же, как и человек, пытавшийся убить Беллами. – Кларк, – требует Мэдди тоном, которого она никогда не слышала, привлекая внимание Кларк обратно к себе, поскольку Мэдди всё ещё отказывается выглядывать из укрытия, – Беллами в порядке? И это тоже мешает мыслям Кларк, потому что... – Откуда ты знала, что это Беллами? – спрашивает Кларк, потому что даже она не узнала его вначале, а Мэдди видела только его рисунки, которые абсолютно отличались от того, как он выглядит сейчас. – Ты сказала его имя, – говорит Мэдди, чуть наклоняясь к ней, когда та присела обратно. – Когда этот человек выстрелил в небо, ты произнесла его имя, – и Кларк отрицала бы это только потому, что она этого не помнит, но она знает, что сейчас она едва ли контролирует себя. Она услышала пулю и видела лишь белую пелену ужаса перед глазами. Кларк хочет побежать туда и утащить их подальше от любого, кто хотя бы подумает навредить им. Когда Мэдди поднимается, чтобы наконец взглянуть на беспорядок перед ними, звучат разрозненные выстрелы, направленные в сторону деревьев, прямо над местом, где они спрятались. Кларк мгновенно прикрывает собой Мэдди. По-видимому, кем бы ни были эти люди, держащие их друзей в заложниках, они достаточно умны, чтобы знать, что стрелок прятался бы в растительности, независимо от того, был ли у них человек, который приказывает стрелять им или нет. Кларк смотрит вниз на Мэдди, которая зажмурилась, крепко вцепившись в неё. До них доносится больше криков, и стрельба прекращается. Они обе тяжело выдыхают. Внутри Кларк бушует адреналин, страх заставляет все её чувства работать на пределе, пока она держит в руках дрожащее тело Мэдди. – Все хорошо, – шепчет Кларк в волосы Мэдди в тишине, которая следует за прекращением выстрелов, – ты попала в плохого парня, не в Беллами, – уверяет она, как её, так и себя. Когда никаких выстрелов не следует за тишиной, Кларк придерживает Мэдди рукой, пока осмеливается высунуть голову, чтобы увидеть, что там происходит, и то, что она видит, заставляет её желудок скрутиться больше, чем, она думала, возможно. Потому что они уходят. Она наблюдает, как организованная группа людей, чей выход из корабля они наблюдали, движется обратно внутрь корабля, и именно это, наконец, подталкивает её к действиям. Их друзья где-то в этой толпе, и она не потеряет их снова, позволив запереть их в ещё одной металлической коробке. Поэтому Кларк отпускает Мэдди и поднимается на ноги, осторожно, пригибаясь, чтобы всё ещё быть за укрытием. Чем больше она наблюдает, как люди возвращаются в своё собственное убежище, тем увереннее она чувствует, что никто больше не ищет нападавшего из-за деревьев. Что-то происходит, и ей нужно действовать быстро, пока они не ушли. Она смотрит вниз, где всё ещё сжималась Мэдди, спокойнее теперь, когда нет пуль, летящих в их сторону, но она всё ещё ребёнок, который никогда не должен был беспокоиться о том, что кто-то в него стреляет. – Мэдди, – говорит Кларк мягко, но прямо, – иди к Роверу и отгони его в лагерь. Спрячься там и держи при себе хотя бы две заряженных винтовки. Мэдди смотрит на неё с подозрением и страхом. – Что? Нет! – Пожалуйста, – умоляет Кларк, – я не могу их там бросить и не могу взять тебя с собой, – она чувствует, что её сердце разрывается на две части, не желая оставлять Мэдди одну, но не в состоянии оставить Беллами и других здесь. Мэдди садится, она явно чувствует себя более комфортно и выставляется из-за кустов, так как больше не раздается ни криков, ни выстрелов. – Подожди, – говорит она, – ты хочешь, чтобы я ушла, чтобы я была в безопасности, и хочешь пойти и вытащить наших друзей, чтобы они были в безопасности, но кто позаботится о твоей безопасности? Кларк открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что не знает, что сказать. Но она должна знать, что Мэдди в безопасном месте, так что это она ей и говорит. На секунду кажется, что Мэдди приняла это, но затем та отвечает. – С тобой я в наибольшей безопасности, – говорит она, будто это самая очевидная вещь в мире. – Мы защищаем друг друга, – напоминает она Кларк, будто та забыла это, перед тем как встать в полный рост, чтобы не было возможности спрятаться. И если до этого было неизвестно, смотрит или нет кто-нибудь в их сторону, то, что Кларк тоже выпрямилась в полный рост и ничего не произошло, стало ответом. Она наблюдает как группа, остающаяся снаружи, становится всё меньше и меньше. Похоже, что всё мышление Мэдди основано на её упорной решимости, которую можно иметь только в её возрасте и из-за которой она отказывается делать, что ей говорят. – А теперь пойдём за нашими друзьями. Кларк знает, что спорить с Мэдди будет пустой тратой времени, но все же она колеблется. Если что-нибудь случится с Мэдди, Кларк не смогла бы пережить и это. Но она также знает Мэдди. И если она сказала, что пойдет, это значит, что либо она пойдет с Кларк, либо будет красться сзади, как делала это, идя за Кларк сюда. Поэтому она перебарывает свои инстинкты, кричащие, что нельзя подвергать своего ребенка такой опасности, позволяя себе призвать всю надежду на ещё одно геркулесово чудо. – Ты держишься позади меня и стреляешь в любого, кто будет хотя бы выглядеть так, будто хотел бы навредить тебе. – Поняла, – кивает Мэдди, подготавливая винтовку, чтобы сделать выстрел, если это будет необходимо. Кларк думает о Беллами. О Рейвен, Монти, Харпер, Мёрфи, Эмори и Эхо. Они прямо здесь. И та же решительность, которую она видит в Мэдди, появляется и в ней. Они делают свой ход.