Дом Пепла

      По крыше топают, отбрасывая тень на лист бумаги, шустрые лапки. Пушистый хвост проходится пару раз по руке, опирающейся о шифер. И Ция отвлекается от своего занятия.       — Привет, Тоб.       Смесь йорка с дворовой дрянью виляет приветственно хвостом, неблагородно высунув язык, пару раз тявкает что-то задорное. И возле пса опускается его хозяин.       — Отец снова орал, — бормочет, пряча глаза от Летиции. — Ему не нравится, когда ты тут.       Летти пожимает плечами и возвращается к рисованию. Она никогда не пыталась нравиться отцу Абеля. Хотя бы потому, что ей самой никогда не нравились показушно-набожные кретины, так похожие на ее собственную тётку Мэри, которой Ция частично была обязана и католической школой, и Академией Святого Сердца.       — Он говорит, будь его воля, он бы устроил тут новый Салем. И что такие как ты должны гореть.       Ция снова отрывается от работы.       — Ведьм чаще вешали. Хреново у твоего отца с историей, Абель. Я пришлю ему учебник.       Ция окончательно откладывает в сторону скетчбук и смотрит на Адриана Белла, который самозабвенно копается среди кустовых роз, не зная, что его мысленно прокляли уже раза два.       — Прежде всего, Абель, — обнимает собственные колени девушка, — мне всё равно, что он обо мне думает. Я сюда приезжаю не для него, а для тебя. И для того, чтобы практиковаться перед вступительными экзаменами в колледж. — Летти кивает на лист, заполненный вполовину. — А затем, я не должна ему нравится. В конце концов, он не нравится ни мне, ни тем в моей семье, кто с ним хоть как-то знаком.       «К слову, знай они еще и о тебе, глупый мой Абель, ты бы им тоже не пришелся по вкусу…»       Парень молчит, крутя в руках альбом, рассматривая. Подолгу останавливается на портретах братьев, Эмилии, на набросках одноклассниц и на зарисовках домашнего алтаря.       — У тебя с каждым разом выходит всё лучше. Ция забирает скетчбук, тут же пряча его в сумку. Бурчит под нос, что прекрасно и без того это знает. Что всегда это знала.       — Это определенно талант.       — Таланта не существует. Есть только часы, вложенные в работу и доля старания.       Наконец, Цие удается спрятать работы от пристального взгляда Белла-младшего.       — А куда будешь поступать ты?       — Отец думает отправить меня в семинарию. Говорит, что только так я смогу встать на путь истинный.       — То есть, остаться девственником до конца дней своих, — заканчивает за Абеля Летти. — Давай называть все своими именами. Он надеется, что ты станешь священником. Кюре, если быть точнее.       С лица девушки сползает косая улыбка.       — Обещай, что ты не сдохнешь в тридцать с хвостиком, как твой бог. Я тебе этого не прощу.       Абель молчит, поджав губы. Рассматривает что-то на краю крыши с таким видом, будто от созерцания этого неведомого предмета зависит вся его дальнейшая жизнь.       — Как тебя ещё не выгнали из Академии, Ция? — наконец отмирает. Та снова неопределенно пожимает плечами, и приваливается к плечу чужому, косясь на Абеля снизу вверх.       — Просто я знаю, что священники бывают разные. У отца Марка в исповедальне пару раз валялись порно-журналы, о которых он думал, что никто не заметит. А еще кто-то громко стонет при дрочке.       Парень искренне кривится:       — Гадость какая. Ты ведь не стала листать журналы, надеюсь.       Ция улыбается, когда чужая рука проводит по ее волосам.       — Конечно нет, Абель. А когда отец Марк стонал, я делала звук в плеере погромче.       В словах плохо скрытый сарказм. Однако Белл-младший его либо тактично не замечает, либо просто не умеет распознать, принимая всё сказанное на веру.       — Отец не прав, ты гораздо лучше, чем он думает.       «Предполагая о чем он думает, моя прелесть, могу точно сказать, что с Люцифером я не сплю», — Летти снова переводит взгляд на окопавшегося в цветах главу семейства Белл, вспоминает Эмилию, вспоминает урок от Даниэля.       — Не будь так в этом уверен. Я гораздо хуже, чем он мог бы себе представить. Девушка отползает неловко в сторону сумки.       — Мне, наверное, и правда пора.       — Ждёт мать?       Ция поднимается с теплого шифера крыши, качает головой.       — Нет, она меня никогда не ждёт. Сейчас меня ждут братья.       Девушка подбирает сумку, бредет к окну в комнату Абеля, через которое она всегда вылезает на крышу. Вылезала. И знает, что больше тут не появится, если только…       — Может ты не станешь поступать в семинарию?       Приходит черед Абеля качать отрицательно головой.       — Я не могу, Ция. Я уже дал слово.       … нет, не вернется.

***

      Адриан Белл распаковывает пестрый конверт осторожно, ожидая, что там будет чуть ли не бомба. На пол выпадает тонкий листок, исписанный мелким угловатым почерком, а в руках остается школьный учебник истории с приклеенным к обложке рисунком: младшая Эш гордо демонстрирует зрителю средний палец, с кольцом-пентаграммой.