Дом Пепла

      Ция закидывает в рюкзак маленькую лопатку, свечи, которые загодя запасла, печенье и бутылочку с подаренным ей на день рождения маслом пачули. Надеется, что все давно заснули, когда вытаскивает обратно из рюкзака масло и кладет на его место аккуратно отлитое из спрятанной среди бесчисленных сорочек Мэри бутылки освященное вино. Прислушивается к шорохам за дверью и тянет вниз ручку, чтобы выскользнуть через щель в коридор.       Задний вход не должен быть заперт на все замки.       Дом не скрипит половицами, словно поддерживая ее в желания ночью свалить за ограду и прогуляться до ближайшего кладбища. Дом словно на стороне тех, кто любит кладбищенские ритуалы.       А может, ему тоже интересно, что выйдет у Ции. Она впервые идет куда-то в темное время одна.       — Далеко собралась?       Дан сидит в плетеном кресле, полускрытом ветвями акации. Удобряет с любовью выращенные цветы сигаретным пеплом. И внимательно следит за замершей сусликом сестрой. Не порицая. Не удивляясь, лишь с долей любопытства. И та отвечает, к своему удивлению, честно:       — На кладбище.       Даниэль тушит сигарету и смотрит на Цию с куда большим любопытством.       — Зачем?       Летиция благодарит темноту, что не видно, как покраснели щеки, достает из кармана бумажку и протягивает Дану. Старается держаться подальше от брата, пока тот читает написанное при огоньке зажигалки.       — Теперь ты отправишь меня спать, а утром расскажешь все Лукреции?       «Или, что хуже, Мэри…»       Передергивает плечами, вспоминая, как в последний раз тетка долго держала ее на кухне, отчитывая за черный воск на полу возле дверного проема.       Дед только буркнул «херня». Впрочем, Ция могла поклясться, что ей показалось.       — Моя двенадцатилетняя сестра выходит ночью из дома одна, — снова закуривает Дан, — чтобы пойти в полнолуние на кладбище и провести ритуал на удачную сдачу годового экзамена…       Исписанный косым детским почерком листок обращается в пепел.       — Я был бы идиотом, если бы не пошел вместе с ней, посмотреть.       «Ага, поржать», — мрачно отзывается Летиция, делая шаг в сторону ограды. Думает с минуту, не вернуться ли от греха подальше, но все же кивает:       — Пойдем.       Отправляться куда-то с Даниэлем непривычно. Ция косится на двоюродного брата недоверчиво. Тому редко было до нее хоть какое-то дело, нынче же он внезапно оживился. Шагает рядом, даром, что не насвистывает.       «Вот уж привязался. Все высмотрит и расскажет. Не маме, так деду…»       — Если хочешь, возвращайся домой, — с надеждой просит Летиция, но Даниэль словно не замечает ее слов.       — Ничего не забыла?       Ция пожимает плечами неопределенно. Кроме исписанного листочка, спаленного Даном, у нее все есть.       — Слова заклинания все помнишь?       Ция кивает. Думает, что может обойтись и без советчиков, но Даниэль снова не обращает на ее недовольство никакого внимания, продолжая молча за ней идти.       — Вот та посвежее, — Даниэль пальцем указывает в нужном направлении. Летиция пристально смотрит. Сперва на могилу, после на брата.       — Нет никакой разницы. Я же не зомби делать собралась.       — У тебя и не получится. Но говорят, что посвежее лучше.       — Наверное, так говорят про молоко. А мертвецы лучше свои, родные.       Дан бурчит что-то про доморощенных архимагов, но на этот раз Ция делает вид, будто не видит и не слышит его.       — Поэтому я иду в наш склеп, …       «…, а ты можешь идти домой…»       Дан что-то бурчит под нос, пока она открывает спёртым ключом дверь в семейное захоронение. Смотрит, как она зажигает лампадки, расставляет свечки, чертит круги, заключая его во второй, но оставляя за пределами своего, самого маленького. Следит за тем, как между кругами появляются сигилы.       И не отвлекает…

***

      — И давно ты так шастаешь?        Закрывать склеп остается Даниэлю. Ция стоит в сторонке, принюхиваясь к данной на время пачке сигарет.        — Даже не думай, тебе рано, — замечает ее интерес Дан. — Ну так, давно ходишь по кладбищам ночами?       — Да вот как ходить научилась.       Даниэль морщится:       — Не пытайся казаться глупее, ты же знаешь, что я не о прогулках.       — Тогда не очень давно. После дня рождения начала. Сначала дед привел, показал, рассказал, дал подзатыльник и сказал помнить. Правда, не сказал, что именно помнить. А потом сама стала приходить.       — Скорее всего, он сказал тебе запомнить, что при неаккуратном обращении с магией под плиткой окажешься сама. Ты, кстати, знаешь, что все усложняешь?       Ция мотает головой.       — Напомни мне утром дать тебе кое-что.       — Надеюсь, что не ремня, — смеется Летиция.