Наземные мины

Ч И М И Н — Можно ещё одну бутылку того шампанского? Большое спасибо. — Джи Хё светились. Кто-кто, а она умела расслабляться на таких тусовках. Джи Хё была как рыба в воде среди таких же молодых и красивых. Чимин со стороны смотрел на то, как его девушка знакомится с очередной длинноногой и длинноволосой (или эта все одна и та же, кто тут поймёт уже) и пытался понять, что он здесь забыл? Нет, Чимин далеко не интроверт, просто такие развлечения ему не по душе. Он любит музыку, но не ту, которая отдаёт в грудине бесконечным дыц-дыц-дыц, он любит танец, но не тот, который представляет собой монотонное топтание на месте с поднятыми верх руками. — Пак Чимин! Не верю своим глазам! — Этот голос не спутаешь ни с одним другим — Ким Сокджин собственной персоной. Когда Чимин знакомился с Джи Хё, он ещё не знал, что в придачу получит этого шумного долговязого паренька. Когда Бог создавал Сокджина он смешал несмешаемое: милое личико и грозные плечи, эгье и дикий смех. Собственно этот смех и сдружил Чимина с Сокджином: когда эти двое проводили время вместе, их ор не прекращался ни на минуту. И сейчас, когда Пак услышал голос своего друга, он понял, что что-то будет. — Йяяя! Неужели? А что вы сидите? Бегом к сцене! Мин Юнги собирается батлиться. — Кто? — Чимин проорал вопрос прямо в ухо Киму, крепко сжимая руку Джи Хё.  — Джи, где ты его откопала? — Ким не играл, а ведь был профессиональным актером, он действительно был удивлён. — Мин Юнги, он же Шуга, он же один из лидеров столичной банды, сегодня решил тряхнуть стариной и зачитать. Это надо слышать и видеть, он на сцене просто божит.  — Ты раньше уже слышал, как он читает? — глаза Джи Хё загорелись. — Обижаешь! Я с ним хорошо знаком. Человек он, конечно, сложный, но всегда выручит. Лыжню! — паровоз из решительного Ким Сокджина, разрезающего толпу плечами, невысокого Пак Чимина, юрко скользящего между телами, и Джи Хё, уже слабо различающей, где свои, а где чужие, оказался возле самой кромки сцены, где через считанные секунды должно было начаться шоу.

— Леди и джентльмены, дамы и господа! Сегодня в Падении не просто вечер с шикарной выпивкой и лучшими диджейскими сетами, сегодня у нас вечер-воспоминание! Прямо сейчас на эту сцену выйдет человек, благодаря которому, все мы здесь каждую ночь отжигаем как в последний раз. Он поднялся сам и поднял целую империю, чтобы упасть сегодня в ваши аплодисменты! МИИИИИН ЮНГИИИИИ! Пошумим, блядь!

Ю Н Г И Мин Юнги любил рэп. Именно в нем он мог выразить те мысли, которые накопились за все годы непростой жизни. Говорят, что музыка, которую маленькие дети часто слышат в детстве, влияет на их будущее. Старший брат Юнги не мог и дня прожить, не прослушав со всех сторон кассеты Тупака Шакура и Public Enemy. Спасибо большое, братишка. Перестрелки, проблемы с полицией, неприятие обществом — все это плавно перешло из треков в жизни Мин Юнги. Ещё в подростковом возрасте Шуга стал писать тексты и зачитывать на андеграунд сценах Тегу. Не Слим Шейди, конечно, но людям нравилось. Да, и сам Юнги кайфовал. Но в последние несколько лет ни о какой сцене не было и речи: сначала скрывался от полиции, а потом, когда узнал, что его успели похоронить, вернулся, чтобы мстить предателям и делать бизнес на подпольных играх, нелегальных гонках и контрабанде спиртного. И вот на днях что-то стукнуло в голову, и захотелось зачитать что-нибудь из старого. Захотел — сделал. Бит отдавался по всему телу. Полупьяная от алкоголя и атмосферы безумства толпа не замечала волнения Юнги, но сам он чувствовал, как дрожь спазмами проходит от пальцев, вцепившихся в мокрый от пота микрофон, до стоп ног, горящих огнём. И Юнги нравилось это, нравилось чувствовать дикую нагрузку тела, связок и головы. На сцене он был самим собой. Шуга не успел понять, как перфоманс закончился. И вот он уже стоит в окружении толпы, его обнимают, хлопают по спине, а Юнги вяло реагирует, потому что бит ещё звучит в его голове, и через секунду ему начинает казаться, что он перепел, потому что через басы он чётко слышит голос Ким Сокджина.