***
Покинув офис, Реджина решила отправиться в свой номер, уже представляя, как устроится в удобном кресле с чашкой чая и любимой книжкой в предвкушении завтрашнего дня. Даже в это время на улице можно было встретить спешащих по своим делам прохожих. Голубое небо виднелось впереди, и целый мир казался прекрасным, как в детстве. Далекие счастливые воспоминания заставили Реджину улыбнуться — нежно, легко, искренне. — Реджина? — девушка замерла. Знакомый голос, такой знакомый голос! Будто бы из прошлой жизни… Она обернулась, чувствуя, что сейчас должно что-то произойти. Перед ней стоял красивый мужчина с темными волосами, легкой щетиной и такими знакомыми добрыми синими глазами. Определенно, она знала этого человека. Очень давно они дружили, были той самой известной и невыносимой четверкой в школе; он был возлюбленным ее подруги; он сам был ей другом, пока один несчастный случай не забрал этих дорогих ей людей. Как давно она их не видела, не слышала о них, не говорила с ними. В Лондоне позабыла свою прежнюю жизнь, и все ранее знакомые люди стали для нее призраками прошлого: они были, да, наверное, они действительно когда-то существовали, но очень-очень давно. А сейчас, встретив одного из самых важных для нее прежней людей, она не знала, как поступить. Мужчина все еще стоял и по-доброму ей улыбался. Глаза ее увлажнились. «А его улыбка осталась прежней», — опустив взгляд, улыбнулась она. Его глаза сияли радостью и удивлением, казалось, он не был уверен в их встрече, но все равно безумно ей рад. Он тоже стоял на месте, не зная, что делать. — Киллиан? — наконец она смогла что-то произнести. — Неужели это ты? — преодолев ступор, Реджина подошла к нему и положила руку ему на плечо, чтобы убедиться, живой ли, настоящий ли он. — Ну не Мэри Поппинс же? — как и всегда с юмором, ответил он. — Господи, Киллиан, — что-то нашло на Реджину, что-то, что заставило ее вновь почувствовать себя девочкой, той невинной и непослушной. Друг детства тоже разделял ее чувства. Он смотрел на нее солнечными глазами и не переставал улыбаться. — Что ты тут делаешь? — Я тут работаю, кстати, рядом, — он оглянулся назад, бросая взгляд на полицейский участок. — Ты стал полицейским? — с искренним удивлением улыбнулась она. — Ты же вроде хотел быть моряком? — Все меняется, Реджина, — мудро заметил Киллиан. — И я не совсем полицейский, я агент ФБР, — признался мужчина, восхищенно оглядывая повзрослевшую подругу. «Красавицей стала», — думал он параллельно. — ФБР? Ты, верно, шутишь? — Реджина уже была готова посмеяться над розыгрышем, которые Киллиан раньше постоянно устраивал своим друзьям, но он насмешливо свел брови, глядя ей в глаза. — Да, ты не перестаешь меня удивлять, — она внимательно рассматривала его глаза. Да, он остался прежним, хотя и что-то в нем изменилось. — Куда ты пропала на десять лет? — задал он наконец вопрос, мучавший его. Реджину зацепило то, что он указал верное число. — Я уехала, — слегка нахмурив брови, проговорила она, глядя на асфальт. Киллиан знал свою подругу очень хорошо и понял, что она не хочет говорить об этом. — Ты не занята? — весело поднял он брови, как тот прежний Киллиан, будучи еще школьником-сорванцом. — Я могу пригласить тебя в кафе? — Знаешь, я не против, — слегка наклонив голову набок и вытянув как рыбка губы, произнесла она. И, взявшись за плечи, они направились в ближайшее кафе, по дороге что-то обсуждая.***
Робин сидел в своем кожаном кресле в кабинете, а лицо его выдавало глубокую задумчивость. Он стал вспоминать свое детство, мать, сестру и отца. Он вспомнил множество ярких и добрых моментов и не мог понять, как докатился до текущего состояния. В школе он был одним из тех мальчишек, что пользуются популярностью у девочек, но были слишком благородны, чтобы использовать их. Он вспомнил, как любил отца и мать, как защищал и оберегал младшую сестренку. Но все вмиг изменилось. Череда ужасных событий заставила Робина покориться, поставила на колени, сделав его рабом судьбы. Он мог бы бороться за доброту в своей душе, но после первого убийства и того, что его спровоцировало, он попросту сдался. Тьма оставила на нем свой отпечаток, и, как бы он ни противился, было невозможно ее изгнать. Следующие годы, принесшие немало смертей и дурных, противозаконных поступков, помогли злу укорениться в его сердце и пустить корни, постепенно все охватывая чернотой. Робин и сам уже думал, что стал одним из тех злодеев в книгах. Но лишь одна встреча и ее взгляд вторглись в его душу ураганом, оставляя после себя смятение и легкость, будто утро после дождя. Он жил и дышал — все, как и прежде, но жизнь изменилась, да и дышал он другим воздухом, не ядовитым, зловонным, уничтожающим его, а свежим, легким, с цветочными нотками ее духов. Эти мысли и радовали его, заставляя улыбнуться, с легкостью вдыхая грудью нужный кислород, но также и заставляли его ненавидеть ее, ведь она сделала его слабым. Он не мог о ней не думать, даже когда полностью погружен в работу. Робин всегда обращался мыслями к ней, представляя, что она делает сейчас, ее обворожительную улыбку и необыкновенные карие глаза. Наконец решившись, Локсли порывисто встал с любимого кресла, взял свой пиджак и покинул кабинет, попутно набирая номера друзей. Ему нужно было выпить, чтобы привести мысли в порядок. Он ведь не какая-нибудь девчонка, что все время думает о своем возлюбленном, он был мужчиной, и поэтому должен был сохранять невозмутимость и стойкость. Трое мужчин встретились в своем любимом баре и уже громко разговаривали на отвлеченные темы. Сопутствуемый разговору протяжный смех, подтверждал, что компания друзей уже была «навеселе». Выпив очередную рюмку какого-то горячительного напитка, Локсли вдруг притих, печальным пустым взглядом голубых глаз гипнотизируя стакан. — Эй, Робин, — обратился к нему очень высокий и непомерно полный мужчина, — что произошло? — Не важно, Джон, — бросил он в ответ, все так же не отрывая взгляда. — Не лги, — лицо мужчины выразило такую детскую прозорливость, что сложно сочеталось с полным лицом и взрослыми чертами, вызывая этим улыбку друга. — Я всегда вижу, когда ты лжешь. — Ребята, что это вы притихли? — другой участник этой маленькой компании подошел к ним, искренне удивляясь поведению друзей. — Да, Робин тут… — отмахнулся тот тучный мужчина, недоговаривая фразы. — Любовь и все такое, — проницательность всегда была его коньком, но в этот раз Робин даже удивился, что был настолько открыт. — А ну-ка рассказывай! — глаза молодого мужчины зажглись неподдельным интересом. — Кто она? Та блондинка, на которую ты тогда смотрел? — Нет, Уилл, — коротко ответил Локсли, не желая говорить о личном. — Ты же знаешь, что я всегда предпочитал брюнеток. Друзья, пытавшиеся за все это время разговорить упрямого Робина, продолжали осыпать его вопросами, но он либо не отвечал на них, либо говорил односложно. Внезапно за окном его привлек знакомый женский силуэт. Реджина, одетая в черное длинное пальто, мило прогуливалась с каким-то мужчиной. То, как этот незнакомый ему человек смотрел на его Реджину, заставило Локсли сжать кулаки. Друзья не могли этого не заметить и тут же обернулись, заметив красивую брюнетку, под руку идущую с незнакомцем. — Это она? — восхищенно проговорил самый младший из них, не отрывая взгляда от девушки. — Да, дружище, вкус у тебя отменный, — улыбнулся он, полубоком поворачиваясь к Робину, — такая красотка! — Но не его, — серьезно произнес Джон, который единственный сохранял спокойствие при виде девушки. — Она станет моей, — с хладнокровным спокойствием отозвался Робин. И опрокинул в себя следующую рюмку.***
В кафе, которое они выбрали, было очень уютно. Коричневый, бордовый, фиолетовый цвета преобладали здесь, создавая приятный уголок для общения и отдыха. Выбрав место в самом конце, чтобы их не потревожили, Киллиан и Реджина прошли к столику. Мужчина помог ей снять пальто и отодвинул стул, помогая сесть. Они весело провели время за беседой, вспоминая свои прошлые проделки в школе и прочие забавные моменты, которые были так дороги обоим. Когда разговор затронул тему о внезапном исчезновении Реджины, Киллиан тактично пропустил ее, рассказывая о своей жизни после школы. К печали девушки, Эмма и Киллиан расстались после учёбы, и теперь каждый из них живет своей жизнью. Она всегда предполагала, что эти двое созданы друг для друга, и не понимала, как они сами этого не видят. Киллиан рассказал про свою работу, чем заставил Реджину взрываться от смеха. У этого мужчины всегда, даже в самые грустные моменты, было время для искреннего беззаботного смеха, поэтому и на службе с ним часто случались забавные происшествия. — А еще… еще, — он не мог продолжить из-за переполнявшего его смеха, и Реджина по его реакции уже точно поняла, что рассказ будет не менее смешным, чем прежние, — как-то раз… — снова раздался его смех, но он смог взять себя в руки, хотя лицо у него было багрово-красным, — грабители банка взяли заложников, и меня послали внутрь после переговоров, чтобы проверить состояние людей, и обменять на меня одного из них. Так вот, все там были такими серьезными, хоть плачь, а я такого не люблю, — он хитро улыбнулся девушке, давая понять, что будет дальше, — и я такой говорю: «Чего такие грустные? Что, грабители заставляют скучать? Я вас понимаю. Сегодня пятница, и у меня были планы, а эти, — я указал на оторопевших от моей наглости вооруженных грабителей, — захотели банк ограбить!» Я говорил так непринужденно, будто не стоял под дулом нескольких пистолетов, и беззаботно им улыбался. Но тут пришли в себя грабители: «Ты что, остряк, страх потерял?», а я говорю: «Я-то нет, а вот ты кое-что потерял». Один из троих грабителей пристально на меня смотрел, пока двое то поглядывали в окна на спецназ, то высматривали, как себя ведут заложники. Не знаю, почему, но тот громила, с которым я говорил, снова обратился ко мне самодовольно и надменно: «И что же?». Выбрав нужный момент, пока двое других не смотрели на меня, я, сам не знаю как, подбежал к нему и выбил пистолет, заорав как помешенный на игрушках ребёнок: «Пистолетик!» — Реджина засмеялась до слез, представляя эту ситуацию. — А потом! — Киллиан театрально схватился за голову. — Потом этот попытался отобрать пистолет, двое других чуть ли не начали стрелять, но наши, к счастью, вовремя подоспели и сбили их с ног. Короче, все закончилось хорошо, — рассказчик самодовольно улыбнулся и выпрямил спину, как будто говоря «да, я герой, ну, поцелуйте меня, что ли». — Ох, как меня потом отчитывали! До сих пор помню этот звон в ушах после выговора. Начальство меня, вообще, уволить хотело, но один из них заступился за меня, а он там авторитет. Как-то выпивали вместе, и он спрашивает, почему это я на такой риск пошел, застрелить же могли. А я говорю, что знаю, что наши там через камеру просматривали и наверняка что-то бы предприняли. А коли бы я ничего неожиданного не сделал, вряд ли бы грабители отвлеклись. Вот так мы и подружились, — после длинного рассказа он полностью осушил свой стакан. — Боже, Киллиан, — до Реджины только что дошло, — ты же, правда, мог погибнуть! Фыркнув, мужчина ответил: — Как суждено, так и сбудется, — его глаза внимательно смотрели на девушку. — Я знал, что не умру, а если и так, то хотя бы защищая людей. Теперь они, вспоминая тот вечер, хотя бы через несколько лет смогут улыбнуться выходкам чокнутого агента ФБР, — теплая улыбка тронула его губы. А Реджина на это лишь смогла укоризненно покачать головой.***
Киллиан, как истинный джентльмен, проводил Реджину до ее дома. Путь им освещали маленькие ночные звезды и ясно видневшийся на небосклоне серебристый полумесяц. На улице было тихо, ветер иногда шуршал листвой и поднимался вверх, стремясь к вершинам чего-то совершенного. Киллиан и Реджина весь путь молчали, изредка бросая друг на друга взгляды и робко улыбаясь, будто влюбленные подростки. Когда они подошли к яркой вывеске отеля, перед входом, девушка остановилась, поворачиваясь к спутнику. — До встречи, Киллиан, — черты ее лица в ночи освещались лишь тусклым светом фонарей, заставляя черные глаза блестеть. — Я рада, что встретила тебя. Мы весело провели время, — хоть и говорила она эти слова с явным смущением, мужчина всё же чувствовал, что она относится к нему иначе, чем он к ней. Поэтому решил, что в первый же день не стоит надеяться на большее, чем просто дружба, и, слегка отстранившись, но также ласково улыбаясь, он произнес: — Спокойной ночи, Реджина, — а потом скрылся в темноте ночи. Легкое возбуждение овладело ею. Было так легко и приятно на душе, будто патока разливается по ее венам, слегка кружа голову. Улыбаясь, она вошла в здание гостиницы и поднялась в свой номер, забывшись сладким сном.