***
Новое солнце казалось более ярким и теплым, чем все предыдущие до него. У каждого человека бывало такое чувство, когда понимаешь, что наступил тот момент, который все изменил. Будто открыл новую чистую страницу тетради, еще неисписанную никем и ожидающей своей не менее интересной истории, возможно, даже более счастливой. Для Реджины этот день казался бессмысленным. Она не могла понять саму жизнь и от этого испытывала холодную пустоту внутри себя. Когда предают любимые люди, перестаешь верить в лучшее и надеяться. Становится ужасно больно и просто безразлично на все окружающее тебя. Сначала она пыталась не думать об этом, но после беспокойно проведенной ночи мысли нехотя, но накапливались в голове. Вместе с ними росла и обида, и жгучая ненависть. Как Голд мог обманывать ее все это время, когда она ему верила! Он был единственным человеком, которому она доверяла, но даже он предал ее. Мысли об этом были невыносимы. Реджина даже хотела пойти на работу, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей, но вовремя вспомнила, что ее теперь считают мертвой и изменить это положение пока невозможно. Пока идет следствие. Кстати, о нем. Гринберг обещал сообщить о ходе расследования. Это должно было ее отвлечь. Однако звонка до сих пор не было. Решив, что, когда будет нужно, агент изволит поделиться информацией с ней, Реджина стала представлять, чем займется сегодня. День обещал быть долгим. И тяжелым… Воспоминания о Голде не покидали ее, каждый раз царапая ее и до этого исстрадавшееся сердце. И, когда она вновь погрузилась в тяжелые мысли, раздался звонок в дверь. Миллс резко подняла голову, пребывая в недоумении. Она не сразу сообразила, что, скорее всего, это Гринберг. По крайней мере, она рассчитывала на него. Однако за дверью показался человек, которого она совершенно не ожидала увидеть. Это была Эмма. Непонимание сменилось робкой радостью, медленно наполнявшей девушку. — Эмма, что ты тут делаешь? — задала она вполне логичный вопрос. Блондинка сорвалась с порога и в порыве обняла подругу. — Я думала, ты умерла! — в ее голосе слышалось облегчение. — Неужели новости так быстро распространяются? — хмыкнула равнодушно Миллс. — Реджина! — укорила ее девушка, явно бывшая на нервах. — Что ты говоришь? — Вполне здравые мысли, — также поведала она. — Ладно об этом, лучше скажи, как ты узнала, что я жива? — бровь Реджины подозрительно поднялась. Ее лицо было таким, будто она не была рада нежданной встречи. — Мне сказал Киллиан, — тихо, робко сообщила та, будто смущаясь этого. — Вы помирились? — удивилась девушка. — Мы и не были в ссоре, просто не общались, — пожала Эмма плечами. — Не покажешь свою новую квартиру? — заговорщически промолвила она, улыбаясь, чем заставила улыбнуться и Реджину. — Пойдем, — приглашая внутрь, проговорила та. Девушки провели весь день вместе, дурачась, смотря фильмы, которые нашли в квартире, и беззаботно смеясь, забыв о собственных проблемах. Пусть они подождут до завтра. Погрустить всегда успеется. На следующее утро Реджина, проводив подругу, хотела приняться за дела, но ее планы нарушил телефонный звонок. — Алло? — недоверительно произнесла она. — Мисс Миллс, за Вами скоро заедет наш агент, пожалуйста, будьте готовы. Вы нужны нам для операции. — И что же я буду делать? — Вы будете приманкой.***
— Мистер Голд, а что такое приманка? — спросил звонкий детский голос. Его обладательница, не смущаясь, глубоко раскрыв глаза, глядела на мужчину. Тот усмехнулся и ответил: — Смотря, о чем ты спрашиваешь, это слово имеет несколько значений. — Какие же? — выдохнула любопытная девочка лет семи, желавшая знать ответ. — Ну, — он насмешливо ей улыбнулся, умиляясь этой простоте и искренности, — оно может означать кусок какой-нибудь пищи для приманивания рыбы, какого-либо животного, или приманкой называют кого-то или что-то, чем выманивают, например, преступника. — А зачем выманивать преступника? — большие детские глазки просили пояснения. — Чтобы потом его наказать, не все же с радостью и по собственной воле сдаются, большинство преступников приходится вылавливать. Для этого часто используют приманку — деньги, деловые бумаги или… людей, — последнее слово Голд как-то по-особенному произнес, чем заинтересовал маленького слушателя. — А что потом происходит с приманкой? — Обычно на нее попадаются, а дальше всегда по-разному, — рассмеялся мужчина, куда-то уходя. — Реджина, ты собираешься в парк? Или мы опять проведем целый день в доме? Мне уже надоело сидеть в четырех стенах. — Так построй пятую, будет не так скучно, — после молчания выдала малышка с таким серьезным видом, что Голд просто не смог не рассмеяться. Эта девочка была его чудом, его смыслом жизни. Воспоминание далекой давности вдруг предстало перед девушкой, больно разбередив еще не успевшую зажить глубокую рану предательства.***
Реджина, одетая в классический брюки и бордовую блузку, поверх которой был накинут черный пиджак, казалось, внимательно вслушивалась в слова агента Гринберга, но на деле девушка тайком поглядывала в сторону задумчивого Робина, стоявшего в нескольких шагах от нее и слушавшего объяснения мужчины. Их вызвали обоих сюда для операции. Нужно было выманить Крюгера и сделать так, чтобы он выдал себя. А для этого и нужна была Реджина. Робин должен был его разговорить, заставить того размышлять над тем, что происходит. Пора было раскрыть себя. Сколько же лет это продолжается? Локсли помнит тот день и до сих пор мечтает о нем забыть. Реджина вспомнила их с Робином разговор утром, перед тем, как тот столкнул ее машину в воду. Было утро. Девушка собиралась на работу. В квартире стояла полная тишина, какая только возможна для города. Теплые лучики солнца уже проникли в комнату и окрасили ту в нежные утренние цвета. Неожиданно раздался звонок в дверь. Утром. В шесть часов. Сердце отбивало немереный ритм, готовое выпрыгнуть из груди. И когда она стала такой трусихой? Встряхнувшись, Реджина пришла в себя и подошла к двери. Когда брюнетка отворила ее, то уже в непонимании глядела на мужчину, стоявшего у нее на пороге. Это был Робин. Сотни вопросов пронеслись в ее голове. Но Локсли не дал девушке даже открыть рта. Он серьезным, что у Миллс даже мурашки пробежали по телу, голосом сказал: — Нужно поговорить. — Вам все понятно? — вдруг услышала задумавшаяся девушка окончание фразы. И Робин, и Реджина в качестве ответа кинули. — Отлично. Агенты отошли в сторону, что-то бурно обсуждая, и мужчина с женщиной остались одни. Повисло неловкое молчание. Между этими двумя было слишком много недосказанностей, и никто из них не собирался открываться первым. Реджина винила себя в том, что позволила себе слабость и поцеловала Локсли. Что теперь между ними? Не дружба, не любовь… Сотрудничество? Да, пожалуй, что так. И Реджина горько усмехнулась. Чего она ожидала?***
Мысли, слишком спешно посещавшие голову, заставляли быстрее воспринимать мир вокруг себя. Мужчина беглым взглядом осматривал все поблизости, словно что-то пытаясь обнаружить. Никому не дано было понять, что творится в этой голове, что кроется за этим пробирающим, сканирующим взглядом темных глаз, короткими фразами, иногда непонятно для чего сказанных. Но для самого Крюгера все его мысли были правильны, расставлены в нужном порядке и приоритете. Он вертел в руках связку брелоков, что позвякивали каждый раз, как ударялись друг о дружку, издавая звонкий металлический звук. «Что жизнь? Лишь под конец, мне кажется, я осознал, что ничего о ней не знаю. И какой черт меня побрал вдруг пуститься в бессмысленные размышления? А этот мальчишка решил, что сможет меня обмануть, — мужчина усмехнулся, выражая тщетность попытки. И какая-то теплота была в этой улыбке. — Глупый юнец! Столько лет работал на два фронта. Однако меня просветили, — глаза его пугающе сверкнули, и в полутьме он вполне походил на демона, восседающего на своем троне. — Он будет жить, — четко решил для себя мужчина. — Но его мучениям не будет конца. Он будет страдать, его будут рвать на части, и главное — всему виной будет лишь он один, он сам будет своим палачом, — лицо его исказилось в горькой, печальной улыбке, от которой веяло терпким запахом полыни. — Но, может, Реджина всё исправит?..» Нарушив идиллию и покой, в кабинет вбежал молодой парень. Мужчина лишь одарил юнца секундным безразличным взглядом, продолжая того игнорировать и вертеть в руках связку. Парень же был явно доволен, его губы скривились в едкой, неприятной улыбке, так похожей на улыбку отца. — Робин тебя предал, — по отдельности отчеканил он каждое слово, постепенно придавая каждому слову более яркий оттенок. Антонио даже не взглянул на него, продолжая думать о своем. В кабинете по-прежнему раздавался удар металла о металл. Сын, привыкший к такому отношению, лишь подошел ближе, сменив улыбку и продолжая свою реплику: — Реджина Миллс жива. Послышался последний удар связки брелоков, и все мгновенно оказались зажаты в крепкой руке мужчины. Темные глаза тяжелым взглядом пронзали юношу. Тот, не выдержав взгляда, опустил глаза в пол и тяжело сглотнул, однако самодовольная улыбка до сих пор красовалась на его лице. — Робин тебя обманул, она жива. Я узнал, что они хотят встретиться совсем скоро в известном тебе райончике, — паренек красноречиво взглянул на отца и заиграл бровями. — Львенок вырос… — задумчиво произнес Крюгер, ни к кому конкретно не обращаясь. — Настало время и льву преподать смертельный урок, — несмотря на то, что смысла он не понимал, сын тут же оживился, радостно кивая в ответ отцу. В ту же минуту мужчина резко встал с кресла и вышел из кабинета, сопровождаемый воодушевленным будущей расправой сыном.***
Откуда-то доносился зловонный запах разлагающихся остатков мертвых крыс, что бегали здесь повсюду, мусорные баки были безжалостно «расхищены» бродячими собаками, кошками. Серый мокрый, будто после дождя, асфальт блестел в скудном свете, что все-таки как-то умудрился сюда попасть. Темный закоулок, казалось, никогда не посещался людьми, однако до конца набитые мусорные баки подтверждали иное. Робин как всегда одетый в костюм — на этот раз светло-коричневый с белой, выглядывающей из-под пиджака рубашкой, — выглядел нелепо в таком месте. Мужчина беспрестанно поглядывал на наручные часы, бывшие у него на правой руке, и каждый раз возвращался в свою «ожидающую» позу. Ему предстояло обмануть Крюгера, продолжать водить того за нос, однако Локсли чувствовал, что тот уже обо всем догадался. Громкий стук женских каблуков разрезал царствующую здесь тишину. Для Робина это было сигналом: Антонио близко. К нему навстречу уверенной походкой ступала Реджина. Но, когда мужчина посмотрел ей в глаза, он увидел в них страх. Она боялась. Неудивительно. Локсли и сам нервничал, представляя, чем может обернуться операция сегодня. Девушка подошла к нему на достаточное расстояние, чтобы, если он решит что-то сказать, она услышала его. — Я не дам тебя в обиду, — серьезно прошептал он ей, Реджина благодарно ему кивнула. Ей было спокойней, когда он был рядом. Внезапно, однако вполне ожидаемо, послышались еще шаги. Обернувшись на звук, Реджина и Робин увидели перед собой силуэты Крюгера и довольного Диего. Обе приманки тут же внутренне напряглись, но ничем не выдали себя внешне. Оба умели управлять собой. — Реджина, — протянул Антонио, будто пробуя на вкус имя, и продолжил после затянувшейся паузы: — Я не ожидал когда-нибудь еще тебя увидеть. В первую нашу встречу ты была маленьким, беззащитным младенцем, — услышав эти слова, Реджина недоуменно уставилась на Крюгера. Мужчина усмехнулся. Робин переводил взгляд с Реджины на Крюгера и обратно, пытаясь что-то понять. Диего поступил точно так же. — О чем Вы говорите? — подозрительно, строго, ожидая ответа, задала она вопрос. — Еще когда я увидел тебя, ты напомнила мне одну старую знакомую, — проигнорировав реплику Миллс, продолжал свою мысль мужчина. — Как там Кора? — вопрос, что заставил Реджину застыть с изумлением и страхом на лице. — Она все такая же неумолимая? Никто ничего не отвечал. Девушка была в полном ступоре, не понимая, что происходит. Она ожидала чего угодно, но только не такого. Откуда Крюгер знает ее мать? Или он ведет какую-то игру? — Откуда Вы знаете мою мать? — повторила вслух свой вопрос. — Мы знакомы с ней почти всю жизнь… — задумчиво, будто только начинал длинную историю, ответил он. — Ты знаешь, кто я? — от такой странной реплики девушка нахмурила брови, как бы давая понять нелепость задаваемого вопроса. Вся эта ситуация была глупой до комичности. — Вы — Антонио Крюгер… — начала она, но мужчина ее перебил. — Не знаешь… Может, так даже лучше, — на секунду в его глазах промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее сожаление, тяжелая грудь поднялась, вдыхая воздух, и время медленно тянулось в принятии решения. Он в последний раз посмотрел на Реджину, и девушка интуитивно предугадала, что произойдет что-то ужасное. Мужчина быстро двинулся в другую сторону прямо на Робина, расставляя руки в стороны. В эту же секунду раздался выстрел. Ноги мужчины подкосились, и он упал ничком, издав последний облегченный вздох. Миллс судорожно вздохнула, часто моргая и все еще смотря на мертвого преступника. Робин, так же ничего не успевший понять, провел рукой по волосам, с ужасом глядя на асфальт, где лежал его наставник. Диего, среагировавший быстрее всех, сейчас с ненавистью взглянул на Локсли, представляя кровавую расправу. До того, казалось бы, застывшее время теперь летело с огромной скоростью, вырывая некоторые куски из памяти участников. — Ты за это поплатишься, мерзкий подонок! — закричал он со слезами на глазах. Этот вопль до того напоминал вой раненного зверя, что у Реджины мурашки пробежали по телу. Когда из своих убежищ стали выходить федералы, того и след простыл. Дальше все пролетело будто в тумане. Скорая помощь, труп Крюгера подняли на носилки, холодная белая рука выпала из-под ткани, покрывавшей его. Реджина вдруг осознала, что Антонио больше нет, хотя в это верилось с трудом. Сколько раз он выпутывался, выходил из воды сухим? Почему же теперь фортуна ему изменила? А может, это была вовсе не удача? Слишком всё было гладко, будто всё это было запланировано, тщательно отрепетировано. Она это чувствовала где-то отдаленно в подсознании, но совершенно не могла доказать. Ночь, наступившая неожиданно быстро, погрузила весь город в непроглядную тьму, и только лишь свет фонарных столбов да проблесковых маячков полиции и скорой помощи освещал ту часть района, где произошло убийство. Люди в униформе суетились около одного и того же места, выполняя каждый свою роль. Реджина и Робин, молчавшие все это время и лишь иногда переглядывающиеся между собой, чувствовали, что отныне и вовек связаны тем, что сегодня произошло. Сколько бы ни было им лет, они будут помнить тот день, когда впервые почувствовали себя чем-то целым, неделимым; они были связаны одним и тем же страшным случаем. Сообщники. Оглушенные и погруженные каждый в собственные мысли, они направились в одну сторону, постепенно растворяясь во мраке ночи.