***
Маринетт сжала в руках горячую чашку чая и с довольным видом вдохнула тёплый пар. Замёрзшему носу процедура чайной ингаляции явно пришлась по вкусу, и девушка наконец-то смогла нормально дышать. Её слегка знобило, ощущалась небольшая температура, и, вполне вероятно, сегодня вечером она сляжет с жаром, но пока она внимательно слушала, как Нино с Альей что-то наперебой доказывали следователю, а тот слушал их, скептически изогнув бровь. — Итак, вы утверждаете, что… вы пошли в VR-клуб, подверглись нападению каких-то роботов, после чего клуб взорвался, а вы успели спастись, скрывшись в канализации? Все трое кивнули с самым серьезным выражением на лице. — Знаете, если бы вы не вылезли из люка прямо у меня на глазах, я бы вас первым делом отвел в наркодиспансер, — Арман растерянно почесал затылок. — Как вас вообще туда занесло? Маринетт? Все взгляды устремились на Дюпэн-Чен. Та лишь потупила глаза, залившись краской, и смущенно кашлянула. — Ты должна была сидеть под домашним арестом и предоставить решение этого дела полиции, — продолжал давить Арман. — И в итоге что? «А в итоге я опять всех втянула в какую-то авантюру», — разочарованная в себе, Маринетт крепко-крепко вцепилась в ткань брюк, пытаясь заглушить это всепоглощающее чувство вины. Ей действительно было очень стыдно. Но с другой стороны… — А у вас есть какие-либо зацепки? Как идёт расследование? — её голос немного дрожал из-за напряжения. Сдерживаясь из последних сил, она заставила себя оставить все обвинения на потом. — Расследование идёт полным ходом, — хмуро возразил ей следователь, но вся его речь была насквозь пронизана неуверенностью в собственных же словах. — Вы подвергаете себя большой опасности и мешаете работать профессионалам. — Мы? Мешаем? Маринетт поднялась со своего места, зло вперив взгляд в глаза следователя, и показала на него пальцем: — Вы слышали? Мы… мешаем! Мы… мы пытаемся спастись! Спасти себя, спасти других! Мы делаем хотя бы что-то! Пытаемся! А не просиживаем штаны в офисе! — На полтона тише, мадемуазель, когда разговариваете со старшими! — Арман тоже встал со стула и оказался на полторы головы выше Дюпэн-Чен. Его длинная тень словно нависла над ней, но девушке, казалось, было плевать — она абсолютно не испугалась такого напора, хоть и выглядела, словно мелкая болонка, тявкающая на бульдога. — Если ты и твои дружки не будете больше геройствовать и лезть на абордаж, то ничего страшного и не произойдёт! — Оно происходит, месье Бертран, происходит постоянно, — она эмоционально взмахнула руками, словно пытаясь обхватить ими все вокруг. — Вы этого не видите, просто не привыкли. Для вас преступление — это если есть труп. Увечья. Что-то украдено… но ведь не это страшно! — Маринетт, успокойся, — Нино коснулся ее плеча, но девушка лишь отмахнулась, продолжая свою тираду: — Смерть — не так страшно. Страшно мучиться перед ней, переживать различного рода унижения, сначала надеяться, что тебе помогут, тебя спасут… а потом потерять веру в это. Моральное уничтожение, — она шумно выдохнула. — Вот что самое ужасное. Самое тяжкое преступление, на которое всем плевать. Вы говорите, что ничего страшного не произойдёт, если я не буду лезть, так? Тогда смотрите! Она сняла свой смартфон с зарядки и включила его. Посыпались сотни, тысячи уведомлений из всех социальных сетей, приложений, электронной почты. Дюпэн-Чен раздраженно смахнула их все и открыла tamblr. — Этот тошнотный розовый блог принадлежит некой «Сплетнице», которая разносит по сети сведения, порочащие честь и достоинство учеников школы, в которой я учусь. Это… думаю, можно сказать, творение того человека, который напал на меня. Он таким образом, опираясь на мое всеобъемлющее чувство справедливости, хочет заставить меня плясать под свою дудку. — И у него это получается, — не отступал от своего следователь. — Пока я буду спасать свою шкуру, сидя по домашним арестом, пострадают ещё десятки людей. Вы не в состоянии быстро завершить расследование, поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы это прекратилось и без вашей помощи. Даже если это будет мне дорогого стоить! — Да на кону твоя жизнь, дура! Думаешь, раз тебе повезло тогда, семь лет назад, то и сейчас будет так же?! — Да и черт с ней, с жизнью! — в сердцах бросила девушка. А сама подумала: «Это и есть сейчас моя жизнь». Снова возвращаться к жалкому существованию амебы, прожигающей свое бесценное время попросту? Впадать в депрессию из-за малейшей мелочи, злиться на окружающих и презирать их, придумывать бессмысленные оправдания своему поведению, лишь бы только не брать на себя ответственность, лишь бы уверовать в свою правоту? Именно такой была LadyBug, известный блогер, которому было нечем похвастаться, кроме пары сотен тысяч лайков и репостов, да бесчисленного множества хейтеров. Конечно, она сейчас может назвать кучу причин, почему так себя вела. Вы только подумайте: сломанная, разделённая жестоким похищением на «до» и «после» жизнь 11-летней девочки, страдающей от депрессии и хронической боязни людей. Непонимание среди ровесников, творческие неудачи и осознание собственной никчёмности — спрятать себя от всего мира казалось тогда лучшей идеей. Но вот беда: это затягивает, как чёрная дыра. Щит оберегает, но не решает проблем. Это странно, но, хотя она и признавалась в этом исключительно себе одной, Маринетт была благодарна своей судьбе за то, что она повернулась именно таким образом. Щит затрещал по швам, рассыпавшись на множество осколков: это больно, неожиданно и смертельно ранит, но, Боже, как же легко дышится! — Лучше прожить короткую, но яркую жизнь, чем бесконечно умирать от скуки, — она словно поставила жирную точку в этом споре, гордо представ перед Бертраном, выпрямив спину и решительно взглянув ему прямо в глаза. На мгновение даже показалось, что мужчина, растерявшись, слегка попятился назад. Но нет, видимо, показалось. — С возрастом приоритеты меняются, и очертания становятся чётче, — Арман говорит спокойно и ровно, больше не пытаясь ни в чем убедить девушку. Просто констатирует факты. — Если ты думаешь, что твоя бессмысленная жертва кому-то поможет — вперёд, ты сама несёшь ответственность за свою жизнь. Но не впутывай в это больше никого. Он кивнул в сторону Альи и Нино, которые сидели молча, не двигаясь и не моргая, словно зачарованные каким-то древним волшебством. И вышел с кухни, оставив друзей наедине: не то предоставляя им время, чтобы обдумать сказанное, не то просто устав от того, что к нему не прислушиваются. Даже самым сильным и терпеливым нужен отдых. Дюпэн-Чен рухнула обратно на своё место, разом потеряв весь запал. Она тяжело дышала, словно после кросса, и чувствовала, что вот-вот расплачется. Маринетт не была готова на такие откровения. Даже если они и исходили от неё самой. — Ты в порядке? — рядом подсела Алья и взяла в руки ладонь подруги. От этого прикосновения стало и легче, и одновременно тяжелее. Да, Маринетт повезло, что у неё есть такая поддержка, но следователь был прав: рискуя, она просто тянет их за собой. Ни Алья, ни Нино этого не заслужили. — Я… в полном, прости, — Маринетт шмыгнула носом и быстро смахнула с щёк непрошеные слёзы прежде, чем их кто-то заметил. — Накопилось просто. Хорошее настроение улетучилось. Кто-то пытался все найти общую тему для разговора, чтобы хотя бы немного разгрузить тяжелую атмосферу, но эти попытки выглядели нелепо. Они просидели на кухне ещё около двух часов, дожидаясь окончания учебного дня. Как только часы на стене пробили четыре, они распрощались со следователем, который, кажется, тоже впал в какое-то подобие апатии, и каждый пошёл домой своей дорогой. Маринетт считала под ногами тёмные камешки брусчатки, останавливалась, топча сапогами заледеневшие лужицы. Видеть родителей не хотела: хотя она и сделала все, чтобы никто из них не волновался, снова лгать, улыбаясь и смотря прямо в глаза… одна лишь мысль об этом вызывала приступ тошноты. Ещё полчаса назад она доказывала следователю, что ей ничего не стоит умереть — и тот момент она в это верила всем сердцем. Но сейчас снова осознала, какой же была эгоисткой. Как бы она ни кичилась своим героическим настроем, направленным на спасение всех вокруг, думала она при этом только о себе. Можно ли в таком случае это вообще назвать героизмом? Добродетелью? По Канту — нет. И даже глупостью нельзя. Посмотрев на себя со стороны, Маринетт сказала бы, что от её поведения отдаёт внутренней гнильцой. Стало ли от подобного осознания легче принимать решения? Тоже нет. Везде нет. «Нет» — словно кирпичная стена, возникающая везде, куда бы ты ни пошёл. Бьешься головой об эту глупую частицу, набиваешь шишки: «нет» — удар, «нет» — сотрясение. Скорая. Кома. «Я сама себя не понимаю, — эхом отдавался внутренний голос. — Никогда не думала, что это так сложно — принимать какие-то решения, ощущать реальную жизнь…» Раньше все было игрой: серьёзные последствия? Да нет, какой уж там. А сейчас? Она остановилась у какой-то кофейни, встав под козырёк, скрываясь от мелкой противной мороси. Открыла tamblr, посмотрела свой старый блог. Неужели это все писала она? Даже не верилось. Её новый блог почти не содержал постов, лишь пара призывов с разоблачением хакера, и все. Всего лишь инструмент в борьбе с невидимым врагом, тут больше не было ничего личного. Да и зачем? Личное — оно на то и личное, чтобы не делится им по секрету со всем светом. — М? Новое сообщение? Над иконкой с диалогом зависла ярко-красная безобразная единичка. У Маринетт засосало под ложечкой. У неё возникло мерзопакостное предчувствие нехорошего. И оно не подвело. To: LadyBug2 From: GossipGirl Доброго времени суток. Сожалею, что беспокою, но мне не к кому больше обратиться… Девушка нахмурилась. Когда у неё вообще стали открыты личные сообщения на этом профиле? Видимо, какой-то сбой системы. Учитывая возможности хакера, скорее всего, даже не случайный. Надо предупредить об этом Нино. Ей не следовало читать дальше. Хватило бы и первых двух строк. А потом — закрыть и забыть, и не позволить больше манипулировать собой. С другой стороны, репутация Адриана все ещё была в опасности… ещё целых три дня у них оставалось на то, чтобы победить. Но возможно ли это вообще было с самого начала? К сожалению, Бражник поменял свои планы. У вас больше нет трёх дней, и я буду вынуждена опубликовать всю информацию об Адриане Агресте сегодня в 23:00, если вы мне не поможете. «Помочь? Ей? С какой стати? После всего, что она сделала…» Дюпэн-Чен зло скривила губы. Эта тварь… она смеет просить у них помощи? Глупо было полагать, что Бражник сыграет честно. Он был мастером этой игры. Он был совершенно не обязан соблюдать им же созданные правила. Сначала дал время разгадать загадку — и практически тут же его отнял. Поиграли, детки, и хватит, мне надоело. Мне очень жаль, что я доставила вам и всем окружающим столько неудобств. Это никак не оправдывает мои деяния, но… я делала это все не по своей воле. Сначала я пала жертвой гнусного обмана, а потом… потом, они запугивали меня. Вы же уже знаете, не так ли? Таких, как я, Бражник называет «акумами». Мы пляшем под его дудку, и не в силах соскочить, потому что в таком случае мы рискуем потерять единственное, что нам так дорого — жизнь… «Жизнь — то, что так дорого? Неужели такая жизнь имеет хоть какую-нибудь ценность?» — Маринетт придерживалась иной точки зрения. Окажись она на месте этой девушки, ни за что бы не стала давить на жалость. Совести бы просто не хватило. Стоит ли собственная шкура десятка разрушенных судеб? Я действительно хочу закончить все это. Мне страшно, но я готова собрать все своё мужество в кулак, чтобы соскочить. И вы — единственная моя в этом надежда. В замен на вашу помощь, я обещаю, что Адриан Агрест не пострадает. Все, что мне нужно — какая-нибудь мелочь про вас, чтобы откупиться от Бражника. Просто какая-нибудь информация, и пост про вашего друга будет удалён. Чтобы не возникло недоразумений, прошу о личной встрече, на одной из центральных людных улиц города, где вы будете в безопасности. Там я открою вам свою личность, и, таким образом, вы сможете победить хакера в его же игре. В подтверждение своих слов, прилагаю пост про Адриана, который будет опубликован… — Черт! — выругалась девушка, когда смартфон выпал из её рук, с громким звуком разбившегося экрана приземлившись на землю. Маринетт застыла на месте, испуганно озираясь, но не могла найти в себе силы поднять телефон. — Да что же это такое?! На дрожащих ногах она опустилась на корточки и обхватила голову руками. Воспалённый мозг отчаянно пытался найти решение проблемы, но снова и снова натыкался на тупик. — Нужно мыслить позитивно, — подавляя истерический смех, она потянулась к лежащему в луже устройству. Да благословит Бог людей, которые изобрели водонепроницаемый корпус. Телефон был мокрый и грязный, но живой. — Сделав это, я расплачусь за все сполна, Адриан, так и знай. Она убрала за ухо выбившиеся из причёски пряди волос, размазывая грязь по лицу. Чтобы набраться мужества и убедиться в правильности своего решения, она принялась заново читать приложенный сплетницей пост. То, что я сейчас напишу, носит отнюдь не развлекательный характер. Ну или для кого-то он будет даже более развлекательным, чем все мои остальные посты — при условии, что вам доставляет удовольствие смотреть, как рушатся чужие судьбы. Этот пост должен был быть разделён ещё на три части, чтобы уберечь неподготовленного читателя от шока, но у меня слишком мало времени. И Адриану, и его отцу — известному модельеру Габриэлю Агресту, не место на свободе. Да, когда-то им удалось избежать справедливой кары, но, благодаря мне, им теперь не миновать публичного осуждения. История берет своё начало лет двадцать назад, когда начинающая актриса вышла замуж за мужчину, который обещал ей короткий путь к славе. Актриса была загипнотизирована его пламенными речами и даже поверила в настоящую любовь, несмотря на то, что, мало того, мужчину этого она близко не знала, так ещё и разница в возрасте у них была немаленькая —15 лет. Несмотря на это, союз был воспринят общественностью благосклонно, да и актриса получила то, чего так отчаянно желала — популярность, признание и ряд значимых ролей в различных картинах кинематографа. Все это было, однако, скоротечно. Газеты писали, что она нашла своё женское счастье и с головой ушла в семью. Однако посмотрите на эти выписки врача из её медицинской карты. Далее было прикреплено бесконечное множество заключений с различными диагнозами о расстройстве личности. В последних двух документах содержалась информация о пропаже, а также вывод следствия об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием доказательств. Знаете, как оно бывает? Годы шли, огонь былой страсти угас. Месье стал ревновать. Интересным тут является и тот факт, что Эмили Агрест едва ли была особенно семейным человеком, и сыном не занималась. Зато отец, в отличие от неё, имел на него значительное влияние. Дабы молодая жена в попытках изменить ненавистную ей жизнь не сбежала от него, Габриэль по сути приковал её к кровати, пичкая лекарствами. Убедил и своего сына Адриана, что так лучше. Но вместо симпатичного овоща ненароком получился труп. Чтобы скрыть своё преступление, модельер обставил все так, словно жена пропала. Сбежала. Решающее значение имели показания, которые давал Адриан. Следствие почему-то решило, что ребёнок врать не будет (не виновата я, что жандармы у нас не отличаются большим умом), и дело возбуждено не было. Кроме справок, у меня так же имеются переписки и фотографии… их выставляю на всеобщее обозрение. После такого семья Агрестов будет… фактически уничтожена, да? Многие из вас спросят, почему я, располагая такой информацией, не бегу в полицию? Пф, все просто. Это было бы скучно. Берегите себя и своих близких! <3xoxo, GossipGirl
— Бред, — усмехнулась Маринетт, блокируя экран и пряча лицо в ладонях. — Что за бред? Эта дура думает, что я ей поверю? Куча доказательств, фотографий, переписок, справок… сейчас же ничего не стоит все подделать! А у неё совершенно нет времени, чтобы проверять все от и до. Не говоря уже о необходимой для этого компетенции. И какой из этого всего длинного текста можно сделать краткий вывод? GossipGirl прямо утверждает, что отец и сын виновны в пропаже, а если точнее в убийстве Эмили Агрест. Маринетт как-то подвергла критике в своих постах неискренние чувства месье Габриэля Агреста, когда он выпускал лимитированную коллекцию, посвящённую жене. Но этого было бы недостаточно, чтобы поверить в такую откровенную бессмысленную желтуху. И тем не менее, Маринетт не могла успокоиться и отбросить все волнения прочь. Во-первых, за все время деятельности сплетницы, не было ещё ни одного опровержения её постов, какими бы странными и дикими они ни казались. Во-вторых, учитывая последние пару месяцев жизни Маринетт, ей стоит перестать удивляться всему, что происходит вокруг. И если это все окажется правдой и увидит свет, то… что будет с Адрианом? Она обещала уберечь его от этого. Но даже если бы не то обещание… он жаждал нормальной жизни без Интернета и связанных с ним скандалов, поэтому Маринетт чувствовала себя обязанной дать ему это. За все, что он для неё сделал, и под личиной Кота Нуара, и в реальной жизни. Она вполне могла бы просто взять и… поверить посту сплетницы. В конце концов, с маньяком ей уже приходилось сталкиваться в своей жизни. Почему бы так ею нелюбимому Габриэлю Агресту не оказаться таким же маньяком? Чем не идея? На подрагивающую в истерическом смехе девушку с волнением поглядывали прохожие, но подойти никто не решался. Лишь бросали косые взгляды, а то и вовсе демонстративно отворачивались — спешили по своим делала преддверии Рождества. Сколько так она просидела на холодной земле? Маринетт потеряла счёт времени. Лишь когда ноги окончательно затекли, она неуклюже поднялась и, словно пьяная, поплелась в сторону своего дома, на ходу набирая номер, который в своём сообщении указала GossipGirl. Наверно, прав был Бертран, и ей стоило бросить всё: полиция разберётся, они точно не смогут пройти мимо такого громкого заявления. Сплетнице прилетит пара жирных исков от месье Агреста, которого тут обвинили, по сути, в убийстве. А он — публичная личность, между прочим. Но как это все скажется на Адриане, Маринетт знать не хотела. А вдруг, хотя бы что-то из предъявленных доказательств окажется не поддельным? Это будет мусолиться прессой ещё долго, очень долго. Они не смогут пропустить мимо ушей настолько личный, до этого находящийся под строгим «табу» вопрос. После долгих гудков на том конце провода наконец прозвучал мелодичный девичий голос. Маринетт была уверена, что знает его, но память словно пыталась скрыть от хозяйки эту часть воспоминаний, намеренно оставляя их в тени. — Алло, — она прокашлялась, прочищая горло. — Это… кхм. Ледибаг. Я насчёт того сообщения… — Не надо объяснений, я все поняла, — осторожно прервала её девушка, начиная говорить тише. — У нас очень мало времени… встретимся на улице Риволи, рядом с ТЦ Карузель дю Лувр, в 20:30. Все, что у тебя есть, возьмите с собой. Я удалю тот пост прямо при вас и заменю его другим. До скорого. — До скорого, — пробормотала Маринетт, но GossipGirl уже повесила трубку. Так и не до конца понимая, что от неё хотела эта странная блогерша, когда просила принести «все», Дюпэн-Чен включила фронтальную камеру. — Здравствуйте, на связи главный страж справедливости, Ледибаг… Она неловко улыбнулась, помахав рукой невидимому зрителю.***
Лука отошёл в дальний коридор школы и воровато оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает. Убедившись, что находится один, он нажал на кнопку «принять вызов». — Алло? Месье, это Лука, — Куффен замолчал, подбирая слова. Он так ждал этого момента, а сейчас совершенно растерялся, балансируя на грани. Ему следовало быть предельно осторожным, чтобы, подставляя Андерсон, ненароком самому не попасть под горячую руку. — Да, я внимательно слушаю, — у Бражника хрипловатый, будто бы прокуренный голос, лишенный какой бы то ни было эмоциональности. Он всегда говорил сухо и строго по делу, игнорируя формальности. — Ситуация вышла из-под контроля. Акума… всерьёз угрожает нашей безопасности, — отрапортовал Лука. — Точнее сказать, вашей. — Что? — Лука так и представил наяву, как его собеседник выгнул бровь, выражая тем самым высшую степень недоумения. — Мне кажется, обеспечение нашей безопасности — это как раз твоя функция, Лука. — Именно потому, что это моя функция, я сейчас разговариваю с вами, — он старался держаться как можно более уверенно, но явно ощущал, как вспотели его руки и как из-за этого сложно стало удержать телефон у уха. — Я отследил её последнюю активность в сети, и материалы, которые ей удалось добыть, они… довольно-таки компроментирующие, месье. — Да, у девчонки явно талант, — голос мужчины не выражал ни капли беспокойства. — Жаль, что растрачивает его впустую. — Она его не растрачивает впустую, месье. Она его использует, выступая против вас. — У вас личные счёты? — вдруг поинтересовался Бражник. — Месье, она пишет про Вас, а не про меня. Как бы ему за эту дерзость не досталось тоже — единственное, что промелькнуло в мыслях у Куффена. Однако, по его скромному мнению, он все же имел на неё право. Лука обеспечивал всю техническую часть системы, проводя бессонные ночи за компьютером, разрабатывая программы и прописывая коды. Ему принадлежит идея создания Акумы, он написал необходимый вирус. Он прописал от и до это чертово VR-пространство до самых мелочей, бережно собрал каждого механического робота оттуда. И это ему, гениальному хакеру и разработчику, приходится нынче куковать в какой-то дурацкой школе, преподавая банальную математику, что следить за новой одаренной акумой, любимицей Бражника. К черту все! На это он не подписывался! — Масштабы катастрофы? — Там про вашу жену, месье. — И от кого она узнала? — Вы же сами все повторяете, какая же она одаренная, — зло заметил Лука, теряя терпение. Но Бражник, вопреки вере Луки в собственную исключительность и непобедимость, тоже не был дураком. Прекрасно осознавая, что Куффен преследует собственные интересы, стараясь устранить Дженнифер, он решил… просто отпустить ситуацию. На самом деле, Куффен просто был очень ценным кадром. И пусть он ходил по лезвию ножа, Габриэль мог закрыть на это все глаза. Пока… — Хорошо. В таком случае, устрани её. В этом-то на тебя ещё можно положиться? — Несомненно, месье… Лука заметно расслабился, осознав, что опасность обошла его стороной. Прекрасно… план удался, и Дженнифер больше не будет его нервировать.***
— Спасибо за внимание. Маринетт закончила запись. Интересно, этого будет достаточно? Пожалуй, признание в том, что она — Ледибаг, да парочка откровений из её жизни — не такая уж и большая плата за спокойствие семьи Агрестов. Жаль только, что, кажется, её собственное подошло к концу. Окончательно. Она остановилась у порога родительской пекарни и простояла так некоторое время, размышляя о том, стоит ли ей появиться на глаза маме и папе, прежде чем она отправится на встречу с «акумой». Дюпэн-Чен не знала, что ее ждёт дальше, поэтому, может быть, был резон в том, чтобы увидеться с ними ещё раз… ведь он может оказаться последним. — Маринетт? Она подпрыгнула на месте от испуга. Пожалуй, Адриан Агрест был крайним в списке тех, кого она ожидала увидеть сейчас перед своим домом. — Что? — она моргнула, прогоняя морок. Потёрла глаза, ущипнула себя за руку, но видение не растворилось в воздухе. — Что ты здесь делаешь? Перед ней действительно стоял никто иной, как Адриан собственной персоной. — Тебя не было сегодня в школе. — И что? Пришёл отчитать меня за это? Адриан едва подавил улыбку, когда хмурая Маринетт, гордо вздёрнув носик, сложила руки на груди и уставилась на него, словно бросая вызов. Одной ей известно, какой. Правильно, лучшая защита — это нападение. — Раз спрашиваешь, значит есть, за что. Неужели, следил за ней? Если да, то как много он видел? Видел ли, как она записывала то видео? Немыслимое количество вопросов чуть ли не разорвали её мозг, невольно повергая девушку в состояние паники. И же делать, если не получится от него оторваться? Сказать ему, мол, Адриан, солнышко, не мешай мне спасать твою же шкуру? Или как? — Да что ты… — Маринетт осеклась. Адриан попал в самое яблочко. — У меня совершенно нет сейчас времени на бесполезные перепалки, окей? Адриан молча разглядывал её с головы до ног, не спеша хоть как-то реагировать на эту фразу. Под его взглядом девушке стало неуютно, и она поёжилась. Он был такой… холодный, что захотелось хотя бы на мгновение вернуться на месяц назад, когда ещё между ними не было этой стены отчуждения. По крайней мере, с его стороны. Это звучало эгоистично, конечно. Потому что Маринетт тогда сама с радостью выкладывала кирпичики в качестве препятствий. Но сейчас ей казалось, что даже тогда она не была столь жесткой, каким ныне оказался Адриан. — И куда же ты намылилась, прости? — он демонстративно взглянул на часы. — Время позднее, тебе не кажется? — Я уже большая девочка и вправе сама решать, когда и куда мне идти, — огрызнулась Дюпэн-Чен. Ладно, если быть откровенной, ей не хотелось прерывать этот разговор. Так она могла допустить хотя бы маленькую, малюсенькую мысль о том, что ему стало снова не плевать на неё. Круто, да? Интересно, Адриан испытывал тоже самое, когда она его посылала раз за разом? Какой кошмар… — Большая девочка, которая должна находиться под домашним арестом, а не шляться по ночам, где попало. — Ты мне что, отец? — Боже, сейчас совершенно не время, но она так и представила наяву, как изменится его выражения лица, если она назовёт его «папочкой». Она действительно сходит с ума, да? — Адриан, прости… но мне правда надо идти. Она попыталась прошмыгнуть мимо, но парень не позволил: крепко схватил её за рукав, угрожая порвать пальто. — Я пойду с тобой. И в его взгляде читалась такая нерушимая уверенность, что Маринетт поняла: точно, не отпустит.