«Улов», как называл пленников Блерр, быстро заканчивался. Они договорились так: когда новый экземпляр Блерру наскучивал, Персептор забирал его для своих исследований, а оставшийся ресурс использовал, чтобы немного развеяться. Последний десептикон, пригвожденный к столу Персептора, умер почти цикл назад. Фриндж был мехом с красивым, глубоким бирюзовым цветом корпуса… увы, дезактивация стерла краски с его брони. Но даже мертвый, он был обладателем изящного шлема и высоких, загибающихся назад наплечников, в альтмоде превращающихся в крылья над передними колесами, как будто обрамленные мелкой металлической бахромой.
Этим деталям найдется место в интерьере. Пора было разбирать Фринджа и пускать в утиль, поскольку завтра прибудет кто-то новый, и его нужно будет где-то устроить. А по сравнению с прежним местом работы Персептора на «Дебрисе» было тесновато. В его распоряжении всего четыре платформы: две для перезарядки, одна для ремонта, и вот, четвертая… его рабочее пространство.
Он модифицировал ее магнитным полем – в условиях не запирающихся кают пленников требовалось полностью обездвиживать. Блерр приволок каких-то цепей со склада, и хотя они создавали атмосферу, Персептор не доверял им, предпочитая перестраховываться. Цепи оставались на тот случай, когда Блерру нужно было развлечься, в оставшееся время пленники не могли пальцем пошевелить.
Сейчас поле было отключено. Дезактив полусидел, опустив голову. Персептор еще не отделил ее от нейроствола – так с ней удобнее было работать. Оптику Блерр раздолбал пленнику еще в первый коннект, и теперь-то Персептор улавливал, почему прежде всего – именно ее. Сейчас он задумчиво вытягивал кабели из погасших орбит и аккуратно счищал обмотку. Когда он разделит шлейф на пучок проводов, каждый можно будет скрутить уникальным образом. Завитки хорошо дополнят острые края разбитых линз. Персептор не освобождал от них орбиту, не доламывал… он лишь извлек тусклые шарики оптосенсоров, чтобы не мешали. Оптики лежали теперь отдельно, на подносе, а он продолжал доводить до совершенства оставшиеся нюансы.
Когда Блерр увидел, что он делает с оптикой дезактива в их каюте, то спросил, не хочет ли Перси всадить туда джампер и хорошенько дернуть. Он возмутился в ответ, но впустую – иногда Блерру сложно было что-то объяснить. Он сам творил невероятные вещи с мехами, убивал удивительно органично и красиво, но чужое желание увековечить его минутные достижения почему-то вызывало у него смех. Персептора не возбуждали мертвецы, может, разве что, отдельные их части… но и те – не так, как Блерр предполагал. Блерр был далек от искусства, к сожалению.
И вьющиеся из орбит провода он тоже не оценит. Но Персептор не мог остановиться, творческий порыв, как правило, забирал его с головой. Сейчас он представлял, какая будет картина, когда он подаст ток в погибший мозговой модуль. Аварийная подсветка будет отражаться на каждом витке оголенных проводов…
У Фринджа был не очень красивый рот. Нижняя челюсть слишком широкая, с поддерживающими винтами по краям… Персептор собирался избавиться от нее, чтобы не портила общее впечатление. Она отвлекала, обращала на себя внимание, хотя ничего из себя не представляла. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Персептор потянулся за ломиком. Предсмертная судорога напрягла все серво Фринджа, но губы остались приоткрытыми, и он уверенно всадил туда ломик и надавил. Швы с треском разошлись.
Дверь открылась.
До возвращения Блерра по самым примерным подсчетам были еще сутки. На «Дебрисе» запирались немногие помещения: склады, камеры, стыковочная платформа, – каюты в этот перечень не входили. Но к Персептору все равно никто не заглядывал. Из-за Блерра ли это, потому ли, что врекеров не интересовали унылые исследования, или по приказу Спрингера – он не знал. Босс его вызывал, если хотел, если прибывал корабль с гостинцами от Праула, а так…
Персептор обернулся, не отпуская ломик. Две широкоплечих махины с вытянутыми, кажущимися очень узкими головами протиснулись в каюту одна за другой. Рэк и Руин. Персептор уже видел их – еще один странный и интересный случай, который у него не было шансов изучить.
Когда-то братьев было трое – триплеты, редкое явление, да еще и без дефекта разделенной искры. А еще когда-то они были десептиконами и, как и многие, согласились на регистрацию. Мегатрон активно поддерживал идею мирного содружества низов и власти, считая, что к равенству надо двигаться уверенно, но последовательно. Однако Сенат, конечно, воспользовался регистрацией, чтобы строить козни. В результате Рэк и Руин остались вдвоем – их третьего близнеца покромсали правоохранительные органы, обвинив в том, чего он никогда не делал.
Или делал. Если был таким же отморозком, как его братья. После его смерти Рэка и Руина разыскал Оптроникс, и они выбрали его сторону. По крайней мере, эту версию рассказывал Блерр.
Персептору была интересна не их история, разумеется, а дефект трансформационных цепей, поразивший их после гибели третьего близнеца, но – как бы то ни было – он их не ждал. Это главное.
– В чем дело? – спросил он, переводя взгляд с одной уродливой головы на другую.
Рэк и Руин походили друг на друга не благодаря особенным деталям брони, а благодаря их отсутствию. Ни спойлеров, ни крыльев, ни колес. Когда-то они были джетами, но и в те времена не блистали дизайном. Три корпуса формировались из одной порции sentio metallico, и, кажется, кузнецы не очень заботились о том, что выйдет из этих трех искр. Потеряв возможность трансформироваться, Рэк и Руин избавились от всего, кроме мощной брони, простой, но эффективной. Их головы – гладкие, невыразительные, с грубо впаянной оптикой – были лишены шлемов; хотя съемные, закрывающие фейсплейт наглухо, братья использовали в бою. Они выглядели настолько необаятельными, что в их облике была своя музыка…
– Что у нас тут? – протянул Рэк, ведя ладонью по полке одного из стеллажей и сбивая расставленные Персептором пробирки и инструменты.
– Ты смотри, ученая гаечка хорошо устроилась! – поддакнул его брат, обходя с другой стороны.
Персептор не мог выбрать, за кем следить взглядом.
– Что вам нужно? – спросил он с нарастающей тревогой.
Эти двое шатались вместе, вот и все, что Персептор знал о них, как о врекерах. Обрывки прошлого не играли роли сейчас, как и содержимое их медкарт, а вот неуправляемость настораживала.
– Ты, говорят, химичишь, – Рэк и Руин продолжали приближаться с разных сторон. Руин по дороге стянул с полки контейнер, заполненный высокооктанкой, и встряхнул, прежде чем вскрыть.
– Это Блерра… – начал было Персептор.
– Блерр всегда делится, – отмахнулся Руин.
Делится всем, кроме того, что принадлежит ему
вместе с Перси. Они это не обговаривали, но это подразумевалось…
– Как врекер с врекером, – подтвердил Рэк. – А ты что, тубус?.. Тоже, значит, хочешь с нами?
– Я хочу, чтобы вы ушли, – твердо заявил он.
Руин ухмыльнулся мокрыми от высокооктанки губами. Персептор еще недолго нервно оборачивался от одного к другому, а потом дернул на себя ломик. Тот зацепился за денты, голова Фринджа мотнулась вперед, но вытащить ломик не удалось. А прежде чем он повторил, его жестко схватили за локоть сзади, и движения руки оказались заблокированными.
– Мы пока останемся, – сказал Руин, сжимая пальцы. – Зачем тебе эта палка? Думаешь, сможешь ей нас выгнать, а?
Персептор так не думал. Он понимал, что ему не под силу их выставить, но… что тогда делать? Блерр всегда выглядел уверенным в том, что его никто не потревожит, и Персептор привык к этому. Но, видимо, Блерр не волновался потому, что мог врезать любому наглецу. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как Спрингер позволил Персептору находиться здесь, и они с Блерром никогда не обсуждали, что делать, если…
Это упущение. Большое упущение. Персептор не был уверен, что точно нужно Рэку и Руину, хотят они его ограбить или просто припугнуть, однако точно – ничего хорошего.
Рэк теперь стоял прямо перед ним. Он взял дезактив за голову, повертел ей без видимых усилий, и нейроствол хрустнул. Он ухмыльнулся:
– Мог бы прижиться. Если бы стоил чего-то.
Он имел в виду не Фринджа, это точно. Персептор не нашел, что ответить.
– Ты сюда целый склад натащил, – проницательно отметил Руин, постукивая пальцами по его локтю. – Что хорошего есть?
– Я работаю, – процедил Персептор. Хватка прервалась на долю клика, а через мгновение Руин заломил ему обе руки назад. Он сделал короткий шаг вперед, но столкнулся с ладонью Рэка. Предупреждающий стон стекла заставил его прекратить сопротивление.
Вышибет – не заметит.
– Да-да-да. Праул тебя прислал, все дела. Но это, имел я Праула, знаешь, как?! – Рэк наклонился. Даже ухмылки братьев напоминали скорее разрезанные фейсплейты: нулевая выразительность мимики…
– Ты, умник, что-то туповат, – гоготнул Руин. – Присадки где?
– Я не… не готовлю впрок, – и это правда. Он, конечно, не ожидал такого наглого рейда, но предполагал, что хранить готовый продукт опаснее, чем компоненты. Это оказалось мудрым решением…
Возможно.
– А. Все для Блерра, точняк, – Руин дернул его руки назад и немного вниз, заставляя отклониться, а Рэк нагнулся еще ниже. – Так это не гонево, что ты приехал, только чтобы порты почесать? Я слышал, ты любишь, чтобы втроем, а?
Похабные интонации не нуждались в дополнительном мимическом сопровождении, на которое лицевые наносерво братьев были не сильны.
– Это вас не касается!
Восклицание было ошибкой, Персептор прочувствовал это на своих плечевых суставах. Руин свел его руки за спиной до скрипа, ухватил выше локтей и потянул вверх. Выкрученные, они отказывались сгибаться. Персептор едва касался мысками пола, а его гироскопы ужасно возмущались шатким положением.
– Такой же гладенький, как мы, – протянул Рэк, прихватывая его под паховую, сдавливая кодпис. Персептор не считал, что у них есть хоть что-то общее. Он имеет функциональный альтмод, да, стационарный, но он – не голая тупая болванка, у которой в проце одни примитивные потребности! Возмущение и отвращение, видимо, читалось по его лицу.
– Я дам вам, что вы хотите, – процедил он. – Поставьте меня и убирайтесь…
– Заткнись, – перебил Рэк.
Его пальцы тут же оказались во рту и стиснули челюсть. Персептор не решился кусаться в ответ – Рэк и Руин были пусть и не выше него, но массивнее и сильнее. Зажатый между ними, он чувствовал не только их азарт, но и собственную беспомощность.
– Тихо, не калечь, – вмешался Руин. – Блерру нравится его фейсплейт, а?.. Но он точно не прочь поделиться. У нас все общее, Перси, – со злым энтузиазмом добавил он.
Магнитные замки заскрежетали, когда пластину чуть не смяло, и Персептор, все еще выгнутый в неудобной позе, навалившись на Руина еще сильнее, нервно дернул бедрами и перестал сопротивляться. Рэк все равно выломает.
Он так… шлак, он никогда не попадал в такую ситуацию! Он был изрядно растерян: ему не раз угрожали насилием недовольные контрактом клиенты, но до претворения обещаний в жизнь никогда не доходило. Персептор разбирался в шантаже, и именно он всегда ставил условия! Блерр же бывал очень груб, но каждая его грубость пробуждала восторг. А Рэку и Руину не получится пригрозить расплатой… Мысль о том, что эти двое используют его, чтобы спустить напряжение, невыносимо отталкивала.
А еще он был физически не готов к тому, чего Рэк и Руин хотели. Ремонт проходил последнюю стадию – восстановление портов интерфейс-системы. Начинка Персептора после вспышки гнева Блерра перегорела наполовину, и он потратил немало времени, чтобы откалибровать все заново. Чувствительная обводка, спаленная в прошлый раз, нуждалась в постоянном уходе, и ему нельзя…
Когда пластина слетела, острый запах восстанавливающих гелей ударил по обонятельным датчикам. Рэк, игнорируя стекающую медикаментозную массу, запустил руку в порт по самую кисть, выламывая расширители раньше, чем Персептор успел снять блокировку. Свежие шрамы, оставленные разъярившимся Блерром, снова затрещали.
Он закричал, чувствуя, как его прощупывают изнутри по только начавшим восстанавливаться ожогам и сломам. Рэк потянул за мягкую резиновую накладку, пропитанную нановосстановителем, которой Персептор заполнил порты, извлек ее и брезгливо стряхнул с пальцев. С влажным шлепком она упала на пол.
– А вы хорошо развлекаетесь, – прокомментировал он. – Пожестче любишь?
– Ну, тогда тебе понравится, – за спиной проурчал Руик. – Он тебя не жалеет, и мы не будем.
– Вы поплатитесь, – пообещал Персептор тихо. С пальцами во рту модуляции звучали иначе, – если не передумаете.
– Я уж думал, ты не перейдешь к угрозам, малыш, – плотоядно ухмыльнулся Рэк и снова поскреб по болезненно чувствительным портам. – Да задери его уже поудобнее, кретин! – а вот это предназначалось Руину.
Персептор, потеряв опору и ощутив трещащее напряжение в суставах, попытался лягаться, но расставленные в порту пальцы ему помешали. Внешнее кольцо снова широко разошлось, но не из-за его команд. Оно сломалось, когда Рэк протянул через него кулак, и максимально разомкнулось, сочась энергоном.
– Давай резче там, – поторопил Руин. – Тяжелый, выродок.
Персептор поднял оптику к потолку и, сосредоточившись на серых швах, начал постепенно деактивировать протоколы восприятия. Двойное подключение – а эти двое точно не снизойдут до насилия по очереди – сожжет его порты. Болевую чувствительность придется опустить – если он и начнет умолять, разве они остановятся? Пусть травмы фиксируются в штатном режиме, и только несовместимые с жизнью запускают аварийные протоколы.
Персептор не стал трогать энергосеть: если не будет давать откаты, его и вовсе забьют. Только заблокировал джампер, чтобы случайно не развернулся от интенсивного энергообмена – и братья не смогли обернуть еще одну слабость против него. Когда все предосторожности, по его мнению, были предприняты, он погасил оптику и тяжело, безвольно повис на руках Руина. Фейсплейты своих насильников, похожие на болванки для недосформированных лиц, он видеть не хотел.
Они объединили скрутку – ожидаемо; пусть они и не комбинируются, их конструкции невероятно схожи. В итоге то, что выламывало сейчас стенки порта и сводило на нет все усилия по ремонту, оказалось шире, чем у любого партнера, который у Персептора был. Да и синхронизация между собой идеальная – отметил он по первым подключениям. Можно надеяться, что они перезагрузятся быстро и не станут продолжать.
Его все еще сжимали за челюсть. Рэк и Руин встали так близко, что Персептор просто сидел на их джампере. Скрутка вбилась глубоко, провода заняли все свободные порты и продолжали проталкиваться дальше в поисках чего угодно подходящего. Технические разъемы, калибровочный порт… Вспышки отдавались в процессоре невыразительным эхом, утомительно частым. Ему снова придется обрабатывать вал ошибок, когда все закончится.
Вокалайзер Персептор вырубил, но корпус звучал вопреки его желанию: хрипела вентиляция, трещал металл, поскрипывала плавящаяся под шурующими внутри кабелями изоляция.
Рэк и Руин собирались загнать его так же быстро, как Блерр обычно… это хорошо. Знать, что происходит, и ничего не мочь с этим поделать, – вот что было невыносимо.
Он решил сосредоточиться на расчетах. Праул хотел, чтобы он разработал импульсное оружие дальнего действия. Он немного отложил исследования ради Блерра – надо было заняться его травмой. Однако последние испытания импульсного излучателя выявили недостатки его прототипа, которые требовалось проанализировать. В эту работу он и погрузился, покачиваясь между сцепленных рук близнецов и игнорируя колебания напряжения в нейросети.
Его лог вычислений дублировался в банки памяти сразу, так что если даже он сам перезагрузится от избытка заряда – то не потеряет новых данных.
Когда заглушки со шлюзов заскрипели против резьбы, он очнулся, тревожно – инстинктивно – вскинулся и услышал смех. Процессор к тому времени уже работал с перебоями – вспышки напряжения сбивали его.
– Два шлюза, прям под нас, – Руин с любопытством в голосе выдрал третью заглушку и дернул из-под нее шланг. – Не, это не пригодится…
Насадка царапнула по полу. Персептор не рискнул сматывать шланг обратно, любому из этих отморозков могла прийти в голову мысль наступить на него – или что-то в таком духе.
– Хватит на двоих? – Рэк потрепал его по подбородку. Его голос звучал омерзительно, вдохновленно – и прерывисто.
Теперь производить расчеты стало труднее – из-за недостатка топлива. Когда братья вдоволь развлеклись, выгоняя его за красную черту, то вернули забранное в две струи – вместе с тем шлаком, которым сами заправлялись. Бурю тревожных сигналов от фильтров проигнорировать не удалось, так что Персептор сосредоточился на новой задаче: отлавливать команды вокалайзеру, чтобы не орать. А потом что-то толкнулось в рот вместо руки… не очень-то контролирующий чувствительность, он не сразу понял, что ему в горло пропихивают его же насадку.
Через пару кликов, закольцованный, он сглатывал смесь собственного топлива и дряни из баков Рэка и Руина. Фильтры, отточенные под обработку чистого энергона, протестовали, выталкивая смесь через все возможные каналы. Отработка текла по фейсплейту, по корпусу… он никогда не чувствовал себя таким грязным раньше.
Зарычали они тоже синхронно. Руин смял его руки, переместился ближе к столу, прижался прямо к коленям дезактива, а Рэк навалился сверху. Ноги вздернулись сами, но интерфейс-система разъехаться сильнее уже не могла. Судя по холодно зарегистрированным Персептором откатам, они вот-вот должны были финишировать.
Они не особенно лапали его, чему Персептор был рад, их скребущие касания лишь усугубляли желание отчиститься. К тому моменту, когда последняя вспышка обожгла искалеченные порты, он весь наэлектризовался, вымок и страшно устал.
Расстыковка обожгла развороченные внутренние системы прохладным воздухом. Его бросили на пол, и едва он дернул головой, чтобы избавиться от засаженного глубоко шланга, ткнули в губы еще одну насадку. Он отчаянно замычал, мотая головой, забывая, что принял решение все игнорировать. Нет, хватит, достаточно…
Третья струя ударила в нагрудное стекло. Отработка, смешанная со скопившимся в очистных каналах избытком хладагента. Просочиться внутрь и причинить серьезные повреждения она не могла, но достаточно было того, что он весь был измазан в ней.
– Что Блерр нашел в нем вообще? – донеслось сверху, глухо. Оптику он так и не включал, и даже не понял, кто из братьев говорит это. – Болванка болванкой!
Нужно вырубиться, подумал Персептор. Они не будут его убивать, теперь, когда залили своими отходами. Они бросят его в этом унизительном положении, возьмут, что захотят, уйдут… и он сможет оценить повреждения и привести себя в порядок. Возможно.
Вынудить мозговой модуль сбавить активность оказалось нелегко.
***
После возвращения в онлайн Персептор еще какое-то время лежал неподвижно. Потом медленно сел, подтягивая ноги, с трудом выпрямился и, запрокинув руку за голову, нашарил ветошь на столе. Он планировал убирать ей натекшие пятна – ведь Фринджа предстояло расчленить, и хотя он всегда был аккуратен, что-то могло пойти не так.
Теперь надо было оттереть себя. И пол.
Полки вокруг поредели, заметил он вскользь. Рэк и Руин смели с них все, что хоть немного напоминало энергон по цвету.
Он старался отклонять все мысли о пережитом унижении и сосредоточиться на чистке. Мешал страх – ему постоянно казалось, что кто-то мелькает на пороге, хотя дверь не открывалась. Слышались шаги. Смех.
Он отскабливал пятна с пола с яростью, а с себя – очень осторожно. Болела каждая пластина внизу, челюсть, магистрали… а запах смешанного топлива преследовал его. Проще было бы пойти в мойку, но – частных удобств врекерам не полагается, а высунуться отсюда залитым отработкой, с вывернутыми пластинами, с видом, кричащим об изнасиловании… нет.
Почему он не думал, что это может произойти с ним? Сослуживцы Блерра – неуправляемые маньяки, все это говорили, и сам Блерр, и даже их лидер. А он все-таки оказался не готов к тому, что с ним обойдутся
так.
Он всегда контролировал ситуацию.
Почти всегда – порой он делал ошибки, как первый раз с Блерром, от избытка чувств… но его еще ни разу не пользовали так, словно он ничего не стоит.
Иногда его подташнивало дурным топливом, попавшим внутрь системы, которая если и перерабатывала отраву, то – ту, что изготовил сам Персептор. А уж он заботился о том, чтобы его наркотики выводились быстро. Топливо Рэка и Руина было полным посторонних осадков, смешанным с плохим маслом, грязным. Он замирал на коленях, опустив руки вдоль корпуса, сдерживая сброс. Потом – продолжал делать свое дело.
Постепенно он возвращался в привычное состояние, когда было ясно, какие решения принимать теперь. Когда он вновь починит и откалибрует порты, когда удалит последнее маленькое пятнышко грязи, сможет ровно стоять на ногах… когда его перестанет потряхивать от пережитых эмоций и боли, догнавшей его только сейчас, Рэк и Руин пожалеют, что Сенат убил только их третьего брата.
Импульсной винтовкой Праула он займется позже, хотя расчеты почти завершены.
***
Блерр принес нового пленника, как и обещал. Этот был четвертым в их короткой истории совместной жизни на «Дебрисе». Спрингер действительно позволил – и даже с Праулом договорился сам. Если вообще договаривался. Персептор полагал, что, возможно, позволение ему и не требовалось, просто игрушка на борту порождает споры за обладание. Споры врекеров часто заканчиваются мордобоем, и Спрингер предпочитал контролировать их. Присутствие чьего-то
личного пленника беспокоило остальных.
– Смотри, какогояпоймал сегодня! Красивыеруки, – Блерр сбросил груз с плеча на рабочую платформу, точно попав рядом с временно подзабытым дезактивом. Как-то чудом десептикон сел, прежде чем его поймало магнитное поле, и оказался к Фринджу спиной. Должно быть, даже не понял, на что опирается. – Тебе точно захочется что-нибудь собрать!
Персептор оторвался от перегонной аппаратуры и улыбнулся ему. Осмотрел подарок – руки и правда красивые. Пальцы тонкие, будто принадлежат хирургу или кузнецу. Он даже знает, с какой деталью Фринджа они будут сочетаться лучше всего…
Кон же молча смотрел на него в ответ – с чем-то, напоминающим надежду. Все еще во что-то верит? Его взяли в плен врекеры! На что можно надеяться? На быструю смерть? Раздраженный, Персептор молча откалибровал магнитное поле так, чтобы новичка покрепче вжало в дезактив. Под мощным притяжением он откинулся на выступающий честплейт Фринджа. У того голова еле болталась на сломанном нейростволе, и от сотрясения – низко наклонилась. Кон, уставившись в выбитые оптики, задрожал.
– Чт-то вам нужно? – его вокалайзер сбоил, и немудрено. Такие сильные поля ломают настройки. Скорее всего, это даже не его нормальные модуляции. – П-послушай… Ты ученый, да?
Оценивает по внешнему виду, разумеется. И правда, Персептор выглядит вполне миролюбиво. Как будто то, что он ведет себя сдержанно, значит, что его можно не брать в расчет!
Блерр как раз отошел глотнуть еще топлива – вдогонку к полученному на задании заряду. Персептор вытащил куб из предусмотрительно спрятанных запасов, чтобы ему было чем закинуться, когда вернется. Блерр слишком возбужден, чтобы заметить сейчас, что многие полки опустели, но он поймет это в любом случае. Его память фотографически запечатлевала, что где стоит.
– Я врекер, – поправил Персептор.
– Что… что от меня… со мной…
– Какое-то время будет больно, – сказал он честно, разглядывая пальцы десептикона. Аккуратные, симметричные. Интересный хват. Хорошая… подставка. – Потом ты умрешь. Ничего особенного.
– Праймус…
– Восстановился? – спросил Блерр жарким шепотом, приобнимая Персептора за плечи и отвлекая от застенавшего кона. – Ты обещал.
Персептор встретил его взгляд в темном нечетком отражении. Металлические пластины, которыми обиты были стены его новой каюты-лаборатории, сильно искажали все, что в них отображалось, но Персептор все равно видел в оптике Блерра нетерпение. Можно было сказать ему «нет». Блерр понимал отказы. От взаимности он всегда получал больше удовольствия… Но Блерр привык, что Персептор не отказывает. Держит слово.
И Блерр ждал этого. Хотел его. Вернулся к нему практически сразу из боя.
Это жестоко и неправильно – подводить его. Персептор провел ладонью по его щеке, задев вскользь заплатку, и мягко сказал:
– Я кое-что для тебя приготовил…
– Для затравки, – поддакнул Блерр, тычась в него носом и улыбаясь. Персептор продолжал гладить его, теперь уже по наплечнику, другой рукой вытягивая из сабспейса контейнер с пластинками.
Сегодня это не та смесь, что обычно. Блерр и не поймет, что сморило его после боя. Ему будет хорошо и без полноценного интерфейса. Уж Персептор найдет, как снять его возбуждение – когда Блерр под присадками, его легко уговорить на какие угодно эксперименты. Он будет уверен, что все происходит в точности, как он хочет.
Это самое главное, верно?
