Теперь я Волан-де-Морт?

      Нужно использовать ночь Самайна максимально. Почему? Во-первых, сегодня ночью вся магия смерти усилена. Во-вторых, нужно подставить Сириуса и обеспечить Питеру Петтигрю славу в Ордене. И несколько дел ещё.       Итак, я лечу с порабощённым Блэком в Лондон. Почему не аппарирую? Во-первых, конспирация наше всё. Во-вторых, может, он сумеет сбросить подчинение во время аппарации. И в-третьих, я занят важным делом: провожу ревизию своих возможностей. И пока они впечатляют.       Лорд Волан-де-Морт имеет магический резерв и скорость его восполнения в десять раз выше среднего мага. Круче только у Дамблдора. По крайней мере в Британии. Из умений прежде всего идут те, которые могут нести смерть. На отличном уровне владеет огромным количеством заклятий, особенно магией тьмы, смерти, боевой магией и ментальной магией. В трансфигурации, зельях, рунах его познания ниже, но всё равно намного лучше того, за что возможно получить мастера. Магии Света хватит на Патронус, но это потолок. В домоводстве, домашних эльфах — познания нулевые.       Как выглядит магический бой? Направляешь палочку, кричишь заклинание? Так проще убить из револьвера или арбалета.       Махание палочкой и выкрикивание вслух заклинаний — удел школоты. Исключением являются, пожалуй, только Непростительные — их лучше проговаривать, а иначе расход магической энергии будет чрезмерен. На уровне Волан-де-Морта достаточно просто направить волшебную палочку на цель, обдумывая, что ты хочешь, и простые заклинания, вроде режущего Секо, воссоздаются с пулемётной скоростью, причём скорость восполнения энергии у него будет выше, чем она тратится. По крайней мере в случае с Секо, а не с Адским Пламенем. Скорость полёта заклятий и сила… Это пистолет стрельнет с одинаковой скоростью у трёхлетнего ребенка и его отца. Если первокурсник Инсендио едва бумажку подожжёт, то у Реддла это будет эффект фугасного снаряда. Сила чар и скорость полёта луча варьируются от типа чар и мощи волшебника: от полёта камня до полёта пули. Хотя, конечно, можно при сильной концентрации замедлить или ускорить полёт заклинания.       В первом приближении мага надо убивать, находясь в засаде, из снайперской винтовки с пламегасителем. Безусловно, разрывная пуля в голове заставит любого пораскинуть мозгами. Но тут возникает второй момент: чары можно на себя наложить до боя и подпитывать. Тогда пули не достигнут тебя, даже если ты спал. По крайней мере, пока не кончится вложенная в кинетический щит или аналогичное заклятие магическая энергия. Если средний третьекурсник может кинетическим щитом удержать обойму от пистолета, средний семикурсник — пулемётную ленту, взрослый волшебник — автоматический гранатомёт, то Реддл мог бы пережить артиллерийский обстрел или бомбардировку.       И сейчас Лорд Волан-де-Морт накладывал на себя чары. Универсальный щит маны, щит праха, защиты от стихий, защиты от ментала, кинетический щит: защита от газа, звука, гамма- и микроволнового излучения… ЧТО? Гамма-излучение? Реддл, да ты параноиком был, если додумался защищаться от этого! А кто ещё ставит защиту от радиации? Грюм и Альбус?       За защитными заклинаниями последовали скрывающие чары: сокрытие магии, ауры, отвод глаз, сокрытие в оптическом диапазоне, от радио-излучения… Реддл мог сколько угодно ненавидеть магглов, но идиотом не был.       Резерв просел на четверть. Две пятых восстановления маны шло на поддержание заклинаний. И ещё одна десятая регенерированной энергии потратилась на удержание Блэка. Неугомонный.       Рефлекторно я залез руками в карманы мантии. Пора выпить. Любое зелье сложнее бодроперцового или рябинового отвара токсично. Нужно знать, сколько ты можешь выпить и сочетаются ли препараты между собой. Реддл знал. А поскольку был параноиком, зелья варил себе сам. Зелья регенерации, усиления восприятия, ускорения реакции, восприятия магии. Выпив примерно треть от того, что можно было безопасно выпить, я обратил внимание на подчинённого Блэка. К сожалению, вечно держать под Империо его нельзя — сорвётся. Убивать нежелательно: очень богат. Нужно взять его деньги! Как? Не знаю. Но если засунуть его в темницу Лестрейнджей, то придумаем. А чтобы его не искали, он станет предателем, а потом инсценирую его смерть.       Лёгкое Секо — и в сконфигурированную из воздуха бутылочку набирается литр крови Сириуса Блэка. Туда идут палец и ухо. Это будут остатки террориста на месте взрыва. Новые чары, на этот раз временная трансфигурация, и у Сириуса есть протез пальца и уха.       Вот я и Блэк оказываемся в захламлённом тупике на лондонской улице — город большой, не всё следует показывать туристам. Нас встречают супруги Лестрейндж и Питер Петтигрю. Питер выпивает зелье, которое должно затруднить поиск истины и легилименцию, ведь планируется, что выживший — жертва и свидетель. Сириусу Белла передаёт ритуальный нож с гербом Блэков — ещё с её приданого. А также два невзрачных амулета: один временно заблокирует аппарацию, второй — магические возмущения, чтобы авроры не появились раньше времени. Империус по Петтигрю — для лучшей координации и синхронизации действий. Он не сопротивляется, а я веду уже две марионетки. Под маскирующими чарами мы все идём в офисный центр, в четырёхстах метрах отсюда.       Заходим в многоэтажку. Лекционный зал. Лектор говорит что-то про оформление бухгалтерской отчётности. Человек пятьдесят слушают и вяло конспектируют.       Пора начинать спектакль. Сначала Белла под маскировкой творит заклинание блокировки магического возмущения, а её муж — противоаппарационный купол. Я палочкой делаю два последовательных звуковых хлопка и снимаю маскировку с Петтигрю и Блэка.       — Зачем ты предал Джеймса, Сириус? — вопил Петтигрю.       — Смерть грязнокровкам! — кричал Блэк.       И подобный бред. Это не мешало кидать им друг в друга режущие и взрывные заклинания невербально. Среди магглов появились жертвы. Блэк одной рукой держал палочку, второй активировал амулеты. С красноватым свечением они повисли в воздухе — всё будет выглядеть так, как будто изоляцию поддерживали они. Среди магглов началась паника. Я приказал Блэку использовать массовое парализующее заклятие. Половина магглов застыла. Блэк повторил заклятие. Теперь двигался лишь один Петтигрю.       — Тотурнул! — заклятие Блэка попало в руку Петтигрю с палочкой. Все кости из руки Хвоста исчезли. А потом его настигли чары парализации. И Империус от Блэка (точнее, слово Империус без самого заклятия).       Всё должно быть убедительно. Спектакль продолжался. Дверь заблокировали. Блэк резал парализованных магглов ритуальным ножом и складывал их в углы пентаграммы (судорожно пытался сбросить Империус). Попутно говорил про то, какое ничтожество Джеймс и с какой радостью он теперь не будет притворяться магглолюбцем. И что Петтигрю выпала честь — станет живой бомбой, которой Блэк подорвёт Дамблдора, чтобы заслужить благосклонность Тёмного Лорда. Вообще-то подобный ритуал существует: сильный Тёмный маг помещает мага-жертву в центр, вокруг него пентаграмма на крови и живые, и мертвые магглы в углах. После заклинания все магглы-участники мертвы, а маг-жертва становится живой бомбой, которую можно дистанционно подорвать по желанию ведущего ритуал. Доставку бомбы легко обеспечивает Империус. Конечно, Лорд Волан-де-Морт это уже неоднократно пробовал. Так ни Альбуса, ни Грюма убить не удалось. Но в этот раз он не собирался проводить ритуал до конца.       Этот ритуал обладал двумя особо ценными способностями: жрал ману проводящего — в данном случае Блэка — в невероятных количествах. И фонил Тёмной магией так, что вне стационарно защищённой площадки никто не стал бы его проводить — слетится весь Аврорат. Пока Белла держала барьер, и посторонние о ритуале не знали. Но её на долго не хватит, хотя соблюдать инкогнито и не планировалось.       Но ведь магглы-свидетели не видят Беллу — только два висящих в воздухе амулета. Один из которых, притворяющийся генератором помех, начал менять свечение и попискивать. Блэк повернулся к артефакту, направил на него палочку и попытался стабилизировать его работу — ведь иначе авроры не дадут ему закончить ритуал. Нагрузка на Блэка была столь велика, что Петтигрю освободился от Империуса (которого на нём от Блэка и не было) и парализующих чар (которые я снял), вырвал из тела безымянного маггла-жертвы, прибитого арматурой к полу, арматурный штырь и пробил занятому стабилизацией чар Блэку горло. Блэк упал.       Естественно, рана была не смертельна. Я страховал Блэка. Крови пролилось немного. Питер выпустил арматуру, схватил палочку Блэка, а тот в свою очередь попытался сформировать какое-то невербальное заклятие в руке (точнее, сгусток света от меня), и тут Питер сделал единственное, на что ещё был способен — от души врезал взрывным заклятием, хорошо вложившись. Я ускорил восприятие. Лестрейнджи закрылись щитами. Как и я. И ещё успел прикрыть щитами половину магглов и Питера.       — Ре… — начал говорить Питер.       На месте Блэка возникло его подобие, сделанное из его крови. Тупая статуя, которая не может двигаться и колдовать — вообще ничего, но ДНК тест пройдёт. Настоящий Блэк был трансфигурирован в иглу и запрыгнул мне в карман.       — …дукто! — договорил Питер.       Взрыв получился на славу. Лже-Блэка в фарш. Стены в его крови. Где-то в углу его палец. Половина магглов разорвана на кусочки. Другая — ранена. Дыра в полу на три этажа. Обрушившиеся перекрытия. Героический Питер получил контузию, перелом ноги, болевой шок — теперь я им управлял. Фоном идут приближающиеся звуки сирен экстренных служб       Получив сигнал по метке, Лестрейнджи сняли барьеры и ушли. Они не пострадали — мощные щиты и чары левитации. Питер был героем: сначала он махал палочкой, вызывая авроров и орденцев, потом направил палочку на маггла и попытался его исцелить. Магглу полегчало, но Питера вывернуло — травмы и магическое истощение. Поняв, что он ничем помочь не может, он аппарировал. Но не в Мунго. А в дежурное отделение Ордена Феникса. Очень скоро он начнёт заговаривать долькоеда. А тот заметит на нём несколько Тёмных проклятий от «Блэка»… И лечение Питера займёт минимум два часа, если, конечно, Альбус не потратит на него слёзы феникса. А потом надо его ещё разговорить, отлегилиментить, утешить…       Я аппарирую прочь. Улик не будет — амулеты фонят так, что забьют помехами всё. Через несколько аппараций оказываюсь в поместье Лестрейнджей.       Оно больше всего напоминает Зимний Дворец. Меня встречает вся семья: Лестрейндж-старший — отец Рабастана и Рудольфуса, однокурсник Тома Реддла (один из первых Пожирателей Смерти), Рудольфус Лестрейндж — брат Рабастана, муж Беллатрисы и тоже Пожиратель Смерти, Рабастан Лестрейндж — брат Рудольфуса, Пожиратель Смерти. И моя любимица — Беллатриса Лестрейндж — жена Рудольфуса, урождённая Блэк, самая ярая Пожирательница Смерти. С этими людьми можно расслабиться: Том ещё в молодости помогал им ослабить родовое проклятие, а потом спас Рабастана. Это те немногие люди в организации, которым можно безоговорочно доверять.       — Мой Лорд, вы останетесь? — спросила Беллатриса, наградив меня обворожительной улыбкой.       Лорд Волан-де-Морт был одержим силой, властью, бессмертием. Но не богатством. Носил трансфигурированную одежду. Жил у слуг. В принципе, большую часть времени он проводил у Лестрейнджей.       — Не сейчас, — ответил я. — Со мной Сириус Блэк. Ему надо отрастить ухо и палец. И засунуть в самую надежную тюрьму в поместье. Учтите, он анимаг. И он не должен самоубиться.       — Малыш Сири анимаг? Мы найдём ему уютную клетку! — Беллатриса даже не обратила внимания, что это её кузен. Мы спустились в подвал. Уже через пару минут, в подвале, в ошейнике, блокирующем магию, спал под зельем живой смерти большой чёрный пёс.       — Не кажется Вам, что это перебор мер безопасности? — спросил Лестрейндж-старший меня. Он был другом Тома и одним из немногих, кто мог с ним так разговаривать.       — Ты прав, мой друг, — ответил я. — Добавьте чары от домовиков. Прутья сделайте шире. И энергетический экран. И сами наложите что-нибудь. Запитайте на алтарь. Выставьте големов. И устройте круглосуточное наблюдение. Внутрь не заходите. Уверен, этот пёс сможет сбежать откуда угодно!       — Даже из Азкабана? — весёлый смех красивой женщины не вязался с её взглядом. — Вы ему льстите, повелитель.       — Возможно, — ответил я. — Но терять кучу денег и агента Хвоста у Дамблдора я не собираюсь. Максимально усильте меры.       — Ещё приказания? — спросил Рудольфус Лестрейндж.       — Да. Мне нужно два дома. В собственность. С защитой и под Фиделиусом каждый. Также два домовика. И подготовьте ритуальный зал для подъёма трёх личей. И одного белого зомби.       Игры с мёртвыми никого тут не пугали. В подвале часто создавали зомби и инферналов из магглов и неудачливых врагов. Создание колдующего трупа — лича, ну, раз в неделю делаем. Белый зомби — выкидыш некромантии и похож на живого: колдовать не может, но и не воняет. А вот дома и домовики… Лестрейнджи были богаты, для них это не составляло труда, но просто это так не соответствовало образу Тёмного Лорда. Вот если бы он попросил человеческие головы…       — Вы решили осесть, мой Лорд? — спросил Лестрейндж-старший.       — Да, — ответил я.       — Прикажете собрать Ваших слуг, мой Лорд? — спросила Беллатриса. — Все должны знать, что Поттеры пали от вашей руки!       — Позже, Белла. Я отправляюсь к Лонгботтомам. Ночь Самайна ещё не закончилась.       — Позвольте пойти с Вами, Повелитель! — сказала Белла.       — Я сам справлюсь. Хочешь быть полезной — выполняй, что я сказал.       Я покинул подвал, поместье, пешком преодолел антиаппарационный барьер и отправился к Лонгботтомам. Пусть их хранитель не был предателем, как Хвост, но после пыток он рассказал всё; в дальнейшем тело было непригодно даже для инфернала.