Теперь я Волан-де-Морт?

       Отсутствие Дамблдора пугало, как и неизвестно что, случившееся с Гримом. Но я решил использовать доставшуюся мне паузу, чтобы добраться до Грин-де-Вальда.        По информации, которую мне удалось достать, Грин-де-Вальда охраняют вахтовым методом, сменяясь раз в два дня, тридцать магов. Много, но при наличии модифицированного тела и феникса у меня — вполне реально. Кроме того, всех убивать не надо, мне надо просто добраться до заключённого и уйти, желательно — тихо. Нет, я не сомневался — изъяви я желание убить Грин-де-Вальда, мне ковровую дорожку выстелят, и я никого не встречу. После гарантированной смерти Альбуса Дамблдора. Но после смерти Альбуса Грин-де-Вальд мне ни к чему!        По официальной версии, из Грин-де-Вальда ничего полезного не извлечь. Но я точно знаю, что у него пару раз бывал Альбус Дамблдор. Напрашиваются следующие варианты. Альбус правда гей и ходит к своему любовнику, любви всей жизни. Вряд ли. Альбус полощет Геллерту мозги раскаянием, любовью и всепрощением. Тоже вряд ли. И самый логичный вариант — что-то из памяти Грин-де-Вальда можно извлечь, за этим и ходит Дамблдор.       Если смог директор Хогвартса — смогу и я, пусть и затратив много жертв или ещё как-то. К Грин-де-Вальду у меня много вопросов: начиная от банального дуэльного опыта и вопросов по жертвоприношениям, до тех отношений, которые его связывали с Альбусом. И, естественно, Дары Смерти. Может, Геллерт знает, как заставить работать Воскрешающий Камень, и здравствуй моя армия инферналов? Оливандер клянётся и божится, что у Бузинной Палочки не может быть собственного источника магии. Надеюсь, он прав. По крайней мере, Геллерт точно должен знать, как работает Бузинная Палочка! И мне очень хочется у него спросить, как, обладая Бузинной Палочкой, он проиграл Альбусу, может, этот способ и мне пригодится?        Безусловно, присутствует определённый риск, но на этот случай заготовлен план отступления. Попытки добиться своей цели мирно ничего не дали.        Оставив Беллатрису убирать следы за ритуалом призыва Грима, я начал принимать усиливающие зелья. Потом напоил особыми составами Нагайну и исчез во вспышке пламени вместе с ней.       Теперь я вместе с Нагайной под маскировочными чарами летел над Северным Морем — сто миль для моей скорости полёта это немного.       Вскоре я увидел остров, на котором возвышался Нурменгард. Что я могу сказать… Больше всего он походил на огромный столб, что-то вроде маггловского небоскрёба. Имелись общие архитектурные мотивы с Азкабаном, только Азкабан имел треугольное сечение, а Нурменгард — четырёхугольное, с надстройкой в виде пирамиды на крыше. И ещё не было ощущения присутствия дементоров.       Нурменгард окружали могучие разнопрофильные чары, от обычных магглоотталкивающих до защитных и сигнальных.       Я начал медленно и незаметно работать над своим входом. Ситуацию затрудняло то, что я поддерживал на себе маскировку.       Чувствовал я себя заключённым, что при помощи ложки копает подземный ход в тюрьму.       Мысли были нерадужные — вот вернётся Альбус, и ему меня даже не надо будет далеко нести.       Через семь часов я прошёл через все защитные заклинания, не повредив их. Только я оказался не в Нурменгарде, а на острове с Нурменгардом.       Сканированию Нурменгард не поддавался. Не было никакой возможности понять, где заключённый, а где охрана. Да и вообще — есть ли там хоть кто-то.       Зависнув в полёте перед одним из закрытых решёткой окон, я заглянул внутрь. Но в окне просто отражался окружающий пейзаж, хотя чего-то вроде стекла не было.       Опять я начал колдовать. В этот раз было ощущение, что перед тобой огромная, толстая якорная цепь, а ты, вместо того чтобы её перекусить, пытаешься незаметно её рассосать…       Конечно, было бы проще и быстрее сломать. Не всю защиту, разумеется, а сделать проход для себя, но тогда охрана сбежится.       Я работал. Если выкинуть тот раз, когда я в теле феникса-Нагайны соблазнял Фоукса — это самое глупое, что я делал в своей жизни. Ладно, самое глупое в моей жизни, что я делал бесплатно и не получая удовольствия.       Через одиннадцать часов защита Нурменгарда дозрела. Я не стал ломать решётку, а просто слегка трансфигурировал своё тело в нечто студнеподобное и начал пролазить сквозь решётку, не касаясь её.       Словно издеваясь надо мной, в этот же миг я ощутил магический сигнал тревоги в Нурменгарде. Что его вызвало я не знаю — маскировка была не нарушена, я не коснулся решётки ни телом, ни палочкой, ни защитой, а Нагайна была снаружи, под маскировкой.       Стены Нурменгарда засветились в магическом зрении, а по ним показалась сеть из энергии, напоминающая вздувшиеся вены. На пересечении образовавшихся линий словно набухли почки, и через миг в меня полетели заклятия. Высшей Магией тут и не пахло, но их было много, и летели они отовсюду.       От части я уклонился, благо летели они по прямой. Другую часть я просто блокировал.        Не успел я обрадоваться неэффективности атак, как всё повторилось. Снова. И снова. Постоянно, раз в полсекунды!        Вскоре показались големы.       Некоторые были размером с ладонь, другие — с кошку или человека. Некоторые напоминали моржей. Двигались они довольно шустро, бежали, ползли или летели, хотя я летать не мог. Они швырялись из встроенных амулетов заклятиями и пытались завалить меня своими телами.       Повинуясь моей воле, на моих врагов обрушился Адский Огонь, мгновенно освобождая меня от их присутствия и срывая с меня остатки маскировки. Нагайна, послушная моей воле, влетела через разбитую мной решетку и села мне на плечо.       А я восхитился работой: сделать столь большой объём тюрьмы недоступным для перемещения феникса.       Возможно, мне следовало отступить в окно. Снаружи меня ждали столь необходимое пространство для манёвра и свобода для феникса. Но я знал об инструкциях по содержанию Грин-де-Вальда: если будет вероятность побега заключённого или его освобождения снаружи, охране приказано убить его.       Так что действовать надо очень быстро.       Раньше в Нурменгарде сидело много магов, некоторые даже вышли живыми отсюда, после того как Геллерт проиграл. Я заранее нашёл нескольких заключённых и охранников, подверг их легилименции и примерно представлял себе план тюрьмы. В камеры я заглянуть не мог, но мне удалось определить места скопления людей и очаги магии внутри.       Первое и самое очевидное — охраны было явно больше, чем я ожидал.       Второе, довольно большая группа охранников что-то колдовала с защитой одного из помещений.        По логике, там должен быть узник. Прожигая Адским Огнём дорогу туда, отбиваясь от големов и охранников, я начал свой стремительный забег по Нурменгарду. Надеюсь, Геллерт умел строить, и хаотичные разрушения части внутренних конструкций не вызовут обрушения. Косвенно это подтверждалось тем, что Адский Огонь хотя и сжигал внутренние стены Нурменгарда, но при этом и сам затухал.        На пути мне стали попадаться охранники. Один из них попытался приложить меня Высшим Пробоем Защиты. Я преобразовал воздух вокруг него вечной трасфигурацией в чернила. Нет, воздух внутри его защиты не изменился, но цель временно ослепла. Я же совершил рывок и, зайдя сбоку, приложил его Авадой. Не дожидаясь падения трупа, я отправился дальше.        В этот раз меня встретило четыре мага и семь големов, причём в големах я с грустью узнал работу Дамблдора. В таких случаях надо убивать сначала магов, а потом големов, големы без магической поддержки мне не противники. Но я верил в творения Альбуса и видел их в деле, в том числе и когда пытался убить Грюма.       Големы ринулись на меня, а маги даже под чарами ускорения и зельями лишь начинали колдовать. Я, хорошо вложившись, ударил ментальной магией — площадным Расколом Духа. Големы пытались закрыть людей, но бесполезно: на ногах остался только один маг.       Трое големов повисли на моей защите, а маг кинул в меня Аваду. Я раздвинул свою защиту подальше от тела, оттеснив големов. На образовавшемся пятачке я уклонился от Авады, сделав несколько шагов вбок. Авада казалась мне очень медленно летящим мячиком, хотя нет, даже медленнее. Но я не стал паясничать, а просто использовал Плеть Крови. Она удлинилась и начала бить мага. Големы пытались его защитить, но Плеть вела себя как взбесившийся червяк и просто обтекала их атаки, постоянно находясь на расстоянии нескольких миллиметров от их тел. Защита мага выдержала семь ударов моей Плетью Крови, потом его просто разрезало пополам. Каждый голем получил заклятие Нутряной Домны. Даже после этого творения Альбуса продолжали существовать, но угнаться за мной они не могли, и я просто пошёл дальше. А что маги? Без разницы. Они пропустили сильную атаку, они надолго вне игры.       В очередной раз разбив стену, я обнаружил там магический барьер. Оценив ситуацию, полил его особым зельем на основе моей крови. Барьер заискрил и закачался, получив два заклинания, рухнул.        В открывшемся зале меня ждало десять магов и восемнадцать големов работы Альбуса. И в меня полетели заклятия от банальных Оглушалок до довольно серьёзных Чар Испепеления. Учитывая объём помещения, помехи в виде стреляющихся стен Нурменгарда и големов, от всех атак я не смог уклониться. Защита держалась, но заискрила, я решил пустить себе кровь и добавить мощности к защите.       Врагов много… А мне надо спешить…       Телекинезом я швырнул в них свои импровизированные, сделанные заранее рунные гранаты. Часть снарядов перехватили, но всё равно взрыв был зверский. Потерь у них не было, но их разметало по помещению — их амортизирующие чары и Гасители инерции работали только внутри защиты, то есть если их собьёт танк — их подвинет, но не убьёт.       В этот раз я скороговоркой читал Империус, приказывая им напасть друг на друга. Успел наложить на шестерых, пока големы не начали мне мешать. К сожалению, половина из магов смогла справиться с моим Империусом.       В меня полетело Таранное и Морозящее заклятие от магов. Гадкий Нурменгард не переставал закидывать меня выбросами сырой энергии.       Адский Огонь эти маги успели потушить до того, как он их проредил, и они даже смогли сбиться в подобие строя.       Только они кое-что пропустили. Я успел незаметно пробить защиту одного из магов и наложить на него заклятие с труднопроизносимым названием, но известное как «Живая Бомба». По взмаху моей палочки маг взорвался. И ладно бы просто как от Редукто, нет, Тёмная магия преобразовывала разлетающееся ошмётки его тела в губительную энергию.       Двое ближайших магов погибли от взрыва, строй в очередной раз был нарушен, и они получили в брешь Сумеречное Пламя, их стало на одного меньше. А дальше был расклад: я и трое заимперенных против троих магов и големов.       Заимперенные атаковали, максимально открывшись, но их не хотели убивать ни их коллеги, ни големы. Я же этим не был ограничен. Когда одного из заимперенных лишили защиты и оглушили, погребя слоем големов, я наложил на него заклятие Живой Бомбы. Нет, ритуалом надёжнее и эффект много больше, но что есть…        Я магией помешал големам отойти от эпицентра взрыва, големы не сумели выбраться, а потом раздался взрыв. У меня стало на одного заимперенного меньше, а противник разом лишился половины големов.       В одного из моих противников полетела склянка с зельем. Тот поступил так, как и должен был — сжёг её до контакта с защитой. Только именно этого не надо было делать. Помещение наполнилось светом и звуком. Дезориентирующее действие было велико, даже моя система фильтрации информации для органов чувств предупредила о приближении к эффекту ослепления. Когда вспышка света затухла, противников-магов у меня уже не было, а големы догорали в Адском Огне.        До источника магических возмущений было уже близко, и я, пробежавшись по коридору и взломав покрытую изморозью дверь, дошёл до цели.       Непримечательная камера была покрыта рунами и окружена магическими щитами, как сейф в Гринготтсе. Рядом было четверо магов, двое из которых были не слабее Грюма. Меня ждали.       На меня устремился заранее наколдованный кем-то из них фиолетовый туман. Несмотря на нелепый вид, заклятие было довольно эффективным: оно мешало видеть, гасило сканирующие чары и неплохо разъедало защиту, хотя до Адского Огня ему было далеко.       Сквозь слепую зону в меня летели Авады и другие заклятия, включая Высшую Темную Магию.        Тёмный Лорд в тумане… Я чувствовал себя автомобилистом, что едет со скоростью сто миль в час по дороге с туманом с видимостью пять метров — максимальный радиус моей защиты. А на дороге внезапно возникают препятствия. Атаки противника глушила моя защита, хотя магии при этом потребляла изрядно, а от Авад я уворачивался за счёт своей скорости, но даже самому тупому человеку было бы понятно, что вечно уклоняться я не смогу. А тут ещё эти мерзкие големы мешаются!        Наверное уже в десятый раз за день, теперь почувствовав жжение в магических каналах, я сотворил Адский Огонь, чтобы тот пожрал туман.        Тот неплохо справлялся, но вскоре развеялся, не пройдя и двух метров.       Дело дрянь… Если подумать логически — наверняка как-то камеру Тёмного Мага защитили от Тёмной Магии, значит, надо побеждать либо без Тёмной Магии, либо с минимумом Тёмной Магии…        Вспомнив годы своего сидения в картине, я начал использовать палочковую вечную трансфигурацию. Пустив себе кровь, я вложил её в простое, но масштабное заклятие трансфигурации. Мгновенно я, маги, комната с ними и часть коридора оказались в огромном монолитном стальном слитке. Я чувствовал себя пузырьком в замёрзшей газировке. Словно червяк в яблоке, я стал магией прогрызать себе путь дальше.       Туман по-прежнему существовал — он был магический, его было бесполезно сдувать, он разъедал сталь, но ему требовалось время, чтобы убрать препятствие. А маги сквозь твёрдые тела не смогут атаковать, да и големы сквозь сталь не пройдут.        Какую атаку можно осуществить, находясь внутри стального слитка?        По пустотам в стали я узнал расположение врагов. Повинуясь моей воле, сталь местами расплавилась и стала собираться в рисунки рун, и на этот каркас я подал энергию. Я не знал, где сильные маги, где обычные, где големы, поэтому просто ударил поровну везде.       Выдержало только два мага. Я попытался расплавить всю образовавшуюся сталь и разумной раскалённой рекой раздавить противников, но мой плод трансфигурации вытянуло в разбитую стену, словно там был открытый космос. Я, порядком уставший, оказался против двух сильных магов.        Отражая Перст Смерти от одного и Бриллиантовый Шар от второго, я думал, как я вляпался. Бой был запасным планом! Тихо входишь, тихо сканируешь Грин-де-Вальда! А ещё лучше — вместе играешь с ним в дартс, используя в качестве мишени колдофото Альбуса. Потом Геллерт плачет слезами умиления и рассказывает, что каждое 30 апреля Бузинная Палочка не работает с 17.30 до 17.35! А вместо этого…        Нет, всё выглядит неплохо, но именно выглядит! Одно дело убить тридцать магов из тридцати, а другое — тридцать из девяносто шести! Я уже потратил много сил! А мне ещё назад идти! Хотя я ещё и до цели не дошёл!       Один из моих противников фатально ошибся. Нет, он сделал всё правильно, на моем месте любой был бы мёртв, кроме Альбуса и, может быть, Грюма. Но я хорошо знаю это заклинание, слишком хорошо… Можно справиться и без специального щита, и без перерасхода энергии.       Довольно специфическая Темномагическая атака обрушилась на меня. По логике, она должна была меня состарить до смерти за миг, но это заклятие чем-то напоминает электрический ток — оно любит идти путём наименьшего сопротивления, если знать, как это сделать…       Я просто перемещаюсь вбок, упёршись своей защитой в защиту второго мага. С меня заклятие перепрыгивает на него, и маг умирает, прямо в процессе падения превращаясь в разложившийся труп.       Заминка на долю секунду стоит противнику жизни. Нет, он хорошо уклонился от Авад почти в упор. Фрагменты стены Нурменгарда полетели в него, направляемые телекинезом. Его защита остановила их, но я наложил на эти камни заклятие «Дробящей Темницы». Заклятие попыталось раздробить фрагменты стены Нурменгарда — но не смогло. Они оказались слишком крепкими. А вот вдавить их внутрь — вполне реально, даже сквозь защиту мага. Вскоре маг упал, напоминая картину «воробей после тысячи залпов из ружья с утиной дробью». Куски Нурменгарда продолжали вибрировать, превращая уже мёртвого мага совсем в кашу.       Двадцать шесть секунд — именно столько мне потребовалось, чтобы добраться до цели. Охране это стоило девятнадцать трупов. Хотя несколько вроде выжили.        Я смотрел на свою цель — камеру, покрытую рунами, камеру, покрытую изморозью… И как войти? С магическими запорами разбираться было долго! А тут ещё охрана и големы сюда бегут… И будут максимум секунды через две, даже несмотря на барьеры, которые я оставил за собой. А тут ещё клятый Нурменгард не прекращает своих атак!        Я уже представил, как я пользуюсь Сумеречным Пламенем. Как тени оживут и превратятся в чёрный огонь, поглотивший дверь и открывающий мне путь.       Вместо этого защита с камеры просто спала без моего участия. Я запустил внутрь сканирующие заклинания и пару только что сделанных трансфигурированных кукол уровня «манекен из магазина».       Бывали у меня в жизни разочарования: в камере была лишь горстка пепла. Нет, я всё хорошо рассчитал, не убил узника, но сканирующие заклинания показали, что человек недавно умер от яда, а потом его тело сгорело…        Клятая система безопасности, хоть пепел возьму! Хотя не знаю, для чего он нужен. Если бы был цел головной мозг, можно было хоть что-то извлечь, хотя это намного сложнее, чем допрашивать живого, даже с окклюменцией, а так — совершенно зря сходил!        Взяв пепел в наколдованный сосуд, я пошёл назад, и меня ждало новое разочарование. Проклятый Нурменгард! Не знаю, что с ним сделал Геллерт и Геллерт ли…        У магглов есть такая хорошая вещь: диод. В просторечье — односторонний проводник тока. То есть по проводу ток может течь в любую сторону, по диоду — только в одну.       Нурменгард был тюрьмой. Идеальной тюрьмой. Его предназначение — не выпускать никого. И он не выпускал! Я выкинул пепел Геллерта — всё равно не выпускал!       Нет, я мог пробить себе путь назад. Если бы у меня был полный резерв и полдня свободного времени. Но я чувствовал, как ко мне приближаются охранники. В этот раз вокруг меня творились монструозные чары, которые должны были меня сковать, а затем меня можно было бы безопасно уничтожить в замкнутом объёме. Идти на прорыв? Врагов слишком много, и Нурменгард мешает идти наружу! Сейчас я могу только умереть в бою или остаться в камере Геллерта, уповая на милость своих врагов. Звать Пожирателей? Когда они придут, я умру, да и вряд ли они смогут пройти сквозь барьеры, они не я…       Взяв пепел Грин-де-Вальда, я морально подготовился и начал творить магию.       Был у меня в жизни один сомнительный опыт. Если верить Краучу-Старшему, то я сам себя убил во вспышке атомного пламени. Но Альбус как-то выжил! Как?       Я не верю, что старик сумел удержать взрыв больше мегатонны. Иначе бороться с ним просто бессмысленно, а надо просто провозгласить всемогущим. Он мог выжить только двумя способами: феникс и Бузинная Палочка.       Мне очень хотелось забыть про тот случай, но я доработал систему трансфигурации ядерного оружия. Более того, я думал, как выжил Альбус.       Феникс… Загадочная птица. Есть работы, посвящённые его способу перемещения — исчезновению во вспышке пламени. Один из авторов доказывал, что феникс вместе с перемещаемым объектом превращается в особое пламя, чтобы потом вновь возникнуть из пламени. Этот же маг пытался измерить скорость перемещения феникса и пришёл к выводу, что она либо бесконечна, либо очень велика.       И я разработал свою методику, которая теоретически позволит мне выжить во время ядерного взрыва. Нагайна совершает прыжок, я в это время разбиваю хроноворот и оказываюсь в локально-замедленном потоке времени. В сочетании с прыжком Нагайны это будет означать, что некоторое время, всего лишь пару секунд, ни меня, ни Нагайны здесь нет.       Нет, это не панацея. Магией меня наверняка можно как-то достать, а сам я в таком виде защищаться не могу, строго говоря, я даже ничего не почувствую, просто исчезну и появлюсь через несколько секунд.        А вот маги… Они вполне материальные и не являются «пламенем феникса», их ядерный взрыв уничтожит. И Нурменгард тоже. Нет, есть минусы: это всё разработано чисто теоретически, я это по понятным причинам ещё не пробовал. И бомбу надо сделать так аккуратно, чтобы её не уничтожили раньше времени, и при этом временной трансфигурацией, чтобы через несколько секунд ядерная реакция прекратилась, и я вернулся туда, где моя защита справится.        В довершение всего здесь, в Нурменгарде, Нагайна не может перемещаться…       Устало пустив себе кровь, я начал работать. Трансфигурация бомбы. Хотя не совсем бомбы — зачем ей корпус, стабилизатор, парашют и прочие детали? Одно защитное заклинание, которое должно защитить бомбу. Второе заклинание, которое позволит Нагайне перемещаться хотя бы внутри моей защиты. И само заклятие по трансфигурации бомбы, и прыжок Нагайной с одновременным разбитием хроноворота и наложением на него специального заклинания. Вот я исчезаю во вспышке пламени…        Противники Волан-де-Морта не успели удивиться. Просто произошёл взрыв, а они были в эпицентре. Они даже боли не почувствовали — их просто испарило.       Нурменгард был рассчитан на многое, но не на ядерный взрыв более чем мегатонной мощности изнутри. Вместо четырёхугольного небоскрёба вырос намного больший ядерный гриб. Остров с Нурменгардом перестал существовать, как когда-то атолл Бикини после ядерных испытаний.       Если бы это произошло в любом другом месте планеты — магглы бы заметили. Но Нурменгард был очень качественно закрыт щитами, поэтому спутники-шпионы не увидели вспышки. Магглы бы обнаружили радиоактивные изотопы, но бомба была сделана временной трансфигурацией, и через несколько секунд атомы и продукты их распада превратились в ничто.       Взрывная волна была, но Нурменгард был далеко от обитаемых мест. Волну на море удалось списать на извержение подводного вулкана.        А через четырнадцать с половиной секунд в очень раскалённом месте, прямо в воздухе, из вспышки пламени возник Волан-де-Морт со своим фамильяром. На последнем издыхании защиты Нагайна сумела перенести цепочкой аппараций мага с магическим истощением домой, благо у феникса дальность перемещения больше, чем у аппарации.       Уставший Волан-де-Морт пил рвотное и в который раз обнимался с унитазом, приказав домовикам надёжно хранить сосуд с пеплом. А сам думал…       Что-то я слишком часто оказываюсь на пороге смерти… Надо придумать какой-нибудь способ выжить при уничтожении тела, вроде крестражей, только без моей души. Есть у меня кое-какие мысли, но это пока так — лишь наброски. А насчёт Нурменгарда…        С одной стороны — провал. Ничего путного не узнал, да и козырь, который берёг против Дамблдора, выложил.       Но если подумать… Со стороны это наверняка выглядит очень внушительно. На месте Министра Магии я бы уже намыливал себе верёвку, а на месте своих врагов — бежал бы из страны. Разрушить Нурменгард, перебить толпу сопротивляющихся магов меньше, чем за минуту!       Нет, я боялся, что маги разберутся в ситуации и будут использовать это оружие в том числе против меня — не факт, что мне удастся выжить, если кто-то другой так сделает. Но вдруг не разберутся, что это было? Там же такая мешанина от следов боя и остатки чар Нурменгарда, а свидетелей нет!       Альбус разберётся. Но вряд ли он будет убивать тысячи людей в качестве сопутствующего ущерба и на полном серьёзе обрушать Статут секретности. Надеюсь, Альбус оценит заготовленное для него кино в Пещере Инферналов. Хотя… Где этот Альбус? Может, уже мёртв! А может, получил смертельную рану и, как собака, пошёл умирать подальше от дома.       А насчёт Геллерта? Кто знает, что он мне ничего не сказал? Мне вполне по силам слепить по методу Снейпа подходящее воспоминание: «Альбус посоветовал мне основать Аненербе». Или как Альбус плачет в камере Геллерта и говорит, что не хотел, а сам показывает Геллерту воспоминание, где видит Грин-де-Вальда в зеркале Еиналеж.       Нужно ли это мне? Нужно! Ведь один из важных элементов власти — доверие к ней. Не так уж и важно, на чём доверие основывается — на страхе или уважении. А вот уважения как раз очень легко лишиться:       «Выходи на честный бой!» — кричал Альбус Дамблдор, размахивая Бузинной Палочкой.       Минут через пятнадцать меня нашла Беллатриса и начала обнимать и истерить. Я уже был более-менее способен изображать из себя могучего лидера и созвал через её метку весь Внутренний Круг. Решение было принято — бессмысленно мечтать об идеальных картах, надо играть тем, что есть. Опять делать из дерьма конфетку, благо есть это не я буду…       Одна из составных частей работы политика — работа на публику. И вот сейчас на собрании Пожирателей я говорил. Смысл сводился к простому: «Я крут, вам повезло, что вы со мной».        Раздавал указания о правильном освещении событий: Волан-де-Морт столь силён, что в лёгкую разносит Нурменгард, убивая любовника Альбуса, а тот даже не является на честный бой, хотя Лорд пришёл на чужую территорию, и у Альбуса была бы почти сотня прихлебателей и Бузинная Палочка. Ведь в Англии просто конфликт двух великих магов, а все жертвы — это результат трусости Альбуса Дамблдора!       Потом решил отдохнуть наедине с Беллатрисой. Что я могу сказать… Она, конечно, красавица, но живот её не красит.       На следующий день Альбус не явился. Как и через день. Благодаря хроновороту, я уже восстановился.        Англию трясло в лихорадке, мировое сообщество тоже. Описать происходящее было не возможно. Тем, кто сумел выставить разрушение Нурменгарда для магглов извержением подземного вулкана в Северном Море, дали Ордена Мерлина Первой Степени.        Всеобщая истерика немного улеглась только тогда, когда разрушение Нурменгарда маги списали на неведомый одноразовый артефакт и это «естественно, не может повториться». Посмотрим, может, и повторится… Вы только покучнее соберитесь… Хотя я не сомневался — кто-то наверняка всё понял, только им хватило ума молчать.       Меня записали в сильнейшие маги современности, некоторые зарубежные правительства предложили Пожирателям Смерти «пакты о ненападении», что мы с радостью приняли. Первоначально я планировал либо устроить нападение на Министерство, либо сделать так, чтобы заимперенные марионетки свалили Скримджера, но теперь… Надо всего лишь подождать, партия, ищущая компромисс с Пожирателями, стремительно росла с моим минимальным участием. Скоро нас просто пригласят на царствование, лишь бы прекратился беспредел и всё!       Я уже готовился толкать речь на могиле Альбуса, послать своих слуг искать тело около хижины Гонтов (боялся, что вдруг там заминировано; прощальный привет) и пускать в печать книги Скитер под моей минимальной редакцией «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» и «Он вам не Дамби: Тайная жизнь директора Хогвартса», когда пришла сногсшибательная новость.       Кто-то навестил место расположения Источника Принцев. Забрал всех проходящих улучшения оборотней и уничтожил аппаратуру.       Кто-то оглушил и в упакованном виде отправил в Аврорат компанию магов, что отмечали смерть Грюма массовыми убийствами магглов.       Через своих людей я узнал, что кто-то вступил в наследство Аластора Грюма.       Одну бородатую личность видели у Министра Магии и на завтраке в Хогвартсе…       Потом ко мне явился Снейп для личного разговора.       — Повелитель, Альбус Дамблдор вернулся, — сказал он мне.       Сказано это было буднично, но из колеи меня это выбило.       А ведь у Альбуса стальные нервы! После посещения Источника Принцев он должен понять, что я гомункулами Снейпа перекачивал некроэнергию в оборотней. И должен подозревать Снейпа. Ничего. Ни пыток, ни запугивания, ни упрёков. Думает что Снейп ни при чём или предполагает, что Снейпа ничем не проймёшь?       — Как он выглядит? Просил ли тебя о чём-то? — спросил я.       Я надеялся услышать, что Альбус Дамблдор теперь представляет копию Грюма: искусственный глаз, деревянная нога, крючья вместо рук… И ещё колдовать не может, а к Снейпу обратился за эвтаназией! Мечты, мечты…       — Он не изменился ни внешне, ни магически. Никаких ран я на нём не обнаружил, ничего у меня он не просил.       Как?! Как это возможно? Ладно, допустим, Альбус выжил. Но чтобы даже без ран? Ладно, вход и первая комната с ловушками — это мелочь, это лишь чтобы усыпить бдительность и лишить Альбуса пушечного мяса. Но Лабиринт! Он не проходим, в принципе не проходим! Даже я, его создатель, бессилен против него! После Лабиринта директор должен был положить много нежити! А потом финишная прямая: проклятия, проклятия, проклятия из Высшей Тёмной Магии! И ещё проклятия на кольце и шкатулке!       И главное — модифицированный Морфин. Неубиваемый страж кольца. Плюс совершенная защита кольца. Два крестража, что мешают сломать друг друга! Вместе они образуют нерушимую, устойчивую систему, замкнутую систему! Единственное, хорошо бы было крестраж Морфина спрятать в другом месте. Но тогда никто не поверит, что это спонтанный крестраж, да и Морфин мог отправиться в поход за частью себя.       Да даже с Пещерой Инферналов защита вышла слабее — источники магии под ногами не валяются, а делать я их в отличие от крестражей не умею.        И ещё Грим. Хотя не удивлюсь, если теперь в Хогвартсе появится новый сторожевой пёс «Пушок». «Профессор Кеттлебёрн, посмотрите, какой у меня фамильяр!» — улыбаясь говорит Альбус. Кеттлебёрн смотрит на Грима и падает в обморок.       Что-то я не понимаю в жизни… Альбус же сильнее меня в два раза, а не в десять? Как такое вообще могло случиться?       Мысли рисовали самые жуткие картины. Как Альбус играючи расправляется с ловушками, с одного взгляда узнаёт подделку, легко уничтожает её, а потом отправляется отметить. Сначала вместе с Барти-Младшим идёт по проституткам, потом идёт к Фламелю, где легко перепивает того эликсиром жизни лет на восемьсот вперед, а старый алхимик в восхищении дарит ему на память Философский камень. Потом Дамблдор благодарит Снейпа за предательство и просит, чтобы Волан-де-Морт сделал побольше ловушек, ибо Альбус ещё не размялся…       Мне было очень сложно держать лицо за маской усталого безразличия, но я справился. Как же я ненавижу этого старика! И ненавижу, и боюсь, в этом я солидарен с Томом Реддлом. Наверное, всё дело в Магии Имени. Вот я — Волан-де-Морт. В вольном переводе с французского — «Полёт Смерти». Поэтому вокруг меня всегда смерть, и всегда я пролетаю. А Альбус — Садо-Мазо бон Доминант, и он всегда в выигрыше, потому что доминант может быть только один. Надо было назвать его как-то по-другому: Жалкий Трус, Фальшивый Герой, Бесполезный Неудачник, Тупой Сквиб…       — Есть странности в поведении Дамблдора? — спросил я, искренне надеясь хоть на что-то.       — Он стал ещё более чудаковат, — ответил мне Снейп. — Но ничего, что заслуживает вашего внимания.       Вот! Вот оно! Там же были разные проклятия, в том числе и на разум! Вдруг теперь Альбус стал идиотом? Тогда я смогу с ним как-нибудь справиться! Или он сам убьётся, например, сядет на трансфигурированного воробья и без защиты выпрыгнет из окна кабинета!        — Покажи мне воспоминания. Легилименс! — сказал я, направив на Снейпа палочку и ловя его взгляд.        Я погрузился в воспоминания Снейпа. Вот Дамблдор, как всегда, в бессмысленно яркой мантии, успокаивает Минерву. У той истерика — по словам Дамблдора, она отпустила Волан-де-Морта, поставив тому неуд за трансфигурацию.       Вот Снейп вместе с Дамблдором разговаривает с заместителем Министра по поводу убийства двух школьников в Хогвартсе. Мужчина пытается обвинить Снейпа в том, что Юм — Пожиратель Смерти, а тот это проглядел. Снейп говорит, что Юм невиновен или под Империусом. Минут через тридцать представитель министра закипает и рассказывает Снейпу о слухах, что «в школе произошло двойное изнасилование и убийство». Не понял, откуда изнасилование? Школьники навыдумывали?       В ответ на это Снейп заявляет, что если это и имело место, то только в качестве самообороны. Чиновник, ругаясь, уходит вместе с Дамблдором в директорский кабинет из кабинета декана Слизерина.       А уже через полчаса чиновник, ещё громче ругаясь, выходит из кабинета директора. Если верить новым слухам, Альбус сначала предложил заместителю Министра лимонные дольки, а когда тот согласился — отнял их.       На этом месте мне захотелось биться головой об стену — столько трудов насмарку! Я ведь сварил для Альбуса уникальное, авторское зелье с добавлением яда василиска, от которого теоретически даже Слёзы Феникса не помогут. И трудно обнаруживаемое — мне, чтобы его определить в еде, надо было в него час палочкой тыкать, благо мою еду пробуют трансфигурированные животные и домовики. Оставался только один вопрос — как этим отравить Дамблдора, потому что после попадания в организм о директоре можно было забыть.       Я нашёл решение. Снейп взял у Альбуса дольку и съел. Потом пришёл ко мне. Я вытащил у Снейпа изо рта фрагменты долек, провёл их химический и магический анализ. Проверил всех производителей лимонных долек в Англии и нашёл маленькую фирму. После чего отравил всю их продукцию. Были бы массовые смерти среди магглов, уже даже самые тупые не верят, что это дело рук Ирландской Освободительной Армии, теперь маги убеждают всех, что это «секретный яд из лаборатории КГБ». Надеюсь, СССР не развалится, а то я даже не знаю, что ещё придумать. Но столь массовая смерть магглов могла бы вызвать внимание Альбуса. Поэтому я в облике маггла дал взятку какой-то проверяющей организации, чтобы они задержали на складе все дольки. И всё без магии, чтобы не обнаружили! У меня был прекрасный шанс отравить Альбуса, тот, наверно, донёс дольки до своего кабинета, но вместо того чтобы съесть самому, предложил заместителю Министра. Тоже неплохо — смерть заместителя Министра в кабинете директора Хогвартса, причём отравлено было то, чем директор угощал… Как раз после того как директор не явился в ответственный момент, а новый глава Аврората теперь бывший стукач Министра, как его… Венсон! Но Альбус, вероятно, что-то заподозрил в самый последний момент!        А ещё из Хогвартса исчез почти Безголовый Ник. Вероятно, Альбус уличил его в помощи мне. По идее, Ник должен был рассказать Альбусу, что очень хотел попасть в Клуб Безголовых охотников, а Тёмный Лорд обещал ему качественно отрезать Тёмной Магией кусочек псевдотела, на котором держится его голова. Альбус не должен заподозрить, что в принципе я властен над всеми приведениями, надо только их Воскрешающим Камнем коснуться.       — Ты отлично поработал, Северус. Жди своего шанса. Вскоре на Хогвартс будет совершено нападение. Твоя задача — взять детей и сидеть в гостиной Слизерина, не выходя оттуда. В нужное время предупреди остальных деканов. Идеально — если дети будут сидеть под присмотром и никуда не выходить.       Я уже вижу газеты: декан Слизерина спасает детей!       Нет, на детей, тем более не моих, мне плевать. Но там дети Пожирателей! И нейтралов. А так — я всех предупредил, сидите ровно и никто Вас не тронет. Специально я их убивать не буду. Если кто-то решит поиграть у обрыва — я предупредил. Если будут бегать по коридорам, то у них есть хорошие шансы умереть. Хотя что значит кто-то? Кто у нас любитель нарушать правила? Не в смысле читать «Тайны Наитемнейшего из Искусств», а в смысле бегать по коридорам, когда на Хогвартс напали? Школа недосчитается нескольких Гриффиндорцев… Даже если эти Гриффиндорцы почему-то не на Гриффиндоре.       — Повелитель… Разумно ли будет приходить в Хогвартс? Помимо авроров и членов ордена Феникса, там защита замка… И Вам придётся встретиться с Дамблдором с Бузинной Палочкой в месте его наибольшей силы… — начал Снейп.       Мысли я его чувствовал, но не знал, правдивы ли они. Мне даже стало его жалко: неблагодарная это работа, быть «учеником Тёмного Лорда». Это, наверное, очень сложно говорить с Тёмным Лордом так, чтобы тот считал здравые идеи своими…       Почему он предположил, что я нападу на Хогвартс? Ах, да! У меня же должно быть головокружение от успехов после Нурменгарда!       — Нападу не я. Объект будет являться исключением из систем защиты Хогвартса, — уточнил я.       — Осмелюсь спросить, а что это будет? — поинтересовался Снейп.       Почему нет? Альбус уже наверняка догадывается, что это василиск.       — Василиск из Тайной Комнаты Слизерина. Но это — секрет.       — Повелитель… Василиск — могучее и опасное существо, но в открытом бою против многих магов… Даже если не брать в расчёт директора… Без магической поддержки он долго не протянет, — начал Снейп.       — Не волнуйся, Северус. Этот василиск защищён «Чёрной Магией Салазара Слизерина». С ним будет тяжело справиться.       Я представляю, как противники удивятся, когда василиск начнёт колдовать… Или бить ментальной магией… Крестраж-чашка пытался зарастить повреждения от Адского Огня. Может быть, у него и получилось бы, но я ещё добавил жару. Новую Нагайну, независимо от результата, они запомнят надолго. Но лучше всего натравить василиска либо когда Альбус будет уставшим, либо когда Альбус пойдёт за очередным крестражем, чтобы когда тот вернулся, от охранников замка не осталось ничего.       — Оставь меня одного, — приказал я.       Снейп, поклонившись, удалился, а я задумался.       Что делать? Мне очень хочется ждать смерти Альбуса от старости. Но ждать смерти от старости ученика Фламеля… Я представляю себе это примерно так:       «Альбус Дамблдор, Вас уже судили за продажу поддельного эликсира жизни?» — «Да. В 2015, 2136, 2541 и 3200 годах».       Будем исходить из фактов. Альбус зашёл в мою ловушку и вышел, уничтожив всю ловушку и крестраж. Отсюда вывод — он намного сильнее и опаснее, чем кажется. Но его не было три дня. Вероятно, он всё-таки словил магическое истощение. И он пошёл в ловушку, значит Альбус не всезнающ.       В качестве гипотезы примем, что Альбус уничтожит следующий тайник и выпадет из реальности на три дня. Значит, мне надо либо поймать Альбуса с магическим истощением, либо сделать так, чтобы ему было некуда возвращаться — то есть захватить Министерство и Хогвартс в его отсутствие, за три дня.        Однако Альбус может явиться на генеральное сражение, не отойдя от магического истощения. И, не знаю как, Бузинная Палочка ему в помощь, победить. Он уже показал чудеса превозмогания. Нужно, чтобы он не победил.       Я уже, благодаря новому телу, быстрее старика. Хорошо бы стать сильнее.       Мой авторский Ритуал обретения силы готов. На него потрачено много времени и трудов. Сложность запредельная. Если всё пойдёт как надо, то встану в уровень прежнего Тома Реддла по поражающей мощи Тёмной Магии.       При классическом исполнении ритуал однозначно смертелен для меня. Я нашёл решение — уравновесить одно эхо смертей другим. Именно для этого мне нужен подходящий «Катализатор», хотя это не совсем катализатор, так как он разрушится в процессе. Когда я доберусь до Катализатора, произойдёт самое интересное — как пена из бутылки с шампанским. Я временно стану намного сильнее, а кое-что, до уровня прежнего Тома Реддла, останется со мной навсегда. Именно этот момент нужно выбрать для боя с Альбусом. То есть сейчас я заканчиваю дела в Освенциме, потом жду, пока Альбус пойдёт за очередным крестражем. Когда его не будет — завершаю ритуал и становлюсь временно намного сильнее. Быстро устраиваю генеральное сражение и побеждаю. Если на бой явится Альбус — он умрёт, если не явится — ему будет некуда возвращаться. Вроде бы хороший план — сначала отправить Альбуса в западню, потом слегка закидать его подконтрольным мясом, затем сразиться с ним, будучи и сильнее, и быстрее. Ещё бы решить проблему с Оливандером, я слишком часто слышу от него слово «невозможно»…       Я встал из своего кресла и отправился домой. Сняв защиту, обнял сзади Беллатрису. Мне нужна родная кровь. Дорогая, тебе пора рожать. И я покажу тебе Польшу, ты вроде там не была…       Альбус как-то в одном из своих выступлений назвал Пожирателей Смерти «игрушками Тёмного Лорда». Старик, ты не прав. Это для Тома Реддла они были игрушками, которые, если надоест, можно и сломать, для меня это инструменты. Ценные инструменты. А если я вдруг останусь без инструментов, работа как минимум замедлится, а то и вовсе встанет. И эти инструменты я буду спасать, а если не получится, даже немного посокрушаюсь. Клятый Розье… Кем бы тебя заменить в ритуале?        Но самый свой ценный инструмент я сейчас держал в руках — Беллатриса ранее Лестрейндж.       Не знаю, любовь ли это, но Беллатриса мне с каждым днём нравилась всё больше. Вот смотришь на Диану Крауч и не чувствуешь ничего. Вроде бы и симпатичная, но ничего. Смотришь на Беллатрису и понимаешь — это твоё. И дело не столько в сексе.       То, как она убила Сириуса, надолго останется в моей памяти. Это не Голливуд, где злодеев снимают красиво и вычурно, где пятьсот разных планов и тонны спецэффектов. Но киношное насилие придумано. И в кино добро всё равно окажется сильнее. Смерть Сириуса Блэка… Если бы кто-то это заснял, он бы увидел пляшущий кадр, нестрашных на вид мужчину и женщину, там не было бы эффектных крупных планов, а чувств было столько, сколько при работе в офисе с ксероксом. Только это жизнь, а не кино, и поэтому такой любительский фильм был бы в сто раз сильнее любого боевика. Зритель бы увидел, что люди заняты привычной работой, что каждый знает свой манёвр. Кто-то держит магией, кто-то режет. Альбус Дамблдор бы сказал, что это не только кино про жестокость, это ещё и кино про трусость, когда, чтобы унижать и пытать одного человека, нужна целая толпа садистов. Он не прав. Это просто работа. Такая же, как любая другая, нужная для достижения целей. Через час Беллатриса пойдёт обнимать Невилла и играть с ним в светящиеся кубики, а я, вернувшись с собрания Пожирателей Смерти, буду обсуждать с домовиком меню на завтра. Последнее не покажут в кино никогда, чтобы люди могли думать, что злодеи качественно иные, не такие, как они, что подобное осталось где-то в прошлом в рассказах про гитлеровские лагеря.       Работники СС тоже любили своих детей, улыбались, слушали музыку и читали книжки. Садист — не обязательно безмозглый вурдалак, нечто вроде Сивого. Такие садисты обычно как раз в кино. А в жизни убийцы не отличимы от обычных людей. На самом деле, так было, есть и будет всегда.       Да и что такое убийство? Любой обыватель тратит столько денег в день, что на них можно десяток голодающих в Африке прокормить. Это убийство безразличием. Убийство на войне — подвиг, убийство ради себя — преступление. Просто условность, чтобы люди могли жить вместе. Убивайте кого-то из чужой стаи. Я так и делаю. А Розье… Я правда пытался его лечить — не получилось. Безнадёжно больные части организма удаляют. И я честно пытался договориться, ибо мне нужен мир, хотя бы часть. Но ни Альбус, ни Министр меня не слушают. Не хотят говорить с врагом? Так мир всегда с врагом заключается! Может, следующие будут сговорчивее?       — Дорогая, у меня намечается важный ритуал, обязательно твоё присутствие, но беременным туда нельзя, — сообщил я жене.        На секунду Беллатриса задумалась, но лишь на секунду.       — Ничего ведь не случится, если Дельфи родится немного раньше? — уточнила она. — Ведь ребёнок Кэрроу совершенно нормальный, а родила она на меньшем сроке, чем сейчас у меня.       — Разумеется, всё будет отлично. Я уже с нетерпением жду появления нашей дочери, — ответил я, положив одну руку на живот Беллатрисе.       Малышка в животе Беллатрисы толкается…       Альбус Дамблдор будет побеждён силой любви!