Не в службу

Джей-Джей внимательно огляделся, не спеша ступать на хоздвор. В сгустившихся сумерках синющие глаза настороженно блеснули. — Не дрейфь, — подбодрил Отабек, пройдя внутрь сооружения и присев на корточки. То, что называлось хоздвором, на деле оказавшемся подкосившимся сараем или, как говорили в части, банным комплексом, сегодня вело себя непривычно тихо, даже досками не подвывало. Ветра нет, нашел объяснение Отабек, нетерпеливо спросив: — Чего встал-то? Время, время. — Совсем тихо что-то, — сказал Джей-Джей, все еще не торопясь заходить. В наряд на хоздвор поставили залетного, который был только рад приказу испариться на время и теперь дрыхнул на сене в крошечном помещении напротив. — Отбой был, солдат, потому и тихо, — устало бросил Отабек. Не сказать, что Леруа потрепал ему нервы, напротив, провернули все слаженно и оперативно, навели шороху на складе ГСМ, потревожив прапорщиков и солдат с автопарка, освободили территорию от нежелательных лиц. Сноровка Джей-Джея пригодилась — то ли натренирован был, то ли к Юре привык бесшумно сбегать по ночам. Вот только спохватились они поздно, сидели в камышах весь вечер, продумывая каждую деталь, пока не начало темнеть. Все потому, что кое-кто не мог отвлечься от медработника, тем самым ставя под угрозу всю операцию. Отабек, поцеловавший запертую дверь в медпункт, готов был забить, но почти не взлохмаченный Юра показался сразу же, заявив, что работу закончил и настоятельно попросив обойтись без казусов. Своему, вон, скажи, качнул головой Отабек. Леруа все-таки зашевелился, присев рядом и без интереса уставившись на пока еще сложенный в несколько раз клочок бумаги. — Прикинь, если в газе пыхнуть? Отабек лениво поддержал разгон: — Насмерть вмазаться хочешь? — Да я чисто теоретически, — сдал Джей-Джей. — Надо в противогаз выдыхать. А его пока наденешь, задохнешься. — И почему ты еще не генерал, — задумчиво протянул Отабек. — Сидишь тут и новый норматив внедряешь. — Зато солдатам весело, — разулыбался Леруа. Отабек представил искаженный противогазами угашенный гогот целого взвода и прыснул. — Сигарету достань, — попросил он. — Новатор. — Закрутим? — спросил Джей-Джей, протянув из пачки одну сигарету Отабеку, а вторую поместив себе за ухо. Отабек уставился на него со сдержанным негодованием. — Нет, блин, через аппарат. Где я тебе бутылки для водного достану? — Я бы у Милы взял. — Тебе лучше вообще не высовываться. — Ты прям как Юра, — усмехнулся Джей-Джей, поправив кепку на голове. — Ну, почти. Отабек знать не хотел, что имел в виду Леруа, посему предпочел промолчать, начав аккуратно разворачивать бумагу. На третьем сгибе Джей-Джей его остановил, положив руку ему на плечо. Честное слово, Бека уже жалел, что вообще решил ввязаться в эту авантюру, поджав губы и взглядом попытавшись выразить, что еще одно действие, и он бросит все нахрен и уйдет. — Ты слышал? Отабек, до которого доносился лишь шелест увядающих листьев, скосил глаза. — Что? Джей-Джей вопрос проигнорировал, обеспокоенно словив его взгляд. — Какой здесь пост? А это тут при чем, загрузился Бека. — Первый, — на автомате ответил он, зачем-то посчитав нужным добавить: — Сегодня наши заступали. Начальником караула назначили капитана Дорофеева, Абрамов был за разводящего, потому в плановой операции деятелей не участвовал. И молодцом. — А часовой кто? — не угоманивался Леруа. — Да я почем знаю, — раздраженно отозвался Отабек. — Ты чего дергаешься? — Тихо, — неожиданно серьезно произнес Джей-Джей. Отабек открыл было рот, чтоб неповадно было старшему по званию шикать, да застыл, отчетливо услышав щелчок затвора. Не сговариваясь, оба тут же поднялись, напряженно вслушиваясь в темноту. — Нападение? — шепотом спросил Отабек, обращаясь незнамо к кому. — Тревогу бы объявили, — заметил Леруа, отмерев и кивнув ему на раскрытую ладонь. — Выброси нахрен и пошли. — Куда? — растерялся Отабек. — В землю закопай или вон, между досками. — Куда собрался, спрашиваю? — с нервами Отабек, конечно, поторопился: этот кому угодно мог все вытрепать. Джей-Джей, не дожидаясь разрешения, уверенно и все еще, сука, бесшумно двинул в сторону звука. — На разведку. Едва не сплюнув, Отабек развернул клочок бумаги, рассыпал пыль, смешав с грязью от греха подальше, сам лист скомкал обратно и закинул в печь. Пошел вслед за Джей-Джеем, нагнав его у кустов рядом с первым караульным постом и попридержав за плечо. — Не суйся, — он понизил голос до шепота. — За проникновение расстреляют без суда и следствия. — Да не собирался я. — Леруа стряхнул его руку, уставившись вперед. За высокими криво остриженными кустами боком к ним стоял часовой, охраняя периметр между бетонным забором части и складом боеприпасов. — Кто это? — едва слышно поинтересовался Леруа, неотрывно глядя на солдата, неподвижно стоявшего в каске и бронике. — Кереев, — присмотревшись, шепнул Отабек. Темнота еще не опустилась полностью, погрузив территорию в слабеющий синий оттенок. — Тот, что гранату кинул. Ситуация выходила абсурдная: младший сержант и боец по обмену после отбоя решили прогуляться по посту караула. Отабек уже прикидывал отмазки на случай, если бы они попались. Не исключено, что склонялись бы к самоходу, тогда от нарядов бы спасу не было. И это в лучшем случае. В худшем часовой обязан был руководствоваться уставом, согласно которому любое лицо, ступившее на территорию поста, должно быть задержано. Да только Отабек браться за ум не торопился, слишком уж подозрительным казалось поведение солдата. — Обалдели — его в караул? — вскинулся Джей-Джей. — Да забыли уже эту историю, — неуверенно отозвался Отабек. — Он давно в себя пришел. На первый взгляд казалось — харю плющит. Солдат спит, служба идет. На второй становилось понятно, что часовой бдит, правда не вязалось со стеклянными глазами, устремившимися за забор. — Может, ранен? — предположил Отабек, внимательно оглядевшись. Джей-Джей ответил без тени сомнений: — Он один. Ага, и с ружьем играется, предохранителем стоит и щелкает. С гранатой не получилось, так он обстрелом решил взять. Отабек отогнал неуместные мрачные шутки, и опять застыл, услышав, и на этот раз увидев, как Кереев дослал патрон в патронник, и медленно направил дуло автомата под свой подбородок. Вот это уж точно не по уставу. — Чего творит… — выдохнул Леруа, наверняка тоже едва не рухнув от мигом ослабевших коленей. Посмотрел на Отабека, и Отабеку его взгляд совсем не понравился. — Пулей к начкару, — бросил Джей-Джей. — Куда, твою мать?! Отабек не успел удержать дернувшегося в сторону Джей-Джея и шагнул было за ним, но затормозил после испуганного «Стой! Кто идет?». Чудо, как выпрыгнувшего из кустов бойца сходу не подстрелил неудавшийся самоубийца, на второго среагировал бы незамедлительно и непоправимо. Мозг заработал критически быстро, но тело до последнего отказывалось подчиняться в страхе за рискованного болвана. — Не надо, — попросил Джей-Джей, стоя с поднятыми руками. Дуло автомата теперь было направлено на него. Это тебе не надо было, злился Отабек, куда ж ты попер. Он прекрасно понимал, что Джей-Джея он бы не остановил, тот наверняка на свою совесть действие взвалил, вспомнив поведение на случае с гранатой. Такое забудешь. — Ты что вообще тут делаешь? — От паники руки Кереева тряслись. Тут конечности все же шевельнулись на сигналы, и Отабек тихонько двинул назад, добавив скорости, как только завернул в дежурное отделение. И вовремя: Дорофеев уже поднимал караул в ружье. — Отставить тревогу! — от адреналина Отабек аж треснул по рукам ошалевшего Абрамова, оттаскивая его от сигналки. — Какого рожна ты тут забыл, сержант? — воскликнул Дорофеев, выставив вверх руку, чтобы бойцы подняли наставленное на Отабека оружие. — Ты хоть соображаешь, что за это будет? Отабек с соображениями помедлил, конечно, забыв учесть то, что в караульное помещение доступ всем солдатам и офицерам, кроме наряда, был закрыт. Поэтому даже не обратил внимания на то, что самого чуть к стенке не приложили, опустив обращение к капитану и выпалив: — Там самоубийца. Больше Дорофеев вопросов не имел. Караул скооперировался быстро и без шума, вывалившись кучкой наружу за стену отделения и замерев, ожидая приказа. Отабек стоял первым, выглядывая из-за угла: Кереев ничего не прочухал, а вот по Джей-Джею, стоявшему боком, понять было сложно, так как подавать даже малейшие сигналы он не рисковал. — Это было недоразумение, — доносился его голос. — Все испугались. — Все испугались, а чмом я оказался, — выплевывал Кереев. Отабек заопасался, услышав нотки агрессии. Стоящий рядом Дорофеев, судя по взгляду, тоже, и Отабек поспешно мотнул головой, заметив поползновение капитана махнуть рукой. — Убьет же, — одними губами сказал он, и с ужасом додумал: правда, убьет. Остатки разума до суицида на посту докатили, терять уж совсем нечего ему. Отабек слышал истории, что часовые, бывало, расстреливали и своих сослуживцев в отместку за издевательства, и просто неудачливых солдат, свернувших не туда, и себя, поехав котелком после писем от девушек или от службы. Что случилось у Кереева, Отабек не знал, ведь по словам Абрамова, он после того случая не первый раз заступал в наряд на карауле. — Оно того не стоит, — настаивал Леруа. Психолог, мать твою, только попробуй тут сдохнуть. — Самый умный, да? — повысил голос Кереев, впрочем, тут же успокоившись. — Хотя чем тебе думать, если на охраняемый объект сунулся? Я могу тебе пулю в башку всадить и ничего мне за это не будет. Даже отпуск дадут. Капля пота стекла по виску Отабека, заставив скривиться. По уставу Кереев имел полное право применить оружие и даже выстрелить без предупреждения. Посторонний на посту давал редкую привилегию открывать огонь на поражение, будь то хоть командир части, хоть мама с папой. — Еще как будет, — посерьезнел Леруа. — Я уже убивал. Приятного в этом мало. Весь взвод наряду с капитаном застыл. Отабеку стало любопытно, можно ли хлопнуться в обморок от такого наплыва стресса. — К-кого? — Кереев был тоже шокирован. Джей-Джей помедлил с ответом, сделав длинный вздох. — На моих глазах сослуживца медведь рвал. Я всю обойму на него выпустил, а он все драл и драл, пока я не попал в глаз, а потом сердце. Трясло. Сослуживец чуть без скальпа не остался, но выжил. Правда, без руки теперь. Кереев не шевелился. Сдвинувшиеся от услышанной истории брови Отабека тоже. Джей-Джей тем временем продолжил, видимо, возвращаясь к началу разговора: — То, что девушка бросила, не повод мозги себе выпустить. — Господи, так вот в чем дело. — От меня, вон, жена ушла. Устала. Я по ночам ей спать не давал своими кошмарами. На терапию столько убил, чтобы перестать мучиться и мучить ее. Твоя тоже мучилась, поверь мне. Интересно. Отабек нахмурился еще сильнее, вроде бы поняв, почему Джей-Джей не делился истинным положением дел, не гордясь историей, но все равно озадачившись, как ситуация могла довести до абсурда с разделом имущества. — И что, — недоверчиво начал Кереев. — Прошла любовь? Джей-Джей издал короткий смешок: — Не было там любви уже. Терпели как могли. Но ее понять можно: у меня бы тоже от постоянных срывов крыша капнула. Как можно рваться в герои и быть при этом таким дятлом. Отабек прикрыл глаза, в уме не представляя, как Юра отреагирует на очередную ложь. Почему-то он не сомневался, что в данный момент Леруа не ездил по ушам, только чтобы усыпить бдительность самоубийцы, но что ему мешало выложить все карты на стол перед Юрой, Отабеку было невдомек. Рассказал бы все от и до, может не таким бы мудаком казался. Все-таки пережить такое… — Давай ты палец с курка снимешь, — с застывшей улыбкой предложил Джей-Джей. — У меня руки устали. — А ну стоять! — негромко рявкнул Кереев. — Я обязан тебя задержать. — Прямо так в отпуск хочешь? — без интереса бросил Леруа, а вот Отабек напрягся еще сильнее, размышляя, если его задержат как преступника, не будет ли лучшим исходом все-таки смерть. Мозгой подумай, отругал себя Отабек, а поток мыслей прервался внезапно твердым голосом капитана: — Отставить, рядовой Кереев. Опусти ружье. Обнадеженный угомонившимся солдатом Дорофеев явно не додумался, что его реплика могла запустить механизм по новой. Спасибо, что хоть не гаркнул, натренированное командами горло не напряглось повышением тона. Если бы это спасло. Нескольких секунд ожидания Керееву хватило, чтобы расценить обстановку и ужас, что его ждал, стоит ему прекратить обороняться. Залётище похлеще даже чем с гранатой. А потом он поднял ствол, целясь себе в голову одновременно с подскочившим к нему Джей-Джеем, чьим усилием дуло выпустило огонь в воздух. Может, медаль ему выдадут, за то что спас чужестранного срочника от суицида. Главное, чтоб не посмертную. Больше не думая, Отабек рванул к нему на помощь, ослушавшись капитанского «Назад!», шестым чувством почухав, что добром дело не кончится. И не прогадал: Кереев, напоследок продемонстрировав удивительную силу, вцепился в ружье, умудрившись без замаха, но достаточно сильно ударить прикладом по плечу Джей-Джея. Тот отшатнулся, упав, и Отабек воспользовался заминкой, с разгона взметнув кулак и встретив пустоту. Ключицу обожгло огнем — увернувшийся часовой полоснул штык-ножом, перенаправив ружье. Прыткий, зараза, успел подумать Отабек прежде, чем Леруа бросился на подмогу, опережая спохватившихся наконец солдат. Правильно, капитан, нечего рисковать составом, когда шальную кто угодно может словить в пятисекундной потасовке. Такой вывод Отабек сделал перед тем, как на землю рядом слетела сигарета после раздавшегося выстрела. Отабек отказывался верить, пока не раздался крик капитана: — Леруа! Пиндос канадский, я же предупреждал. А нехрен было лезть туда, где устав кровью прописан. Моей и Леруа, в медленно зарождающейся панике подумал Отабек, пытаясь доползти до рухнувшего Джей-Джея, чтобы зажать ему шею. — Только попробуй, — прокряхтел он под раздавшиеся сирены тревоги. — Что ж я Юре-то скажу? — смешок вырвался непроизвольно. — Накурил до смерти? В лучшем случае: прости, без казусов не получилось. В худшем: не уберег. Леруа не отвечал, неподвижно распластавшись с закрытыми глазами. Отабек видел, как скрутили ревущего Кереева, слышал, как орал взбешенный Дорофеев, но не чувствовал боли в ключице, с застывшим ощущением бесконечно стекающей крови на обеих руках.