Не в службу

Юра пролистывал каналы с каменным лицом, разлегшись на диване в максимально неудобной позе. Стресс держал его на самом тупом уровне, где смертельная усталость после пересыщенного дня сталкивалась лбом о надобность отхода ко сну. Юра его потерял после встречи с Виктором, а потом и вовсе взбунтовался, когда к Леруа не пустили. Прием закончен, служивые, да и боец ваш все равно большую часть времени спит, чеканил медперсонал и разворачивал к выходу. Отабек что-то пытался возникать, но Юра понимал — без толку. Понимал и хотел остаться ночевать в больнице, пока Бека силком не потащил его на выход, сопроводив аж до дома. Юра договорился с собой об инциденте с особистом ему не рассказывать, учитывая, что Отабек и так его одного не оставлял ни на минуту. Вообще никому не рассказывать. Джей-Джею — в особенности. Горячую кровь Отабека Юра знал самолично, того никакая потеря лычков и должности не остановила бы от выяснения отношений даже с федералом. Леруа, без башни кидавшийся на сержанта за одни только подозрения в сторону Юры, доверия в этом вопросе так же не вызывал. Не надо ему нервничать, тем более сейчас. Юра твердо решил разобраться с майором самому. Была одна незадача: он не представлял, как можно раскидать всё с тем, кто относился к нему настолько неоднозначно. Всерьез воспринимать его слова покачнувшаяся психика отказывалась до талого, объясняя поведение Никифорова неадекватностью, от которой стоило бы бежать без оглядки. У боевого офицера явно не все было в порядке с головой. Удивительно, как он мог ей спокойно орудовать при такой-то службе. Тщательно и вдумчиво проводить разбор полетов, раздавая всезнающие ухмылки прижавшим хвосты офицерам, а потом посылать к ебеням всякий контроль, накидываясь на сержанта. Юра удержал пульт от падения дрогнувшей рукой. Не хватало дедушку в спальне разбудить. А он-то радовался, что с ФСБ теперь связи непосредственные имеются. Хочет он со мной связи, который раз за вечер кривился Юра, только явно не приятельской, и даже не дружеской. Вот только нахрена ему сдался, Юра вообще не понимал, да и вникать особо не хотел. Смазливый, блядь, да полно смазливых в том же военном городке, бери и трахай, если так уж чешется. Тем более когда сам рожей вышел и можешь выстраивать в шеренгу моделей. На Милу бы лучше глаз положил, но сама Милка на особиста поглядывала косо. Красивый, конечно, интересный и приятный, говорила она, да только больно уж мутный тип, нам такого не надо. Либо дело обстояло гораздо проще и чекист устраивал проверку на вшивость. Звучало правдоподобнее, и Юра был бы счастлив знать, что это на самом деле так, если бы не его глаза — холодные, безжалостно разорвавшие Юру до самых внутренностей пастью волка. А потом сочувственно лизнувшие нанесенные травмы шершавым языком. Если бы Виктор остановился только на граничащем с клиникой запугивании, Юра, ей богу, не стал бы так удивляться. Но его последнее признание обожгло ушатом ледяной воды. Юра не представлял, какой бес творился в голове майора и как он решился воплотить его в жизнь, выждав столько времени. Рискнул ли бы он вообще сказать такое, если бы не обстоятельства. Если бы рядом был Джей-Джей. Вряд ли бы офицер сторонился обычного рядового, не говоря уже о том, что его же он и прессовал как мог последнее время. Но что-то Юре подсказывало, что Никифоров не выстегнул бы такого в присутствии Леруа в части, и просто дожидался удобного момента. Особый отдел, говорил Отабек, из поколения в поколение своими методами не меняется. Юра усмехнулся. Леруа у нас разведчик, убийца, шпион, да еще и с женой, а ты лишь о моем будущем печешься, значит. Что ж ты сразу не обозначился, майор. Намеками кружил, что-то про власть сладко пел. Клыки свои подточи, хуй я тебе дамся, сам свою оборону держать смогу. Правда, Леруа это вряд ли поможет. Юра выключил телевизор, повернувшись к спинке дивана. Глупо было отрицать, что без помощи Виктора они сами из этой жопы выберутся. Еще глупее было бы признать, что Джей-Джей эту помощь вообще принял. Лежу тут и думаю о шкуре твоей, пока ты спишь, вздохнул Юра, закрывая глаза. Спи-спи, главное, спокойно, не доберется особист до тебя, пока я здесь. И до меня, надеюсь, тоже. Поутру Юра узнал, что особый отдел добрался до Дорофеева. Штабом было приказано понизить капитана в звании до старшего лейтенанта, благо, без перевода в другую часть, да и остался он при должности так же командовать ротой. Хотя, какое уж тут благо. — Жалко его, — произнес Юра, оставшись в кабинете полковника после окончания совещания. — А вы как хотели, товарищ старший сержант, — отозвался Дмитрий Михалыч, тут же смягчив голос. — Ничего, полгода послужит и вернет погоны. Хороший офицер. Офицер действительно хороший, личный состав свой гонял, конечно, зверски, но с таким же соотношением о нем и пекся, достойно приняв новость. Хотя Юра в расположение шестой роты еще не наведывался, мог уже спирт в одного хлестать. Тут уж Бека расскажет. Никифоров совещание своим присутствием не удостоил. Юра как заведенный повторял себе, что и вида не покажет, разгладил военную офиску с утра, отказался на время надевать халат даже на форму, пока ноги не довели до части и внезапно не ослабели, подсказывая, что ко встрече с майором Юра абсолютно не готов. Выслушав беспокойства офицеров о своем внешнем виде, он схавал себя мыслями до такой степени, что решился попросить у полковника краткосрочный отпуск или хотя бы пару дней отгула, начхав на то, что полкан мог и озвереть. — Кем я тебя заменю, Плисецкий? — негодовал Дмитрий Михалыч. — Такое творится. Вот это в точку. В части творится, в больнице творится, куда Юра попасть никак не мог. — Фельдшер, Дмитрий Михалыч? — Какой фельдшер, сержант? У нас пополнение скоро. — Полкан помотал головой, подняв ладонь и закрывая разговор. — Нет, Плисецкий, не могу я тебя сейчас отпустить. — Понял, — встал Юра, надев фуражку. — Разрешите идти? — Сядь. — Дмитрий Михалыч одарил его долгим взглядом, поднялся со своего места, обойдя стол и присев на стул рядом. — Что у тебя стряслось-то, сынок? — Ничего, — отвел глаза Юра. — Устал просто, товарищ полковник. — Это я вижу. От чего, или правильно спросить, от кого? Юра посмотрел на полкана, всем своим видом выражавшего готовность выручить. Как в части с таким командиром могут служить те, о ком говорил Виктор? Уму непостижимо. — Особист кровь портит? — неожиданно попал в точку Михалыч. Юра нахмурился, отвернувшись и выдав себя с потрохами. — Говори, не стесняйся. — Немного, — выдавил из себя Юра. — Негоже мне с тобой офицеров обсуждать, — вздохнул полковник. — Но не тебе одному этот майор по горло встал. С ним ничего не поделаешь, работа у него такая. Так что, как говорится, стиснуть зубы и терпеть. Ты у него, между прочим, на хорошем счету. Я бы сказал, на очень хорошем, напрягся Юра. — Спасибо, Дмитрий Михалыч. — Морду кирпичом и вперед, — ободряюще хлопнул по плечу полковник. — Да, осенний призыв со дня на день в часть прибудет. Происшествие происшествием, а порядок никто не отменял. Юра попробовал зацепиться: — По происшествию из Канады что-нибудь слышно? Словивший неуставную волну Михалыч сдвинул брови: — Ты знаешь, странное дело. Молчат. Если вообще бумаги до штаба дошли. Юра помотал головой, отгоняя подозрения, справился о самочувствии Кереева, в принципе, уже зная ответ. — Может быть, ко мне его? — предложил он. Все-таки жалко, так хоть изолируется в лазарете с какой-никакой койкой и под присмотром. — Не хватало еще, — хмуро отозвался полковник. — Неизвестно, что еще вычудит. Ему в другое учреждение надо, а у тебя своих забот полно. — Мне не сложно, — заверил Юра. — Ты когда успел в психологи заделаться, Плисецкий? — усмехнулся Михалыч. — Вот что, иди к себе. Я подумаю. Отабек большую часть времени старался находиться рядом, выведывая о происходящем в части и делясь с Юрой наблюдениями. Дорофеев на стакан не упал, успокоил он, но его лучше сейчас не трогать. К Керееву в изоляции никого не пускают, сухпай жрет, бедолага. Никифорова видел, в штабе только после обеда показался, видать, встречался непосредственно со своими особыми коллегами. К Юре Виктор заходить не спешил, а тот сам измучился, вздрагивая от каждого стука. Так и до паранойи недалеко. — Юрий Николаич, помогите, — взвыл ввалившийся в медпункт солдат. Юра вскочил, едва не упав обратно от чесночного смрада, тотчас обволокшего весь кабинет. Боец явился не один, приведя за собой таких же корчащихся товарищей, нескладным гулом просящих обезболивающее. Юра принял по одному, не находя слов от рассказа пострадавших, которым было приказано есть лук и чеснок, чтоб не дай бог не попасть в изолятор с разгуливающим по городу гриппом. Один отличившийся раскололся, выдав занимательное свойство продуктов с положительным влиянием на потенцию, что и поспособствовало массовому поеданию. — То есть, вы решили избранниц своим дыханием с ног сбить, — резюмировал Юра. — И кто у нас инициатор идеи? Юра качал головой, смеялся очередному армейскому разводу, отмахиваясь от благодарностей молодых бойцов. А потому и не сразу обратил внимание на Никифорова, несмотря на резко раздавшуюся тишину. А как хорошо все шло, с этим дебилизмом уже и подзабыл о нем. — Здоровье поправил, солдат? — осведомился Виктор. — Так точно, товарищ майор, — выпалил рядовой, подскочив и приложив руку к пустой голове. Особист на это только вздернул брови и кивнул в сторону двери: — Свободен. Спохватившись, солдат нацепил шапку на голову, отдал честь уже по уставу и принялся собираться на ходу. — Если болеть еще будет, сразу ко мне, — успел сказать Юра. — Всем передай. Юра чувствовал на себе взгляд Виктора, решившись посмотреть на него прямо, и поднялся с кушетки. — Приятно видеть, как медицина в действительности заботится о нашем здоровье, — сахарно выдал Никифоров, не спеша снимать бушлат. Посчитав это за хороший знак, Юра прошел к своему столу. — Извините, я тороплюсь. У вас что-то срочное? Юре правда нужно было успеть в госпиталь. Уходить на этот раз, не взглянув на Джей-Джея, он не собирался. Особист звучал оскорбленным: — А здоровье офицеров вас уже не волнует? Принесла нелегкая. Неужто жалобы появились. Юра пробормотал, я слушаю, больше всего надеясь, что не придется смотреть по голому торсу. — Я не жаловаться пришел, — обрадовал его Никифоров, положив свой дипломат на диван и усевшись на стул напротив Юры, так и не сняв верхней одежды. — Ты мне скажи лучше, на кой тебе Кереев сдался? И как ему только удавалось тащить информацию даже с командира. Юра уже не удивлялся, заявив, что Кереев пока что еще солдат нашей части, и его состояние медику небезразлично. — Не за теми ты ухаживать стремишься, — покачал головой Виктор. Началось. — Самострельщик нашелся. Выглядел майор весьма недовольным, вновь заведя пластинку о подобном случае в теплом, так сказать, месте. Солдата с ранением отправили домой, устроили ему прием с почестями и орденом, а потом вскрылось, что герой сам в себя выстрелил. Юра не сомневался, кто именно полез это дело вскрывать, глянул на часы, и засуетился в надежде, что особист намек поймёт. Тот, очевидно, понял, но уходить не спешил. — Пусть посидит в изоляторе, — заключил Виктор. — Тебе с ним лучше не контактировать. — Как прикажете, — бесцветно бросил Юра, избегая смотреть офицеру в глаза, которые пожирали его все это время, сковывая движения. Никифоров на этот раз шагнул дальше своих многозначительных взглядов, поняв, что ответа от Юры не добьется, и невзначай коснулся его руки, пока он дописывал отчет. Вся кровь в теле хлынула куда-то вниз, подальше от этого прикосновения, ниже ступней просочилась через обувь и придавила к полу. — Насчет твоей вчерашней просьбы… — понизившимся голосом начал Виктор, но Юра его перебил, попробовав отдернуть руку. — Я вас ни о чем не просил. Особист выпустил его ладонь, чтобы снова схватиться за кисть, насмешливо осведомился: — В самом деле? Тут Юра все-таки взглянул на него, передавая всю озлобленность, на которую только был способен. — Мне от вас ничего не нужно. На майора страшный взгляд не подействовал: — Зачем ты так Юра? Я, может, извиниться хотел. — Извинения приняты, товарищ майор. — Я так не думаю, — Виктор скользнул пальцами ниже и обхватил запястье. Юра прекрасно понимал, что его ждёт за физическое сопротивление федералу, но это уже было ни в какие рамки. — Майор, убери нахрен свою руку. Никифоров удивленно заохал, не сдерживая смех. — А вот и темперамент, — довольно протянул он, напоследок сжав запястье Юры крепче и отпустив. — Это ты очень зря. Голос его вновь поменялся, впитав угрожающие нотки. Несмотря на постепенно прорабатывающийся иммунитет, Юра не мог его не опасаться, особенно после контакта, от которого противно чесалось ниже кисти. — Мне надо идти. — Иди-иди, — дал добро Виктор. — И передай ненаглядному, что в этот раз он ух как влип. Черт. Чувствуя немеющее тело, Юра взглянул на его лицо, застывшее непроницаемой маской. — Я сегодня беседовал с отделом, — посерьезнел особист. — Ситуация, мягко говоря, не в его пользу. Неужели и впрямь порывался вытащить его, поразился Юра, закрыв папку и отодвинув в сторону. — Депортируют? — нахмурился он. — Если бы, — цыкнул Никифоров, подавшись вперед и сложив руки на столе с таким видом, словно это не он секундами ранее сдавливал руку Юры до синяков. — Есть основания посадить в военную тюрьму. Некоторое время Юра не мог вдохнуть, борясь с дрожью охватившей паники. — Канада не отдаст, — едва слышно выпалил он. — Что-то не спешит Канада вступаться за своего солдата, — прищурился Виктор, неотрывно следя за лицом Юры и внезапно склонив голову. — Видишь, что бывает, когда печешься не о тех? Бедный рядовой, хотел солдата спасти, а обрек себя на срок за военное преступление. — Не обрек, — упрямо возразил Юра. — И ты знаешь, что он не преступник. — Не забывай, с кем говоришь, — жестко припечатал майор. Юра против воли вздрогнул. — Я могу сделать так, чтобы этого янки отправили домой. Либо оставили здесь. Либо посадили. Выбирай. Юра не верил своим ушам. — Это шутка такая? Вы сказали, что это не нам решать. — Решать не нам, — кивнул Виктор, поднявшись с места. Юра непонимающе глядел на него, туша инстинкт отодвинуться и вообще убежать. — Но ты, Юра, можешь посодействовать. В жизни ведь всякое бывает. И главное, уметь выбирать, кому помогать, — он выдержал паузу, и его стальные глаза отразили блик нехорошей, очень черной и опасной густоты, коей в кабинете не было нигде. — И под кого ложиться. Терпение Юры треснуло по швам, подав рефлекс сжать руки в кулаки, но вовремя сдержавшись голосом бдительного разума. — Пошел вон. Вместо тысячи «моя личная жизнь вас не касается». Юра больше не видел смысла ходить кругами, не после такого жирного намека, раз и навсегда перечеркнувшего какую-либо симпатию к офицеру. Никифоров, вопреки ожиданиям, заулыбался, и раньше бы Юра сказал, приятно, и впрямь привлекательно, но теперь ассоциация с оскалом животного въелась накрепко. — Тебе очень идет командовать, — сказал он, обернувшись к дивану, чтобы взять свой дипломат и наконец попрощаться: — Честь имею. Юра с силой отодвинул всяческие поползновения поразмышлять над словами особиста, которые не переставали повергать его в шок. Время на это он найдет позже, а сейчас поскорее бы к Джей-Джею, вещи хотя бы ему передать, если не пустят. Правда, в этот раз Юра не стал бы за себя отвечать, если снова развернут. Отабек с ним не поехал, оставшись проводить разъяснительную работу среди личного состава. По-хорошему, Юре бы тоже стоило подготовиться к осеннему призыву. Но потом, все потом. Он не стал переодевать китель, метнувшись в госпиталь в форме. Может, именно это и поспособствовало пропуску в палату без лишних вопросов. Юра снял фуражку перед дверью, помявшись на долю секунды, за которую происходящее за весь день надавило тяжело навалившимся хаосом мыслей. Никифоров, причем, был обозначен как приоритет. Он что-то хочет со мной сделать, жмурился Юра, тут же расслабляя веки с обреченным «понятно, что». И, насколько Юра понимал, а понимать он не хотел до последнего, от его ответа всего лишь зависела судьба Леруа. Юра решительно дернул ручку двери, окунаясь в запах лекарств — еще более сильный, чем у него в санчасти — и взглядом сразу же зацепившись за единственного пациента в палате. Груз отъехал моментально, освободив уставшую голову от всех мыслей, кроме тех, что грели сердце. И впрямь большую часть времени батонил, даже на звук шагов никак не отреагировал. Юра аккуратно поставил пакет на тумбу, бесшумно придвинул стул, усаживаясь рядом с койкой и не замечая легкой улыбки, в которой его губы изогнулись вмиг при виде мирно спящего Джей-Джея. Пусть спит, раз надо. Сил наберется, чтобы быть готовым к тому пиздецу, что его ожидал. Юра ласково мазнул взглядом по густым бровям, расслабленным векам, скулам и губам, бледным еще, потускневшим, а все равно таким красивым, почти родным, почти своим. И подбородок колючий уже, крепкий, волевой. Наглый, даже когда спит, усмехнулся Юра, переместившись на шею и опустив уголки губ, споткнувшись глазами о бинты. Его отшатнуло тут же пронесшимися картинками в голове, дублирующими сны о захлебывающемся кровью Леруа. Отабек говорил, что текло из шеи, изо рта, но глаза были закрыты, потому что потерял сознание мгновенно. Господи, а мог ведь и навсегда. И больше некому было бы глазами стрелять, серыми, синими, похуй, дерзкими, бесящими, лучшими в боевой задаче пробить оборону противника и ослабить ее навечно. Таким ни смерть, не федералы не страшны. Спохватившись, Юра отложил фуражку на ту же тумбу с пакетом, легонечко его задев и решив, что беспокоить Джей-Джея незачем. Ни особистом, ни последствиями, ни бесом в его кабинете. Пусть спит. Юра провел рукой по голове, вернув взгляд и даже не заметив, как волосы скользнули обратно, прядью закрыв обзор на слабо распахнувшиеся синие глаза. Джей-Джей смотрел на него, не шевелясь, и Юре на момент показалось, что мозг подшутил над ним, выдав желаемое за действительное, но веки опустились и медленно поднялись снова, на этот раз собрав морщинки вокруг глаз, которые Юра бог знает сколько раз страшно боялся больше не увидеть. — Принцесса. Юра никогда бы не подумал, что после тупого прозвища, произнесенного сиплым голосом и самой долгожданной улыбкой, ему захочется заплакать. Леруа смотрел на него, словно до конца не верил, что он здесь, и улыбался так тепло, что сердце Юры грозило не выдержать и разорваться от переизбытка той нежности, по которой так тосковало. Прерывисто вдохнув воздуха, Юра взял себя в руки, быстро-быстро поморгав, чтобы смахнуть влагу. — Дурак, — шепотом выпалил он, замерев, как только чужая рука коснулась его ладони. От слабого сжатия голос задрожал. — Придурок, родной мой, что ты натворил… — Не сердись на меня, — тихо попросил Джей-Джей, прочистив горло. — Я не сержусь, — возразил Юра, опустив голову вниз. — Я чуть с ума не сошел. Леруа сжал его руку чуть крепче, но все еще бережно, и потянул на себя. Юра покорно присел на край его койки, все так же не поднимая головы. — Прости, — шепнул Джей-Джей, поднеся его ладонь к бледным сухим губам. — Я не думал, что все будет так. — Не думал, что тебя убить могут? — уточнил Юра. Леруа вздохнул, на секунду ткнувшись носом ему в ладонь. — Честно, не думал. Просто спасти хотел. А тут… ранение, — он хмыкнул, как будто ему лезвием по ноге царапнули, а не подстрелили в шею. — Кстати, как он там? — В голову ты у меня раненый, — прошелестел Юра, коснувшись ладонью его щеки. Лежал тут, понимаешь, без сил, а все одно о других справлялся. — Изолировали его. Бека говорит, комиссуют. Джей-Джей опустил веки. Как он себя чувствовал после того, как спас жизнь бойцу, который об этом не просил, Юре оставалось только догадываться. — Лишь бы не ломали. — У меня такое ощущение, что ему больше всех повезло, — поделился Юра. — А тебе как всегда. Джей-Джей перевернул его руку и поцеловал запястье. — Разборки полным ходом, да? Юра вскинул на него тревожный взгляд, попытавшись отнять руку. — Сейчас зайдет кто-нибудь. Рассмеявшись, Джей-Джей тут же зашелся кашлем. Юра улучил момент, убрав руку. — Ты как? — забеспокоился он. Леруа отмахнулся, оперевшись двумя руками о койку и подвинув тело выше, чтобы откинуться спиной на изголовье. — Нигде нам не дадут покоя, да? — улыбнулся он. Юра все смотрел на него, растрепанного, слабого, с искрой в потускневших глазах и улыбке, и все никак не мог наглядеться. Джей-Джей скользил по его лицу взглядом так же неотрывно, снова нашарив его руку и вцепившись как за якорь. — Покой теперь только сниться будет. О разборках откуда знаешь? — Ну, не нужно быть гением, — задумчиво протянул Леруа и, сделав паузу, известил: — Да и особист навещал. Юра удивленно приподнял брови: — Нихрена, когда успел? — Утром. — Вот же, неужто и в палаты особому отделу полагался доступ в любое время суток? — Расспрашивал, а я притворился, что говорить не могу. Тогда начал перечислять, что меня ждёт. Ты лучше скажи, как там Бек? — Уж получше тебя, — хмыкнул Юра, легонько щипнув его палец. Герасим нашелся. Молодец. — Он все время с тобой? — Что за стремный вопрос? — вскинулся Юра. Нет, ну заебет. — Ответь, — настоял Джей-Джей. — На службе он, как он все время со мной может быть? Приходит, когда есть время. — Хорошо, — одобрил Леруа, кивнув с отстраненным видом. Юра не стал выдавать изумление, сдержавшись. — Это хорошо. Это заебись, согласился Юра, без Беки я бы там давно крышей поехал. Только враз улетучившиеся подозрения Джей-Джея насторожили, хотя и не могли не радовать. Леруа продолжил: — Передай ему, что сова на уколы присела. Юра придвинулся ближе, разумно полагая, что неправильно расслышал. — Что, блядь? — Он поймёт, — уверенно заявил Джей-Джей. — Ладно, — озадаченно протянул Юра, в уме не представляя, что это могло значить. — Опять секреты, да? — Я бы сказал, меры предосторожности. — Припозднился ты с этими мерами, — сказал Юра в сторону. — Теперь гадай, что будет. Вот не хотел же поднимать эту тему, не хотел. Но раз Виктор уже успел нанести визит и выдать все версии, Джей-Джей ведь ничего нового не услышал, правда? — За меня не волнуйся, — без тени улыбки заверил Леруа, не выглядя удивленным. Вот так, блядь, сразу взял и перестал. — Еще советы будут? Джей-Джей снова притянул руку Юры к себе, проведя губами по пальцам. — Ну угомонись, — тихо сказал Юра. Леруа не отреагировал: — От Виктора держись подальше. Юра неслышно сглотнул, запихивая вдруг бешено заволновавшееся желание поделиться с ним тем, что забрало у него покой. — Он майор ФСБ, сам где хочет меня достанет, — напряженно произнес Юра, дернув рукой. — Джей-Джей. — Особый, да, — мрачно ухмыльнулся тот. Глаза его сверкнули решительной злостью. — Я тоже не пальцем деланный. От уверенности, просквозившей в этой фразе, у Юры сердце замерло в надежде на успокоение. Он позволил себе дать слабину, наслаждаясь этим ощущением, пока Джей-Джей не сдвинул брови, вдруг потянув его руку в сторону. — Откуда это? — спросил Леруа, хмуро уставившись на запястье Юры. Тот не успел ее отдернуть — Джей-Джей второй рукой отодвинул рукав до середины предплечья, непонимающе глядя на посиневшие следы от пальцев на коже. — Солдат один уколов боится, — нашелся Юра. — Вцепился, еле вырвался. Джей-Джей испытующе смотрел на него, подвинув рукав обратно и вовремя отпустив ладонь — в палату заглянула санитарка, напомнив о времени и испарившись. — Я пойду, — осторожно сказал Юра, машинально накрыв ладонью запястье. — Тебе принести чего-нибудь завтра? Джей-Джей проследил за его движением, придвинувшись ближе и поцеловав в щеку. От родного тепла Юра подтаял, повернув голову и коснувшись губами губ. Леруа в ответ прижался крепче, и от этой близости сердце в восторге запрыгало, наконец добравшись до вожделенного тепла через грудную клетку и отказываясь с ним расставаться. — Ничего не нужно, — ответил Джей-Джей, подвинув носом его подбородок. — Главное, избегай контакта с особистом. — Он офицер, — напомнил Юра. — Федерал. Совсем избегать его не получится. Его в принципе избегать не получится, не после того, как он безбоязненно выдал свои намерения и теперь буквально не давал прохода. Шантажист, то забрать Леруа хочет, то спасти, то посадить, хер поймёшь этих особистов. Ничего из вышеперечисленного он не хочет, закрыл глаза Юра, в который раз прогоняя в голове его приговор. Не слезет он с меня теперь со своими играми, а там хочешь, не хочешь — будешь задействован, если майор так активно проявляет интерес. И сгноит меня так же, как планирует сгноить Леруа, если попробую настучать на него в… да хоть куда. — Знаю, — Джей-Джей прислонился щекой к его щеке, прикоснувшись губами к уху и в следующий миг заставив Юру убедиться в своей проницательности, услышав невысказанное и сбив его дыхание тихим, уверенным и надежным: — Юра. Я тебя никому не отдам.