Не в службу

Хоть Джей-Джей и подзабыл, какой это гемор — быть командиром, руководить курсами одебиливания, как характеризовали армию многие солобоны, было весело. На этот раз приставили не ко взводу, а к целой роте, без малого человек сорок, из которых он обязался слепить что-то толковое за один несчастный месяц. Времени у него было ничтожно мало — или слишком много, если припомнить шесть недель без Юры. Ситуация не сильно изменилась: Леруа настолько увяз в подготовке солдат, что даже забежать в медчасть было некогда. Отабек помогал, оставаясь за старшего в перерывах, но и тогда Джей-Джей приходил измотанным. Подобные вылазки напомнили ему первые дни с держанием за руки у кустов. Но если в то время он старался не торопить события после неудавшегося первого поцелуя, за который ему мгновенно прилетело по физиономии, то теперь у него попросту не хватало сил. Как у Юры в тот день, когда он вернулся. Обнимал крепко-крепко, ответил на поцелуй трепетно, а потом начал увядать в его руках, ослабев от изнеможения. Джей-Джей не был огорчен, он сам не помнил, когда в последний раз нормально спал, аккуратно отстранившись и предложив проводить. Юра сонно ему улыбнулся, и только собственная вселенская усталость помешала Леруа потащить его до КПП на руках. В ту ночь впервые за полтора месяца он отрубился, едва коснувшись головой подушки. Это после ФСБшников тело в себя не может прийти, говорил Юра, втирая ему мазь два раза в день. По его наставлениям Джей-Джей обезболом не увлекался, терпя ноющую тупую боль и закидываясь лекарством перед сном. Но лучшей таблеткой оказалось сообщение Юры, который написал ему на второй день. Так Юра находил его на стрельбах, перекладинах, в спортзале, в общем, во всех местах на территории части, делая крюк после штаба, чепка или столовой на пути к медпункту. В зале с бойцами, кстати, чуть взглядом не убил, обнаружив Леруа, подтягивающегося на турнике. Я же сказал, никаких нагрузок, цедил он, уставившись на руки Джей-Джея, который сменил рубаху на камуфляжную футболку, чтобы было удобнее тренироваться. Тот медленно выпрямил руки после тяга и смиренно спрыгнул с турника, углядев в глазах Юры что-то, что заставило его выйти с ним из спортзала. — Офицеры не видели? — спросил Юра, кивнув на тускнеющие гематомы на руках. Леруа закрыл дверь в зал, повел плечом, поправив футболку — облегала удобно, но все равно как будто мала стала — и помотал головой. — На мои занятия они не приходят. Даже если покажутся, гимнастерку накину. — Добеги сначала. — Или встану так. — Джей-Джей расставил ноги, спрятав руки за спиной и расправив плечи. — Как Рэмбо. — Хуембо, — проворчал Юра, остановив взор где-то на уровне его шеи. Леруа этот взгляд узнал. Так он сам смотрел на Юру, когда тот порхал в одном халате, только его это совсем не смущало, а вот Юра зарделся сразу же, стоило только наклониться, чтобы поймать его глаза. Дальше поцелуев Джей-Джей не заходил. Пытался, по идее, но Юра был непреклонен, отстраняясь сразу, как только Леруа начинал увлекаться. Нет, Джей-Джей, ты устал, я же вижу, с ума сошел, что ли, у тебя тело один сплошной синяк. Джей-Джей покорно отодвигался и ждал выходных, готовый закинуться пачкой обезбола, чтобы не выпускать Юру из постели всю ночь. — Что ты делаешь в эту субботу? — спросил он. Юра посмотрел на него большими глазами, и тут Леруа осенило, что у них ни разу не было свидания вне части. — Не знаю. — Юра растерянно моргнул. — В смысле, дома, с дедой. Может, по делам. — Сходим вечером куда-нибудь? — Куда, в автопарк? Джей-Джей прыснул, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене. Юра продолжал смотреть. — Хоздвор. — Вижу, к чему ты клонишь. — Город я ваш не знаю, поэтому буду благодарен, если предложишь место столь же романтичное. — Мог бы у Беки спросить. — У него я спрошу другое. Вообще-то, Отабека он уже успел изрядно заколебать, и от расспросов тот начинал кипятиться, раздраженно резюмируя тем, что городок маленький, кафешек кот наплакал, ресторанов еще меньше, кинотеатр один, а с отелями иди нахер, Джей-Джей, не стану я тебе подсказывать, где матрас помягче. Джей-Джей не унывал и шел за советом к Миле, которая перечисляла варианты, абсолютно не стесняясь. Леруа на всякий случай попросил ее никому об этом не говорить, тем более Юре, розовевшему от одних только намеков. Как сейчас, даже глаза отвел, с усилием издав какой-то неодобрительный звук. Джей-Джей великодушно решил тему дальше не развивать. Справедливости ради, в остальном Юра не давал сбить себя с толку, и духом был гораздо крепче многих солдат. С автоматом в руках он бы дал фору всем его нынешним подчиненным, Леруа был уверен, всерьез задумавшись предложить ему потренироваться под своим началом. Сомневался он лишь в том, что Юре это вообще было нужно — ему и своих забот хватало, время тратить на дебильные армейские заебы он вряд ли бы захотел. Про дебилов Джей-Джей повторился не зря. На полигонных стрельбах призывники исправно отрабатывали свои рубежи до первого отвода глаз. Леруа, хоть и был не сильно старше, совершенно ясно понял, что инструктирует детей, а не лбов здоровых, когда те принялись проверять достоверность байки о перезаряде автомата ударом приклада в грудь, стоило ему отвернуться. — У меня дяхан так сайгу перезаряжал! — хвастался солдат, демонстративно целясь в мишень. — Стоит такой, и на нах… — Он осекся, покосившись на командира. — В общем, плюха его товарищу в скворечник прилетела. Прикладом засандалил — и перезарядил! Бек проверку пресек почти сразу, вознаградив зачинщика смачным подзатыльником. Солдат растерянно заморгал, держась за каску, но за идею продолжил топить, заразив своим любопытством всю роту. Бойцы начали спорить наперебой, кто-то сомневался в подаче патрона в патронник, кто-то предлагал попробовать и увидеть своими глазами. В упоре лежа у меня попробуете, сообщил Отабек, хмуро глядя на чей-то АК. Тоже заинтересовался. — Затвор не делает полный ход, — задумался он. — Патрон в ствол не досылается. — Как же сила возвратной пружины, товарищ сержант? — подал голос Боярышев. Шарит, однако. — Разрешите всё-таки попробовать? — Куда, об грудак?! Пока Алтын не рассвирепел, Джей-Джей решил встрять: — Смотри, солдат, в сердечный ритм попадешь — мотор остановится. Боярышев заметно стушевался, но тут же приободрился: — Можно об землю. Леруа кивнул: — Если хочешь совсем без мозгов остаться. — Так патрон же не досылается! — вторил сержанту кто-то из бойцов. — Курок взведется, — заметил другой. — Не узнаем, пока не проверим, — упрямился Боярышев. Молча дослушав, Джей-Джей неспешно к нему подошел. — Дай-ка сюда. Боярышев неохотно протянул свой АК. Леруа встал чуть впереди, расставив ноги для устойчивости, направил ружье дулом вверх, затем дулом вниз, наконец, к мишеням, поднял на уровень плеча, целясь, дал команду бойцу: — Вдох. — И резко засадил прикладом в его грудь, крепко удержавшись на ногах и не дрогнув от отдачи. Выстрел в мишень прозвучал одновременно с кашлем Боярышева, от толчка в грудак попятившегося назад. Солдаты удивленно заохали — заряд-то, в итоге, сработал. — Вопросы есть? — улыбнулся Джей-Джей. Боярышев отозвался с хрипом и недовольством: — Меня-то за что? Леруа вернул ему автомат. — Вопросов нет. Увижу, кто повторит, прикладом по голому торсу прилетит сразу. У стенки. Легкие выплюните. Отабек поравнялся с ним, обратив внимание на себя тихим смешком: — Ты совсем охамел, капрал. — Я удовлетворил их любопытство, — пожал плечами Джей-Джей. — Вдруг плакаться начнут? — Вроде ты им уже должен был вбить в голову, что инициатива наказуема. Бек посерьезнел: — Завязывай с такими представлениями. А если бы кому отстрелило что? — Сержант, — в тон отозвался Джей-Джей. — Молодых воспитывай. Леруа Алтына уважал и понимал его беспокойство, но влезать в собственные методы не позволял. Он не давал ему поручений, хотя и числился его же инструктором на месяц, более того, ставил его тренировать рукопашку, советовался с ним насчет расписания. Отабек рад был помочь и делился знаниями с бойцами охотно, но иногда включал режим мамочки. По должности положено, Джей-Джей знал, списывая позывы на старую привычку, от которой Бек не мог избавиться после стольких с ним происшествий. Отабек ему как-то между прочим напомнил: — Я не только ради тебя за тобой присматриваю. Пристыдил, разумеется. Леруа смотрел себе под ноги, вспоминая, как Юра каждый раз встречал его в медпункте с неизменно обеспокоенным «Порядок?». О прошлом Юра спрашивал потихоньку. Джей-Джей рассказывал без утайки, как и обещал, и про медведя, что завалил, и про бойца своего, оставшегося без руки, и про бывшего сослуживца, которого госпитализировали после того, как он при падении ударился головой об писсуар в туалете, куда сам же Джей-Джея повел учить не выебываться. Юра комментировал, повезло, что не пришлось в итоге рассматривать, как несчастный случай. В своей жизни Леруа на везение опирался в последнюю очередь, хотя в разговоре и задумался, что благодаря ему он все еще жив. Об этом ему сказал Дорофеев, подозвав к себе вечером у курилки. Старший лейтенант стоял в одиночестве, и Джей-Джей понадеялся, что он не станет расспрашивать, чего это он так поздно бредет из медчасти. — Везучий ты, капрал, — сообщил он, закуривая. Протянул пачку Леруа. — Врачи запретили, — отказался Джей-Джей, встав рядом. — Ну, хоть кого-то слушаешься. Леруа не справился с поганым чувством, поморщившись. Не надо быть шибко умным, чтоб понимать, что Дорофеев был последним, кто его возвращению радовался. Не после понижения, которое повлекла одна неосторожная выходка, для Джей-Джея обернувшаяся, напротив, поощрением. — Мне жаль, товарищ старший лейтенант. — Чего жаль? — криво ухмыльнулся Дорофеев, посмотрев на него прямо. — Жалеть о том, что солдата от смерти спас — последнее дело, капрал. — Я не про это. — А я про то. Черт с ними, с погонами, через полгодика верну, не переживай. Зато на сердце спокойно. Знаешь, куда хуже было бы в вечных капитанах проторчать. Есть у нас такой, под свою ответственность бойца в увал отпустил, а тот в городе с окна сиганул. Тоже из-за бабы. Зелень недоразвитая, из-за любви так расшибаться. На что только не идут ради них, а? Леруа увел взгляд в сторону. Глаза у старлея больно цепкими стали, будто отсканировали синяки под одеждой. — И теперь он вечный капитан? — Его даже контрабасы малолетние посылают, никто ни во что не ставит. Контрактники, перевел для себя Джей-Джей, заметив: — Всегда ведь можно уйти. — Вот и я говорю, выбор всегда за нами. Не хочет, полномочия госслужащим, всё-таки. Вон, как чекист. Отслужил в горячей точке, а ему и собаку, и квартиру. Машину, может, тоже, черт его знает. Джей-Джей отвечать не стал. — Чего-то он ядом на тебя дышит, — сказал вдруг Дорофеев. — Пугать не стану, но посоветую: осторожнее будь. Опасный человек. За спиной дерьмо баламутить горазд, ваш опасный человек. Только хрена он получит, а не Юру. — С особистами я дел больше не имею, — произнес Леруа вслух. — Вот и правильно. О Викторе Джей-Джей вообще старался не думать, потому что мысль сразу уводила к Юре, которого тот обрабатывал на протяжении всех этих недель. Обстоятельно так. Увезти еще захотел, чтоб дальше руки свои распускать, падла. А всё-таки не добился своего, ведь Юра не поддался. Юра ждал. И Джей-Джей, всякий раз проходя мимо майора, неизменно одаривающего всезнающей улыбкой, насмешливо выгибал бровь. Давай, осмелься полезть еще разок, когда я здесь. Леруа был убежден, что напрямую чекист не действует, не в его компетенции. Поэтому совету Дорофеева все же следовал, держа ухо востро. Вдалеке от Юры, на учениях, это удавалось лучше хотя бы потому, что уши закладывало стрельбами, а не тягучим сладостным томлением после посещения санчасти. — Без команды не шмалять, — приказал он, оглядывая окрестности в бинокль. К ночным стрельбам его бойцы уже немного приноровились, но на движущейся махине попасть в светящиеся в темноте мишени без должной подготовки было сложно. Да и какая тут должная подготовка за один-то месяц. Кругом простирался лес и холмы, и мишени светились повсюду, даже выше тех точек, которые Джей-Джей утверждал. Три такие на вершине самого высокого холма показались ему наиболее странными, из-за чего он пропустил момент, когда нужно было уже дать команду. — Капрал? Леруа скомандовал, напряженно вглядываясь в недвижимые светящиеся точки в самом верху. Солдаты тихо матерились, суетились, перезаряжая автоматы — и так не видно ни зги, еще и дым от огня валил не переставая, мешая нормально дышать. Джей-Джей опустил бинокль, проморгаться от жжения в глазах, и обнаружил, как Боярышев целился как раз в те мишени. — Прекратить огонь! Боец его не услышал, может, от гула в ушах, и Леруа в два шага преодолел расстояние, чтобы перенаправить дуло в небо. — Баран, ствол опусти! — Виноват! — растерянно прокричал Боярышев. — Не слышно! — Да не ори так. — Джей-Джей посмотрел в бинокль на возвышающиеся точки. Что бы там ни было, кажись, пронесло. Оказалось, пронесло не только его и роту, а всю часть. За ночными стрельбами самолично приехал понаблюдать генерал-майор окружного штаба, выбрал точку обзора повыше и семафорил в темноте светящимся биноклем вместе со своей офицерской свитой. — Интересно ему было посмотреть, как НАТОвец наших солдат тренирует, — информировал позже Дмитрий Михалыч. — И не уведомил никого, зараза. Зато остался доволен. Молодец, капрал, хвалю. Леруа улыбнулся, хотя самого прошиб пот. В темноте чуть за мишень не приняли, а если б подстрелили? Тут не то что депортация, тут прямиком тюрьма. — Сам признаешься? — осведомился он, вызвав Боярышева в бытовку. Тот стоял, искусно изображая недоумение, чему ни Джей-Джей, ни скрестивший руки рядом стоящий Отабек не поверили. Бек сразу согласился с подозрениями Леруа, обозначив, мол, дело ясное, что дело мутное. Кто-то должен был знать о прибытии генерал-майора, просто этот кто-то решил смолчать, предложив юному солдатику способ избавиться от горячо любимого капрала. Действеннее некуда. — Ты же слышал мой приказ, — размеренно продолжил Джей-Джей. — И все равно чуть не пальнул. — Виноват, товарищ… капрал, — пробормотал Боярышев. — Уши заложило, я правда не слышал. Отабеку цирк надоел: — Ты хоть понимаешь своей башкой, что ты ни себя, ни командира — ты всю часть чуть не подставил? — Я не знал про генерал-майора! — воскликнул призывник, следом сбивчиво затараторив: — В смысле, я целился в мишени, там же темно, стрелял во все, что светится… — Все целились в мишени в лесу. — Джей-Джей засунул руки в карманы, подошел к Боярышеву, больше не колеблясь, задав вопрос: — Что он тебе пообещал? — Кто? — Особист в пальто, — мрачно ввернул Отабек. — Выкладывай давай. Боярышев посмотрел на сержанта, вернул взгляд к Леруа, видимо, дотукав, что прикидываться дальше не вариант. — Другого инструктора обещал. И отпуск. — Бессрочный, — хмыкнул Бек. — Сразу в дисбат за убийство генерал-майора. — С отпуском он, конечно, загнул, — согласился Джей-Джей, увидев распахнувшиеся в ужасе глаза. — Тебя не устраивает твой командир? Я мог бы тебе фанеры выписывать или приказать забыть дорогу в санчасть. Было такое? Боярышев понурил голову: — Никак нет. Не глупый ведь, понимал, что в этом Леруа не нуждался. — Я знаю, как от ревности голову напрочь сносит, — участливо произнес Джей-Джей. — Но подставлять из-за нее своих товарищей и тех, кто за тебя поручился… Он не договорил, явственно разглядев искреннее раскаяние. — Наказание для тебя придумает твой непосредственный командир, — Леруа кивнул на Отабека. — Подумай, солдат. Мне в роте гниль не нужна. Когда Боярышев скрылся за дверью, Алтын не сдержал удивления: — Добрый какой, чего сам не наказал? — Себя вспомнил, — улыбнулся Джей-Джей. — А я вот не помню, чтоб ты кого-то подставлял, — заметил Отабек. — Вечно за свои залеты отдувался. Хотя и мне тоже прилетало за то, что не доглядел. В целом, Боярышев со своим зрением отлично валил все ближние рубежи, а вот на дальняк был слаб, особенно с движущимися мишенями. Однако, как водится, закон подлости подкрадывался как раз в такие щекотливые моменты, и проверять на авось очень не хотелось. — Если бы все-таки пальнул, но мимо, отделались бы двумя выговорами, — задумчиво протянул Джей-Джей. Отабек не понял: — Двумя? — Ну да. Первый — за то, что стреляли. — А второй? — За то, что не попали. — Да уж, — рассмеялся Бек. — Тогда бы точно всю часть взгрели. — Все за одного, — нравоучительно произнес Леруа. — Мы же этому и должны их учить? — Грандиозно косячить ты учишь. Доля правды в его словах была, отчего Джей-Джей рассказывать о произошедшем Юре очень не хотел. Но тот и сам узнал еще до разбора полетов с Боярышевым — слухи в этой части расходились быстрее, чем где-либо. И тоже неладное заподозрил, посему Леруа выложил ему все как на духу. Он не помнил, чтобы Юра пребывал в такой ярости. Втирающие мазь ладони задрожали, зеленые глаза остекленели, прежде чем Юра отодвинулся, резко встав и начав наматывать круги по кабинету. — Пиздец. — Он замер, едва не запустив руки в волосы, но вовремя вспомнил, что они в мази, решительно направившись к раковине. — Это был бы непроходимый пиздец, Джей-Джей! Вымыв руки, он продолжил мельтешить по медпункту, обсушивая их воздухом. — Я думал, он прекратил, но сука, он никогда не успокоится! Джей-Джей протянул руку вперед, перехватывая его, намереваясь успокоить самого Юру. Тот медленно осел рядом, глядя в пол. — Ну почему он не оставит тебя в покое? Ответ был перед глазами, о чем Леруа, естественно, умолчал. Юра сам знал. — Я схожу к нему, — решительно заявил он. В том, что особист только этого и ждал, Джей-Джей не сомневался. — Не вздумай. — Я не собираюсь тут сидеть и ждать, пока он не сделает что-нибудь с тобой. — А тебя он, выходит, сразу послушается? Юра помотал головой. — Не знаю. Я не знаю, что делать. Заебало. Джей-Джей не стал его обнимать, пока высыхала мазь, наклонился, прижался губами к его лбу. — Будешь волноваться, расшатаешь нервы и мне, и себе. — Не осталось у меня нервов никаких, — отозвался Юра. Леруа вздохнул. Он прекрасно знал, что сам был в этом виноват, пусть и не полностью. — Пусть делает, что хочет. Если меня в итоге снова депортируют, я не уеду без тебя. Юра отодвинулся, настороженно сверкнув глазами. — Не понял? Джей-Джей увиливать не стал. — Я заберу тебя. Не знаю, правда, есть ли у нас медакадемии или вакантные места в дивизии Бертрана, но попрошу отца, если что, устроить в госпиталь… — Джей-Джей, — остановил его Юра. Леруа послушно замолк, почувствовав, как от волнения вспотели ладони. По выражению лица Юры нельзя было сказать вообще ничего, разве что думать о Викторе он перестал однозначно. А потом он приподнял уголок губы в ухмылке, вздернув бровь будто от неверия: — Мы на свидание сходить не успели, а ты меня уже забрать грозишься? От облегчения хотелось засмеяться. — Если выпнут во второй раз, — сдержанно ответил Джей-Джей. — Попотеть придется, чтоб удалось. Он подмигнул, на что Юра фыркнул, вставая. — Не выебывайся, за сегодняшний прокол точно могли посадить. А в тюрьму я за тобой не пойду. — Только в Канаду, я понял, — заулыбался Леруа, натянув футболку. — В тыл вероятного противника? — с сомнением протянул Юра. — Невероятного. Юра на несмешную шутку моргнул, поменявшись в лице. Джей-Джей, собравшийся было надеть гимнастерку, озадаченно замер с ней в руке, но Юра вдруг тряхнул головой, подошел к нему, перекатившись с пяток на мыски, повторил: — Невероятного. … олуха, дурака, болвана? Леруа ждал продолжения, но его не последовало. Юра ласкал его глазами — влажными от блеска, за который так хвалила Мила, обрадовавшаяся его возвращению — но с навечно поселившейся ноткой тревоги, за что Джей-Джей себя уже корил. Он всем сердцем хотел эту дымку волнения искоренить, и хотя натура его по сути своей не могла этому поспособствовать, сдаваться он не собирался. Чувствуя, как щемит в сердце, он прижался лбом к его лбу. — Первый на моей памяти комплимент. — Вранье, — тут же опроверг Юра. — Это у тебя память, как у рыбки. Джей-Джей отсчитал три секунды и тем же тоном повторил: — Первый на моей памяти комплимент. Юра рассмеялся. Тихо, коротко, прекрасно. Радость моя, разреши смешить тебя до конца жизни? Леруа прижал его к себе свободной рукой, от избытка чувств поцеловав несколько раз сбоку под скулой, наклоняя голову. Подвинулся ниже, и Юра весь сжался, попытавшись уйти, видимо, от щекотки, но Джей-Джей ему не дал, обняв крепче и только ускорившись. Юра взвизгнул, всё-таки умудрившись извернуться. Леруа и тогда не отпустил, лишь отстранившись и с наслаждением ослепнув от двух зеленых бликов, сверкнувших еще ярче. Юра поправил рукой ему волосы, растрепавшиеся от движений, покосился на гимнастерку, все еще висевшую на руке, глянул за его плечо на дверь. — Зайдет кто-нибудь. — После вечерней поверки? — усомнился Джей-Джей, но решил-таки поторопиться: — Я быстро. Быстро с Юрой никогда не получалось. Ну, может только вне медчасти, когда продолжительность могла обернуться настоящим попадаловом. В ее пределах оторваться от губ Юры казалось просто невозможным. Джей-Джей честно пытался, размыкая собственные, но без сожалений сдавался, снова смыкая, обхватывая, терзая. В первый раз он едва чердаком не улетел, не подозревая, насколько мягкие у него губы, мозги за какие-то секунды расплавило и потянуло вниз. Прямо как сейчас. Леруа приложил все усилия, чтобы отодвинуться, выдохнул жарко в заалевшие губы: — Завтра. Во всеоружии он был в этот самый момент, уже не ощущая заметно притихшую боль во всем теле, но разжигать не стремился, зная, что вердикт Юры в очередной раз будет отрицательным. Он готовился к завтрашнему дню, он хотел сделать все идеально. Но Юра ловко послал его планы к чертям, потянувшись поцеловать еще. И еще. Ладонь с шеи скользнула на плечо, сжала бицепс, выдох обжег губы. В голове ничего не осталось. — Юра. — Почти. Джей-Джей совсем не доверял себе, не зная, сможет ли остановиться, если Юра мягко оттолкнет его и в этот раз. Вместо этого Юра вжался в него и опустил голову, дохнув в ключицу. Так уже совсем нечестно. Вцепился в его плечи, и Леруа, наконец, допер, что никакого завтра могло бы и не быть, если б от руки его подчиненного пострадал генерал-майор. Юра был изведен. Это Джей-Джей приметил еще неделю назад, когда вернулся. И без того резкие черты обострились, хотя как можно было при этом выглядеть так нежно и сладко, Леруа было невдомек. Леруа дышал полной грудью от одного его присутствия, Леруа питался одним взглядом на него, Леруа погибал каждый раз, целуя его и не заходя дальше. Почти всю, мать ее, неделю после полутора месяца разлуки, а все благодаря особому отделу. Джей-Джей резко выдохнул через нос, не давая злости завладеть собой, наклонил голову и впился в губы Юры с глубоким, шумным вдохом, больше не сдерживаясь. Юра, кажется, только этого и ждал, нырнув ладонями ему под скулы, вновь провел ими по плечам, и Леруа, поняв, что держал гимнастерку все эти минуты, разжал пальцы, не заботясь о том, куда она приземлится. Юра отвлекся на звук упавшей ткани, попытался отстраниться, едва слышно напомнив: — Дверь. Джей-Джей абсолютно точно не собирался его выпускать теперь, с двумя свободными руками, которыми обвил его тело, приподнял над полом, развернувшись вместе с ним и начав теснить в сторону злосчастной двери. Все эти мгновения он не оставлял в покое его губы. Юра не сопротивлялся, не глядя провернув ключ, как только коснулся спиной двери. — Надо входную снаружи тоже, — прошептал он. — Подождет, — хрипло отозвался Джей-Джей, подлез под халат, расстегнув ремень и брюки, потянул их вниз, опустившись на корточки, снял вместе с носками и ботинками. Делал он это все быстро, чтобы не дать Юре опомниться, но тот больше никакую дверь запирать не собирался, легонько двинув коленом по его подбородку в знак неодобрения такой наглой прыти. Леруа очень хорошо знал, что ему нравилось именно так, поэтому поцеловал это колено, рывком выпрямившись и подняв его, устроив ладони под ягодицами. От неожиданности Юра тихонько вскрикнул — или громко выдохнул, как посмотреть — и обхватил ногами его талию, рукой дотянувшись до выключателя, погружая кабинет в темноту. Оставалось лишь задернуть шторы, о чем Джей-Джей был не в состоянии думать между ног Юры, незнамо как найдя силы воспротивиться жгучему желанию взять его у этой двери, на весу, прямо в халате. Сам Юра, кажется, вообще не был против, льнул к нему всем телом, млел от поцелуев в шею и умудрялся ерзать на нем. Чувствуя, что скоро свихнется от нетерпения, Леруа выдавил требовательное: — Где? Получилось так низко и грубо, что он даже немного запереживал, что Юра испугается, но тот только задрожал, сбивчиво прошептав в ответ: — Там… В сейфе. Я сам. Не став спрашивать, почему презервативы и смазка хранятся в сейфе с лекарствами, к которым был доступ только у медика, Джей-Джей отпустил его, сразу же прижав рукой собственный пах, где член от потери контакта заныл просто безумно. Пока он справлялся с пульсирующим возбуждением, глубоко вдохнув и выдохнув, Юра успел достать все необходимое и даже задернуть шторы. Не до конца — щель между ними осталась, пропуская полоску лунного света, на что Юра уже не обратил внимания, застыв, когда Джей-Джей обнял его сзади. Поцеловал в макушку, затылок, одновременно заводя руки вперед и расстегивая верхние пуговицы халата. Он делал это столько раз, он боялся, что не сделает больше ни одного, он ехал крышей, думая о том, что это делает кто-то другой. До чего глупо и бесправно, Юра ведь не позволил никому. Даже Виктору, из кожи вон вылезшему, чтобы навсегда его у него забрать. Джей-Джей аккуратно отодвинул ворот халата и приспустил ниже, открывая спину до середины лопаток. Скользнул губами по плечу и устремился еще ниже. Юра, неровно дыша от поцелуев в спину, покорно позволил наклонившемуся Джей-Джею стянуть его белье. Леруа, так и оставшись на коленях позади, обхватил ладонью его щиколотку, медленно проведя по коже вверх, подлез рукой выше, под халат, не дойдя до ягодиц, и начал покрывать поцелуями его бедро. Он бы целовал ему ноги полночи, изводил бы его нежностью до срывающихся просьб, зная, как вело Юру от таких ласк. Не учел, правда, как сильно завелся сам от вздрагивающего тела и прерывистого дыхания, с готовностью схватив протянутый флакон смазки и поднявшись с колен. Он не дал Юре обернуться, прижав его к своей груди, выдавил смазку себе на ладонь, не спеша снимать с Юры халат и присосавшись к его шее. — Джей-Джей, — выдохнул Юра, вздрогнув, как только Леруа ввел палец, обхватив второй рукой его член. Ответом Джей-Джей целовал ему ухо, удерживая клонившееся вперед тело рукой, не прерывая движений ладоней. Наклонялся вместе с ним, подталкивал его бедрами, чтобы Юра нашел точку опоры в нем, сзади. Юра находил, откидываясь назад, но не мог удержаться, с невнятным хныканьем снова подаваясь вперед в попытке уйти от ласк в шею. Не оттого, что ему неприятно — напротив, Леруа видел, что для Юры это было слишком, он не хотел кончить преждевременно, что сделать с пальцами внутри, двигающейся рукой на члене и горячим дыханием в шею было раз плюнуть. Джей-Джей в итоге убрал руку с его члена, добавил еще палец и обхватил Юру поперек груди, прижимая к себе. Халат сполз со спины почти полностью, в глазах стало совсем темно, Леруа уже не видел, куда целовал, держа Юру в своих руках, пока тот дрожал и захлебывался стонами, в конце концов, попросив остановиться. Любой, кто стоял бы за окном медчасти, услышал бы, как ему невыносимо сладко. Джей-Джей вытащил пальцы, и Юра сам развернулся к нему, прильнул губами к губам, принявшись расстегивать его ремень, брюки. Леруа умудрился сорвать с него халат, предварительно расстегнув оставшиеся пуговицы, снял собственную футболку, одним движением потянув за ткань через голову сзади, стряхнул брюки вместе с трусами и буквально впечатал Юру в себя, набрасываясь на его губы. Повалил его на диван практически вслепую, не сдержавшись, двинул бедрами между его разведенных ног, поднырнув одной рукой под ягодицы и с силой сжав. Юра податливо прижимался к нему, такой открытый, господи, он так доверял ему себя, готов был отдаться весь. Как его доверие не рухнуло после всего, Джей-Джей не знал и считал чудом, меньше всего на свете желая это доверие утратить. — Я, кажется, кончу сразу, — признался Джей-Джей, открыв упаковку презерватива и раскатав только со второй попытки. Юра глянул на надорванный пакетик фольги: — Больше резинок нет. Намек Леруа понял, мысленно пообещав постараться продержаться подольше. Но мысль моментально вылетела из головы, как только он вошел. Сорванный вздох всполоснул тишину, ударил в туго соображающий мозг требованием замереть, что Джей-Джей и сделал, возобновив движения рукой на чужом члене. Подготовка была достаточной, Юра не дал в этом усомниться, только в сравнении с пальцами и таким перерывом казалась несоразмерной. Джей-Джей безотрывно смотрел на его лицо, разглядывая нежно пылающий в темноте румянец, приоткрытые влажные губы и мерцающие звездами глаза, повернул голову вбок, целуя щиколотку, голень, сжимая его бедра и толкаясь глубже. Любовался им откровенно, не скрывая, и Юра позволял ему, растекался под его взглядом охотно, не зажимаясь, не смущаясь собственного взора, ничего. Сжал его талию ногами, дав взять себя до упора, застонал кротко, потрясающе выгибаясь и встречая его губы своими, пока Джей-Джей брал, брал всё, что дозволено было только ему. Леруа сдержанно двигал бедрами, стараясь найти тот самый угол, но быстро оставил попытки, потому что Юра, казалось, ловил удовольствие от самих фрикций, жадно встречая каждый толчок и неуемно сдавливая его тело бедрами. Он не дотрагивался до своего члена, он касался его скул, обхватывал шею, спину, он хотел еще, не прося об этом. За него говорило тело, разомлевшее, вожделеющее, и Джей-Джей слушался его, вздрагивающего в его руках, ускоряясь, вознагражденный участившимся дыханием и стонами, заводившими еще больше. Джей-Джей на мгновение крепко зажмурился, чтобы не кончить от одних только звуков, которые Юра издавал, бесповоротно сводя его с ума. И едва не тронулся, когда Юра ахнул — негромко, проникновенно, чувственно, вцепившись в его бицепс дрогнувшими пальцами. Леруа перехватил его удобнее, запомнив этот угол, и принялся изнизывать методично, уверенно, неумолимо, заставляя Юру метаться, трястись в его руках, окончательно превращая эту ночь в настоящее безумие. Джей-Джей натужно дышал, готовый, давно готовый взорваться, но держался на этой самой грани из последних сил, напрягая все мышцы, упрямо желая довести Юру до пика вот так, с его членом внутри. Узел внизу живота просто горел, выжигая, умоляя сдаться, он буквально ощущал, как пульсирует вена на собственном члене, безжалостно вгоняя его в дрожащее тело, в котором было неистово хорошо. Только когда Юра начал сжиматься, практически запирая его в себе, Джей-Джей расслабился, отпуская, содрогнувшись вместе с ним одновременно. Оргазм был настолько оглушительным, что заложило одно ухо. Леруа облокотился на спинку дивана, чтоб не плюхнуться на Юру, проморгался, тряхнув головой. Звон не прекращался. — Ты чего? — забеспокоился Юра. — В ухе звенит, — признался Джей-Джей. Юра хмыкнул, аккуратно приподнявшись на локти. Джей-Джей вышел из него, придерживая за талию, велел: — Лежи. Потечет. Юра послушно лежал, задумавшись о чем-то, пока Леруа все подчищал. Подвинулся к спинке, предоставляя ему место, поворчал, когда тот занял почти весь диван, и закинул на него ногу, обнимая. Тихо спросил: — Останешься? Тут Джей-Джей понял, о чем он думал, взяв его руку в свою и оставив бережный поцелуй на пальцах. — В казарму утром пойду. Юра сложил руки на его груди, расставив локти в стороны, тем самым переместившись полностью на его тело. Джей-Джей тут же отвел пряди с его лица, заложив за уши. Ему не было тяжело — разве что от взгляда, в котором, помимо тревоги, поселилась какая-то тоска. — Твой контракт ведь на месяц? Леруа ждал этот вопрос. Гораздо легче было ответить, чем сказать самому, так он думал, не подозревая, как сложно дастся утвердительное «да». Он обдумывал это, решил, что сразу набросит варианты, обнадеживая, но сейчас слова будто застряли в горле. Тон Юры оставался прежним. — Поэтому забрать хочешь? На это ответ нашелся быстро: — Предлагаешь мучиться от очередной разлуки? Потому что еще одной я точно не выдержу. — Не я тебя оставил, — еще тише напомнил Юра, опустив глаза. Джей-Джей мог бы вновь сказать, что не был властен над ситуацией, но проглотил эту реплику, не желая портить ночь ссорой. — Есть вариант, — глядя в сторону, начал он. — Что контракт продлят. В этом случае я останусь, только не знаю, надолго ли. В другом… Только тебе решать. — Мне? — Уехать со мной или остаться здесь. Видит бог, он не хотел, чтобы это прозвучало, как ультиматум, но жизнь диктовала свои условия. И виделась она ему настолько же совершенной, идеальной, с Юрой рядом что в Оттаве, что здесь, насколько невыносимой где угодно — без него. Юра неожиданно сокрушенно вздохнул, уткнувшись лбом ему в грудь. — Мне типа ответ сейчас надо дать? — Нет, конечно, — улыбнулся Леруа, заметно расслабившись. — Все, что мог дать сегодня, ты уже отдал. — Блядь, ты только что пробил потолок в топе несмешных шуток. — Что еще я пробил, принцесса? Юра вскинул голову, задохнувшись от возмущения, на что Джей-Джей одарил его самой нахальной улыбкой из своего арсенала, приготовившись отбиваться, но Юра только головой покачал, прыснув от смеха. Леруа в нем это обожал: чем ужаснее, неприемлемее были его шутки, тем смешнее они казались Юре. — Не пойду я с тобой на свидание. — Сердце мне разбиваешь. — И в Канаду тоже не поеду. — Проверь мне пульс на всякий случай. — У меня прием окончен, капрал, — отодвинулся Юра, присев и потянувшись за валявшимся на полу халатом. — Да уж, — согласился Джей-Джей, поднявшись вслед за ним и натянув трусы. — О каком приеме речь, раз резинок нет. И шустро выскочил из кабинета запереть уже опостылевшую входную дверь в медпункт.