***
— Получилось!!!***
Все смотрели на меня в охуении. И мне чего-то подумалось, что со стороны выгляжу весьма глупо. А если быть точнее, по-дебильному. Я с улыбкой глянула на лидера сей компании. И спросила: — Ну что, не узнаёшь небось? Тот отрицательно показал головой. А бедняга Рэтчет буквально взвыл: — Да за что! Балкхед, я тебя когда-нибудь за неё на запчасти разберу!!! Балкхед, не дожидаясь летального для него исхода дал дёру. А вот для Прайма, кажется вообще происходящее здесь сравнивается с психушкой. Лол. Чё бы такое сделать, чтобы его удивить как следует? — Мы разве незнакомы? Прайма мой вопрос поставил в ступор. А вот Рэтчет начинал хихикать. — Нет, мы незнакомы. Рэтчет уже начинал ржать в голос, так глупо и нелепо выглядел Прайм. До остальных уже допёрло, кто эта странная девочка, и тоже засмеялись. А я, делая вид, что все тупые, встала и сделала шуточный реверанс: — Меня зовут Елизавета Мирская, и мне двенадцать лет. Рэтчет уже валялся на полу от смеха. Потолок трясся от хохота, стоявшего в этом зале. И вдруг… Прайм начал смеяться. Сначала тихо, потом всё громче и громче. И через несколько минут ему пришлось опереться на стенку, чтобы не упасть на пол. Все, даже Рэтчет притихли. И послышались голоса: «Она заставила Оптимуса смеяться… Вот это девка…» Я угрожающе нахмурилась: — Кто тут смелый? Кому жить надоело? Кто назвал меня девкой?! Бамблби поднял руки, мол сдаюсь, только не убивайте. Я сжалилась: — Чтобы это было первый и последний раз. Понял? И тут мне задали вопрос, который, по идее, нужно было задать первым делом. -Как ты это сделала? Я притихла, обдумывая ответ. И через некоторое время изрекла: — Как бы вам объяснить… Дело в том, что я недавно узнала… Ну… Короче, я теперь всесильный демон, которого по идее невозможно убить. — И как это понимать? В ответ я протяжно вздохнула: — Смотрите. Расправив ноги и сформировав ладонями нечто, куда бы можно было положить шарик, я закрыла глаза. Потом начала раздвигать ладони, и в конце концов кисти моих рук объяло фиолетовое пламя. Вздох удивления. Я открыла глаза. Однако мои руки продолжали «гореть». И я, вздохнув, опять опустила веки. Через несколько секунд у меня в каждой руке сформировалось по одному огненному шарика. Которые в следующий момент пропали. Руки перестали светиться. Я открыла глаза и виновато улыбнулась: — Это на данный момент всё, что я могу. На меня смотрели с восхищением. Я поняла, что долго не выдержал так стоять. И поэтому, слегка улыбнувшись, удалилась к себе в комнату. Там рухнула на кровать. Лизка, ты, конечно, молодец, но врать нехорошо. К тому же Рэтчет скоро-очень скоро-поймёт, что мои приёмы не так уж прямо безнаказанны и отнимают много сил. И запретил использовать мои силы, пока не поправлюсь. А это есть нехорошо. Очень нехорошо. Тем более, что тогда я так и не смогу научиться как следует управлять ими. Интересно, а что там делает Оптимус? Как только я об этом подумала, у меня в глазах потемнело, и в следующую секунду сфокусировалось. Только не в том месте, где лежало моё тело. А в теле Прайма. И только тогда, когда он открыл дверь в чью-то комнату на втором этаже, я поняла, что мне не сдобровать. Потому что… Это была моя комната.