ParabaChronicles

      После его «воскрешения» проходят сутки. Клэри и Иззи сюсюкают с ним как с ребенком, а все остальные норовят приобнять и похлопать его по спине, выразив тем самым свою «поддержку». Бог мой, как всё это его достало, и как же всё это его бесит. Единственный, в чьих объятиях Джейс бы хотел оказаться по доброй воле, был Алек Лайтвуд – парабатай, но вот именно он то как раз с нежностями и не спешил, что не могло не расстраивать «эго» Джейса. Нет, Алек обнял его тогда на озере Лин, но черт возьми, это было так мимолетно, формально и скомкано, что Джейс почти физически ощущал досаду. Ему хотелось от Алека бурных эмоций, переживаний, да дьявол дери, слез! Он же ведь умер в буквальном смысле! Алек же должен был испугаться? Расстроиться? Сойти с ума! Джейс бы вот точно сошел с ума, если бы с Алеком что-то случилось. Вэйланд до сих пор помнит тот ледяной ужас, охвативший все его существо, когда Алек лежал тогда в доме мага и находился на грани смерти. Джейс плакал, читая их клятву «парабатай», и сам чуть было не отдал душу от одной мысли, что Алек – мёртв. И вот теперь, когда все тоже самое случилось с ним – все, что смог выдавить из себя Лайтвуд – это скупые объятия на берегу? Джейс ощущал совершенно детскую, упрямую, наивную обиду, что расползалась внутри него, буквально поглощая всю его душу, и разъедала сознание кислотой. Джейс ждал от Алека других эмоций. Он вообще, черт возьми, ждал от Алека хоть каких-то эмоций, а не угрюмого взгляда и скупого похлопывания по спине. Джейс заслуживал совсем другого. Он злился и куксился внутри себя, нацепив на лицо привычную маску хамоватого раздолбая, за которую прятался как за щит, чтобы все окружающие не лезли в душу. Там и так было весьма погано, и скребли с упоением злые кошки, норовя проскрести там себе дыру.       Нефилимам так и не удалось пообщаться в тот вечер в баре. Алек свалил вместе с Магнусом, не удостоив Джейса кивком своей царственной головы, и остаток ночи Вэйланд топил свое и без того изрядно потрепанное «эго» во всех спиртосодержащих напитках бара. Под утро его вырвало прямо на клумбу у Института, к которому он собственно и пришел. Воскрешение воскрешением, а утреннюю планерку у Лайтвуда в кабинете никто, кажется, не отменял. Настроение было совсем ни к черту, даже улыбки Клэри и Изабель не обрадовали его, тем более что Алек был снова хмур и не смотрел в его сторону всю планерку. Зато Джейс просверлил в Лайтвуде пару дыр, со все возрастающей злостью отмечая на шее брюнета оставленный Магнусом темный засос. Волна ярости и обиды, уже пустившей по Джейсу корни, опять накрыла его удушьем, захотелось выбить из рук Лайтвуда его планшет, и, схватив Алека за грудки, заорать ему прямо в лицо, чтобы не смел игнорировать парабатая. Вероятно, что-то из этого отразилось у Вэйланда на лице, передаваясь Алеку через руну горячим импульсом томящей злости, от чего брюнет оторвал глаза от экрана и обратил их прямо на Джейса. Вэйланда будто обдали ушатом льда, взгляд у Алека был тяжелым, совсем неласковым и привычным, каким он смотрел на них с Иззи почти все время. О в этом взгляде была обида и ярость зеркальные чувствам Джейса, и это было совсем уж странным. За что Алеку собственно свирепеть? Это же Джейс чуть было не умер, если б не Клэри и Разиэль… Алек еще чем-то не доволен?       К обиде и злости Джейса добавилось чувство смятения и тоски. Остаток планерки он хмуро смотрел себе под ноги, лелея внутри обиды. Алеку просто совсем плевать. Он вон ушел развлекаться со своим магом, сразу после всего, что произошло, а еще смотрит как будто это он, Джейс, так по-свински поступил со своим чуть было не покинувшим мир «живых» парабатаем. Обида поддакнула и разрослась внутри Джейса толстым комком гадких слизней, пустивших щупальца по всему телу. Бррр. Джейс тоскливо и зло посмотрел на Алека еще раз – Лайтвуд с непроницаемым видом раздавал указания своим людям. Планёрка окончилась, и все потихонечку расходились, оставляя их с Алеком наедине. Обвитое скользкой обидой сердце часто забилось внутри галопом, силясь выпрыгнуть из груди. Может они все- таки поговорят? И Алек объяснит, собственно какого хрена, он смеет так игнорировать парабатая? Джейс принял позу оскорблённой невинности, расставив ноги на ширине плеч и сложив руки на груди. Сдув с глаза чёлку, Вэйланд вперился взглядом в парабатая и с очень плохо скрываемом ехидством в голосе вопросил:       – Ну? Ничего не хочешь, ты, мне сказать? Я тут вообще-то недавно ум…, – Джейс затыкается на полуслове, с ошеломлением замечая, что Алек делает в этот миг. Лайтвуд… расстегивает ремень? Не просто расстегивает, а с остервенением выдирает кусок черной кожи из шлевок фирменных брюк, глядя на Джейса, как будто он демон, которого Алек держит на мушке.       – Снимай штаны, Вэйланд, – в хриплом голосе звучит сталь. С таким Алеком шутки плохи. Он весь как натянутая струна, и под обманчиво спокойным телом бурлит кипящая, злая лава. – Я сказал: Снимай. Сейчас же. Свои. Штаны, – Алек шипит это всё сквозь зубы, как разъярённая чем-то кобра, и Джейс так сильно обалдевает, не зная даже, как возразить. Он мог рассчитывать на что угодно, но …ВОТ НА ЭТО – точно не мог!       – Ты… что с-с ума сошел? Что творишь? – голос вернулся к Джейсу опять, а с ним привычная уже обида. Вэйланд попробовал отползти от разъяренного парабатая, но тот успел его перехватить и, заломив Джейсу за спину руки, уткнуть блондина всем телом в стол. Джейс распластался на нем медузой, Алек держал сзади его запястья и навалился всем своим телом на еле дышащего блондина, сдернув с его задницы штаны. Удар обрушился на ягодицы, заставив Вэйланда заскулить совсем девчачьим и тонким всхлипом.       – Это тебе за твою беспечность! – второй удар был еще сильнее, Джейс от обиды едва не плакал, зубами впившись в угол стола.       – Это за то, что не острожен, хотя я так умолял тебя быть хоть немного поаккуратней! Не лезть везде один на пролом и активировать нашу руну, как только ты попадешь в опасность, а не пытаться все «порешать» как-то на месте и в одиночку! – в голосе Алека звенят слезы, удары сыплются, но слабеют, и Джейсу кажется, что он понял. Алек волнуется за него, он просто был через чур напуган и разозлен, когда всё случилось, и он замкнулся, как и всегда, когда он чувствовал, что бессилен, и ощущал, что он виноват, что отпустил Джейса одного, а тот опять полез в гущу драки. Горло сдавил сильный жесткий ком, но не обиды уже, а счастья.       – Это за то, что ты вообще умер! – Алек в последний раз ударяет, а после сбрасывает ремень, перевернув Джейса на спину и жадно впившись в него губами. Они целуются бесконечность, кусаясь, сталкиваясь зубами, один другого не отпуская ни на секунду даже для вдоха. Джейс прижимается к парабатаю, уложив голову на плечо, уже обнявшего его мужчины, снова сливаясь с ним в поцелуях.       – А это вот мне, скажи, за что?       – За то, что снова живым вернулся. Только посмей так не сделать снова.