Научи меня быть счастливым

Через год или, может, через век ты появишься на пороге моего дома и позволишь подарить тебе весь мир. Запомни мои слова — парень из маленького городка, провинциальная жизнь — тебе этого будет мало.

      Снизу доносилась громкая музыка и довольные возгласы гостей, особенно ведьм Нового Орлеана. Клаус Майклсон определенно постарался ради сегодняшнего приема. Дорогие напитки, воздушное шоу, зал украшенный цветами и свечами и роскошная музыка в исполнении живого оркестра.       — Ведьмы в сборе, Никлаус, — обратился Элайджа к брату, который завязывал галстук, стоя у зеркала.       На лице первородного заиграла самодовольная ухмылка.       — У меня нехорошее предчувствие насчет тебя и этого вечера.       — Эла-айджа, что может пойти не так?       — Все, что угодно, Никлаус, прошу, будь осторожен, — первородный поправил пиджак, стряхивая с него невидимые частички пыли и грязи.       Клаус подошел к брату и похлопал того по плечу.       — Доверься мне, — гибрид улыбнулся, покидая свою комнату, — сегодняшний прием принесет нам успех.       Клаус остановился возле лестницы, ведущей вниз, и довольным взглядом окинул присутствующих. Марселя пока нигде не было видно, но гибрид не сомневался, что тот скоро объявится.Гибрид забрал бокал с шампанским у проходившего мимо официанта и сделал глоток, мысленно празднуя победу. Все складывалось как нельзя лучше, и ничего не могло испортить это магический вечер.       — Празднуешь?       — Как видишь. Кстати ты сегодня очаровательна. Тебе очень идет черный цвет.       — Не заговаривай мне зубы, — Камилла заглянула в глаза первородного, не скрывая своей улыбки.       — Это всего лишь комплимент, кстати, — мужчина достал небольшую бархатную коробочку темно-синего цвета из внутреннего кармана дорого пиджака и протянул ее девушке, — надеюсь, ты примешь от меня этот скромный дар.       Девушка приоткрыла рот в изумлении, прежде он никогда и ничего ей не дарил, а тут роскошное колье из самоцветов, стоящее, наверное, как вся ее квартира, она уже хотела возразить, что не стоит делать ей такие дорогие и прекрасные подарки, но гибрид ее перебил, своей победной ухмылкой.       Клаус почувствовал на себе чей-то прожигающий взгляд, он не сомневался, от кого тот идет, но…       — Кажется, прибыл Марсель…       Гибрид повернулся лицом к источнику столь пламенного взгляда и замер… Улыбка тут же пропала с его лица, Клаус даже не заметил, как дернулась Камилла, а в его руках лопнул бокал. Такого просто не могло быть ни здесь, ни сейчас, ни-ког-да. Его сердце замерло в агонии, болезненно сжалось, и показалось, что оно больше никогда не забьется в бешеном ритме.       — Клаус…       Первородный вздрогнул, услышав свое имя, произнесенное бледными, как снег, губами, тихим, почти неживым голос. Он, словно упал в озеро с вербеной и аконитом, настолько ему стало жарко и невыносимо больно. Казалось, что кожа покрылась волдырями и вот-вот сейчас лопнет. После стольких лет…       — Кэролайн.       Он не мог поверить, что видит ее здесь. В своем городе. Под руку с… Марселем?! Гибрид зарычал, в один миг, оказываясь внизу перед ней.       — Кэролайн, что ты здесь делаешь?       Не лучшая фраза для приветствия, но… Его трясло. Он смотрел в ее глаза и не мог совладать с собой. Слова, которые он хотел сказать ей все эти годы, застыли на плотно сомкнутых губах, глаза метали молнии, по коже бегали мурашки, его организм по-прежнему ненормально реагировал на ее присутствие. Она была прекрасна. Все такая же сильная, красивая и излучающая свет.       — Отдыхаю, — как ни в чем не бывало, ответила блондинка, хорошо скрывая дрожь в голосе.        — Милая, Новый Орлеан — не лучшее место для отдыха.       — Но ты сам хотел мне его показать! — не выдержала та, совсем забыл о Марселе и о присутствующих в этом зале, никто и ничто не существовал для нее в этот момент. Только горящие изумруды напротив и ее бьющееся от волнения сердце.       Клаус сжал челюсть, кинул беглый, полный ярости взгляд на удивленного Марселя, и протянул руку блондинке.       — Один танец.       Кэролайн сглотнула, кладя свою руку на раскрытую ладонь гибрида.       Клаус приобнял девушку за талию одной рукой, а второй нежно и бережно сжал ее ладошку. От нее пахло сладостями и страхом. Клаусу хорошо был знаком этот аромат, раньше он обожал вдыхать его за долю секунды до того, как вонзить острые клыки в шею несчастной жертвы. Но сейчас, этот ядовитый запах душил его, перекрывал кислород в легких, не давал мыслить трезво, позволяя ярости медленно окутывать его тело.       — Ты боишься.       Кэролайн ничуть не изменилась. Она по-прежнему превосходно танцевала, одевалась со вкусом и оставалась честна с ним.       — Боюсь.       Она выдохнула слишком шумно, или у него просто слишком хороший слух.       — Но не тебя.       Кэролайн взглянула в его глаза, в которые поклялась самой себе больше никогда не смотреть. В них читалось восхищение, нежность, удивление, желание, страх. Она была уверена, что ее глаза выражают те же самые чувства и эмоции. Только вот он видел ее насквозь, видел, как она медленно умирает, чахнет в его крепких объятиях.       Миг и они оказались на балконе, на свежем воздухе под россыпью бриллиантов на небе.       — Почему ты здесь? — повторил свой вопрос гибрид, поворачиваясь спиной к старой знакомой, напрягаясь каждой клеточкой тела.       — Я обещала, что буду честна перед тобой, — Клаус замер, каждое ее слово било, как аконитовая бомба, — мне было плохо. Очень плохо. У меня умерла мама. Я отключила чувства.       Кэролайн вдохнула ночной воздух, быстро моргая.       — Я натворила ужасных вещей. Я потеряла саму себя. И мне казалось, что мир покрыла тьма и в самую тяжелую минуту отчаяния я услышала в голове твой голос, зовущий меня. Я вспомнила те слова, что ты сказал мне в мое день рождения. Они дали мне сил вернуться. Осознать, что мир, он — большой и не заканчивается на одном городке, в котором тебе нет места. Поэтому я здесь. Позволь мне остаться. Не гони меня.       Клаус незаметно сжал кулаки. Он быстро зажмурил глаза, пытаясь подобрать правильные слова и сделать хоть что-то. Но силы словно покинули его — бессмертного гибрида, короля Нового Орлеана.       — Хорошо.       Только и смог произнести он, перед тем, как незаметно исчезнуть.