В свете твоем я научился любить. В красоте твоей — писать стихи. Ты танцуешь у меня в сердце, Где никто тебя не найдет.
Кэролайн сморщила носик, открывая глаза. В комнате было уже светло, и ее крепко-крепко прижимали к себе, щекоча шею горячим ровным дыханием. Девушка закусила нижнюю губу, прислушиваясь к своим ощущениям, внутри все трепетало и порхало, чувствовалась легкость и невесомость во всем теле. Форбс осторожно повернулась лицом к спящему рядом мужчине, его удивительно длинные ресницы подрагивали, а губы были чуть приоткрыты, еще ни разу в жизни она не видела Клауса настолько умиротворенным и, о, Господи, невинным. Гибрид, почувствовав движения возле себя, лишь сильнее прижал девушку к себе, боясь, что та может испариться, и чуть ли недовольно не рыча. Его действия заставили блондинку замереть и перестать дышать, и как он еще не проснулся от ее возни, она коснулась его колючей щеки и ласково по ней погладила пальчиками. Клаус зажмурился, улыбаясь, и в ответ провел рукой от лопаток до линии бедер, вызвав легкие мурашки и румянец на щеках девушки. — Сегодня лучшее утро в моей жизни, — сквозь сон произнес древний, улыбаясь и не открывая глаза. — Я соскучилась по твоему голосу, — Кэролайн удобнее устроилась на его груди. — А я соскучился по своим рукам, которые могут обнимать тебя. И в доказательство своих слов гибрид крепче прижал девушку к себе так, чтобы та могла почувствовать, как бешено бьется его сердце. И она почувствовала. Кэролайн взглянула в его глаза — чистые, бледно-зеленые, живые; они смотрели на нее в упор, пристально, с любовью. Клаус поддался немного вперед, касаясь губами лба блондинки — нежно, тепло, заботливо. И все было таким правильным в этот момент… Их обнаженные тела касались друг друга, прожигали кожу, глаза смотрели в самую душу, говорили без слов, выражая все то, что они не могли сказать столько лет… — Никлаус, у Давины появился план, как вернуть тебе… Элайджа замер в дверях, застав своего брата снова человеком в обнимку с Кэролайн, пытавшейся спрятаться под одеялом. Древний закрыл рот, отводя взгляд в сторону, дабы не смущать бедную девушку еще больше, и поправил идеально сидящий пиджак. — Брат, ты как всегда вовремя, — с сарказмом заметил гибрид, разозленный тем, что их прервали на самом важном моменте… — Прекрати язвить, Никлаус, одевайся и спускайся вниз, у нас много дел. Как только за древним захлопнулась дверь, Кэролайн вылезла из-под одеяла и, сев в постели, недовольно уставилась на Клауса, на чьем обворожительном лице застыла широкая довольная улыбка. Девушка несильно ударила его кулаком в плечо и нахмурилась, рукой придерживая одеяло на уровне груди. — Он всегда так врывается? — Я бы поставил замок, но тогда он сломал бы дверь. Форбс закатила глаза, придумывая, как бы отвадить Элайджу, чтобы тот перестал врываться без предупреждения. — Не прячься, — слова Клауса вывели ее из раздумий. Девушка непонимающе на него посмотрела, — ты прекрасна, sweetheart. Его рука коснулась ее плеча, пальцы очертили узор и направились к острым ключицам, прошлись по ним и чуть ниже, медленно опустили одеяло вниз. Кэролайн завороженно следила за его действиями и, казалось, вовсе не дышала, замерло даже сердце, до этого бьющееся, как ненормальное. Клаус дотронулся до ее груди и несильно сжал, девушка частно и резко задышала, прикрывая глаза и откидывая голову назад. — Тебя ждет Элайджа… — Подождет… Его влажный язык коснулся ее соска, сорвав приглушенный стон девушки, он погладил внутреннюю часть бедра, вызвав мурашки по всему телу, неторопливо усадил ее себе на бедра, вызвав еще один стон, теперь уже более громкий. Гибрид убрал с шеи длинные вьющиеся пряди и припал к ней губами, пока его руки блуждали по телу девушки, поглаживая ее молочную кожу и задавая нужный такт. Кэролайн положила руки ему на плечи, заглядывая в его затуманенные глаза, в которых читалось желание, восхищение и трепет по отношению к ней. Она сжала в ладошке его короткие, но вьющиеся волосы так, чтобы он откинул голову назад. Девушка поцеловала его нежно, но настойчиво, беря инициативу в свои руки, ей хотелось зацеловать его до смерти, ей хотелось, чтобы этот рай никогда не заканчивался, чтобы он всегда был рядом с ней, поддерживал, оберегал и любил, а большего ей и не надо. Клаус нехотя разорвал поцелуй, падая на подушки, отдавая всю власть над собой в ее заботливые ручки, но при этом свои не убирая с ее бедер и тем самым, как бы невзначай, направляя ее… — Никлаус! Кэролайн вскрикнула, подскакивая на месте, она с грохотом упала на пол, захватив с собой одеяло. Из глаз Клауса потекли слезы от истеричного смеха и перекошенного лица брата, который уж точно не ожидал увидеть такую картину, где его брата… а, впрочем, неважно. — Элайджа-а-а! — давясь смехом, произнес гибрид, садясь в постели, — дай мне две минуты. Первородный растерянно кивнул, мысленно заручившись не входить впредь в комнату младшего брата без стука. — Ты как там, милая? — ехидно спросил древний, заглядывая практически под кровать. Кэролайн лежала, закрыв лицо руками, закутанная в одеяло, как гусеница в кокон, и что-то неразборчиво бормотала. Если прислушаться к ее словам, то можно разобрать слова « позор» и «стыд».***
Клаус вполне довольный и счастливый спускался вниз в гостиную, где его уже ждала семья, следом за ним семенила Кэролайн, стыдливо опустив голову, и разглядывая свои туфли. Девушка мимолетом заметила Ребекку, подмигивающую ей, и еще сильнее покраснела, в сторону Элайджи ей даже не хотелось смотреть. Она села на диван возле первородной и взглядом велела той молчать, тем временем гибрид облокотился на перила. — С возвращением, Ник. Все же я буду скучать по твоей милой волчьей мордашке. — Дорогая сестра, язвительности тебе, как обычно, не занимать. Но я уверен, вы не для этого вытащили меня из постели. — Никлаус, мы хотели поговорить о том, что с тобой произошло. Сегодня ночью Марсель отправился на старый склад, подтвердить догадку Давины, и догадайся, кого он там не нашел. Гибрид нахмурился, бросив обеспокоенный взгляд на Кэролайн, и сжал челюсть. Ему казалось, что все, наконец, закончилось, и теперь он сможет зажить спокойно и счастливо, но по воле злодейки судьбы, в его жизни никогда не наступит покой и умиротворение. — Продолжай, — велел он брату. — Мы думаем, что тот, кто напал на Кэролайн, наложил заклинание на тебя и обратил Камиллу в вампира, все еще жив.