Black Converse

Сигарета за сигаретой. Пустая пачка за пустой пачкой. Два пустых карих глаза. Пустая сторона кровати. Пустой холодильник. Пустота, как бы иронично не звучало, было единственным, что окружало Камилу уже два дня, с ухода Лорен. После двух дней без сна (она поняла, что не может спать без рук Лорен, обнимающих её), без принятия душа, но полных бесконечного курения, вместо удовлетворения своего растущего голода; Камила боялась смотреть на своё собственное отражение в маленькое зеркало, одиноко висящее у стены в ванной. Но, каким-то образом она знала, что будет выглядеть, словно мертвая, поэтому не слишком испугалась. Единственным источником света Камиле служила луна, отражающаяся от маленького окна, и тогда она услышала два тихих стука в дверь. Камила всегда находила луну бесполезной, потому что даже с помощью многих звезд, она все еще хреново освещала Землю. Кареглазая почувствовала, как сердце учащенно забилось, пока она шла к двери, потому что а) дверь была не заперта, б) единственный человек, который может стоять за порогом, знает это, что означает с) это не Лорен, посреди ночи ожидающая, когда Камила откроет дверь. Будучи решительным человеком, Камила с легкостью открыла дверь, не обращая внимания на колотящееся в груди сердце. Но вместо того, чтобы встретить человека или необычную девушку с зелеными глазами, она встретила пустую, холодную улицу. Она бросила взгляд на пол и обнаружила там банку кока-колы и сникерс. Камила подняла глаза в поиске единственного человека, который мог это оставить, но благодаря слабо освещенной улице и плохому зрению, она не увидела ничего. С характерным ей хриплым смешком и хлопнувшей дверью, кареглазая оставила нетронутые продукты на улице и вернулась к своей рутине – курению – в попытке утолить голод, продолжала думать о девушке в черных конверсах, которая оставила её одну, но посреди ночи подкинула Камиле единственную еду, которую могла себе позволить. - Она целыми днями только наблюдала, как свет освещает, а затем покидает маленькую квартиру. Одна из многих, многих вещей, которые ненавидит Камила – это выход на улицу. Как бы просто и безобидно это не звучало, девушка никогда не покидала однокомнатную квартиру, потому что прогулки по оживленным улицам заставляли её чувствовать себя уязвимой. А это уже другая вещь, которую она презирала. В четырех знакомых стенах она чувствовала себя наиболее уверенной. Когда она услышала два тихих стука, она искала другую пачку сигарет, потому что никак не могла выкурить последнюю сигарету. Она открывала ящики, искала под кроватью, везде. Она снова прокляла луну за плохое освещение. Разочарованная, она застонала и направилась к двери, быстро её открыла, слегка вздрогнув от привычного скрипучего звука. Как и ожидалось, на пороге лежали те же самые продукты, что и ночью ранее, и еще один батончик, но уже с двумя сигаретами вместо банки кока-колы. Её глаза сразу заметили другую вещь – маленький обрывок бумаги. Она наклонилась и подняла его, моментально узнав почерк Лорен. Пожалуйста, возьми это. Записка была брошена на кучу вещей, которые Камила решила снова не брать. Еще секунду подумав, Камила наклонилась еще раз и взяла только сигареты. Она вставила одну меж своих губ, когда закрыла дверь и, скатившись по ней на пол, слегка оперлась головой о деревянную поверхность. Она вытащила зажигалку из кармана и подожгла сигарету в губах. - Камила стояла, опершись о кухонную стойку, наблюдала за быстрыми вспышками света и слушала громкие раскаты, следующие за ними. С каждой секундой она становилась все более раздраженной от звуков тяжелых капель дождя, ударяющихся о крышу. Этой ночью было холоднее. Когда она услышала два тихих стука, то посильнее обернула одеяло вокруг своего худого, слегка дрожащего тела, прежде чем открыть дверь. Вместо еще какой-либо съедобной вещи, которую бы она снова оставила на своем пороге, она увидела промокшую, трясущуюся от холода девушку с изумрудными глазами, держащую влажные продукты в своих руках. Камила мгновенно застыла от вида промокшей девушки, снова проигнорировав учащенное сердцебиение. ―Ты не взяла их, ― тихий голос Лорен был хриплым, потому что та им даже не пользовалась последние несколько дней. Тяжелые капли продолжали падать на её голову, когда она смотрела в метающие молнии шоколадные глаза. Лорен выглядела даже еще хуже, чем Камила. Более уставшая, грязная, слабая, хрупкая. Очевидная уязвимость во взгляде делала её похожей на беспорядок еще больше, чем она есть. Камила продолжала молча прожигать взглядом дрожащую девушку, позволяя зеленоглазой промокнуть еще сильнее, прежде чем проговорила. ― Что ты здесь делаешь, Лорен? ― её голос был низким, а говорила она уверенно, смотря на притихшую девушку, опустившую взгляд на свои черные конверсы, что выглядели чище благодаря воде, падающей с неба и заставляющей Лорен ежиться все сильнее с каждым движением. ―Я… я просто надеялась, что ты впустишь меня, только на сегодня, потому что на улице очень сильный дождь, а спать на лавке в парке – плохая идея. ― невольно пробубнила Лорен, зная, что Камила ненавидит, когда она бормочет, что происходило часто, и продолжает происходить. Посмотрев на лицо Камилы, Лорен сразу же поняла, что спать в парке под дождем – не такая уж и плохая идея. Зеленоглазая ненавидела то, насколько знакомо она выглядит с этой огромной ненавистью в глазах. Но ей пришлось вернуться. Две минуты прошли в молчании, только капли дождя ударялись о крышу над головой Камилы, прежде чем самая громкая из девушек решила ответить. ― Ты оставила меня здесь четыре дня назад, словно какой-то мусор, делая вид, что тебе совершенно насрать на меня, и вернулась, прося впустить внутрь? ― прошипела Камила сквозь сжатые зубы. В чем хороша - даже великолепна - Камила, так это в выборе слов. Она может заставить Лорен потерять дар речи обычным предложением. Она сформировывает целые речи за одну минуту, что плохо для молчаливой девушки, которая обычно избегает таких разговоров. Лорен не нравится стоять на лице без крыши над головой, но она не ожидала, что Камила встретит её с распростертыми объятиями. ―Мне жаль. ― шепот покинул её дрожащие, синие губы. ―Иди нахуй, Лорен. ― выплюнула Камила, захлопывая дверь перед грустным лицом девушки, и прислонилась спиной к закрытой двери, закрыв глаза, когда почувствовала в них скапливающуюся влагу. Она чувствует вибрации от кулака Лорен, стучащего по двери. Пожалуйста, Камила. Пожалуйста, пусти меня. Мне жаль. Я знаю, что ты не ела. Пожалуйста, Камила. Она слушала тихие просьбы Лорен между стуками. Она ненавидит, насколько нуждается в Лорен, которая может зайти и помочь справиться с усталостью, обвив свои руки вокруг тела Камилы. Зеленоглазая видит, как дверная ручка поворачивается, и скрипучая дверь медленно открывается, издавая ужасный звук, что ненавидит Камила, открывая вид на кареглазую девушку. ―Входи. - Маленькие лужицы образовались посреди комнаты, которая совсем недавно была сухим и безопасным раем для Камилы, прежде чем заявилась Лорен и закапала пол водой, стекающей с её одежды и волос. Её глаза проследили по мокрым линиям, когда Лорен положила два батончика на кухонную стойку и открыла банку кока-колы, что стояли на пороге Камилы два дня. Лорен аккуратно ступала ближе к кареглазой, протягивая ей банку малинового цвета. ―Пожалуйста, выпей. Камила подняла взгляд с пола, чтобы видеть лицо Лорен. Её раздражало беспокойство, отражающееся в его чертах. ―Мне не нужны твои подачки. И я уже несколько раз сказала тебе, не говорить мне, что делать. ― выплюнула Камила с ядом в голосе, но все еще уверенно. ― С чего это тебе вообще есть дело до меня? У тебя теперь даже права на это претендовать нет, после того, как ты ушла! ― образовавшийся ком в горле – новое чувство для Камилы, которая была на грани слез, когда из её рта выходили эти слова. Очевидно, после четырех дней практически без сна, все что угодно может разочаровать или заставить глаза налиться слезами. А вот и еще один веселый факт о Камиле: позволить Лорен увидеть, как она плачет – последняя вещь, которую ей хочется сделать. Но вот она, сдавшаяся и позволяющая каждой слезе, наполненной обидой, выйти наружу. ―Камила… ―Заткнись. Заткнись нахер, Лорен. ― и Лорен заткнулась. Она скрестила руки на груди в попытке согреть себя, что, как неудивительно, закончилось провалом из-за промокшей одежды. Камила всхлипнула. Кажется, ей уже лучше после небольшого срыва. Маленькими шажками она подошла к другой девушке и взяла её за воротник мокрой футболки. ―Снимай свою одежду. ― проинструктировала она, наблюдая за девушкой, снимающей футболку через голову болезненно медленно. Лорен немного задержалась на конверсах, потому что их было и без того сложно снять, а уж если они мокрые насквозь, как и носки, то тем более. Когда кроссовки были сняты, Камила начала раздражаться медлительностью девушки и кинула пару черной обуви в дальний угол комнаты, она поднесла руки к резинке штанов Лорен и спустила их по её ногам, оставляя зеленоглазую только в нижнем белье, потому что только оно и осталось сухим, и привела девушку за руку к их кровати. Две девушки забрались на кровать, и Камила накинула одеяло на свое одетое тело и на полураздетое тело Лорен. Каждая лежала на своей стороне кровати лицом друг к другу. Кареглазая с легкостью вернулась к привычке прижиматься телом к Лорен. ―Обними меня. ― но руки девушки уже обнимали её. Камила положила свою руку на спину Лорен, слегка вздрогнув, когда почувствовала большие шрамы. Нет более сильной метки, чем шрам. Каждый шрам, что есть на коже Лорен, будет вечность напоминать ей о вещах или людях, которые его создали. Камила ощущала, как тело девушки напрягалось под её пальцами, бегающими по метке на спине. Шрамы сильные не только из-за долговечности, но и из-за эмоционального аспекта. Если кто-то оставил тебе шрам, то он будет всегда напоминать тебе об этом определенном человеке, как какой-то ужасный сувенир. Он будет напоминанием, выгравированным на твоей коже. Тихий вздох сорвался с губ Лорен, когда она почувствовала ногти Камилы, впивающиеся в спину сильнее и сильнее. Она хныкала от боли, издавая тихий стон. ―Камила, прекрати. ― Лорен знала, что бесполезно искать причину действиям девушки. Попасть ей в голову было невозможно, поэтому и понять её очень сложно. Но она не задается вопросами, когда дело касается Камилы. Тихие мольбы остались без внимания кареглазой девушкой, которая впивала свои ногти все глубже в кожу плачущей Лорен. ―Тсс… прекрати плакать. ― сказала Камила, не смотря в полные слез глаза и пряча лицо в оголенном плече Лорен, и позволила ей глубоко вздохнуть, пока она продолжала беспощадно создавать на её спине рану. Она отпустила её только тогда, когда почувствовала теплую, темно-красную жидкость, текущую из уже открытой раны на коже Лорен. Камила отодвинулась от плеча девушки и взглянула на всхлипывающую девушку, которая покусывала свою нижнюю губу в попытке заглушить плач. Руки Лорен все еще обнимали Камилу, но крепче, чем раньше, и кареглазая поднесла руку, которой ранила девушку, к её лицу и стерла слезы с щек большим пальцем. Камила сократила расстояние между ними, надеясь, что Лорен почувствует знакомое чувство комфорта от этого. И Лорен почувствовала. Зеленоглазая таяла в этом поцелуе, отдавая себя неотразимым губам Камилы, прежде чем разорвать его. ―Я не хочу, если это ничего не значит для тебя. Камила ответила с хриплым смехом, что заставил Лорен чувствовать себя глупо. ― Это бред, Лорен. Это именно то, чего ты хочешь. Это всё, что ты, блять, хочешь. ―Это не так. ―Заткнись, Лорен. Этой ночью Лорен заснула с формирующимся шрамом на спине и другим, эмоциональным, шрамом, оставленными девушкой, что лежит в её руках. Она напомнила себе не задавать Камиле вопросов, потому что карие глаза были слишком пустыми, чтобы предоставить объяснение, а на словах она его никогда не получит. Может, лучше всего будет попытаться понять, даже когда это кажется невозможным, потому что каждый крик, пощечина, шрам, хриплый смех, поцелуй, прикосновение, заставляют ощущать себя, как дома.