'' Двуличный город N ''

— Синоптики говорят, к городу антициклон движется… — омега обеспокоенно глядит в окно, а потом робко кусает булочку. — Не забивай голову, Бэкки, — парень улыбнулся и сделал пару глотков чая. Глянув по сторонам, Бэк недовольно поёжился и прищурился, слегка намекая другу, что хочет уйти: — М…может пойдем уже…? — Эй… Я сколько раз тебе говорил, что нужно гордиться своим запахом? — сердито произнес парень. — Лу… я ведь… мне… Мне не нравится, что они все так пялятся… — пробубнил Бэкхен. — Ащщ… Ну ты же не тухлой рыбой пахнешь! — возмущенно воскликнул Лухан. — Лучше бы рыбой… — надул губки Бэк. — Цветочек, ты просто еще не понимаешь всей прелести… Когда ты захочешь понравится кому-то, то он будет не в силах противиться такому пленительному аромату. А других омег не слушай — они завидуют. Ты — уникален, — Лухан в подтверждение своих слов, мягко улыбнулся. — Да… да… Пойдем только… — насупился светловолосый. — Сначала я допью чай, — ответил сидящий напротив парень. — Ну, Лу. Я сделаю, что ты захочешь… Пойдем, пожалуйста… — омежка поджал губки медового цвета и с надеждой глянул на приятеля. — Отлично! Я как раз хотел предложить сходить сегодня в клуб, но боялся, что ты будешь упираться. Что ж… идем… — Лухан ехидно улыбнулся и потащил за собою Бэка, который проклинал всё на свете, жалея о том, что как всегда ляпнул, не подумав. — Товарищ… — не успевает договорить Пак, как ряд недовольств летит в него, со стороны начальника. — Дилетанты… Руки вам по выкручивать надо… Какие-то комплексы из-за роста?! Дверь вон там! Нам такие не нужны! Что за оперативник, который не в состоянии совладать за собою?! Чёрт тебя побрал, Пак Чанёль… Погоны не жмут? — отчитывал мужчина подчинённого. Остальные молча сидели за овальным столом, задержав дыхание. — Никак нет… — Пак проклинал прошлую ночь и чихнув, почесал нос. — И чтоб больше… — тот хотел опять растянуть тираду, но умолк. — Садись, — начальник наконец поумерил свой пыл. — Благодарю… — кучерявый облегченно выдохнул и исполнил приказ. — Благодарить мать будешь… За то, что вырастила такого… Чонгук, что у нас? — тот переключился на перепуганного омегу. Темноволосый помял бумаги в руках и неуверенно произнес: — Десять минут назад… — Пак громко чихнул и утер нос, извиняясь, — десять минут назад поступил вызов к… — чихнув в очередной раз, тот зажал нос и глянул на начальника, который был наготове отчитать его вновь, — к заброшенной железнодорожной станции… Труп… — Ладно, Чанёль и Шуга отправляйтесь туда и… зайди потом в лабораторию. Я попрошу ребят, чтобы они тебе дали что-нибудь… иди… не дыши мне тут. А то еще и я заболею… — темноволосый махнул рукой. — Разрешите идти? — хором пробасили мужчины, поднявшись со стульев. — Разрешаю… — Кай вздохнул, приложив ладонь ко лбу. Опера покинули кабинет, и альфа перевел тяжелый взгляд на фотографию синеглазого парня, что стояла у него на столе. Чанёль присел возле жертвы и начал рассматривать черты лица: — Походу вчерашний паренёк, что убежал от нас тогда через магазинчик… Труповозку уже вызвали? — Естественно, блять! — кратко и утвердительно произнес Шуга. — Неужто совесть замучила, и он застрелился? Жалко омежку… — тяжело пробасил Пак, перчатками изъяв из ледяных рук пистолет. — Ну зато теперь вам не придется гонятся за ним… — сзади послышался знакомый голос, — Как видите, отверстие в голове, пуля прошла насквозь… Пистолет находившийся в его руке, свидетельствует о самоубийстве, что вы и сами понимаете, но я еще проверю все. Ничего больше пока сказать не могу. Ах, да! Время смерти около семи-восьми часов назад… — сказал патологоанатом и взглядом проследил за трупом, что погрузили в машину. — От дыры в голове нам не легче, — Шуга недовольно закатил глаза, а Пак лишь предполагал дальнейшее возможное развитие событий. Полдень. Чанёль сидит за столом и наблюдает за тем, как Сонгю в очередной раз вытягивает из кармана Джина конфеты. Шуга недовольно ворчит, вставляя через каждое слово мат, а Чонгук упорно пишет отчет о новой находке, трупе, если вы поняли. — В общем как-то так… Сомнений нет, что он застрелился сам, но меня настораживает другое… У него в крови странный гормональный всплеск. Могу уверить, что он омега, но почему-то наблюдаются некие признаки, свойственные только бетам… Напоминает случай недельной давности, — Джин задумчиво глядит на фикус, пытаясь сгенерировать в голове варианты объяснения данных явлений. — Гипотезы будем строить завтра, а я пойду… Иначе завтра в отделе останется один Кай… Ненавижу дожди, всякая херь потом цепляется! — недовольно проворчал Пак и поднялся со стула. — Нехрен было в одной рубашке сигать, Казанова! Вали уже… — Шуга спровадил Чанёля и открыл окно, чтобы проветрить помещение. Стук в дверь лаборатории. Странный звук за дверью и знакомое лицо безумного ученого. — Кай просил зайти к вам, чтобы вы мне какую-нибудь хрень от… — тот громко чихнул и утер нос, — от этого дали… — Пак забрел внутрь, нацепив белый халат, и перевел взгляд с одной омеги на другую. Тот, услышав ласкающий слух голос Пака, оторвался от микроскопа и, поры скат в небольшом шкафчике, нежно вложил в большую ладонь Чанёля две пластинки таблеток с каким-то маленьким пакетиком. — Чанни, этого попросишь в аптеке с пятью дозами, а пакетиков купи штук шесть или девять. Утром завариваешь как чай и перед тем как ляжешь спать… Понял? — тот старался выглядеть как можно милее и улыбнулся. — Да. Спасибо, Сухо… Выручил. С меня сочтется, — после этих слов Пак покинул лабораторию. Сухо минут десять стоял на одном месте, до сих пор представляя как касается ладони Чанёля. — Эй, отомри уже… — с издевкой произнес лаборант и уселся за колбы. — Ты слышал, Чен? С него сочтется… Чанни теперь мой должник! — воодушевлённо произнес темноволосый. — Забудь, Пак Чанёль — непробиваемая стена. Наверное, у него есть любимый. — констатировал факт Чен. — От него никем не пахнет. Я просто чувствую, что он мой… Ничего, и не таких кололи! — воскликнул омежка и вернулся на прежнее место к скучающему микроскопу.