«Хаки»

      Во время первой пары преподаватель с трудно-запоминающимся именем пишет на доске бесчисленное количество терминов, при виде которых тихо возмущаются себе под нос если не все, то очень многие. Для них всех кажется дикостью начинать откуда-то с середины, с самых недр понимания психогенетики, особенно тогда, когда у половины аудитории жутчайшее похмелье.       Пэм — не исключение. Между ног у неё до сих пор неприятно зудит, а таблетка, которую любезно ей предоставил тот блондин, в комнате которого она случайно с кем-то перепихнулась, действовать перестала. Поэтому не остается ничего, кроме как сидеть за партой, подперев щеку ладонью и делать вид, будто она понимает суть происходящего.       Её сознание еще слишком занято головной болью и болью в паху, поэтому Делински пока не осознает, что её лишили девственности.       Незнакомый человек.       На вечеринке.       В мужском общежитии.       И непонятно до сих пор, были ли применены методы контрацепции, или же внутри девушки уже начинает свое развитие маленький плод, а точнее – маленькие его клеточки.       Пэм всеми силами пытается вспомнить события прошлой ночи. Вот она заходит на территорию мужского кампуса, куда её предварительно пригласил какой-то рыжий накаченный юноша. Вот она сначала отказывается от пинты пива, а потом со всеми остальными вливает его в себя, как будто страдая от обезвоживания. Далее уже начинает сгущаться туман: пьяные танцы между потными незнакомыми телами, вспышки чьих-то женских смеющихся лиц, а далее – мужская рука, обхватывающая её запястье и ведущая куда-то в комнату.       Еще — светлые волосы, отливающие бронзой во тьме комнаты. Татуированные голые широкие плечи. И самое забавное, что среди этих непонятных деталей, из которых трудновато сложить общий образ, Пэм не вспоминает лицо парня.       По крайней мере это хоть что-то, что осталось от этого события, осталось в памяти. И то этот маленький кусочек не даст вспомнить остальное.       В следующую секунду Пэм задумывается: а нет ли у этого человека каких-нибудь заболеваний?..       Причина для паники номер… какой уже? Неважно. Пэм, наконец перестав обращать внимание на похмелье, обдумывает ситуацию, из которой срочно нужно извлечь какие-то выводы.       Для начала, как учила её мама, надо выделить что-то хорошее. Делински, поместив кончик шариковой ручки между зубами и нахмурив брови, старается понять, что в этой ситуации может быть хорошего.       Ну, думает она, здесь полно красавчиков, так что не исключен вариант, что если я забеременею, то ребенок у меня будет красивый.       Пэм трясет головой, отмахиваясь от этой тупой мысли. Разве это плюс? Ей не нужны никакие дети в таком возрасте, когда она сама еще не делает чего-либо, не посоветовавшись с мамой и не спросив разрешение у отца.       Пара, к счастью, заканчивается, но с таким оглушающим звонком, что Пэм кажется, будто мозг у неё от этого звука рассыпался на мельчайшие частицы. Она кладет тетрадь и толстый учебник в сумку, скидывая туда и ручку с влажным от рта девушки колпачком. Помещает лямку на плечо и спускается вниз по лестнице, вместе с другими ребятами.       Выйдя из аудитории, Пэм теряется во множестве силуэтов. Все куда-то очень торопятся, поэтому толкаются, ругаются друг на друга и стараются выбить себе путь до нужного кабинета. Делински вспоминает, что следующая пара должна начаться через десять минут, но номер аудитории она забыла.       Чтобы это вспомнить, нужно куда-то отойти, чтобы не втоптали в плитку пола, и открыть фотографию расписания на телефоне. Пэм каким-то образом удается это сделать, и она оказывается у широкого высокого окна, вид из которого охватывает просторный задний двор университета.       Усевшись на подоконнике, она открывает галерею и смотрит расписание. Нужный кабинет находится на пятом этаже, в то время как она сама находится на втором. Что ж, главное — добраться до него живой.       Пока Пэм сует телефон в боковой карман сумки, краем глаза она замечает знакомые темные рисунки на коже, мелькнувшие мимо неё буквально за секунду. Делински резко поднимает голову, стараясь ухватиться взглядом за то, что уже начинает исчезать в толпе.       Но она точно видит знакомые руки и волосы. Она может поклясться, что это он.       Парень растворяется в толпе. На нем черная облегающая футболка и такого же цвета джинсы. В правой руке незнакомец держит пару книг, в то время как левой он что-то печатает в телефоне.       Делински стремительно следует за ним, постоянно натыкаясь плечом на плечи других, попутно извиняясь и молча выслушивая «эй, смотри куда прешь!».       — Стой! Подожди, пожалуйста!       Юноша поворачивает голову, когда девушка останавливается рядом с ним. Они оба стоят посреди коридора, но теперь Пэм, почему-то, никто не толкает.       Парень красив настолько, что у Делински на секунду испаряются все мысли. Если бы она была чуть более легкомысленной и одержимой парнями, то обязательно бы порадовалась тому, что именно с ним ей посчастливилось провести ночь, о которой она ничего не помнит.       Он выглядит немного потрепанным: его светло-русые волосы в утреннем беспорядке, как будто парень только что проснулся; синяки под глазами по цвету можно сравнить только с глубинами океана.       Тоже плохо спал. Тоже похмелье.       — Нам надо кое о чем поговорить, — выдавливает из себя Пэм, чувствуя себя, почему-то, слишком маленькой по сравнению с этим парнем. Хотя разница в росте у них не такая уж и большая.       — Ты кто? — беспристрастно спрашивает он, не меняясь в лице.       Пэм не находит логичного ответа. Что ей ему ответить? Она более, чем уверена, что этой ночью они даже не представились друг другу.       — Я… Ну, в общем, мы… — Делински нервничает и избегает его взгляда. — Кажется, прошлой ночью, на вечеринке, мы с тобой…       Слово «переспали» она произнести не может, ибо до конца не поняла еще, что это действительно случилось. Если бы не кровь на ногах и отсутствие одежды на ней сегодня утром, она бы подумала, что просто отключилась в чьей-то комнате.       Пэм и не нужно заканчивать, чтобы юноша понял, что к чему. Его безразличный взгляд тут же оживился: засиял шоком и как будто прозрением.       Он убирает телефон в карман джинсов, быстро оборачивается, а потом хватает Пэм за локоть и тащит куда-то. Когда они оказываются в малолюдном месте рядом с картиной Да Винчи, юноша отпускает Пэм и смотрит на неё в упор. Она тут же понимает: разглядывает. В точности делает то же самое, что и она.       Его взгляд не упускает ни одной детали, и каждый раз, когда он за что-то цепляется, то зрачки тут же расширяются и снова уменьшаются. Парень будто понимает, что это действительно она.       И сам не верит.       — Кому-нибудь рассказала? — он смотрит на неё так, что даже если бы ответ был положительным, она бы боязливо ответила «нет».       Что она, собственно, и сделала, не в силах оторвать взгляд от темных взволнованных глаз.       — Не рассказывай.       Его тон пропитан металлом; он так и твердит о том, что парень настроен весьма серьезно. Тут даже не нужны угрозы, чтобы понять, что если Пэм ослушается, то её ждут проблемы.       — Я и не собиралась, — заикаясь, произносит Делински. — Просто хотела узнать кое-что.       По молчанию парня она понимает, что он ждет вопроса.       — Мы же предохранялись?.. — шепчет она и чувствует, как начинают гореть кончики ушей.       Парень издает смешок, опускает голову и качает ею. Пэм не понимает: она что, спросила что-то забавное? Это вполне уместный вопрос в такой ситуации. Тем более когда он сам помнит, в каком состоянии она была.       — Да.       Его короткий ответ не спасает ситуацию, потому что Пэм по-прежнему чувствует себя предельно неудобно и глупо.       Сам факт того, что она по пьяни с кем-то переспала, особенно в первый же день зачисления в университет, вообще не приводит её в восторг. Это совсем не то, как она планировала начать свою учебу в этом месте. И этот парень правильно ей сказал — нельзя кому-то об этом рассказывать.       Если это как-то дойдет до родительских ушей — ей конец.       А если весь университет узнает, что она, едва только сюда поступив, переспала на вечеринке с этим парнем, то репутация легкомысленной девицы станет клеймом.       Начнутся издевательства, стёб, глупые пошлые шутки — всё то, что было в школе до этого, повторится. Как будто вернется кошмар её жизни. А ей это совсем ни к чему.       Лучше просто вообще сделать вид, будто этого не было. Вести себя так, будто Пэм и не была ни на какой вечеринке. И парня перед собой она видит впервые.       — Я Пэм Делински, — выпаливает она прежде, чем успевает понять, как глупо это выглядит со стороны.       Как и ожидалось: парень снова усмехается. Беззлобно. Скорее, ему это нравится, потому-то он и смеется. Но в его глазах есть тот блеск, который был почти у всех задир в школе Пэм. Именно поэтому она, оскорбленно скривив губы и нахмурив брови, спрашивает:       — Что смешного?       — Ты действительно считаешь, что сейчас самое время познакомиться? — издевательски спрашивает он, устало склонив голову.       — По крайней мере я буду знать имя того, кто лишил меня девственности.       Это вторая реплика, за которую Пэм очень хочется разбежаться и выпрыгнуть из окна, даже не открывая его.       Парень по-прежнему смотрит на неё с саркастической полу-улыбкой. Он снова качает головой, после чего все же произносит:       — Бибер. Джастин Бибер.       — Типа как Джеймс Бонд?       — Типа лучше тебе не шутить.       С юмором у Пэм и правда проблемы, и обижаться на правду — не в её репертуаре, но сейчас, когда этот Бибер откровенно над ней смеется и издевается, она любое его слово, жест или взгляд, принимает за оскорбление.       Но ответить на него будет значить, что она это оскорбление приняла. Поэтому она старается сохранить непринужденный вид. Выпрямляет спину, расправляет плечи и чуть вскидывает подбородок.       А выглядит все равно смешно и нелепо.       В ней нет ни намека на королевские черты и характер. Обычная простодушная девушка с кудрявыми волосами самого обычного темного цвета, маленькая грудь, странная форма кончиков ушей, некрасивая форма челюсти.       Ей всегда, сколько она себя помнит, хотелось быть похожей на всяких красивых актрис и певиц с телешоу и обложек журналов. Так же ухаживать за волосами, ногтями, покупать дорогую косметику и иметь рядом красивых мужчин.       Но увы и ах. Пэм Делински — образец невзрачности и даже заурядности.       Таким особам, как она, всегда хочется найти шанс самоутвердиться. Быть хотя бы немного выше себя самой. Короче говоря — побыть частью сливок общества, иметь сильный характер и уметь за себя постоять.       Пэм предпринимает попытку:       — Не боишься, что я засужу тебя за изнасилование? — она складывает руки на груди, стараясь состроить стервозный вид, но получается, мягко говоря, так себе.       Бибер смотрит на неё сверху вниз, понимая, как глупо она выглядит. Простой гадкий утенок в темно-зеленом свитере, старомодных джинсах и нелепых туфлях, с тем самым дурацким браслетом на запястье и кудрявыми волосами, выглядящими крайне непрезентабельно.       — Угрожаешь? — он вскидывает бровь. Ситуация явно его забавляет.       — Возможно.       — И что ты скажешь суду? — Джастин делает шаг к девушке. — Что ты сама же напилась, сама флиртовала со мной, сама вцепилась в мои губы и попросила уединиться, а изнасилование, все-таки, произошло? Подумай дважды, Делински.       Пэм понимает, что он прав. Правда на его стороне.       Но то, что он сказал… Неужели она сама спровоцировала случившееся? Сама полезла к нему целоваться и, Боже... намекнула на секс?       Пэм — просто идиотка.       Её гордость еще долго не будет подавать признаки жизни.       — Это правда? — тихо спрашивает она, стыдливо опустив голову. — Я сама тебя поцеловала и увела в ту комнату?       Джастин, усмехнувшись, отходит от неё. Видит её подавленность, но не может не злорадствовать.       Эта девушка пыталась ему угрожать — как еще он должен реагировать?       — И целуешься ты, кстати, не очень. Надеюсь, тебя кто-то этому еще научит.       Она поднимает голову, снова краснея, и видит, как Джастин начинает пятиться и салютует двумя пальцами от виска. Прежде чем полностью развернуться и скрыться за поворотом, он подмигивает ей и кидает издевательское:       — Увидимся в суде, Делински.       Это первое её знакомство в этом университете. И оно оказалось не то, что неудачным. Это самая настоящая катастрофа.       Как можно так не поладить с человеком, который прошлой ночью тебя целовал?