«Хаки»

      Джастин не появляется на занятиях до самой пятницы (которая выдается довольно жаркой), и какие оправдания он преподнесет преподавателям — неизвестно. Известно лишь то, что это так или иначе связано с появлением той девушки, из-за которой сам Бибер, который будто выплавлен из стали, заплакал посреди улицы.       Спросить у него про это напрямую было бы попыткой самоубийства, поэтому Пэм решает оставить это и сконцентрироваться на лекции, подперев щеку ладонью. Дедра Ингрэм — невысокая темноволосая женщина лет сорока — стоит у огромной зеленой доски и пишет на ней основные термины, параллельно объясняя их значение.       Пэм старается выписывать всё, что может, старается успевать за быстро-говорящей преподавательницей, чтобы конспект получился более или менее разборчивый и понятный. И одному только Богу известно, как ей удается писать про историю Америки, слушать голос миссис Ингрэм, а в мыслях держать четкий образ мокрых карих глаз.       На несколько секунд миссис Ингрэм останавливается и замолкает, и аудитория погружается в тишину — все дописывают конспекты. Женщина, прищурившись, оглядывает каждого студента, находящегося на её занятии, после чего говорит:       — А где мистер Бибер?       У Пэм ломается карандаш на полуслове.       С оповещающим звонком аудитория наполняется грохотом отодвигающихся стульев и топотом ног, смешивающихся с голосами студентов. Пэм так же поднимается из-за парты и складывает тетрадь и учебник в сумку, после чего спускается вниз по лестнице. Спустя секунду рядом с ней вырастает смуглая женская фигура.       Биби сегодня с высоким хвостом и в красном топе без рукавов. И от неё головокружительно вкусно пахнет сиренью.       — Привет, — неуверенно давит Пэм, улыбнувшись девушке.       — Сегодня по этому адресу вечеринка, — Биби протягивает сложенный вдвое лист из тетради, — можешь приходить со своей соседкой.       Пэм открывает лист, и глаза у неё лезут на лоб.       — Санта-Моника?! — она выходит вместе с Биби из аудитории и подходит к окну, чтобы не быть сбитой потоком студентов.       — Это два часа езды на машине, — Мосс безмятежно ведет плечом. — Найди кого-то с машиной, кто тоже туда идет, и проблем не будет. Если что там есть комнаты для гостей, можешь остаться до утра.       Пэм хмурит брови и вспоминает весь свой опыт с вечеринками. Конечно, при упоминании такого рода мероприятий в памяти всплывает самое роковое и масштабное. И будь у Пэм машина времени, она бы точно вернулась в конец августа и не напивалась бы так сильно. Нет, она бы вообще не пошла на эту идиотскую тусовку.       — Знаешь, я и алкоголь — взрывоопасное сочетание… — Пэм морщит нос и протягивает лист обратно Биби. — Так что я пас.       Мосс цокает и закатывает глаза, не принимая листок. Она выхватывает его из руки Пэм и сует его ей в боковой карман сумки.       — Я буду рада тебя там увидеть.       Она произносит это довольно дружелюбно, но и тени улыбки нет на её лице. Лишь светящиеся большие глаза.       Биби разворачивается и делает несколько шагов, прежде чем Пэм окликает её и заставляет обернуться. Сомневаясь в своем вопросе несколько секунд, Делински сначала кусает губу, а потом неуверенно спрашивает:       — Почему ты позвала туда меня?       Она выделяет последнее слово, как бы уточняя, действительно ли Биби имела это в виду. Ведь они даже не подруги и ни разу нормально не поговорили, а про попытку сделать это в столовой не стоит и напоминать. Именно поэтому Пэм сомневается и ищет подвох.       Когда к человеку постоянно относятся неуважительно и грубо, он начинает думать, что заслуживает этого. И как только он сталкивается с добротой, ему кажется, что столкновение это было ошибкой.       Пэм не уверена, что у неё могут быть друзья. Жизнь уже достаточно много раз показала ей, что она была рождена чтобы дружить исключительно с книгами или четырьмя стенами.       Мосс снова пожимает одним плечом.       — Потому что ты хочешь подружиться со мной. И я с тобой — тоже.       Не дождавшись ответа, Биби протискивается через толпу и спустя пару секунд исчезает в ней.

***

      — Санта-Моника? Это же офигеть, как круто!       Ширли восторженно размахивает руками, в правой держа листок с адресом.       Услышав про Санта-Монику и про приглашение на вечеринку, в ней не отразилось и доли сомнения — кажется, эта девушка готова к чему угодно. Она вбивает этот адрес в картах и смотрит на коттедж. Пэм подходит ближе и заглядывает в дисплей.       Вечеринка будет проходить в огромной роскошной вилле, расположенной прямо на берегу Тихого океана. Ширли листает фотографии, и каждая вторая — потрясающий вид из панорамного окна на безлюдный берег, границы которого уходят далеко под темно-бирюзовую воду. Видимо, эта вилла расположена где-то далеко от Стейт-Бич, раз ни на одной из фотографий нет полуголых туристов.       Пэм трет переносицу, отходя от Ширли, чуть ли не прыгающей от восторга. Она бесконечно уговаривает пойти её на эту вечеринку, приводя слишком глупые аргументы, почему она должна это сделать.       Вот только у самой Делински есть железный контраргумент:       — Я не умею пить.       Ширли замолкает и выгибает бровь.       — А кто-то умеет? — она задает риторический вопрос, на который Пэм лишь закатывает глаза. — Ты можешь не пить, если тебе не хочется. Мы просто оторвемся под музыку и познакомимся с кем-нибудь.       — На таких вечеринках невозможно не пить, — Делински проводит обеими руками по волосам, после чего сцепляет пальцы на шее. — Кто-нибудь обязательно подсунет тебе русскую водку, перемешанную с пивом и джином одновременно.       Подсознание Пэм громко хохочет от такой правдоподобной лжи.       Ведь на той вечеринке она сама напилась, как последний алкоголик. И в баре с Питером. Боже, у неё действительно есть проблемы с употреблением алкоголя.       — Нет, я точно останусь здесь. Поезжай одна, — Пэм усаживается на свою кровать.       Ширли закатывает глаза и плюхается на свою. Ей действительно не хочется ехать на вечеринку одной — она ведь там никого, практически, не знает. И с Пэм, несмотря на то, что она не особо «человек вечеринок», было бы действительно весело.       Часы на экране айфона Пэм показывают 17:29. В следующую минуту дисплей снова загорается, и на этот раз у Ширли тоже. В семнадцать тридцать им приходит одно и то же сообщение.

«Санта-Моника, Барнард Уэй, 25. Начало — 20:00»

      Ширли поднимает взгляд на Пэм и заговорщически улыбается, отчего Пэм качает головой и откидывает телефон куда подальше.       — Это знак свыше! — восторженно парирует Грейс, разведя руками.       — Это рассылка.       — Но она пришла на наши телефоны. Ты разве давала той девушке свой номер?       — Нет, но..       — Вот видишь, — Ширли выпрямилась и поставила руки по бокам, — она узнала твой и мой номера, чтобы включить их в массовую рассылку. Мы приглашены и обязаны там быть.       — Я никому ничего не обязана, — Пэм хмыкает и складывает руки на груди. — Просто поезжай одна и повеселись там за нас двоих. Вечеринки с морем алкоголя — не моё.       Ширли беззлобно передразнивает Пэм и слезает со своей кровати, чтобы подойти к шкафу и подобрать нужную одежду. Она вытаскивает джинсы-бойфренды и белую огромную футболку. Ширли не из тех, кто будет два часа выбирать один наряд, чтобы в итоге психануть и пойти в другом.       Спустя несколько минут Ширли, затягивающая волосы в хвост у зеркала, застывает и задумывается о чем-то. Она подносит руку ко рту и грызет ноготь на большом пальце, после чего отмирает и разворачивается к Пэм, читающей книгу на своей кровати.       — У тебя есть водительские права?       — Есть.       Пэм отвечает на автомате и не отрываясь от книги, поэтому не успевает обдумать ответ. Как только в её голове выстраивается логическая цепочка, она поднимает голову и смотрит на Ширли, ухмыляющуюся как Чеширский кот.       — То есть нет, у меня нет водительских прав, — Пэм пытается выглядеть и звучать правдоподобно, но попытки оказываются тщетными.       — Брось, просто отвези меня туда, а потом можешь возвращаться в свой Скучно-Лэнд, — Ширли сцепляет руки и строит умоляющий тон. — Обещаю, что не буду пьяная просить тебя забрать меня оттуда. Я останусь там на ночь.       — У меня нет машины.       За долгие годы Пэм действительно впервые этому рада.       — Она есть у меня.       — Тогда почему ты сама не можешь поехать?       — Пару дней назад мама забрала мои права после того, как я пыталась водить папину машину ногами.       — Кто вообще так водит машину?!       — Ты отвезешь меня или нет?       Пэм шумно вдыхает и выдыхает через нос, сжимая губы в тонкую линию и укоризненно смотря на Ширли. Её глаза по-прежнему умоляющие, и теперь её можно сравнить с другим котом – котом в сапогах. На секунду Делински задумывается о том, что её соседка — самая упрямая и имеющая неземной дар убеждения девушка, и было бы полезно поучиться у неё этому.

***

      Университетская парковка почти вся опустела — половина машин, стоящих здесь в учебное время, исчезла, и несложно догадаться, что их обладатели тоже укатили на эту вечеринку в Санта-Монике. Несколько автомобилей освещается фонарями, включенными непонятно зачем — на улице, несмотря на вечер, все еще достаточно светло.       Закатное солнце заливает светом черный мустанг шестьдесят четвертого года со сломанной ручкой двери и с отваливающейся краской. Ширли щелкает на кнопку и автомобиль снимается с блокировки.       Пэм ужасается при виде этой машины — где гарантии того, что она не развалится на половине пути? Но ради уважения решает промолчать, и на гордую улыбку Ширли лишь давит из себя снисходительный кивок головой.       В салоне пахнет искусственной кожей и пудровым мускусом, а на зеркале заднего вида качается маленькая игрушка — мышь с огромными глазами. Пэм усаживается на водительское место, в то время как Ширли устраивается на соседнем пассажирском. Они обе пристегивают ремни, после чего Делински заводит машину.       На удивление она едет плавно и почти не шумит, в отличие от других подобных антикварных автомобилей. Пэм даже успокаивается, и её руки расслабляются на бугристом руле.       Дорога выдастся долгой — почти два часа езды. Пэм не любит долгие поездки, поэтому все, чего ей хочется — выжать из этого железного старика все лошадиные силы, что у него есть, и быстрее оказаться в Санта-Монике, а потом уехать обратно в, как сказала Ширли, Скучно-Лэнд.       Здравая часть рассудка Пэм понимает, что уж лучше Скучно-Лэнд, чем три часа над унитазом в невесомо-тяжелом состоянии. От воспоминаний о неудачном опыте с алкоголем у Делински вздрагивают плечи, чего Ширли, к счастью, не замечает.       Но иногда хочется забыть про предрассудки, убеждения и принципы — хочется закрыть глаза и позволить судьбе танцевать с тобой под музыку.       — Включим что-нибудь послушать? Я взяла с собой айпод, — Ширли вытаскивает из рюкзака, который она взяла с собой «на всякий случай», устройство и шнур.       Спустя минуту салон наполняется низким голосом Ники Минаж с песней «The Night Is Still Young». На удивление Пэм, Ширли успевает читать рэп-часть в такт с самой рэпершей. Грейс смешно жестикулирует руками, пытаясь выглядеть круто, а потом натягивает огромные солнечные очки, которые вытащила из бардачка.       На припеве Ширли откидывает голову и кричит слова, пытаясь заглушить голос Ники своим. Она выглядит такой беззаботной, свободной и легкой, что Пэм, взглянув на это зрелище, смеется и опускает окна, чтобы позволить потеплевшему воздуху обнять её соседку.       Благодаря энергетике Ширли Грейс дорога получается удивительно легкой и быстрой — музыка не перестает играть, а брюнетка не устает постоянно танцевать и подпевать любимым исполнителям. И даже очки смотрятся на ней уже так привычно, что когда она их снимет, будет непривычно на неё смотреть.

я совсем не волнуюсь, ведь жизнь — путешествие, и я хочу наслаждаться дорогой. к чему эта спешка? еще так рано, все в порядке, мы не будем торопиться.

***

      Вживую вилла еще больше, роскошнее и выше. На обочине возле неё припарковано с десяток разных машин, от обычных Фордов до сияющих спорткаров (откуда они у простых студентов?), поэтому Пэм несколько затрудняется с парковкой.       К тому времени, как они приезжают на место, небо становится темнее, и розово-фиолетовые горизонты кажутся Пэм слишком красивыми для того, чтобы быть настоящими. Силуэты высоченных пальм, которые в Санта-Монике почти на каждом шагу, гармонируют с закатным полотном.       Пэм достает айфон и делает несколько снимков на память.       — Уверена, что не хочешь остаться? — Ширли подходит и поправляет рюкзак на плече.       Взгляд Делински еще раз притягивает эта огромная вилла, соблазняющая и манящая зайти внутрь. Но с Пэм хватит уже подобных развлечений. Разве она не достаточно опыта получила, когда Питер держал ей волосы во дворе бара, а Джастин отрезвлял холодным душем?       Джастин… Пэм вздыхает, когда в мыслях снова появляется его фигура, вся сжимающаяся от рыданий.       Девушка поворачивает голову к Ширли.       — Уверена. Удачно тебе повеселиться, — Делински направляется к машине.       — Спасибо, что подвезла, — уже вслед ей говорит Грейс, после чего бежит в сторону входа в виллу.       Пэм усаживается на водительское сиденье, отмечая, что без Ширли эта машина вновь становится чрезмерно старой и унылой. Сейчас бы не помешал еще один трек Ники Минаж, а то есть риск уснуть по дороге.       Она заводит машину и кладет руки на руль, съезжая с обочины. Уже настроившись на долгую и длинную дорогу, она слышит грохот, потом — тишину, а затем автомобиль останавливается на месте. Пэм хмурит брови и снова поворачивает ключ зажигания, и снова та же последовательность: грохот, тишина.       Девушка мычит и опускает голову на руль, не веря такой иронии судьбы. Может, Ширли правильно сказала насчет знака свыше? Нет, это уже совсем глупость. Бог уберег бы Пэм от такого стресса.       В нос ударяет резкий запах плавленного пластика. Пэм выпрямляется, чувствуя, как сердце забилось быстрее. Она вытаскивает ключ зажигания и выходит из машины, врезаясь во что-то спиной. Это что-то, конечно, отреагировало:       — Какого хрена?       Пэм оборачивается и видит перед собой темноволосого парня в серой толстовке с капюшоном, который только что вышел из красного джипа. Незнакомец, увидев её взволнованное лицо, вскидывает брови, а потом снова опускает их и хмурит, после чего говорит:       — Подожди, я тебя знаю..       — Кажется, у меня сейчас взорвется машина, — выпаливает Пэм прежде, чем успевает подумать. Её голос похож на голос сумасшедшей.       — Чего? — парень строит гримасу недоумения, после чего осторожно касается плеча Делински. — Слушай, может тебе помощь вызвать или, я не знаю, таблеток одолжить?       — Каких к черту таблеток? — Пэм скидывает его руку со своего плеча, удивляясь своей жесткости. — Не нужно ничего, — на этот раз она звучит мягче и спокойнее. — Мне нужен кто-то, кто сможет починить машину.       — У тебя предохранитель перегрелся.       Этот голос.       Пэм оборачивается и видит Джастина, обходящего мустанг и подходящего к ней. Выглядит таким… таким обычным, все тем же Джастином Бибером — равнодушным, язвительным и с надменным взглядом. От его истерики на улице во вторник не осталось и малейшего следа.       Он сует руки в карманы черных джинсов и смотрит на Ноа. Делински не знает, как ей нужно себя вести.       — И что мне делать? — спрашивает она, сглотнув ком паники.       — Купить новый, — Джастин безразлично ведет плечом и обходит её, направляясь ко входу вместе с Ноа.       И всё? Будто бы это так легко — взять и купить новый предохранитель в чужом городе и с чужой машиной. И еще без денег — Пэм выворачивает все свои карманы и находит только пару долларов и ментоловую жвачку.       Видимо, это действительно знак свыше, думает Пэм. Придется остаться на этой вечеринке, потому что просить кого-то незнакомого отвезти её обратно — не вариант. Кто согласится бесплатно везти её в другой город?       Делински вздыхает и снимает темный кардиган, обнажая свои плечи. В Санта-Монике довольно жарко даже вечером. Еще раз с сожалением взглянув на мустанг, который подвел её в самый неподходящий момент, она идет ко входу в виллу.