«Хаки»

      От человека отвыкнуть можно так же быстро, как и привязаться к нему. Это никогда не занимает определенного времени, так просто случается. В какой-то момент, в самый неподходящий и неудобный, его уже невозможно выкинуть из головы. Его имя будто выжжено в памяти, а лицо этого человека становится новой иконой.       Болезнь? Нет. Это называется любовь.       Пэм поняла, что влюблена в Джастина только тогда, когда потеряла его. До этого она воспринимала свои чувства лишь как привязанность к нему, как детскую легкую влюбленность, потому что он постоянно был рядом и всё казалось большой игрой.       Но когда он исчез, а потом, вернувшись, порвал её душу на части и не проявил при этом и капли эмоций, она поняла, что любит его.       Это глупо, она знает это. Глупо плакать по ночам, пока Ширли не слышит, глупо игнорировать существование зеленого цвета (хотя она не сможет игнорировать свой собственный), глупо при каждом упоминании Джастина в разговоре уходить подальше.       Это всё глупо и очень не похоже на Пэм. Она никогда не испытывала чего-то подобного. До встречи с Джастином она не осознавала, что может ненавидеть кого-то так же сильно, как и любить, а иногда совмещать всё это.       Джастин показал ей многое, и Пэм, до этого чувствовавшая себя перегруженной из-за массивного багажа знаний, едва ли не начала расценивать себя, как дурочку. Потому что несмотря на свои тупые выходки, Бибер на самом деле очень умен. Его мозг работает иначе.       И дело не в синестезии.       Поэтому, когда Джастин возвращается в университет в середине декабря, Пэм договаривается со старостами, чтобы уйти с лекций. Это привилегия хороших студентов, как сказал однажды Питер, когда Делински пришла на пары неподготовленная (потому что снова ночью плакала из-за Джастина и не написала эссе) и миссис Уорелл ничего ей не сказала.       А подонок ведет себя так, будто ничего не случилось.       Он сталкивается с ней взглядом один единственный раз, когда она направляется к выходу из университета. В её глазах — сокрушение, а в его — холодное безразличное «ничего». Джастин задерживает на ней пустой взгляд, сжав губы в тонкую линию, после чего отворачивается и поднимается по лестнице.       Вот как, значит.       Пэм вдруг понимает, что то, что он говорил насчет игры — чистая правда. И его слова о манипуляции — тоже. Он поигрался, ему достаточно. Теперь он не посмотрит на неё тем самым взглядом, какой у него был всего месяц назад.       Теперь Делински для него не важнее предмета интерьера. Ей сложно поверить в это. Она не осознает до конца, что всё это не ночной кошмар, а суровая реальность.       Но так оставлять всё нельзя.       Собрав осколки своего разбитого сердца, тяжело вздохнув и попытавшись игнорировать дрожь в коленях, Пэм поворачивается в сторону лестницы. Она видит, как силуэт парня лениво поднимается вверх. Свет из окна освещает его фигуру, всё такую же нездорово худую, но теперь в ней есть хоть какие-то признаки человека, а не ходячего скелета.       Где-то Делински слышала, что чтобы успокоиться, нужно начать считать. Поэтому в мыслях она собирается вести счёт.       На один она поднимается по ступенькам вслед за Бибером.       На два она хватает его за запястье и ловит мрачный взгляд.       На три у неё замирает сердце, потому что парень тут же дергает рукой и кривит лицо в отвращении.       — Не прикасайся ко мне своим цветом, — шипит он, прекрасно зная, что теперь Пэм понимает, о чем речь.       На четыре ей хочется ответить, чтобы он вспомнил, как они несколько раз делили одну постель; как лежали в поле ранним утром и он объяснял ей свою особенность; как он почти поцеловал её на матче; как она ночевала в его комнате, потому что он так захотел; как он перестал общаться с Ноа, который навредил ей.       Неужели, имея такую историю за плечами, для Джастина по-прежнему отвратителен этот цвет?       — Я заслуживаю знать, что происходит, — Пэм пытается звучать твердой.       Пять. Шесть. Джастин хмурится и закусывает щеки изнутри, снова окинув презрительным взглядом фигуру девушки.       — Я уже сказал тебе, что ты мне наскучила.       Семь. На пустующей лестнице начинают появляться люди. Пэм не видит никого из них, потому что с особой внимательностью всматривается в лицо Бибера. Бледное, худое, мрачное лицо с тяжелым металлическим взглядом. Она пытается найти что-нибудь, что могло бы напомнить ей прежнего Джастина.       Восемь. Она делает вдох и на выдохе произносит:       — Расскажи мне, чем ты болеешь.       Бибер издевательски смеется и качает головой. Его смех ненатуральный, наигранный и ядовитый. От прежнего не осталось и следа.       — А больше тебе ничего, блять, не надо? — говорит он на девять и отворачивается, чтобы уйти. — Оставь меня в покое, Делински.       — Нет, — решительно говорит она, пойдя против своей боли и страхов. Пэм поднимается на ступеньку выше, чтобы встать на один уровень с Джастином. — Если ты скажешь, что с тобой происходит, я оставлю тебя.       На десять он сужает глаза в сомнении. Пэм опускает глаза, чувствуя, как сердце падает в бездну. Она шепчет:       — Я клянусь.       Клятва для неё — серьезная вещь. Пэм была взращена таким образом, что очень серьезно относилась к обещаниям и клятвам. Родители научили держать свое слово, потому что если этого не делать, они потеряют свое значение, и люди вокруг перестанут доверяться.       Поэтому, как бы ни было тяжело, Пэм знает, что постарается оставить Джастина, если он этого хочет.       Когда ты действительно любишь человека, ты поставишь его желания выше своих собственных. Ты сделаешь всё, что он скажет, чтобы доказать, что твои чувства неподдельные.       Бибер раздраженно вздыхает и прочищает горло. Пэм поднимает взгляд на него, ожидая ответа. Ей страшно услышать это, но она знает, что постарается стерпеть.       — У меня слабый иммунитет. Я очень часто заболеваю потому, что мой организм построен таким образом, что не умеет бороться с болезнями, — объясняет он тихим голосом, смотря прямо в глаза Делински. — Довольна?       Он опускает её каждым своим словом, выдавленным буквально через силу. Джастин не хочет с ней говорить и это его нежелание проявляется даже на его лице. Ему будто снова отвратно быть рядом с ней.       Будто все хорошие воспоминания о ней он стёр из своей памяти.       Пэм перестает вести счёт, когда Джастин уходит, не дождавшись её ответа — он и не хотел получить его.       Он снова исчезает, вот только при этом она будет видеть его каждый чертов день. Исчезает тот Джастин, который открылся ей и который защищал её. И теперь Пэм боится, что так может произойти с каждым человеком, которого она когда-либо полюбит.       Но сможет ли она полюбить кого-то так же, как этого странного парня-синестета?

***

      — Ты уверена, что тебе уже можно ходить на физкультуру? — неуверенно спрашивает Ширли, завязывая хвост и держа в зубах резинку.       — Я устала от того, что постоянно ничего не делаю, — уверяет Пэм, натянув спортивные штаны. — К тому же, спорт помогает справляться с апатией. Надеюсь на это…       Ширли жмет плечами, укрепив хвост синей резинкой. Она небрежно закидывает свою сумку в шкафчик и закрывает его с характерным хлопком. Замок на нем тут же срабатывает, дверка автоматически блокируется.       — Что ж, это так, — подтверждает она, дожидаясь, когда Делински завяжет шнурки на своих конверсах. — Но это в случае, если ты знаешь, что ты делаешь и наслаждаешься этим. А ты со спортом явно не дружишь, извини, подруга.       Делински поднимается, укоризненно взглянув на подругу. Они проходят по коридору в спортзал вместе с остальными девушками. Замечают, что Холланд разговаривает с ректором и старостой — Дженни Кроссман.       Совершенно случайно взгляд Пэм натыкается на Джастина. Тот, стоя в окружении футболистов, разговаривает о чем-то и отбивает баскетбольный мяч. Как только Бибер поворачивает голову в сторону Делински, она делает вид, что не смотрит на него, но так получается, что её взгляд падает на ухо Ширли.       Та сразу же это замечает и хмурит брови.       — Что? У меня что-то в ухе? Или серёжка выпала? — спрашивает она, тут же касаясь своего уха.       — Ээ, да, — нервно кивает Пэм и старается не коситься в сторону Джастина, который все еще наблюдает за этим цирком. — У тебя какой-то паук тут.       — Что?! Паук?! Убери его! — вопит Ширли и делает хаотичные движения руками, пытаясь смахнуть несуществующего насекомого со своей ушной раковины.       Взгляды студентов обращаются на кричащую Ширли и краснеющую Пэм, стоящую рядом. Она ощущает, как даже в своей футболке и штанах ей становится душно от этого позора. Тренер Холланд дует в свой свисток и подходит к девушкам, поочередно взглянув на них обеих.       — В чем дело? — он выплевывает свисток из своего рта.       Делински делает вид, что убирает что-то с уха Ширли. Та снова трогает его и выдыхает. Приподняв руки, она говорит:       — Все нормально, тренер. Просто боюсь насекомых, — уверяет она и проходит вперед, пока Пэм сзади неё закрывает лицо ладонью от стыда.       Тренер не зацикливается на этом, но делает пометку в голове, что Грейс — одна из самых несуразных студенток. Он отходит к середине зала, чтобы начать занятие. Пэм в это время убирает руку от лица и против своей воли глядит на Джастина. Тот, конечно, все понял, и сейчас качает головой и усмехается.       Делински хочется провалиться сквозь землю.       Когда урок начинается и тренер велит пробежать десять кругов, Пэм начинает умирать уже на втором. Она бежит рядом с Ширли, запыхаясь и проклиная эту идею пойти на физкультуру. Надо было начать симулировать боль в ногах, чтобы посидеть на скамейке еще месяц-два. Теперь это не прокатит, раз она выздоровела и пришла на этот урок.       Она заканчивает пятый круг, наблюдая, что все вокруг чувствуют себя отлично. Вмиг появляется чувство, что она самая старая здесь. И все же Пэм стоило действительно побольше заниматься спортом.       Девушка присаживается на скамейку, объяснив Холланду, что у неё снова заболели ноги. Тот понимающе кивает и говорит ей, чтобы она присоединялась сразу же, как почувствует себя лучше. После он объявляет небольшую разминку, а еще через несколько минут — игру в волейбол. Девушки против парней.       Тренер Холланд натягивает сетку в середине зала. Он распределяет команды и отходит в сторону, чтобы снова дунуть в свисток и объявить начало игры.       Ширли подкидывает мяч над головой одной рукой и сразу ударяет второй. Парни едва успевают сообразить и принять нужные позиции, чтобы отбить.       Спустя пять минут Пэм становится скучно наблюдать за игрой и она принимает решение тоже принять участие. Она поднимается и принимает одобрительный кивок головы Холланда. Да, он явно удивлен, что Пэм проявляет инициативу в спорте.       — Похоже у нас появилась серьезная соперница, парни, — нарочито громко говорит Клэйтон, заставив некоторых парней засмеяться. Джастин игнорирует это, а Питер отвешивает подзатыльник Ноа.       — Заткнись, Клэйтон, — с укором произносит он, отходя на свое место. — Ты будешь полезнее, если с таким же энтузиазмом будешь играть, а не донимать людей.       Теперь смеются почти все, даже девушки. Джастин подносит кулак ко рту и делает вид, что откашливается, хотя на самом деле он прячет улыбку и пытается не смеяться.       — Побеседуете после занятий, сейчас мы играем! — выкрикивает Холланд и снова свистит.       — Отберите свисток у него, кто-нибудь, — тихо выдает Ширли и цокает.       Мяч снова в игре, на этот раз подают парни. Пэм удается отбить пару раз после того, как Ширли показала ей, как это делается правильным образом. Когда мяч летит почти вдоль сетки и норовит вылететь с «поля», Делински подбегает к ней и вытягивает руки. Она удачно отбивает, но когда мимолетно опускает взгляд, то замечает, что Джастин, тоже стоящий в паре сантиметрах от сетки, находится рядом с ней и не нарушает зрительного контакта.       Засмотревшись и практически потерявшись в этих глазах, Пэм не замечает летящий в её сторону мяч, через секунду приземлившийся ей на голову. Девушка тут же падает на бок и потирает макушку.       Через секунду раздается громкий смех Клэйтона. Он, взявшись за живот и откинув голову, чуть ли не плачет от хохота. Его друзья тоже смеются, и Делински, взглянув на них, заливается румянцем.       — Клэйтон, минус одно очко! — кричит Холланд и свистит.       — О, мистер Холланд, это того стоило! — всё еще гогочет он со своими дружками.       — Бибер, на подачу! — велит снова тренер.       Ширли подбегает к Пэм и помогает ей подняться, спрашивая, насколько сильно болит голова. Делински отмахивается и отвечает, что всё в порядке и она хочет продолжить играть, чем очень удивляет и Грейс, и Холланда.       Джастин разворачивается и идет прочь от сетки, к точке, откуда собирается подавать. Он нарочно толкает плечом Клэйтона, и тот перестает гоготать, выдав недовольное: «Эй!». Бибер смеряет его пронзительным убийственным взглядом, затыкающим парня сию же секунду.       Игра продолжается, и сейчас она идет лучше, чем до этого инцидента. Теперь Пэм куда более сосредотачивается на мяче и играет даже лучше, чем сама того ожидала. В то время пока она отбивает и подает и изредка дает «пять» Ширли, Джастин смотрит на неё с другой стороны поля.       И задумывается о том, правильное ли он принял решение.

***

Miley Cyrus — Sad Christmas Song

      Джастин обводит скучающим взглядом присутствующих. Он стоит, облокотившись плечом о стену и сложив на груди руки, наблюдая, как вокруг снуют люди и гремят ведрами с краской и клеем. Сам он уже закончил свою работу, поэтому, по сути, ему больше нечего здесь делать.       Спортивный зал медленно превращается во что-то прекрасное и отчасти волшебное. Команда футболистов во главе с тренером принесли огромную пушистую елку, и сейчас они пытаются поставить её так, чтобы она не упала и не разрушила весь университет. Некоторые из болельщиц вешают новые стиранные занавески темно-зеленого цвета. Остальные выполняют также немаловажную работу: оттирают полы до блеска, ставят аппаратуру у стены для музыкантов, накрывают скатертями длинные столы.       Бибер ловит взгляд Меты, стоящей у столов. Та поджимает губы будто в сожалении, не разрывая зрительного контакта на протяжении полминуты, после чего первая опускает глаза и возвращается к сервировке стола. Джастин цокает и отворачивается, чтобы выйти из зала.       — Мистер Бибер, — он тут же врезается в миссис Ингрэм, которая отходит от него на шаг, сохранив субординацию. — Вы не могли бы помочь с украшением ёлки?       Джастин закусывает щеки изнутри, уже в мыслях презирая преподавательницу. Он буквально давит из себя наигранно-вежливую улыбку и кивает, разворачиваясь и направляясь к ёлке.       Он видит, как Лэрд, стоя на верхушке стремянки, старается удержать равновесие. На его лице написано, что он жутко боится упасть, но продолжает вешать ёлочные игрушки в самых труднодоступных местах, почти у самого ствола. Клэйтон, на пару с Холландом, наоборот, сидит внизу и укрепляет ёлку.       На самом деле это выглядит неплохо. Кропотливая и опасная работа оправдывает все надежды и ожидания. Ёлка еще не готова, но уже выглядит прекрасно. Возвышаясь практически до самого потолка, она сияет естественным зеленым цветом, а разноцветные шарики и не включенные гирлянды добавляют еще больше атмосферы праздника.       Джастин поднимает голову, чтобы посмотреть в узкие окна, расположенные под самым потолком. Снегопад в этот вечер мягкий. При созерцании такой красоты Бибер на некоторое время расслабляется, позабыв о всех своих проблемах.       До Нового Года осталось меньше недели. Походы по больницам можно отложить на несколько дней, как и забыть про родителей.       Джастин хочет не многого — просто стать счастливее. Хотя бы на несколько моментов. Забыть, в каком теле он живет. Забыть о своем прошлом, настоящем и тем более не думать о своем будущем. Ему хочется раствориться в моменте, как это пишут в книгах и как поют в песнях.       Предложив свою помощь, Бибер получает положительный ответ и принимается за украшение ёлки. Он пододвигает стремянку пониже к другой стороне дерева, после чего взбирается на металлические ступеньки, сомнительно прогибающиеся под весом его тела. Теперь он понимает Лэрда.       Тот выглядывает из-за иголок, кивком головы поздоровавшись с Бибером. Около пары минут они вешают игрушки молча, стоя по разные стороны ёлки, но потом Лэрд снова напоминает о себе:       — Эй, Бибс.       — Не называй меня так, — Джастин морщится, продолжая вешать шарики и смотреться в свое отражение в них. — Чего тебе?       — Как дела с Пэм?       Бибер вскидывает брови, вытянув голову и посмотрев на парня. Тот невозмутимо продолжает делать свою работу. Джастин хмурится и возвращается к своей.       — Никак. Почему ты спрашиваешь?       — Я просто, знаешь, видел вас на моей тусовке, — брюнет жмет плечом, любуясь красным ярким шариком, отблескивающим в свете софитов (да, и их повесили). — Вам было весело.       Он спускается на одну ступеньку, крепко придерживаясь за ручки и смотря вниз. Возвращает взгляд к ёлке и продолжает вешать шарики, вытаскивая по паре штук из небольшой коробки, стоящей на одной из ступенек.       Джастин не отвечает. Разве ему есть, что сказать?       Но Лэрд продолжает, потому что ему, видимо, есть:       — Хотел бы я, чтобы Тесса смотрела на меня так же, как на тебя Пэм.       Всё тело Бибера непроизвольно вздрагивает. Он снова кусает щеки изнутри, чувствуя, что проткнул их зубами и оттуда течет кровь. Перекатывая металлический вкус на языке и проглатывая его, Джастин спрашивает:       — Как?       — Не знаю. Особенно как-то, — Лэрд роняет из рук шарик, и тот падает на голову тренеру. — Извините, мистер Холланд! — кричит парень, посмотрев вниз, а потом продолжает: — Ты всегда знаешь, что девушка влюблена в тебя, когда она смотрит на тебя, как на Джонни Деппа.       Джастин прочищает горло.       — Она так смотрит на меня? Правда?       — Ага. Не понимаю, как ты сам еще не заметил. Весь Рейвенвуд уже догадался, что у вас что-то есть.       Ничего, Лэрд, думает Бибер.       Если под «ничего» имеется в виду, когда вы видели друг друга голыми в первую же встречу. Если «ничего» — это ненавидеть её цвет и все равно ненормально преследовать его. Или если «ничего» означает, когда синестезия Джастина усиливается втрое рядом с Пэм, и все его чувства обостряются против его воли.       Если всё это «ничего», то да. У них ничего нет.       — У нас ничего нет, Лэрд, — проговаривает он вслух.       Остаток времени никто не поднимает эту тему.