Когда чего-то очень долго ждешь, это «что-то» будто оступается, ухмыляется тебе самой надменной ухмылкой и говорит: «я не буду торопиться». Что остается тебе, так это хвататься за голову и зарычать в недовольстве, потому что ожидание уже томительно бьет изнутри.
Так Ширли Грейс относится к Рождеству. Она развесила раздражающие мелькающие гирлянды по всей комнате, раскидала тысячу ёлочных игрушек, при этом даже не имея ёлки и, что больше всего раздражает Пэм, на повторе слушает рождественские песни.
В субботу утром. За сутки до двадцать пятого декабря.
Пэм, тяжело вздохнув, натягивает на голову одеяло, слушая ужасно поющую Ширли.
— На прошлое рождество я подарила тебе свое сердце, — напевает она, при этом расхаживая по комнате и что-то делая.
Это прекрасная песня, навевающая самые лучшие воспоминания о детстве Пэм. Под неё она танцевала со своим папой на тринадцатое её рождество, ела самые вкусные кексы и получила в подарок серию книг о Гарри Поттере.
По какой-то причине всё, что было в детстве, приукрашивает каждый праздник. Самые теплые воспоминания о Рождестве, дне рождении, Дне Благодарения и Пасхе остались там — в беззаботной и легкой поре.
Пэм чувствует себя старушкой, размышляя о таких вещах. Казалось бы, и не так много прошло времени, но теперь, когда ей восемнадцать, она ощущает некую тоску. Снова хочется рождественских пряников и танцев с папой у камина.
—…но на следующий день ты его вернул.
— Хорошо, ты, кажется, забыла, что живешь не одна, — Пэм убирает одеяло с головы и приподнимается на локте, глядя на Ширли сонными глазами. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь подобрать платье для новогоднего бала, — стоя у зеркала и держа в обеих руках вешалки с платьями, отвечает соседка.
Делински потирает глаза, смаргивая остатки сна.
— Я не то хотела спросить. Я хотела спросить,
почему ты делаешь это в… — она тянется к телефону и нажимает на кнопку включения, — семь утра.
— Нина сказала, что чтобы подобрать идеальный наряд, надо продумывать его как можно раньше.
— А Нина не сказала, что нужно делать это, не отвлекая ото сна других?
Ширли склоняет голову, примерив на себя вешалку с оранжевым пышным платьем до колена. Она хмыкает и хмурит брови.
— Нет, об этом ни слова.
— Значит, об этом тебе придется говорить мне, — Делински встает, чтобы убавить громкость песни на открытом ноутбуке. — Ширли, пожалуйста, не мешай мне спать.
Если бы не светлая и в какой-то степени по-детски наивная натура Ширли, Пэм бы очень разозлилась. Беспардонность её соседки иногда поражает, но со временем можно привыкнуть. Делински еще в процессе привыкания, поэтому просыпаться в выходной ранним утром из-за рождественской вечеринки ей не нравится.
Она возвращается в кровать, буквально упав на неё, как мертвый груз. Подушка и простынь все еще теплые, поэтому девушка чуть ли не зарывается полностью в постельное белье. Проспать до обеда будет её желанием на Новый год.
Ширли откидывает обе вешалки на свою постель, где и так их валяется целая сотня. Пэм даже не подозревала, что у её подруги есть столько вечерних нарядов. Она даже не похожа на человека, который атаковывает магазины кредитной карточкой.
Заснуть не получается. Не потому, что Ширли все еще подпевает, – но уже намного тише – а потому, что Пэм вспомнила про этот новогодний бал в Рейвенвуде.
Он состоится в ночь на первое января. Ректор объявил, что те, кто хочет, может поехать домой к своим близким, но если такого желания нет, то придется идти на новогодний бал. Рейвенвуд в этом вопросе поделился ровно напополам: несколько студентов уже собирают вещи, а некоторые добавляют последние штрихи в украшении спортивного зала.
Пэм относится ко второй, как ни странно. Она бы с удовольствием поехала к родителям, которые наверняка уже приготовили ей подарок, но что-то держит её здесь, в мигающей комнате с поющей внутри Ширли.
Точнее, кто-то.
От мысли о Джастине у Пэм вмиг портится настроение. Она сжимается в клубок на своей кровати, обнимая свои колени и бездумно смотря в стенку. Сердце предательски заныло от обиды, которую Пэм старательно прячет под маской ежедневной улыбки. Такую улыбку она теперь носит, как рабочую униформу.
Неважно, сколько времени она проплакала в своей кровати ночью, потому что как только наступает утро и ей пора идти на учебу, она делает вид, что всё хорошо. На каждый вопрос Ширли «что-то не так?», она отвечает, что всё хорошо. «Всё хорошо» - пара слов, которые Пэм отправляет по смс проницательной Мете, когда та тоже интересуется её состоянием.
«Всё хорошо» — уже не ответ на простой вопрос, а наименование маски деланного счастья.
Делински не замечает, как намокает подушка под её щекой. Она быстро вытирает ладонями лицо и вздыхает, благодаря Бога за то, что Ширли это не увидела. Не очень хотелось бы портить ей настроение перед Рождеством.
— Мне тоже нечего надеть, — она переворачивается на другой бок и кладет руку под подушку.
Ширли переводит на неё взгляд, полный грусти. Делински никогда бы не подумала, что она может так переживать из-за отсутствия наряда на какой-то бал.
Постойте-ка…
— Слушай, почему ты так переживаешь? Насколько я помню, тебя никогда не интересовала твоя одежда, — Пэм садится на кровати.
На лице Грейс отражается то ли растерянность, то ли испуг. Она поднимается со своей кровати и идет к ноутбуку, становясь к соседке спиной. Девушка ставит другую песню, не менее подходящую по тематике Рождества.
Она прочищает горло, прежде чем ответить как-то нервно:
— Ну, знаешь, это, кхм, бал… Он, ээ, особенный. Я хочу выглядеть празднично и элегантно.
Пэм выгибает брови и опускает подбородок, продолжая смотреть в затылок Ширли. Последняя чувствует это и начинает еще больше нервничать.
— Правда? — Пэм складывает на груди руки. — На Хэллоуин ты пришла в костюме пирата. Это было не очень элегантно.
— А сейчас я хочу быть элегантной. Чего ты прицепилась, Пэм?
— Просто так, — Делински ухмыляется, потому что уже поняла, в чем дело. — Хотела проверить, не паришься ли ты из-за наряда ради Питера.
Ширли поворачивается к ней, её лицо стало бледным. Она начала кусать губу и бегать взглядом по комнате, ища что-то, чем могла себя занять. Выбор оказался необычным. Грейс подходит к зеркалу и начинает протирать его. Ладонью.
— Что? Ради Питера? — она усмехается настолько правдоподобно, насколько может. — Нет, нет и еще раз нет. Я хочу выглядеть элегантно для себя.
— Ширли.
— Чего?
— Но ты же ненавидишь женские вещи.
Она перестает протирать зеркало, замерев в испуге. Пэм замечает в отражении, что теперь лицо Грейс не бледное, а розоватое из-за румянца.
Мать честная. Ширли Грейс
стесняется? Неплохой подарочек на Новый Год.
Ширли поворачивается к Пэм, наблюдая за тем, как коварно та улыбается. Первая выдыхает с досадой и кладет обе ладони на лицо, пряча его стыдливое выражение. Теперь уже нет смысла выдумывать тупые отговорки.
— Ладно, — она убирает руки от лица и складывает их на груди. — Я хочу его впечатлить. Счастлива?
— Я? Невообразимо счастлива, — Пэм поднимается с кровати и победно улыбается, подходя к подруге.
— Раз уж теперь ты раскрыла мой страшный секрет, не могла бы ты помочь мне с образом?
Пэм хмурит брови и приоткрывает рот в недоумении. Её только что попросили о модном совете? Девушку с облупленным зеленым лаком на ногтях и носящую старомодную дешевую одежду?
— Тебе напомнить о моем вкусе в одежде? — задает она риторический вопрос. — Я понятия не имею, что такое «красиво одеться на торжество».
— От тебя требуется только сказать мне, какое платье подойдет мне лучше всего, — Ширли складывает ладони и делает лицо, как у кота в сапогах. — Пожа-а-а-луйста.
Даже если бы она и не строила эту умоляющую гримасу, Пэм бы все равно не отказала. Она жмет плечами и переводит взгляд на кучу платьев, лежащих на соседней кровати. Многие из них слишком вычурные или пёстрые, но кое-что цепляет взгляд Пэм. Она указывает подбородком на платье персикового цвета с тонкими лямками и пышной юбкой.
— Вот это неплохое, — она склоняет голову, не переставая на него смотреть.
— Что? Эти? Нет, ты не поняла меня.
Делински тут же возвращает взгляд к подруге. Та снова начинает нервничать и кусать губу, при этом морща лоб. Пэм приоткрывает рот, готовясь сказать: «нет», потому что поняла, о чем идет речь.
— О нет, Ширли, только не походы по магазинам.
— Но это будет весело! Заодно и тебе что-нибудь подберем.
— Нет, нет, нет, нет миллион раз! Не в этой жизни ты заставишь меня ходить по дурацким магазинам, как будто мы какие-то клише-девушки из фильмов для подростков. Нет.
***
— Я готова умереть.
Прямо на пуфике у примерочных, прислонившись к стене и глядя на свое глупое выражение лица в зеркале во весь рост. У Пэм на коленях лежат еще три платья, которые Ширли хочет примерить, и все они не особо различаются: недлинные, пёстрые и на каждом из них есть хотя бы одна рюша.
Ширли игнорировала все достойные, на взгляд Пэм, варианты, как будто их и не существовало вовсе. Она сгребала по несколько платьев в охапку и пару из них отдавала соседке, после чего, даже несмотря на ценники, бежала в гардеробную.
Она выходит в очередном варианте. На этот раз обтягивающее платье с черными пайетками и открытой спиной. Ширли начинает вертеться перед зеркалом и Пэм одновременно, ожидая вердикта.
— Нет, оно вульгарное, — Пэм кривится, смотря на то, как платье облегает точёную фигуру подруги. — Подожди… Ты же примеряла его пятнадцать минут назад.
— Я подумала, что оно крутое, — Грейс пожимает плечами, проводя руками по пайеткам. — Выгляжу, как тигрица. Нет, как пантера.
— В этом и дело, — Пэм кивает. — Ты идешь на новогодний бал, а не в местный стриптиз-клуб.
— Кто знает, может, после пары шотов я и там окажусь.
Ширли начинает смеяться, а Пэм лишь давит из себя улыбку, беззлобно закатив глаза. Она устало вздыхает, взглянув на время и поняв, что они ходят по магазинам уже второй час. Это против всяких обыкновений для Делински — обычно она берет первое понравившееся и покупает это, иногда даже не приходится примерять. Это никогда не подводило её.
После примерки уже тридцатого платья – да, Пэм подсчитывает их – она клянется себе в мыслях, что больше не пойдет на типичный девчачий шоппинг. Он не забавный, интересный или увлекательный, как описала его сама Ширли; он изматывающий и портящий настроение и самооценку.
На третий час Пэм сожалеет, что Ширли подружилась с Ниной и влилась в эту женскую компанию. Было бы куда проще для неё пойти на бал в футбольной форме. А Пэм бы пошла в простой юбке и блузке. В конце концов, ей некого впечатлять.
Больше.
Она вдруг снова чувствует прилив разочарования. Это чувство вызывает жжение в глазах, поэтому Пэм быстро смаргивает его и встряхивает головой.
В последнем из магазинов, Ширли выходит в платье, сшитом будто только для неё. Оно идеально подчеркивает особенности её крепкой фигуры, но не вызывает порочных чувств; ткань шелковая и темного малинового цвета. Свободный струящийся подол едва достает лодыжек. Ширли в этом наряде выглядит воздушной и абсолютно точно элегантной.
— Оно замечательно, — восхищенно выдает Пэм, не переставая оглядывать Ширли.
— Не знаю, оно как будто для дам за тридцать, — последняя сомнительно поджимает губы и разворачивается к зеркалу спиной, но продолжает смотреть на себя через плечо.
— Вовсе нет. Это именно то, что ты искала. Питер будет в восторге.
Ширли поворачивает голову в сторону подруги. Её глаза сверкают надеждой.
— Ты так думаешь? — спрашивает она.
— Я уверена. Мы берем его.
— Отлично, — Ширли хлопает в ладоши и заходит в примерочную кабинку, но выходит оттуда через секунду. — Но не думай, что мы уйдем отсюда с одним платьем. Иди сюда, я хочу, чтобы ты примерила кое-что.
***
Тайный Санта — необязательный ритуал почти в каждом учебном заведении. Рейвенвуд — не исключение.
Ректор Симмонс объявил накануне о том, что можно принять участие. Заявки будут приниматься только в выходные, и, конечно же, разве могла Ширли Грейс оставить это без внимания и не втянуть в это и Пэм?
После шоппинга они возвращаются в общежитие, где оставляют пакеты с платьями и туфлями, после чего направляются в университет. В спортзале, где уже всё расставлено и украшено для торжества, находится коробка с листками и именами на них. Ширли подходит первая и сует руку в специальное вырезанное отверстие в картоне. Затем это же проделывает и Пэм, перед этим всё же сомневающаяся в этой идее.
Они обе раскрывают сложенные несколько раз кусочки бумаги. Пэм довольно улыбается, а у Ширли чуть ли не в буквальном смысле глаза лезут на лоб. Она открывает рот и смотрит на имя глазами размером с Техас.
— Почему ты так смотришь? Кто тебе попался? — хмурится Пэм и хочет взглянуть на листочек Ширли, но та тут же комкает его и кладет в карман толстовки.
— Это… пиздец, Пэм. Я не этого ожидала, когда собиралась участвовать, — вздыхает она и проводит руками по распущенным волосам.
— Забавно, потому что я своим адресатом довольна. Полагаю, нам снова придется идти в магазин?
Ширли вымученно стонет и качает головой, получив в ответ легкую усмешку Пэм. Они направляются к выходу из спортзала, как тут же врезаются в высокую крепкую фигуру. Грейс, которая и так на взводе, уже готова высказать пару ласковых, но увидев знакомые светлые волосы и чистые глаза, замирает на месте.
— Привет, вы тоже участвуете в Тайном Санте? — спрашивает Питер, радушно взглянув на обеих девушек.
Грейс рычит от досады и выходит из зала, оставляя недоумевающих Питера и Пэм позади. Парень вопросительно смотрит на Делински, но та лишь поднимает руки в знак того, что не знает, в чем дело.
— Я тоже не знаю, кто ей попался.
Они оба смотрят вслед уходящей Ширли. Питер первый переводит взгляд обратно на Пэм. Она отмечает про себя, что от него сегодня безумно вкусно пахнет — чем-то душистым и отчасти цветочным.
— Уезжаешь к родным на время праздников? — спрашивает он, прервав её молчаливое восхищение.
— Нет, я остаюсь в Рейвенвуде.
— Почему? — он хмурится. — Я думал, ты скучаешь по родителям.
— Да, но я… эм… Это мой первый год в университете, и я хотела бы отпраздновать Новый Год здесь.
Это звучит настолько неправдоподобно, что даже ребенок бы догадался. А Питер — тем более. Но он решает, что не станет ничего тянуть из девушки. Наверное, у неё есть какая-то особая причина остаться здесь.
— А ты? — спрашивает она, склонив голову и пытаясь унять неловкий момент.
— Ага. Мои родители звонили мне на днях и просили приехать, правда из-за Адама мне не очень хочется возвращаться.
Питер кривит губы и морщит нос, когда называет имя старшего брата. Пэм кивает и опускает взгляд на свои пальцы, обдумывая ответ Истхоупа. И тут же поднимает глаза опять на него, чем вызывает у него недоумение.
— Подожди… Ты не будешь на балу? — уточняет она.
— Нет, — он качает головой. — Но хотелось бы. Если это останется между нами, то скажу тебе, что хотел встретить Новый Год с Ширли. Вообще-то, я даже подарок ей приготовил.
С каждым произнесенным Питером словом Пэм чувствует разочарование за Ширли. И страх, потому что ей нужно будет рассказать соседке о таком раскладе событий. Делински надеется, что из-за этого Грейс не передумает идти на бал и её настроение упадет не так сильно.
— Ну, увидимся позже. Пойду получу своего адресата.
Питер салютует и уходит вглубь зала, прямо к коробке с именами.
Пэм остается стоять на месте, не понимая, как она должна рассказать об этом Ширли. Потому что для последней этот праздник становится всё хуже и хуже.
