«Хаки»

      Джастин сидит в пустом коридоре с книгой в руках, пытаясь сосредоточиться на абзаце, который перечитывает уже в шестой раз. Сосредоточиться ему не удается из-за шума, доносящегося из спортивного зала и словно испытывающего терпение Бибера.       У него не укладывается в голове, что в разгар физкультуры он сидит на скамейке с книжкой, прямо как Пэм. Вот только теперь она в зале, там, где должен быть он сам. Это немыслимо.       Он захлопывает книгу и идет в раздевалку. Кладет творение Фитцджеральда в свой шкафчик и стягивает с себя свитер, после чего надевает белую футболку. Штаны он меняет на свои привычные темные спортивные шорты. В этом он чувствует себя гораздо уютнее.       Он уверяет себя, что не так уж и слаб, чтобы не заниматься спортом, но как только он закрывает дверцу шкафчика, то неожиданно ощущает, как вдруг стало жарко. Джастин шумно вдыхает через нос и так же шумно выдыхает, снова открывая шкафчик и доставая дезодорант. Он брызгает им и кладет на место, надеясь, что жар пройдет.       Я в порядке, думает он про себя. Врачи ничего не узнают.       Перебарывая свое ломящее тело состояние и внушая самому себе, что ему скоро полегчает, Джастин захлопывает дверцу и выходит из раздевалки. Идет в сторону спортивного зала, и, как только появляется на его пороге, видит, как толпа студентов мечется по полю во время игры в волейбол. Слышит, как тренер Холланд неизменно дует в свисток и кричит; видит, как Ноа подпрыгивает над сеткой и ударяет по мячу, а другая команда не успевает отразить удар.       Всё как обычно. Вот только Джастин теперь не главный на поле.       Взгляд падает на Пэм, стоящую в углу поля и неловко мнущуюся на одном месте в попытке уследить за траекторией мяча. Она что-то говорит Ширли и та смеется в ответ, после чего вовремя соображает и бьет по летящему в её сторону мячу. Её команда разражается криками одобрения.       Бибер опирается плечом о дверной косяк и слабо улыбается. Всё ещё неимоверно жарко, и он едва пересиливает желание снять с себя футболку и выйти на поле топлесс.       Нестрашно. Нестрашно.       Он подбегает к команде, в которой играет Клэйтон и занимает свободную позицию. Удивленный Ноа пытается смотреть и на Бибера, и на своих соперников, чтобы не пропустить подачу.       — Какого хера, Бибер?! — на повышенных тонах спрашивает парень. — Тебя тут не должно быть!       — Все нормально, я могу играть, — уверяет Джастин, взяв пальцами ворот футболки и слегка встряхивая его, чтобы пропустить воздух.       Как доказательство, он отбивает мяч и выигрывает очко мужской команде. Но в ту же секунду раздается свист со стороны Холланда. Явно недовольный.       Тренер быстрым шагом подходит к парню и резко разворачивает его к себе за плечо.       — Бибер, ты что тут забыл? — спрашивает он, нахмурив брови и выплюнув свисток изо рта.       — Я не могу там сидеть, тренер, это выше моих сил.       — А знаешь, что не выше моих? Выгнать тебя к черту с поля!       Джастин знает, что тренер просто заботится о нем. Как перспективный игрок и студент, он завоевал его доверие и уважение, что довелось далеко не каждому, поэтому гнев Холланда вызван ничем иным, кроме как переживанием за него.       Может, Джастин и умирает, но у него ещё есть некоторое время, и он не собирается потратить его на бесполезные вещи. Разве перед смертью люди не стремятся делать то, что любят больше всего? Без движения Джастин протянет гораздо меньше, чем с ним. Но вряд ли это влияет на диагноз, поэтому он готов к игре.       — Тренер, пожалуйста, поймите меня, — умоляет Джастин, проведя рукой по волосам. Он пытается игнорировать свои вспотевшие, но при этом холодные ладони.       — Я не собираюсь ставить на поле больного человека, — проговаривает гораздо тише Холланд, что звучит очень непривычно. — Ты ценный игрок, Джастин, но я не готов к риску.       — Джастин?       Парень разворачивается на тонкий голос и видит подошедшую к нему Пэм. Её лоб покрыт тонкой пленкой пота, грудь вздымается от частого дыхания.       — Только ты ещё не начинай, ладно? — просит Бибер и звучит куда более раздраженно, чем он планировал.       — Но ты сам прекрасно знаешь, что тебе нельзя..       — Я сам решу, что мне можно, а что нельзя, — он не понимает, почему так злится, и это его пугает. Должно быть, из-за этого жара и легкого головокружения, нарастающего с каждой минутой.       — Не будь же ты идиотом!       — Не хочешь, чтобы я брал с тебя пример?       Разгневанное лицо Пэм слегка разглаживается, меняясь на недоумение и обиду. В её зеленых глазах что-то мелькает — что-то, из-за чего Джастин мгновенно чувствует себя действительно идиотом.       С ней нельзя так разговаривать, напоминает сам себе Джастин, но гнев как будто неконтролируемо движет им.       Холланд, разряжая обстановку, дует в свисток и встает между студентами. Он смотрит поочередно на Пэм и Джастина, не прерывающих зрительный контакт.       — Сделаем так: почувствуешь, что становится плохо — ноги в руки и вон с поля, уяснил? — он обращается к Биберу и увидев, что тот кивнул головой, поворачивается к девушке. — Мне не нужны драмы здесь. Продолжаем игру.       Пэм уходит первая, пока Джастин смотрит ей вслед, чувствуя себя, откровенно говоря, дерьмово. И не только из-за жара.       Холланд качает головой, тоже смотря на Делински, а после поворачиваясь к Биберу.       — С девушками надо помягче, — снова тихо говорит он и уходит на свое место у сетки.       Джастин тыльной стороной ладони стирает со лба пот, после чего идет на место подачи. Ноа, всё ещё не обрадованный возвращению парня в игру, кидает ему мяч. Словив его, Бибер подкидывает снова и ударяет. Траектория получается идеальной — мяч полу-дугой пересекает сетку и быстро приземляется на территорию соперниц. Парень даже видит, как Ширли ругается, что не может не забавлять его.       Он снова вытирает лицо рукой и начинает следить за мячом. Первые пару минут игра проходит нормально, но Джастин чувствует, как в зале становится всё жарче. Он чувствует, как липнет футболка к телу, и он всё же стягивает её через голову и откидывает в сторону. Но становится только хуже — тело пронзает резкий спазм в мышцах, а сердце начинает стучать быстрее.       Биберу кажется, что он уже умирает. Перед глазами начинает темнеть, поэтому он не видит, что мяч летит в его сторону и ударяет в грудную клетку.       На полу он оказывается за считанные секунды. Спиной Джастин неслабо ударяется о паркет, отчего по позвонку проходятся болевые импульсы. Парень скалится и жмурится то ли от удара, то ли от жара, то ли от невыносимого головокружения.       В следующие тридцать секунд он слышит, как сразу несколько человек зовут его по имени. Далее — шлепки ладонями по щекам. Он узнает эти руки, их трудно не признать.       Он приоткрывает глаза, видя побледневшее лицо Пэм прямо над своим. Всё остальное будто в темном тумане. Джастин сглатывает и тяжело дышит.       — Я идиот, Пэм, — шепчет он, желая дотронуться до неё и зная, что у него нет на это сил. — Я такой идиот. Прости меня.       Закрывая глаза снова, он слышит, как девушка начинает всхлипывать, и как Холланд громко называет адрес Рейвенвуда, видимо, звоня в скорую. Он даже слышит, как Клэйтон зовет его по имени, прося очнуться. Джастину страшно погружаться в темноту, потому что в силу его болезни он теперь не знает, когда сможет опять открыть глаза. Но, как бы он ни старался держаться в сознании, ему это не удается. Темнота его поглощает.

***

      Улыбаться и при этом чувствовать себя так, будто душа летит с крыши небоскреба, теперь проще простого для Пэм. До этого она никогда не понимала, как можно испытывать более, чем одну эмоцию за раз.       Сейчас же от их переизбытка она едва держится на ногах.       Делински ощущает этот эмоциональный водоворот, когда приходит в больницу и тут же обнаруживает Джастина. Он стоит в смешной белой сорочке и тапочках у автомата с кофе, бьет по нему ладонями и ругается матом, игнорируя взгляды проходящих мимо врачей и пациентов. Кто-то из персонала говорит ему не шуметь, на что тот лишь огрызается, но в итоге замолкает и устало прислоняется лбом к автомату, будто смирившись со своей неудачей.       Пэм вспоминает, как видела почти такие же ситуации в Рейвенвуде, когда Бибер и Клэйтон частенько пытались заполучить бесплатные батончики из автоматов. Они, как правило, делали это накуренными, и только слепой бы это не заметил, вот только от преподавателей им все равно удавалось скрываться.       А сейчас, когда Джастин стоит в этой огромной сорочке, такой худой и уставший, у Пэм создается чувство, что её сердце пропускают через мясорубку прямо в грудной клетке. Она прикладывает к ней ладонь, чтобы почувствовать под пальцами бешеный пульс.       — Мисс, вы в порядке? — спрашивает темнокожая женщина с коротко стриженными волосами. Она одета в больничный халат, а на бейджике у неё написана фамилия — Стюарт.       — Да, да… — Пэм слабо кивает головой и потирает взмокшие глаза.       — Вы к кому? — вновь задает вопрос женщина, внимательно глядя на девушку.       — Ко мне, полагаю.       Джастин тут же появляется рядом с Пэм. Он прижимает её к себе одной рукой и целует в висок, пока второй рукой держит стаканчик с кофе. Делински обхватывает его за поясницу обеими руками.       — Рад тебя видеть, — нежно шепчет Бибер на ухо девушке, а та смотрит на него снизу вверх.       От него пахнет медикаментами и стиральным порошком. Волосы его взъерошены и торчат в разные стороны, под глазами небольшие синяки, но он всё такой же, каким и был несколько дней назад. Всё тот же Джастин, который в одну секунду может ругаться с автоматом, а в другую — одаривать мягкими поцелуями и выглядеть самым беспомощным мальчиком в мире.       Пэм поражается тому, насколько соскучилась по нему всего лишь за два дня. Стоя здесь, рядом с ним, ей кажется это настоящим подарком. Когда он отключился прямо на поле, она подумала, что больше не увидит его, или, по крайней мере, увидит лишь через несколько недель после долгих терапий и лечения.       Стоит ли ей говорить ему о том, что она почти не спала эти двое суток, что он был здесь, а она даже не знала, в сознании ли он? Это было настоящим мучением. Даже Ширли, обычно раздраженная тем, что не сможет выспаться из-за света в комнате, всё поняла и была необычно молчаливой и понимающей.       — Джастин, ты же знаешь, что тебе не положен кофеин, — миссис Стюарт аккуратно забирает теплый стакан из рук парня. — Чтобы я больше не видела такого, хорошо?       — Конечно, — отвечает Джастин, лукаво улыбаясь.       Миссис Стюарт закатывает глаза с улыбкой и качает головой.       — Не забудь принять сульфадиазин через полтора часа и пириметамин через три, — женщина сверяется со временем на наручных часах. — Будь уверен, я лично проверю это.       Она тыкает ему в грудь указательным пальцем, после чего уходит и скрывается за одной из многочисленных дверей больницы.       Делински смотрит на Джастина, пока тот отступает от неё на шаг и виновато опускает глаза. Он закусывает губу и хмурит брови, прежде чем снова поднять взгляд на девушку.       — Я, кхм… — он прочищает горло, приставив кулак ко рту, — был идиотом, когда вел себя таким образом.       Его голос звучит слегка хрипло и неуверенно. Что-то внутри у Пэм сжимается, когда она понимает, что Джастин действительно раскаивается за свое поведение. Возможно, если бы не такие обстоятельства, она была бы больше зла на него, но сейчас… как она может злиться на этого глупого мальчика в больничной одежде и тапочках?       — Знаю, Джастин, — она вздыхает и слабо улыбается, склонив голову.       Он тут же поднимает голову и щурит глаза.       — Ты даже не скажешь, что простила меня? Что понимаешь меня и принимаешь таким, какой я есть?       — Не-а.       Бибер усмехается. Он расправляет плечи и снова делает медленный шаг в сторону Пэм, стоящей перед ним со сложенными на груди руками. Он повторяет этот жест и неспешно оказывается рядом с ней, смотря прямо в глаза.       — Значит, ты согласна с тем, что я идиот?       — Абсолютно, — кивает она, пытаясь не поддаваться чарам Джастина.       Он знает, как надо посмотреть, что сказать и что сделать, чтобы заставить её чувствовать себя слабой.       Бибер облизывает губы, после чего растягивает их в улыбке.       — Тогда почему же ты здесь? — спрашивает он.       — Потому что у меня ужасный вкус в парнях.       Джастин смеется. И Пэм может поклясться, что это её самый любимый звук в мире. Она не может не улыбаться.       Он тут же заключает её в объятия, на этот раз уже сильнее прижав к себе и позволив этому продлиться дольше. Положив подбородок на её макушку, он поглаживает её плечи и смотрит перед собой, чувствуя, как Пэм дышит ему в шею.       — Что тебе сказали врачи? — спрашивает Делински, не прекращая объятий.       Бибер крепче сжимает пальцы на её плечах.       — Ничего страшного, — он пытается сделать свой голос достаточно беспечным, чтобы в это можно было поверить.       У него токсоплазмоз. Оппортунистическая инфекция, возникающая у больных СПИДом. Джастин не впервые сталкивается с такими инфекциями, но он не может сказать, что это не пугает его. Он не знает, какая из них окончательно добьет его.       Откуда ему черпать силы, чтобы бороться дальше?       Пэм отстраняется от него, всё ещё держа руки на его пояснице. Она смотрит на него любящими и переживающими глазами, и Джастину хочется запечатлеть этот момент, чтобы он навсегда был в его и её памяти. Но если он попросит о фотографии, то она потом будет напоминать о… нём. Это грустный парадокс умирающий людей.       Джастин не хочет, чтобы Пэм страдала из-за него, но он также не хочет, чтобы она забывала его, когда он уйдет.       — Когда тебя выписывают? — снова спрашивает Делински, поверив убедительному тону Джастина.       — В середине следующей недели, я надеюсь, — вздыхает он и отпускает девушку. — Скучаю по кофеину больше, чем по тебе.       Щеки у Пэм вспыхивают румянцем, что не утаивается от глаз парня. Это снова трогает его сердце, и он начинает широко улыбаться, демонстрируя ямочки. Он косвенно сказал, что скучает, а она уже краснеет.       Даже спустя полгода Джастин вызывает в ней такие эмоции. Если это не любовь, то что это?       Но как гром среди ясного неба, в мыслях у Бибера всплывает ещё один вопрос, гораздо менее приятный предыдущего: а будет ли Пэм так же любить его после смерти? Как бы ему хотелось задать все эти вопросы ей, чтобы умалить свой страх и отчаяние перед неизбежным. Чтобы убедиться, что он умирает любимым, даже после всего того, что он наговорил и сделал.       — У тебя скоро день рождения, — Пэм заправляет прядь коротких волос за ухо и смотрит себе под ноги, в мыслях подбирая слова.       — Так, — Джастин кивает, не прекращая улыбаться.       — Что бы ты хотел получить? — Пэм снова поднимает на него взгляд, позволяя разглядеть её розовое смущенное лицо. — Ну, в качестве подарка, знаешь…       Джастин вовремя прикусывает язык, желая ответить «новую иммунную систему».       — Не знаю, — он пожимает плечом. — Тебе необязательно что-то дарить. Мне всё равно на мой день рождения.       — Но подарок ты так или иначе получишь, обещаю.       Джастин беззлобно усмехается и опускает голову, отчего его челка опускается на лоб. Пэм, поджав губы, делает полушаг к парню и неуверенно поднимает руку. Убирает мягкие пряди с лица парня и зачесывает назад, заставив его прикрыть глаза от наслаждения.       Он такой красивый, что у Пэм создается впечатление, что она смотрит на произведение искусства. Знает ли Джастин о том, насколько привлекателен? Насколько красив изнутри и снаружи?       Когда он открывает глаза и она убирает руку, Джастин поворачивает голову влево и кивает. Делински смотрит туда же и замечает шерифа Джонсона в синей форме и при оружии. Небольшой пистолет в кобуре на поясе выглядит устрашающим.       — Здравствуйте, мистер Джонсон, — здоровается парень и салютует двумя пальцами от виска.       — Привет, сынок, — чернокожий высокий мужчина улыбается в ответ и приподнимает свою фуражку с лысой головы. — Как проходит лечение?       — Отлично. Спасибо, что спросили.       Джонсон грустно улыбается, хлопает парня по плечу и скрывается за поворотом.       — Не знала, что у тебя есть друзья из департамента, — Пэм хмурит брови и улыбается, обняв себя за плечи.       — У сына мистера Джонсона пневмония, я встретил его в кафетерии вчера. Это ужасно, но в какой-то мере я ему завидую. Мне бы тоже хотелось любви моего отца.

***

      Джастин и Пэм провели несколько часов вдвоем, гуляя по больничным коридорам и поедая пресный шоколадный пудинг. Они разговаривали об университете, о нежелании Джастина взрослеть, о планах на лето, религии. Делински не без гордости заметила, что Бибер стал уважительнее относиться к Богу, и неважно, её ли это влияние или же страх перед неизбежным. Она также напомнила ему о таблетках, которые он должен принять, и тот поблагодарил её и пошел к медсестрам.       Чем дольше она с ним находилась, тем сильнее привыкала к нему. К его взгляду, привычке кусать губу, когда он кого-то слушает, к его голосу и порой резким шуткам и сарказму. И разве можно в такой ситуации оставаться спокойной, когда в глубине души что-то тревожно нашептывает про скорый конец?       Он долго целовал её на глазах у всего персонала и заставлял краснеть, прежде чем она ушла из больницы с широкой улыбкой и сияющими глазами.       Но Джастин знал — это последний спокойный вечер, который он может ей подарить.