Плиту посолил,капусте позвонил, маму выключил...

- Все всё поняли? Ян, поправь рукава, не дай боже комиссия увидит твою татуировку, позорище. И не высовывайся отсюда лишний раз. С твоим умением отвечать на вопросы институт аккредитацию точно не пройдет... Парень раздраженно одёргивает рукава и поправляет бейдж. В родном институте тепло, даже жарковато, а здесь, в этом шестиэтажном саркофаге, мороз пробирает даже в толстенном свитере. - Лена, свали. Бесишь уже. Девчонка презрительно фыркает и скрывается за обшарпанной дверью, а Артём укоризненно качает головой. - Чего тебе? Тоже заняться нечем? Парень хмыкает, отворачиваясь к компьютеру, бормоча под нос: - Ух, страшен в гневе... Заняться было решительно нечем, кроме как «сидеть и не высовываться». Правда, это только часа на три, а потом опять начнётся – там дата неправильная, там запятая вместо точки, там цвет краски недостаточно чёрный... Кот так и не объявился. Ожидаемо, конечно, хотя от этого не менее тоскливо. Ян всё так же по привычке ночью оставлял пустой одну подушку, а утром бросал махровый халат в углу кровати, под батарею – Тюбик любил там спать, как в своеобразном гнезде. Иногда, когда насущные проблемы сжирали его практически без остатка и парень выходил покурить на задний дворик, ему чудилось, что вот-вот из-за угла дома покажутся белые усищи и непутевое животное вальяжной походкой вернётся в его жизнь. Про Виктора он старался не вспоминать. И на то были причины. Очень веские (по крайней мере для него) причины. Как и следовало ожидать, поцелуи ровным счётом ничего не значили. Он продолжал приходить крайне редко, разговоры сводились к чему-то нейтральному. Про кота они больше не говорили. Ян просто не хотел, а Вик вполне мог забыть что тот вообще здесь когда-то обитал. День был до мультяшного солнечным и сочным, из-за чего контуры окружающего мира казались слишком чёткими, практически болезненно-острыми. Они снова лежали в противоположных друг от друга концах кровати. Они снова говорили о какой-то лабуде. Точнее, Вик говорил, а Ян изредка поддакивал. Плавно разговор сместился на знакомое им обоим кафе и Ян даже приободрился немного – хоть какая-то мало-мальски интересная тема... Как потом оказалось, напрасно. - Не знаю, мне лично там понравилось. Готовят вкусно, людей мало, вид из окон приятный, что ещё для счастья надо? Вик дергает плечом и парень в который раз с удивлением отмечает сколько в одном неуловимом жесте может быть раздражающей надменности: - А нам с Лизкой не понравилось. Парня на тот момент так разморило, что он лишь зевает и задаёт вопрос больше из одному ему понятной вежливости: - Кто такая Лиза? - Девчонка моя. Ян принимает вертикальное положение быстрее, чем мозг до конца схватывает информацию. Такую же абсурдную информацию, как и весь этот обманчиво-теплый денек. - Кто прости? Он даже не пытается скрыть негодование в голосе. - Девчонка. Девушка. - Я не тупой, Виктор. Уж понимаю, что ты хотел сказать. - Нет, не понимаешь, - голос парня становится тихим, чувствуется, насколько осторожно он подбирает слова. - Успокойся, пожалуйста. Я всё объясню. - Ну-ка, ну-ка. - Лизавета действительно моя девушка. Но у нас не просто отношения, а взаимовыгодные отношения. Понимаешь? - Не очень. - Я так и знал. Пока Ян ищет под рукой что-то потяжелее и что не жалко швырнуть от всей души, Виктор продолжает таким же вкрадчивым голосом: - В общем, это просто по приколу. Не по-настоящему. То есть, она как бы для меня прикрытие. Парень тяжело вздыхает, крутя в руках книжку, которую начал недавно читать. Интересная штука, жаль ею рисковать, конечно, ну да ладно. Может, обойдётся? - Скажи мне, что ты шутишь. - Ян... Кажется, все-таки не обойдётся. - Ладно, тогда так – а девочка в курсе, что является прикрытием? Когда молчание затягивается больше двух минут, Ян не выдерживает. Книга приземляется острыми уголками аккурат чуть ниже рёбер (жаль что не в голову, но тоже неплохо), а Вик даже не вскрикивает. Он просто поднимается на ноги, берет телефон со стола, и спокойно идет к двери. - Ну и куда ты собрался? Может, извинишься хоть, придурок? - Зайду, когда ты успокоишься. Тогда и поговорим. Руки автоматически сжимаются в кулаки, когда он вспоминает его последнюю фразу, но приходится насильно себя успокоить – мало ли что Артём может подумать. « Сам виноват. Надо было не нюни разводить, а догнать его и вмазать. Смысл сейчас ногти в кожу загонять...» - Ян, можно тебя отвлечь на минуту? Елейный тон начальницы свидетельствовал о том, что где-то рядом бродит великая и ужасная комиссия, которая, по всей видимости, крики на подчинённых не шибко одобряет. Однако стоит им спуститься на третий этаж как миловидная по всем параметрам женщина разъярённой змеёй начинает шипеть: - Ты сейчас же идешь к Рыжовой и перепечатываешь весь тот бред что сделал. И только попробуй не управиться до часа. - А переделать-то что надо? - ВСЁ! Спина непроизвольно покрывается мурашками, он с детства ненавидит когда на него орут, но виду показывать нельзя. - Разговор окончен. В час я тебя жду. Чаша была переполнена ещё по окончанию первой недели, когда подобные эксцессы не были нормой, а задания казались логичными и выполнимыми... Ян смотрит на наручные часы, отмечает что в запасе есть часа полтора, плюс-минус пара минут, и случайно шагает в просвет сто второго кабинета. Ему нужно в сто пятый и по-хорошему не мешало бы вежливо извиниться, быстренько ретировавшись, но вместо этого он тупо смотрит на миловидную полненькую работницу и никак не может побороть ступор. - Вы что-то хотели? Его случайно занесло в отдел кадров. Это настолько нелепо, что даже не смешно. Губы растягиваются в горькой ухмылке. - Да, уже давно хочу, но делаю это из-за собственной тупости только сейчас. До двенадцати он бегает по кабинетам, собирая подписи на обходном листе, покорно выслушивая: «Вот чего тебе во время аккредитации приспичило-то?», в десять минут ловит охранника и практически силком вручает проходной. До без десяти он неторопливо пьёт чай и пишет заявление, благодарит секретаря, а потом так же неторопливо поднимается к начальнице в кабинет. Та как раз собрала возле себя Ленку и еще двух помощниц (имени которых он даже не помнил – пересекались они крайне редко, а обращали друг на друга внимание еще реже) – раздавала новые задания и хвалила за выполненные. На парня она посмотрела с нескрываемым неудовольствием: - Уже сделал? Ян ехидно улыбается и кладёт на заваленный стол, аккурат поверх потрепанной папки несомненно важных бумаг, заявление. - Сделал. Смотреть как лицо суровой начальницы вытягивается, а брови ползут вверх в абсолютной растерянности было сплошным удовольствием. Жаль только продолжалось это замешательство крайне мало, и уже через минуту приоткрытые в удивлении губы снова сложились в неприязненную мину. - Я что-то не поняла... - Я вам то же самое каждое утро говорю. Выдержав напряженную пазу (за время которой, вероятно, парень должен был переосмыслить свой ужасный проступок) начальница с грозным «Пошли» поднимается и выходит за дверь. - Конец тебе, придурок, - Ленка потрясённо качает головой. Кажется, в её взгляде даже есть намёк на сочувствие. Какая прелесть. - Я так понимаю, моё задание ты не выполнил. - Правильно понимаете. - И что ты предлагаешь делать? - Ничего. Взглядом карих глаз к этому моменту можно если не убивать, то прожигать дыру точно. - «Ничего»? Что это значит?! Парень легкомысленно пожимает плечами. Он больше её не боится, пускай пугает громкими звуками свою шестёрку. - Ян, ты знаешь что я могу сделать за твоё невыполнение рабочего поручения? А вот и так горячо любимые угрозы. - Да ничего не можете. - Неужели? - Ужели. Я на стажировке, поэтому могу сорваться в любой момент. Поэтому сегодня ровно до пяти часов я ещё побуду здесь, а завтра вы меня уже не увидите. Так что разбирайтесь со своими, - а они теперь ваши и только ваши, - проблемами как хотите. - Может не стоить мне хамить, мальчик? Я ведь могу не подписать заявление. Что тогда делать будешь? - Можете, но вам же хуже. Парень равнодушно улыбается. В отделе кадров он такую ситуацию обговорил и его заверили, что подобную проблему решат уже без него. - Думали, я за место зубами держаться буду? Сомнительное счастье. Женщина отвечает ему злой усмешкой: -Тебя сразу предупредили, что платить копейки будут. Хочешь нормальную зарплату – паши как лошадь... - А я не про деньги сейчас говорю. Мне настохужила не зарплата, а вы, с вашими неадекватными запросами, и ваш гадюшник с гнилыми интрижками. Заканчивая предложение он внезапно понимает что перегнул палку. Становится страшновато – мало ли что начальница предпримет, от такой что угодно ожидать можно. Но та лишь устало отмахивается: - Мал ещё, чтобы такие темы поднимать. Сколько таких на своём веку повидала, штампуют вас что ли... Иди домой, Ян. Уж как-нибудь без тебя справимся. Начальница уходит, а парень, насилу справившись с удивлением, как можно быстрее собирается – испытывать судьбу не хочется.