NeOs

      В прачечной всегда было душно, шумно и пахло дешёвым мылом. Вдоль стен стояли стиральные машинки, на узких длинных лавках по центру помещения сидели обитательницы общежития. Акина не сводила бездумных глаз с барабана стиральной машины, в котором кувыркались в ворохе мыльной пены её вещи, точно боясь, что одежда убежит или будет украдена прямо у неё из-под носа, Юкико же что-то неотрывно читала на планшете и ни на секунду не отводила взгляда от тусклого экрана. Акину распирало любопытство, но заговорить первой она не решалась. Прошли сутки с момента визита четырёх мужчин в жилище двух девушек, и до сих пор Юкико ничего толкового о них не рассказала, даже не изменялась в лице, когда приходили сообщения на её телефон, из-за чего невозможно было понять, кому она отдаёт большее предпочтение. Терпение иссякало, нужно было срочно напитаться свежей информацией и поводами для сплетен. Прачечную же Акина считала местом, благотворным для дружеских, доверительных бесед и поэтому села поближе к Юкико.       — Юки-тян, — в который раз начала разговор она. — А… как у тебя дела?       — Нормально.       Невыразительный ответ, вялый, равнодушный обжигал лёгким холодком тщательного скрываемого презрения. Акина ещё не успела узнать, что Юкико всегда отвечает грубо и односложно, если разговор с человеком её совершенно не интересует.       — А те четверо… как они?       — Живы.       — Юки, — начала канючить Акина. — Я так разволновалась вчера, так что будь добра проявить сочувствие и рассказать хоть что-нибудь! Мне интересно, что у тебя с ними происходит!       — Вот как? — Юкико наконец-то оторвала взгляд от экрана планшета. — Что ж, если так хочешь знать — знай. Прорваться в студенческую жизнь было непросто, образование недешёвое, да и мой отборный книгоин стоит, как целое состояние. В общем, мне стыдно об этом говорить и разбивать твоё нежное сердце, но я сплю с тремя сразу, а четвёртый снимает нас на камеру. Это обеспечивает неплохой доход…       — Я серьёзно.       — И я серьёзно. Неужели непонятно, что я не хочу разговаривать?       — Ты никогда не хочешь разговаривать, — нахмурилась Акина. — Да и пропадаешь вечно. Хоть в прачечной можно тебя выловить. Вот вчера ты отправилась в Сидзуоку, а раньше где убивала время, когда я не соизволяла осведомиться о твоем местопребывании? К тому же, нам ещё жить вместе, и я хотела бы подружиться!       Она протянула руку, но Юкико не ответила ей рукопожатием, только одарила девушку озлобленным взглядом и поправила съехавшие очки. Несмотря на свою кажущуюся взрослость, Юкико не слишком умело разбиралась в людях и не могла с меткостью судить о чертах характера собеседника по манере речи, но даже её настораживала подчёркнутая вычурность слога Акины. Подобным образом выражались светские дамы девятнадцатого века и до сих пор выражаются высокомерные девицы, мнящие себя, как минимум, пупом Земли. Однако, не привыкшая сближаться с каким-либо человеком, завязывать тесные знакомства и отравлять свой свободный разум лицемерной дружбой, Юкико лишь хамовато улыбалась, хороня в себе колкие замечания где-то на полпути к своему острому языку. Акина, натолкнувшись на стену ледяного презрения, не спешила отступать.       — Давай станем подружками? — Акина попыталась улыбнуться, что удалось ей не сразу — настолько выразительными были негативные эмоции Юкико.       — И с какого момента ты решила быть подружками? — равнодушно проговорила Юкико, отведя взгляд в сторону, рассуждая. — С того момента, как подметила что-то интересное? Повод для сплетен? Не так часто к кому-то в женское общежитие приходят парни, тем более, вчетвером, тем более, если один из них вдвое старше той, которую хотел увидеть. Тебя ведь не я интересую, тебе хочется перемыть мне кости, признай это. Иначе за те два месяца, что мы живём в одной комнате, ты бы хоть раз спросила, как у меня дела.       Акина наклонила голову набок, для отрицания справедливых замечаний в свой адрес девушка не находила слов, Юкико посмотрела ей в глаза, и от чего-то создалось ощущение, будто она взглядом мечет молнии.       — Сама не понимаешь, почему я не хочу общаться? — спросила Юкико. — Я старше, и, знаешь ли, в свои девятнадцать лет была совсем неопытна и неосмотрительна в выборе друзей для общения. Теперь же я знаю себя настолько хорошо, что по первому разговору с человеком могу понять, будет он мне интересен или нет. И ты при первом разговоре показала себя инфантильной, закостенелой, ничем не увлечённой. Ты любишь стабильность, любишь идти на поводу, любишь всё готовенькое, и от меня, человека, которому всё быстро надоедает, ты мгновенно устанешь. Нет в тебе запала, нет огня, — «есть лишь паутина и пыль» — хотела сказать Юкико, но опустила это замечание. — Да и мне с тобой будет скучно.       Акина нахмурилась, указание на очевидные минусы её характера ей, как и любому другому человеку, не нравились. Юкико, не дождавшись ответа, вернулась к книге на планшете.       — А что, лучше носиться, не зная, что тебя ждёт, и водиться с мужиком, который годится тебе в отцы? — грубо осведомилась Акина, пытаясь хоть чем-то уколоть дерзкую соседку.       — Всяко веселее, чем раковать в комнате сутки напролёт, валять своё тельце на постельке и делать вид, что ты занята.       Акина закрыла глаза и тяжело вздохнула. Любой другой человек поспешил бы объявить Юкико своим врагом, но только не Симидзу Акина! От родителей ей досталось такое упрямство, что она запросто смогла бы сесть на выключенную кухонную плиту с полным ртом воды и упёрто дожидалась бы, пока вода закипит. Она знала, что такие холодные и резкие люди, как Юкико, на самом деле способны на большие чувства и никогда не предают ближнего, и посему заручиться дружбой такого человека было бы необыкновенной удачей. Да и к тому же было что-то в Юкико такое, что заставляло людей благосклонно относиться к ней. Это что-то называлось магнетизмом, который заключался в расслабленности девушки, её одержимости литературой, тем, как робко и интеллигентно она поправляет съехавшие очки.       — Я ведь могу исправиться, — несмело начала Акина. — Не считай меня такой… как ты описала.       — Люди не меняются.       — А я смогу! — с воодушевлением ответила девушка. — Вот увидишь, у моей натуры есть непредсказуемые грани!       Юкико смерила Акину долгим взглядом и пожала плечами, возвращаясь к книге. Обладая здравым мышлением реалиста, она наперёд знала, что из этой затеи с дружбой ничего хорошего не выйдет, но… ей всё равно ничего не стоило дать Акине шанс. Юкико не доверяла Акине, не спешила впускать её в свою жизнь и дарить ей хотя бы одно тёплое чувство, но была не против пообщаться от скуки. К тому же, это всегда весело — наблюдать за другими людьми, за тем, как они пытаются доказать другим, что они не такие, какими кажутся, и их реакцией на твои выходки.       — Я хотела записаться на танцы, — задумчиво проговорила Юкико. — Но одна на такие занятия долго не прохожу. Буду лениться.       — Танцы… а сколько раз в неделю?       — Два.       — Оу… у меня же учёба.       Юкико хамовато хмыкнула, всем своим видом говоря «Я же говорила, ни на что ты не способна».       — Но я всё равно пойду! — бойко ответила Акина. — Успею всё, вот увидишь! И даже попрошусь на дополнительные занятия! Так что теперь… ты станешь моим другом?       — Может быть.       Акина заулыбалась, нутром чуя интересные истории, которые она непременно перескажет подружкам в группе, но ничего ответить не успела. Телефон Юкико завибрировал и привлёк её внимание, девушка прижала его к уху и отправилась к стиральной машине, уже выстиравшей её вещи. Доставая одежду из барабана, Юкико рассеяно кого-то поприветствовала, но неясно кого, что-то преспокойно отвечала, будто на автомате. Наверное, обычно она так и разговаривала с людьми, ведь её мысли всецело принадлежали книгам.       — Встретиться сегодня? Да без проблем… чёрт, — она тяжело вздохнула, ненадолго замолчала. — Нет-нет, Гото-сан, это я не вам… Это личное… Серьёзно, я не вас оскорбляю… Вы точно хотите знать причину моего ругательства? Ну, что ж, готовьтесь страдать со мной. Раньше у меня не было розового белья, стирка это исправила.       Акина зажала руками рот, широко раскрыв глаза. Она бы выдумала что-то менее вульгарное, что-то приличное, тем более при разговоре с таким мужчиной, рядом с которым невольно кружится голова. Юкико же подцепила пальцами за резинку розовые трусики и разглядывала их с явным неудовлетворением, а после принялась крутить их на пальце.       — Нет, Гото-сан, надевать я их не хочу на нашу встречу, — проговорила Юкико без тени смущения. Взрослый мужчина был дьявольски обаятелен, но огромную роль в его сексуальности играли его взгляд, близость, улыбка, поэтому, не видя Гото, Юкико не испытывала такого сильного, кричащего желания. — Ну… если вы, конечно же, не сделаете кое-что для меня... Одна маленькая просьба, Гото-сан, совсем пустяковая для вас. Я хочу прийти на встречу с подругой. Будет нехорошо, если ей не составит кто-нибудь компанию.       Акина широко раскрыла рот, всем сердцем желая возразить; Юкико властным взмахом руки велела ей замолчать.       — Найдёте? Отлично. Увидимся в пять, Гото-сан.       Собрав вещи в массивную мокрую кучу, Юкико отправила их в сушилку, запихивая небрежно, чуть ли не с ноги.       — Ты что делаешь?! — в бешенстве просипела Акина. — У меня же есть жених!       — Ты его любишь? — холодно спросила Юкико.       — Н-нет, но…       — Вот и заткнись. Сходишь на одно свидание вслепую — не умрёшь.       — Н-но-но-но…       — Слушай, хочешь измениться? Вот тебе способ, — спокойно проговорила Юкико. — Да и, если собралась быть моим другом, знай, что мне нужна небольшая помощь. Пустяковая, не требующая от тебя никаких жертв, но физически необходимая. Фактически, твоё присутствие на этом свидании предотвратит изнасилование.       Акина напряглась, услышав такое громкое заявление, крепко сжала кулаки, широко раскрыла глаза. Не то, чтобы она была готова жертвовать даже минуткой своего бесценного времени ради другого человека, но подобные слова разжигали в ней неприязнь к мужскому полу и желание как следует отомстить ему.       — Я знала, что этот старый хрен — насильник…       — Да причём тут Гото? — мрачно нахмурилась Юкико. — Это я его хочу, — она прикусила нижнюю губу. — Кто бы мог подумать, что зрелые мужчины такие сексуальные? Так бы сорвала с него одежду, повалила бы на пол и трахн…       — Хватит! — пискнула Акина. — Да что ты вообще за девушка?! Ведёшь себя, как животное! Такая похабная, такая… порочная! Где твои нежность, забота, теплота?..       — А твои? — пожала плечами Юкико. —Что-то я в тебе не наблюдаю этих качеств. Только и делаешь, что ворчишь, да учишь, как правильно поступать.       — Я буду женственной только с любимым мужчиной.       — С любимым ли?       Юкико хамовато хмыкнула, заставив Акину горделиво вскинуть голову и покраснеть до корней волос. Она была уязвлена, но всеми силами пыталась это скрыть. Долгое время обучаясь на математическом факультете, занимаясь не своим делом, Юкико знала, какой это ад — связать свою судьбу с тем, что тебе навязали. И в её понимании брак, навязанный родителями, будет тяжким испытанием, исход которого заставит Акину просыпаться и засыпать с мыслями о ненависти к себе. Но разве Юкико будет вмешиваться в чужую жизнь со своими советами? Стоит ли? Люди не меняются — и это она давно усвоила, но в удовольствии повеселиться она себе не откажет. Пускай Акина находится в блаженном неведении, относительно своей судьбы, Юкико не станет разбивать её иллюзии о жестокую реальность.       Свидание с Сэйтё Гото не было для Юкико чем-то необычным. Несколько раз они как будто случайно виделись на улице, и всякий раз взрослый Гото, заговаривая и обвораживая молодую девушку, завлекал её с собой пропустить чашечку кофе в ближайшем кафе. Юкико никогда не была против приятной компании, никогда никому не отказывала во встрече, да и не считала такие краткие свидания чем-то серьёзным. В отличие от Акины, Юкико ко всему относилась с лёгкостью, ветрено, а то время как Акина уже, за семь часов до свидания вслепую начала дёргаться и нервно рассматривать вещи, хранящиеся в шкафу их комнаты.       — Что мне надеть? — в панике лепетала она. — Как себя вести?! Наверняка, там будет взрослый мужчина! Мамочки, зачем ты вообще ляпнула про бельё?!       Юкико пожала плечами, нехотя возвращаясь в реальность из прекрасного мира книги.       — Мне лень было думать.       — Заметно! — пискнула Акина. — А я тут при чём?! А если нас увидят мои одногруппники? Какой стыд… какой стыд…       — Скажут, что ты наконец-то вылупилась из скорлупы этой комнаты, курочка. К тому же, как ты вообще шла знакомиться со своим будущим мужем? Так же мозг родителям имела?       — Я шла с родителями, а не с извращенкой!       Юкико тяжело вздохнула, поправила съехавшие на нос очки, стряхнула невидимую пылинку с плеча.       — Да, я извращенка.       — Какого чёрта ты гордишься этим?!       — Это моя лучшая черта характера. Если ты порядком озабочена, жизнь воспринимаешь с юмором.       — И с неприличием!       Юкико не ответила, да и этого не требовалось. Акина была так поглощена паникой, что сновала из угла в угол маленькой комнаты, судорожно вздыхая, будто готовилась к расстрелу. У неё заледенели пальцы, дрожали руки, и сердце было, точно огромный молот, бьющий изнутри по рёбрам. Она не помнила, когда в последний раз так переживала. Лучше бы осталась дома, поспала бы, съела бы что-нибудь сладенькое и повторила бы заданное на дом! Неизвестно с кем идти неизвестно куда, неизвестно с какой целью. Неизвестность пугала — это хорошо понимала Юкико, но ещё лучше она понимала, что чувствует физическое давление на своё тело, будто на плечи опустился огромный груз. Дышать стало тяжелее. Юкико перевела взгляд на стоящий на столе стакан с водой и недоумённо нахмурилась, заметив на поверхности воды волны. Отдалённо она понимала природу такого давления, но её мозг не спешил принимать непреложный факт, не спешил искать выход из опасности.       — Мы пойдём в галерею, — отсутствующим голосом произнесла Юкико. — Оденься соответствующе.       Давление ослабло, к Юкико вернулось дыхание и вкрались в голову подозрения. Слишком очевидное совпадение, слишком навязчивое и броское, чтобы упустить его из виду. Она перевела взгляд на Акину, та нервно перебирала вещи в шкафу. Кто перед ней был? Человек? Человеческие эмоции не получают сверхъестественного обличия. Стрейн? Очень может быть. Их способности непредсказуемы и, как поняла Юкико, изучены слабо. Некая королева? Если все королевы настолько эмоционально неуравновешенны, что давят своими чувствами других людей, то Юкико быть такой же точно не хочет. Во всяком случае, перед ней не король, а с остальными можно либо справиться, либо договориться. Акина может быть и чьим-то подданным, но, Юкико знала, не красный клан ведёт учёт таких особенных людей, а синий, к которому у неё нет доступа. Что же делать? Быть рисковой персоной, конечно, благородно, но умереть от неконтролируемых сил малолетки-невротика — это перебор.       Во всяком случае, кое-что Юкико способна сделать. Во-первых, послать всё к чертям и сбежать, не вливаясь в поток сверхъестественной дребедени, во-вторых, отправить данные на Акину Хомре. Пусть понаблюдают за ней, нароют информации, если она есть, и подержат неизвестную стрейн, королеву, чёрти пойми кого — на прицеле. Кто знает, что она выкинет. Юкико не была уверена, что Хомра, эта кучка играющих в семью шалопаев будет надёжной защитой и удосужится помочь ей против невротичной Акины, но создание иллюзии собственной безопасности всё же лучше, чем абсолютная беспомощность.       Больше подобного давления Юкико не ощущала, и её тревога улетучилась практически полностью, но не совсем. Она даже взяла с полки начатую книгу и, выбирая себе одежду, попутно читала. Акина не могла не заметить, что увлечение Юкико литературой было не просто хобби, а физиологической потребностью, без которой, как и у заядлого наркомана, возникает ломка. Акина готова была её убить. Тревога в ней выжгла то нежное облако покоя и комфорта, в которое она заботливо укутала саму себя, и теперь равнодушие Юкико вызывало только агрессию.       — Сейчас не лучшее время для чтения, — пробурчала Акина.       — Потом мне будет некогда, — Юкико не отрывала взгляда от строк. — Рядом с Гото очень трудно сосредоточиться на сюжете.       — А ты пыталась? — буркнула Акина. — Неужели так часто с ним виделась?       — Вообще-то, да. Он раскован, горяч и лишён чувства стыда, точно звезда порно.       — Ты можешь хоть раз не выражаться так вульгарно?!       — Нет.       — Пидора ответ!       — Целки аргумент.       Лбом Акина ударилась о шкаф с таким грохотом, что перепугала Юкико. Она опустила книгу, подошла и заботливо и нежно проверила дверцу шкафа на наличие вмятин. Голова Акины, может быть, и заживёт, а вот новый шкаф покупать не хотелось. Акина же, сгорая от стыда за два некультурных слова подряд, потирала раненный лоб, чувствуя себя грязной и испорченной. Что бы о ней подумал её жених, услышав, как непристойно она выражается?! А ещё Юкико…       — Вот видишь? — нахмурилась Акина. — Твои слова меня калечат!       — Твоё лицемерие тебя калечит, — парировала девушка. — Сама материшься, но при это вечно включаешь неженку. Прекрати драматизировать, а то в один прекрасный день начнёшь спускаться по лестнице на фортепьяно.       Акина насупилась и замолчала. Какое-то время она наблюдала за Юкико, за тем, что она выбирает из одежды, чтобы самой надеть нечто такое же и не выглядеть глупо. Почти сразу Юкико выбрала белое платье и долго, безумно долго решала, какое надеть нижнее бельё. Акина заметила, что этого добра у неё хватало.       — Зачем тебе столько? — кивнула она на разнообразие комплектов: тёмные, светлые яркие, с кружевом и без, прозрачные, с рисунками, корсеты... — Не достаточно только белых и чёрных?       — Я читала, что красивое бельё не только привлекательно смотрится, но и придаёт уверенности в себе. — Юкико хамовато хмыкнула, остановив свой выбор на, как и ожидалось, розовом бюстгальтере. — Не знаю, действует ли…       — Действует!       С одеждой Акина не стала выдумывать. Она металась между желанием понравиться зрелому мужчине, разбить ему сердце и не привлекать к себе внимания, поэтому для свидания вслепую выбрала строгую блузку и прямую юбку, как и в день своего прибытия в студенческий городок. Юкико не стала её переубеждать — не хотела спорить и вновь ощутить то самое давление на спину и плечи, которое излучает из себя эта радиоактивная строгая мамаша. Или секретарша? Юкико для себя ещё не решила, на кого больше похожа Акина.       — Может, хоть платок подвяжешь? — вздохнула Юкико, вручая девушке нежно-голубую шёлковую ткань, стараясь хоть как-то помочь ей и придать нежности её мрачной наружности.       — Тебе не нравится мой внешний вид?       — Твой внешний вид говорит о том, будто ты готова не согреть своё сердце любовью, а собрать сданные тесты и выставить всем нули.       — Подумаешь. Ты в своём платье вообще выглядишь… девчонкой.       И вновь хамоватая ухмылка. Юкико и добивалась лёгкого образа, так что упрёк стал ей комплиментом. Красные волосы, чёрные туфли, чёрная кожаная куртка, белое платье и очки в чёрной оправе. Эта игра на контрастах выглядела вызывающе, необычно, заставляя Акину только тяжело вздохнуть. Хотела бы она быть такой же дерзкой, такой же смелой, чтобы надевать одновременно юбку и кожаную куртку. Невольно она примеряла образ Юкико на себя, примеряла на себя её одежду, её волосы, её хамскую ухмылку, и вдалбливала себе в голову, что подобное ей не пойдёт. Проще оставить всё, как есть. Проще не меняться, проще оставаться неизменной. Стабильность — признак мастерства и отсутствия фантазии.       Близился час встречи.