NeOs

      Юкико вернулась на следующий день утренним поездом. Она не застала ни бригады врачей, ни пожарных, ни полиции, ни даже студентов. Перепуганные молодые люди в ту же ночь, схватив документы и деньги, бежали из студенческого городка, боясь, что и с их корпусом общежития произойдёт катастрофа. Акина вспоминала минувшую ночь с такой инфернальной радостью, что от переизбытка чувств у неё начинала кружиться голова. Она не спала. Не могла уснуть, хотя обычно очень трепетно относилась к своему режиму и запрещала себе спать меньше двенадцати часов в сутки. Чувство восторга, граничащее с возбуждением, любовью к себе и страхом наполняли каждую клеточку тела девушки жгучей волной отвращения и похоти. Глаза Акины болели, лицо было мертвенно-бледным, а на губах застыла улыбка. Ей очень хотелось, чтобы Юкико видела и мертвецов, и общую панику, и Скипетр 4, но эта наглая девка даже в такой ответственный момент ухитрилась обидеть Акину! Ей очень хотелось выглядеть могущественной перед Юкико, вселять в неё страх… Ничего. Ещё будет возможность раздавить её так же легко, как Акина проделала это со слабыми студентками. Ещё будет шанс сделать красным не только её волосы, но и тело, сломать все кости, вырвать ногти, выбить зубы! Акина улыбалась. Её голова нестерпимо болела, в глаза будто насыпали песок, а она всё ждала Юкико. Как верный пёсик ждала ту, которой невыносимо завидовала.       Благодаря наводке Юкико, Скипетр 4 нашёл Акину очень быстро. Вернее сказать, их капитан, Мунаката Рейши. Акина всегда чувствовала себя неловко в мужской компании, а под прямым и пронзительным взглядом Рейши ей казалось, будто она совершенно нагая. Дело было не в том, что Рейши смотрел на Акину похотливо или игриво, наоборот, он был очень сдержан и проявлял добродушие, просто у обнажённого человека нет тайн, а у Акины они таились где-то глубоко в сердце и просвечивали в глуповатой улыбке. Она убила невинных людей намеренно, прикрываясь собственной неопытностью, и ей казалось, что Рейши это прекрасно понимает.       Что ж, теперь она королева синего клана. Скипетр 4 любезно предложил ей крышу над головой и свою форму. И теперь, стоя у ворот студенческого городка, ставшего за минувшие часы городком-призраком, Акина не сводила взгляда со здания женского общежития. Выбитые стёкла, трещины на стенах и, казалось, до сих пор оттуда слышен крик. Акина была такой сильной. И ощущение собственной силы обжигало вены и делало голову невероятно тяжёлой.       Когда Юкико вернулась, она и не обратила внимания на Акину. Территория студенческого городка была оцеплена полицией, вход на неё запрещён, но Юкико, воскликнув нечто непристойное, даже не заметила этого. Она прошла под ограждением и тут же была остановлена полицейскими и отправлена обратно.       Акина очень хотела к ней подойти и призвать свой Дамоклов Меч, но не двинулась с места. Сейчас, когда Юкико была перед ней, когда была возможность поставить её на колени, Акина не решилась этого сделать. Юкико смотрела на разрушенное общежитие, стоя спиной к Акине, и Акина, даже не видя её лица, чувствовала, что от Юкико исходит далеко не страх или испуг. Гнев. Искренний, осязаемый гнев вверг синюю королеву в замешательство, заставил забыть о своей новой роли и забиться в тот самый уголок, где догнивала тайна об убитых.       — Юкико-тян, — донёсся со стороны студенческого городка чей-то уставший, невозможно грустный голос. — Юкико-тян! — уже радостнее. Застучали каблуки, послышался шорох и высокое, тощее и быстрое существо стиснуло Юкико в объятиях, утопив её в своём невозможно широком белом плаще. Камата Юдзуки. — Юки-тян!.. — его голос срывался, он говорил, едва дыша. — Я думал, ты была там, думал, что больше тебя не увижу! Я так перепугался!       — Юдзуки, — Юкико обняла парня в ответ. — Ты цел? С тобой всё в порядке?       — Конечно, — с благодарностью улыбался он, глядя в лицо своей королевы сияющим взглядом. — Теперь я никогда тебя не покину! И буду следить за тобой днём и ночью клянусь!       Он сжал её ладони своими, крепко прижал к сердцу и говорил с таким жаром, что не приходилось сомневаться в правдивости его слов.       — Юдзуки-кун, — вздохнула Юкико, переведя взгляд на разрушенное общежитие. — Там…       — Там были погибшие, — решила вмешаться подошедшая Акина. Теперь Юкико обратила на неё внимание, но на её лице Акина не увидела ни зависти, ни удивления, лишь злость. — И пострадавшие.       Юкико сжала губы в тонкую линию, глядя в лицо Акины, в то время как Юдзуки крепко стискивал её руки. Королева не знала, насколько хорошо подданный изучил её, и как точно способен угадать её дальнейшие действия, а, если бы узнала, начала бы его опасаться. Юдзуки знал о Юкико абсолютно всё, хранил у себя её выброшенные вещи, перед сном гладил ласковыми пальцами коллекцию фотографий с ней, брызгал на подушку её любимыми духами и вдыхал перед сном аромат. Но лучше всего он знал её реакцию, то, что Юкико, будучи человеком доброжелательным, боится напрасных жертв. То, как она сгорает от обиды и ярости за всех беззащитных людей, оказавшихся в одном здании с Акиной в момент инициации. Он знал о ней всё. Он убил бы ради неё. Он убил бы себя, если бы она, так же как и все остальные, ненавидела бы его, он убил бы себя, если бы она перестала нуждаться в его помощи и защите. И сейчас он был необходим ей. Юдзуки крепко держал руки Юкико прижатыми к своей груди, не позволяя ей замахнуться и призвать в небо Дамоклов Меч.       Юкико поняла его намёк, встретилась взглядом со встревоженными глазами Юдзуки и глубоко вздохнула.       — Всякое может случиться. Главное, что ты не пострадала.       Акина почувствовала, как у неё кровь застыла в жилах от такого нарочитого, невозмутимого спокойствия. Она крепко стиснула зубы, чтобы не выдать своей обиды, но, судя по хитрой улыбке Юдзуки и блеска в глазах Юкико, они всё поняли и без слов.       — Гото-сан тоже здесь, — вновь переключился Юдзуки. — И Кента-кун. И люди нашего короля, хотя я и был им не рад. Приехали сразу, как узнали о произошедшем. Причём все, — Юдзуки глубоко вздохнул. Ему хотелось хоть кому-то пожаловаться, и он был рад, что сейчас его слушает единственно значимый для него человек. — Гото-сан так любит ругаться… я зажимал Кенте уши столько, что у меня заболели руки.       — Юдзуки, ты бы уехал куда-нибудь, — тяжело вздохнула Юкико. — В более безопасное место.       — А зачем? Я не собираюсь жить без своей королевы, — просто и небрежно отвечал он.       Юдзуки потянул девушку за руку в сторону. После многочасовой поездки в поезде, долгого и утомительного применения способностей и бессонной ночи в номере отеля рядом с красным королём, который вполне мог проснуться в любую минуту, сжечь на Юкико одежду и овладеть ею, колени её не гнулись. Но спать Юкико не могла — была взбудоражена произошедшим. Она жалела о том, что не осталась в общежитии, а отправилась невесть куда с Микото. Останься она в общежитии в момент инициации Акины, она смогла спасти бы всех…       Но были и положительные стороны у этой поездки. По крайней мере, теперь Юкико знала как правильно взаимодействовать со способностями Микото и как не причинить ему боль… А после были объятия, ласковые руки Микото, поцелуи, жар его дыхания. Юкико не могла сопротивляться его настойчивости, да и чувствовала, что он не потерпит отказа. Она хотела бы ему сказать, что их отношения не соответствуют её философии, что она не может быть с ним, потому что их под один цвет поставил Сланец, что, будь он другим королём, она бы согласилась на бунтарскую любовь в стиле Ромео и Джульетты. Но Юкико понимала, как глупо звучат её сомнения и страхи, понимала, что они только усугубят ситуацию. Ещё лучше она понимала, что если бы Микото пробрался руками ей под одежду, она вряд ли смогла бы сопротивляться.       Акина не знала, куда ей деться, и поэтому отправилась следом за Юкико и Юдзуки. Она, будучи умнейшим и проницательнейшим человеком, всё ещё не понимала, почему Юкико называют королевой и кто такие эти люди короля. Она чувствовала себя неуютно в форме с неприлично короткой юбкой, да и впервые почувствовала стыд за свой внешний вид. Юкико ей показалась странно женственной в сапогах, джинсах и куртке, в то время как Акина, почти замужняя женщина, впихнула свой зад в неприлично короткую юбку, в которой ей было холодно, а на располневшие от лени и вредной пищи ноги натянула высокие сапоги. Она надеялась вызвать гнев Юкико за совершённые убийства, надеялась, что она взбесится и нападёт, в то время как Юкико проявила спокойствие и участие. Какой жалкой Акина казалась себе в этот момент и как ненавидела Юкико за всё.       Хомра встретила свою королеву крепкими объятиями. Даже стеснявшийся девушек Мисаки Ята поборол свою робость и поспешил проявить заботу и сбивчиво посочувствовал девушке. Акина не понимала, почему эти люди беспокоятся о чужих жизнях. Почему вообще следует беспокоиться о такой бесполезной мелочи? До неё не доходил смысл собственных мыслей, и её представление добра и зла было очень сбивчивым.       — Заставила же ты меня понервничать, девочка, — крепко обнял Юкико Сэйтё Гото. Юкико не помнила, видела ли она раньше этого энергичного трудоголика таким измученным. Он был в длинном чёрном плаще, и от него терпко пахло сигаретами. — Где тебя носило и какого чёрта о тебе докладывает мой деловой партнёр?       — Деловой партнёр? — наклонил голову набок Юдзуки.       — Мията Изанами, — ответил Гото, не выпуская Юкико из объятий, несмотря на её слабое сопротивление. — Заключать с ней сделки, всё равно что играть в покер с сатаной. Генеральша в юбке. Стерва, каких поискать.       — Изанами предложила мне помощь, — запротестовала Юкико. Она шумно вздохнула, стоило ей встретиться взглядом с проникновенными карими глазами Гото. Он говорил вкрадчиво и ласково даже грубые слова, его объятия были такими крепкими, что Юкико чувствовала жар его тела сквозь тёплую одежду. Ей стало стыдно от такого откровенного флирта при своём клане. — Она королева зелёного клана. И она предложила мне пожить у неё какое-то время.       Юкико выбралась из объятий, а её слова заставили недоумевать хомровцев. Общежитие разрушено и королеве требуется жильё, но факт того, что их опередила с предложением зелёная королева, их обижал.       — Юкико, — Анна потянула Юкико за рукав куртки. — Микото будет рад, если ты поживёшь с ним и со мной.       Юкико густо покраснела, вспомнив произошедшее, и сделала шаг назад.       — На втором этаже бара, в хламовнике, — презрительно шикнул Гото. — Лучше места не найти для девушки, — он хотел было выругаться, но сдержался и правёл пальцами по бакенбардам, закрыв глаза. — Юкико, я живу в частном доме. У меня тебе будет уютно.       Если было возможно покраснеть ещё больше, то у Юкико это прекрасно получилось. Она представила вчерашние поцелуи Микото, только на месте него был Гото, и ей от смущения стало совсем плохо.       — Мы можем вместе снимать квартиру, — поднял руку Юдзуки. — Я могу пойти работать, мне нетрудно! Я сделаю всё ради тебя!       — А, у-ум, — подал голос до этого стоявший в стороне маленький Аоки Кента. — Мои родители… будут тебе рады…. и… ну… я тоже.       Он поднял слезящиеся глаза на Юкико, хотя лицо его от смущения зарделось не хуже, чем у неё. Девушка снисходительно улыбнулась.       — Подождите, — громко произнесла Акина, привлекая к себе внимание. — Я… тоже хочу предложить. Как королева синего клана, я предлагаю Ёсикаве Юкико пожить в общежитии Скипетра 4!       Юкико перевела на неё недоумевающий взгляд. Акина сама поражалась своему поведению. Ей просто хотелось держать поближе Юкико к себе, чтобы та видела, насколько властной королевой Акина может быть, и с каким бесконечным повиновением её слушаются люди синего короля.       Юкико, как ни странно, это предложение доставило удовольствие. Акина ожидала расспросов, банального недоумения или хоть какого-то удивления, но Юкико лишила её и этого. Она лишь хамовато улыбнулась, переведя взгляд на Акину, окинула её с ног до головы ледяным взглядом. Ненависть между двумя девушками была жгучей и осязаемой. Юкико ненавидела Акину за её ничтожность, за отвратительное уничтожение беззащитных, за лицемерие, Акина ненавидела Юкико из зависти, инфантильности, малодушия. И сейчас Акина отвела взгляд первой.       — Почему бы и нет? — вкрадчиво произнесла Юкико. — Конечно, если Мунаката-сан не будет против.       Акина задрожала от сдерживаемого гнева.       — Откуда ты знаешь имя моего короля? — сквозь зубы процедила она.       Юкико ответила Акине всё той же улыбкой и наконец-то увидела в её глазах искорку осознания. Наконец-то логическая цепочка событий выстроилась в голове Акины, наконец-то она догадалась, что здесь забыл красный клан и почему они называют Юкико королевой. Акина сделала шаг назад, чувствуя нарастающую в сердце ярость. Даже здесь Юкико её опередила. Когда произошла её инициация? До знакомства с Акиной? После? Возможно, в той самой треклятой картинной галерее. Вот уж точно ужасный день.       — Юкико-тян совсем не хочет позволять нам заботиться о себе, — с нескрываемым сожалением вздохнул Тотсука Татара. Он выглядел совершенно измождённым, однако держал камеру в руках, точно она приросла к ладоням. — Королева, разве мы такие ужасные?       Юкико подняла на парня задумчивый взгляд и в ту же самую секунду её ослепила вспышка камеры. Татара игриво улыбнулся, Юкико, помедлив секунду, вспылила.       — Ты мог хотя бы предупредить, что снимаешь?! Я бы лицо попроще сделала!       — Зачем? — продолжал лучезарно и невинно улыбаться Татара. — Моя королева очень милая, когда испытывает искренние эмоции.       Юкико смотрела на беззаботного, дурачащегося Татару довольно долго, чувствуя нечто… неправильное. Этот взрослый, изнурённый бессонной ночью человек, стоящий посреди города-призрака в компании близких друзей всеми силами пытался отогнать от дорогих сердцу людей зловещий дух печали и уныния. Этот дурачащийся оболтус понимал Юкико лучше неё самой, знал, как ей, спасшей всех людей от пламени Микото при своей инициации, обидно за беззащитных молодых девушек, не успевших вкусить ни радости жизни, ни её разочарований. Татара знал то, чего не знала Юкико. Знал, что она ещё вернётся сюда, чтобы раздуть тлеющие угли своей ненависти, знал, что однажды сорвётся, знал, что однажды её гнев обратится ярким, жарким светом и сожжёт… Сожжёт! СОЖЖЁТ! Сожжёт дотла Акину, сожжёт дотла всё, что ей дорого, сожжёт дотла Юкико, окончательно превратив её в отвратительного монстра и не оставит от неё даже пепла.       Юкико смотрела на него долго, пока не заболели глаза. Стоило ей моргнуть, как тяжёлые слёзы обиды и скорби скатились по щекам. Она отвернулась и утёрла их тыльной стороной ладони. Подойдя, Татара крепко стиснул её в объятиях.       — Не надо, Юкико, — прошептал он, заставив девушку задрожать. — Ты не перенесёшь этого.       Сердце Юкико пропустило удар. Правильные слова, сказанные в нужный момент подействовали, изменили ход мыслей, их направление и конечную цель. Пламя ярости остыло в её душе, сменившись усталостью и печалью, и, будь девушка послабее, она рухнула бы в объятия Татары и спала бы, наверное, до следующего года.       — Договорились? — всё так же шёпотом спрашивал Татара. — А я взамен удалю твою фотографию.       Она кивнула, вновь заставив парня лучезарно улыбаться. Он выпустил Юкико из объятий и встал к ней спиной, зная, что она стесняется собственных слёз.       — И всё-таки, я против того, что Юкико переезжает в синий клан, — продолжал Тотсука. — Они слишком строгие, холодные, да и наш король ревновать будет…       Ответом ему был неприлично громкий смешок Сэйтё Гото.       — Будь уверен, Суо даже не пошевелится. А вот я взбешусь, если у них нет даже женского общежития. Эй, Синее Высочество, как у вас с общежитием дела?       Акина сжала губы в линию. Она была новенькой и не знала практически ничего, кроме того, что она королева. А что ещё должна знать королева? Разве ей что-нибудь нужно, кроме красивой формы и слуг?       — Понятно, — нахально хмыкнул Гото и перевёл взгляд на едва успокоившуюся Юкико. — Ну, раз ты так уверена в своём решении, я возьму отпуск и присмотрю за тобой.       — И я! — задыхаясь от негодования, подхватил идею Камата Юдзуки. — Я тоже из общежития, и мне тоже больше негде жить!       Обе королевы напряглись. Акина — потому что не хотела видеть Юкико в окружении её пёстрой компании, Юкико — потому что не хотела слишком наглеть и отвечать хамством на гостеприимство синего короля. Однако нестройный хор голосов ребят из Хомры поддерживал Гото и Юдзуки в их решении. Более того, Хомра буквально так распалилась в желании пожить у синего короля, что пустила в небо сноп красных искр. Они так хотели поддержать Юкико, свою королеву, о которой хотели бы узнать больше, что перестали чувствовать меру и начали так громко скандировать «Ни крови! Ни костей! Ни праха!», что привлекли внимание полиции.       — Ребята, — подняла руки Юкико, привлекая внимание молодых людей. — Вы… как себе это представляете? Вы же враждуете с синими…       — Что ж, эту проблему я возьму на себя, — спокойно отвечал Кусанаги Изумо. — Или свалить всё на короля?.. Кстати, а где он?       Юкико огляделась по сторонам.       — А… а я его в метро разбудила?..       Она схватилась руками за голову, вспоминая. Произошедшее настолько нервировало её, что рассеянность и потеря памяти были неудивительны. Телефон он с собой не взял, и Юкико подозревала, что он не знает какая станция метро ближайшая к её университету, а спросить ему помешает гордость. Глубоко вздохнув, Юкико развернулась и уже было направилась в ту сторону, из которой пришла, но ей не дали сделать и шага. Гото остановил её, взяв её за руку под локоть.       — Гото-сан? — голос Юкико звучал неуверенно, робко.       — Ты с ног валишься, — ласково проворковал мужчина, вглядываясь в глаза девушки проницательными карими глазами. — К тому же, ты думаешь, что я позволю тебе ещё хоть раз остаться с Суо наедине?       Юкико отвела взгляд и поправила очки, прекрасно понимая, что не один Татара видит её насквозь. В своём возрасте она ещё не научилась лгать, разве что могла скрыть сильные эмоции и не подать виду, что их испытывает. Она действительно устала, спала на ходу из-за бессонной ночи и навалившейся скорби, но не могла понять, как Гото ухитрился догадаться, что Микото стал куда смелее в общении с ней? Позднее до Юкико дошло, что обычно после долгих и сильных поцелуев на коже остаются красные и довольно яркие следы.       Поиски Микото затянулись на пару часов, и во всей этой сумятице и неразберихе Юкико заснула на заднем сидении автомобиля Гото. Юдзуки, не особо заботящийся ни о Хомре, ни о короле, ни о ком-либо ещё, опустил голову на колени девушки и смотрел в потолок машины, сложив руки на животе, готовый в любую секунду атаковать любого, кто потревожит её сон. Он был могущественным подданным, однако, как ни старался, его возможности уступали могуществу Сэйтё Гото. Когда Юдзуки выдыхался, Гото всё ещё был полон сил, когда Юдзуки валился от усталости и боли на пыльный асфальт, Гото лишь вытирал ладонью лоб. Юдзуки не завидовал. Он сгорал. Сгорал от ненависти к себе, сгорал от того, что не может быть достаточно сильным для Юкико, что для всего, за что бы он ни взялся, он был неполноценным, неидеальным, неподходящим. Всю жизнь Юдзуки преследовало это злополучное «не», которое по большей части тревожило только его семью. Остальные люди либо не видели его «не», либо делали вид, что не видят, и ярче всего его личное «не» выделялось вкупе со словом «здоровье». Юдзуки всегда был странным, диковатым, другим… однако Юкико разглядела в нём другие качества. Она улыбнулась ему при первой встрече, она сказала ему, что он похож на Лестата де Лионкура своими золотыми волосами и талантливой актёрской игрой, она слушала его, изредка поправляя съезжающие на нос очки. И, чем больше Юдзуки общался с Юкико, тем сильнее хотел быть похожим на Лестата де Лионкура, наполняя мир вокруг своей лучезарной улыбкой и внутренне сгорая от ненависти к своей неполноценности.       Юдзуки несильно сжал руку Юкико, боясь разбудить её. Ему очень нравились её руки с длинными пальцами и яркими фиолетовыми ногтями. Он хотел, чтобы эти руки принадлежали ему. Хотел чувствовать их прикосновения, целовать их, смотреть на них издалека… оторвать их, отрубить, спрятать в холодильник и каждый день доставать и согревать их теплом своего тела. Юдзуки закрыл глаза, улыбаясь. Он с удовольствием отгрыз бы свои руки и поменялся бы ими с Юкико, с радостью поменялся бы с ней телами, чтобы любить её каждую секунду и с каждым вздохом наполнять её тело кислородом, позволяя ему жить, чтобы тепло её тела стало его теплом, а её сердце его сердцем. Он знал, насколько абсурдна эта идея и как несовершенен мир, в котором он родился, что не позволяет ему обменяться телом с любимым человеком. Мысленно Юдзуки пообещал себе умереть раньше Юкико, чтобы после смерти стать духом и поселиться в её теле.       Как уже говорилось ранее, Юдзуки сражался с Гото. Вообще, Юдзуки был достаточно неугомонным и провоцировал всех, кого только видел, на бой. Он был рад боли и полученным ранам. Ему казалось, что с каждым шрамом он становится сильнее, а его сила точно пригодится Юкико. Гото без особых усилий разгромил его, сорвав с глаз розовую пелену мечтательности, из-за которой жалкий Юдзуки начал думать, что он на самом деле кому-то нужен. Гото не просто победил его. Гото смотрел на него, как на раненного, жалкого котёнка, который не нужен целому миру, и про которого забыла даже сама смерть. Лучше бы добил! Лучше бы злорадствовал! Лучше бы смеялся! Но не жалел… Юдзуки так и остался для Гото котёнком. На Микото Суо Гото смотрел как на хищника, с яростью, свирепостью и ревностью.       Улыбка исчезла с лица Юдзуки. Он поднялся и глубоко вздохнул, вновь чувствуя себя опустошённым и уставшим. Даже к малолетнему Кенте Гото не испытывает жалости и издевается над ним, в то время как Юдзуки для такого человека даже не конкурент. Он огляделся, цепляясь взглядом за личные вещи Гото, небрежно спрятанные в салоне и не несущие в себе практически никакой информации о владельце. Юдзуки хотел бы знать больше об этом человеке только для того, чтобы шантажировать его, а после убить.       Дверь автомобиля тихо открылась. Гото сел на место водителя.       — К сожалению, наш славный король жив, здоров и ни на что не жалуется, — негромко проговорил Гото, стараясь не разбудить спящую. — Ты рад? Я тоже нет.       Юдзуки наклонил голову набок.       — Ты наблюдательный парень, — продолжал Гото. — Поэтому поправь меня, если я ошибаюсь. Этот ебучий дегенерат приближался к ней?       Юдзуки скользнул взглядом по телу Юкико, на мгновение остановившись на её груди, припоминая утреннюю встречу. Юкико показалась ему уставшей, взъерошенной, напряжённой, но странно взволнованной. Юдзуки остро чувствовал её настроение и ошибиться точно не мог.       — Приближался, — голос Юдзуки звучал глухо, дрожал от волнения. — Он… касался её?..       — Она вдвое меньше его и определённо слабее, — Гото прижал палец к губам, веля Юдзуки говорить тише. — Не удивлюсь, если он зажимал её у стены и раздевал против воли.       У Юдзуки перехватило дыхание, краска бросилась ему в лицо, дрожащие похолодевшие руки сжались в кулаки. Гнев кипел в нём, смешанный с ревностью и завистью. Юдзуки был натянут, как струна, и если Гото сейчас хоть немного заденет его, он сломается, сорвётся.       — Я убью его, — едва слышно просипел Юдзуки сквозь стиснутые зубы. — Я… я разрежу его на части! Я сожгу его в его же пламени! Я забью до смерти весь его клан у него на глазах и…       — Тихо, — Гото опустил руку ему на плечо и крепко сжал, когда Юдзуки попытался вырваться. Юдзуки дышал тяжело, жарко, будто ему не хватало воздуха. — Я ценю твой энтузиазм и твою шизофрению, приятель. Ты мне даже нравишься. Но твоя импульсивность сейчас неуместна. Юкико здесь, с нами, и мы не дадим её в обиду, усёк?       Юдзуки кивнул, дрожа всем телом.       — Хорошо. А теперь слушай. Сами мы избавиться от Суо не сможем. Противник не по зубам. Но мы можем устранить его хитростью. Согласен?       Юдзуки вновь кивнул.       — Разумный выбор. У меня есть план, слушай внимательно.       Дверь автомобиля раскрылась. Громко ворча, на переднее сидение рядом с водителем опустился Аоки Кента.       — Я купил поесть, — буркнул он и закрыл дверь с такой силой, что Юкико вздрогнула и проснулась. И, спокойно сидя в машине, юный Кента искренне недоумевал, почему два старших подданных Юкико награждают его такими мрачными и ненавистными взглядами.