NeOs

      Юкико неоднозначно относилась к своему переезду в общежитие Скипетра 4. Она, будучи человеком с довольно мрачным и извращённым мировоззрением, ожидала издёвок со стороны синего клана, высокомерия и нескрываемой агрессии, и была крайне удивлена радушному приёму. Девушки в общежитии отнеслись к ней с пониманием, одолжили одежду, которая была не по размеру, решили порадовать Юкико сладостями и отогреть с помощью вина. Следовало признать, что после проявления такого участия, Юкико на время забыла о произошедшем и даже развеселилась, чем выводила из себя Акину. Гордая своим титулом синяя королева так высоко задирала нос и так выразительно подчёркивала своё надменное одиночество, что к ней перестали подходить подданные синего короля. Они, конечно, пытались с ней завести разговор, но натыкались на кислую и уставшую физиономию, из-за чего полагали, что Акине не до общения. И они были отчасти правы. Акина хотела, чтобы ей поклонялись и обращались к ней как минимум на «-сама», чего, увы, не происходило. Злая и обиженная Акина сидела за общим столом в столовой Скипетра 4, ковыряя палочками в тарелке и стараясь не думать ни о чём, кроме себя самой.       Юкико же, по просьбе солдат Скипетра 4, демонстрировала малую часть своей силы. Она рисовала в воздухе яркие, причудливые фигурки, которые, вспыхнув неоновой вспышкой, медленно растворялись в воздухе облаком красного дыма. Юкико ненавидела свои способности, ненавидела всей душой, ведь истинное их предназначение — разрушать и способствовать разрушению. Сотворить что-то красивое надолго не получается, но краткие мгновения жизни её творений воистину прекрасны.       Хомра, решившая поддержать королеву, не уведомив её об этом, разбавляла собой толпу ярко-синих плащей. Юкико против воли начинала испытывать симпатию к своему клану. Как можно оставаться холодной и скупой на эмоции рядом с такими тёплыми и доброжелательными придурками? Как можно не проникнуться ими, когда они, эти агрессивные и спесивые хулиганы, смущаются, дёргаются, ворчат или подшучивают друг над другом? Юкико чувствовала себя в семье. Более того, впервые за долгое время она ощущала себя частью чего-то, и ей начинало нравиться это чувство.       Она внимательно наблюдала за людьми вокруг, стараясь распознать, что тревожит их в данный момент. Сэйтё Гото что-то рассказывал Камате Юдзуки, который слушал его предельно внимательно, словно боялся упустить малейшую деталь. Мисаки Ята вышел во двор с новым диковатым знакомым Юкико — Фушими Сарухико, и про себя девушка уже прозвала их гейской парочкой. Авашима Сэри вежливо и прохладно реагировала на флирт Кусанаги Изумо; Кушина Анна смотрела на людей вокруг через красный стеклянный шарик; Симидзу Акина угрюмо сверлила взглядом пустую тарелку. Юкико бросила взгляд на королей. Она была давно знакома и с Мунакатой Рейши, и с Суо Микото, но вместе этих двоих ей видеть не приходилось. До чего же разные, — подумала Юкико, вглядываясь в небрежно откинувшегося на стуле Микото и строгого, прямого и задумчивого Рейши, — впрочем, наверное, я и Акина создаём точно такой же контраст. Хаос и упорядоченность, ярость и гармония, «волна и камень, стихи и проза, лёд и пламень». Слишком разные, чтобы работать вместе, слишком взаимодополняющие, чтобы существовать врозь. Если бы не существовало способностей королей и королев, эти двое всё равно нашли бы друг друга, чтобы противостоять и одновременно с этим быть друзьями.       Юкико так долго всматривалась в двух мужчин, что привлекла их внимание. Микото похотливо улыбнулся ей, закурил и выдохнул дым в её сторону, с ненормальным голодом глядя на девушку сквозь бело-сизые клубы дыма. Рейши излучал спокойствие и добродушие, он улыбнулся Юкико сдержанно и вежливо, как того требовали правила хорошего тона. Юкико сняла очки и протёрла стёкла о подол кофты.       — Я так устала, — улыбнулась Юкико, обращаясь извиняющимся тоном к соседке по столу — Авашиме Сэри. — Очень хочется спать. Можно я пойду?       Она вышла из-за стола, не дождавшись ответа, не зная, услышали её или нет. Из-за выпитого вина Юкико чувствовала жар в груди, головокружение и желание рухнуть на ближайшую стену. Маленькая Анна, тоже поднявшись из-за стола, крепко сжала руку своей королевы.       — Мелкота, я спать, — зевая, проговорила Юкико. — Оставайся с ребятами, веселись, закинься… яблочным соком.       Анна не отреагировала, она шла, крепко сжимая руку Юкико.       — Я тоже устала, — тихо проговорила девочка. — И… Юкико, можно с тобой поговорить?       — Можно.       Анна долго молчала. Вплоть до того момента, пока Юкико не вошла в свою комнату в женском общежитии. В университете комнаты были просторнее, но и делить их приходилось с несколькими людьми, здесь же Юкико обратила внимание на двухъярусную кровать, но не обнаружила признаков чьего-либо присутствия. Это хорошо, — думала Юкико, — моё одиночество будет принадлежать книгам.       — Юкико, — робко позвала Анна, сминая тонкими ручками подол платья. — А у тебя с Микото что-то было?..       Юкико перевела взгляд на девочку и попыталась сообразить, что для неё значат собственные слова. В клишированных фильмах и дешёвых книгах дети либо откровенные дауны, либо раздражающе взрослые для своих лет. А что же такое Анна? Говорит ли она в данную секунду о сексе или для неё за словом «что-то» скрываются невинные прикосновения руки к руке?       — С чего такие выводы? — Юкико села на первый ярус кровати. Второй ярус был для неё под запретом из-за выпитого вина.       — Вы куда-то вместе уезжали. У вас было свидание?       — Нет.       Юкико смотрела на Анну прежде чем снять очки. Ей казалось, что бледное лицо девочки повеселело.       — Это хорошо. Потому что у меня с ним было свидание.       Юкико, будучи навеселе, протрезвела после этих слов.       — Ого.       — Нам было весело, — с нежностью в голосе продолжала Анна. — Он читал мне сказку…       Юкико резко и глубоко вздохнула.       — … он выиграл для меня игрушку в автомате…       Юкико зажмурилась.       — … а потом мы сломали камеру Тотсуки. Нам было так страшно, но к счастью, всё обошлось.       Юкико старалась оставаться невозмутимой, хотя старательно сдерживаемый смех так и рвался из неё. Глубоко вздохнув, она попыталась взять над собой контроль.       — Надо же. Микото — настоящий дамский угодник.       Лицо девочки зарделось румянцем. Юкико тяжело вздохнула, глядя на неё. Наверняка, она была точно такой же в одиннадцать лет — так же наивно влюблялась во взрослых мужчин и так же наивно надеялась на взаимность. Теперь же её нежно-розовая любовь разбавлялась алым цветом страсти, бордовой похотью и прозрачной иронией, теперь это чувство повзрослело вместе с ней и утратило былую романтику и былую невинность. Юкико глубоко вздохнула, глядя на стоявшую перед ней девочку, которую ей не хотелось огорчать правдой. Анна, обычно неживая и искусственная, разговорилась, её эмоции проявились из-под бескровной маски лица, явив красной королеве обыкновенного ребёнка с важными для него переживаниями.       — Он очень хороший, — продолжала Анна, потупив взгляд, краснея до кончиков ушей. — Ты тоже очень хорошая, и к тому же стала его королевой…       Юкико наклонила голову набок, полупьяным взглядом вглядываясь в хрупкую фигурку ребёнка, пытаясь сообразить, к чему клонит девочка.       — Чертовски верно, принцесса, — с некоторым раздражением подталкивала Юкико неторопливую Анну.       — И ты всегда можешь положиться на меня… на нас всех, но… могу ли я положиться на тебя, Юкико?       — Говори по существу. Чего ты хочешь?       — Ты и Микото… должны остаться друзьями. У вас не должно быть отношений.       Юкико это злило. Не просто злило — приводило в бешенство. Она была не тем человеком, которого можно косвенно контролировать и которым легко манипулировать. Она была эгоистом до мозга костей. Эгоистом, плюющим на чужое мнение, на мировые устои и на себя. И раз уж взрослые люди не имеют над ней власти, то и забитая ревнивая малолетка не способна оказать на неё должного воздействия и указывать Юкико, что она должна делать, а что нет. Она одарила Анну самодовольной ухмылкой, которой до этого щедро награждала Акину.       — Слушай, — прохладным тоном отвечала Юкико, не глядя на Анну. Один единственный приказ пробудил в девушке презрение к ребёнку. — Мы взрослые люди. Сами разберёмся.       — Я понимаю, если он тебе нравится, — продолжала девочка. — Но ты же найдёшь себе кого-нибудь ещё, верно?       Юкико смотрела на Анну долгим, немигающим взглядом, настолько злым и холодным, что становилось неуютно. Анна не понимала, насколько хрупкие пружины задела в этом сложном механизме бунтарской души, но она чувствовала по отношению к себе неприязнь, и теперь понимала весь вес своих слов. Она окончательно настроила против себя королеву, и пускай Юкико достаточно благородна, чтобы выступать против ребёнка, но теперь с Анной её не примирит даже счастливый случай.       — Юкико, я не хотела тебя обидеть.       Ухмылка Юкико стала ядовитее.       — Я вовсе не такой хороший человек, как тебе кажется, — отозвалась Юкико. Анна сжала руки в кулаки, она и не думала, что красный цвет способен быть таким холодным. — А теперь брысь отсюда. Я пьяна и хочу спать.       Ответ Юкико был неоднозначен, но Анна прочла по откровенной злобе, грубости и пренебрежению, что королева готова уступить. И такое великодушие не просто поразило Анну, оно её смутило и обескуражило. Девочка потянула руки к Юкико, от чего у той создалось впечатление, будто она прошла некую проверку. Анна крепко обняла её за шею.       — Я же сказала, — выдохнула Юкико. — Брысь.       — Но если он тебе очень-очень-очень нравится, то тогда, — Анна обнимала Юкико крепче, а та пыталась освободиться. — То тогда я бы хотела, чтобы вы были счастливы. Юкико, Микото выглядит грозным, но на самом деле он очень добрый и справедливый.       — Брысь.       Анна выпустила Юкико из объятий и опустила маленькие руки на её ладони.       — Он просил узнать… какую книгу он сжёг во время вашей первой встречи?       Анна видела, как взгляд Юкико стал теплее, доброжелательнее. Не сам вопрос заставил её оттаять, но воспоминания о той книге, что довела её до слёз. Королева едва сдерживала улыбку, предавшись воспоминаниям о сюжете, персонажах и развязке.       — Гарри Поттер и философский камень, — со вздохом ответила королева. — Пусть лучше прочтёт её, а не возмещает убыток.       Пробормотав это, Юкико уснула, привалившись спиной к стене. Анна только сейчас обратила внимание на её бледное, измождённое лицо и серые круги под глазами. Девочка осторожно опустила королеву на подушки и накрыла её одеялом, тщательно подоткнув его. Раньше она сомневалась в Юкико, хотя и обладала редким талантом видеть людей насквозь. В Юкико было… так много зла. Но теперь Анна сделала для себя маленький, но весьма важный вывод: неважно, насколько зол человек, важно, что он держит под контролем мрачную бездну своей души. После самопожертвования Юкико Анна стала испытывать к ней большее доверие, и в знак этого она забралась на второй этаж двухъярусной кровати и попыталась уснуть рядом с новым темпераментным и непостоянным другом.       Близился поздний час, и люди, уставшие от приёма новых гостей, расходились по комнатам. Впервые красный и синий клан ночевали под одной крышей и впервые, помня о трагичных событиях утра, они старались унять свои противоречия и провести спокойно хотя бы одну ночь.       — Эй, Мунаката, — позвал синего короля красный, глядя на здание женского общежития из окна мужского. — В какой комнате Ёсикава?       — Пятый этаж, третья комната, — Рейши поправил очки, усталым взглядом найдя нужное окно. — Свет выключен. Спит.       — Потрясающая дедукция.       — Твой сарказм как всегда неуместен, Суо. Возможно, по этой причине твоя королева пользуется моим гостеприимством, а не твоим.       Рейши не ожидал, что его колкость достигнет цели, и поэтому очень удивился, не услышав ничего в ответ. Будь Суо в обычном расположении духа, он бы сказал, что у женщин нет вкуса, вот и лезут куда не следует, что Юкико ветреная и её не удержишь на месте, что синий клан зажрался и ему требуется потесниться. Во всяком случае, Суо ни за что бы не промолчал. Он смотрел на окно пятого этажа и Рейши был уверен, что если бы он сейчас не стоял рядом с Микото, тот бы сорвался с места и стучался бы в закрытую дверь комнаты Юкико. Нет более одинокого существа, чем безответно влюблённый мужчина…       Поспешный вывод. Рейши не был уверен в чувствах Юкико. Он знал её уже достаточно долго, видел раны на её теле, видел огонь во взгляде и азарт, знал о скорости реакции и затаённом страхе перед силой. Но какая-то часть Юкико всегда ускользала. Та, из-за которой она всегда прятала взгляд, не просила о помощи и гуляла поздней ночью по ярко-освещённому городу с наушниками в ушах. Каждому есть что скрывать, однако Мунаката Рейши был не тем человеком, который видит разницу между личным и общим. Он был бы не против, если бы на него вывалили весь груз проблем случайные знакомые, однако, этого почему-то с ним ни разу не происходило. Тот, кто защищает людей, хочет знать о них всё и сразу, а не учиться читать их мысли и разгадывать загадку постепенно.       — Я так завидую Мунакате-сану, — лениво, зевая во весь рот, протянул Камата Юдзуки, находясь за приоткрытой дверью.       — С чего бы? — усмехнулся Сэйтё Гото, идя рядом. — Тоже хочешь себе армию мальчиков на побегушках в синей форме?       Рейши оставался невозмутим, хотя такое оскорбление собственных подданных укололо его сердце сладким ядом тщеславия.       — Ну-у, — протянул Юдзуки. — Меня бы они раздражали. Я в общежитии с соседом не уживался, он вечно бубнил, что я храню всякий хлам, и что мои костюмы вываливаются из его шкафа, а тут сотни таких же. Ещё и командовать ими. А если они дебилы? Ты ему приказываешь атаковать, а он разбегается и прыгает под автобус.       Микото надменно хмыкнул, Рейши едва сдержал смешок. Кто служил, тот в цирке не смеётся, и подобные случаи, упомянутые Юдзуки, имели место быть в карьере синего короля. Гото же расхохотался так заразительно, что его смех был смешнее шутки Юдзуки.       — Тогда чему ты завидуешь?       — Юкико-тян влюблена в него.       Шаги за дверью замерли. Казалось, эта новость, отзвенев в тишине, проглотила все существующие звуки. Не слышно было даже дыхания Микото, которое было оглушительным по сравнению с такой тишиной. Короли встретились взглядами.       — Ты как это понял, шкет? — хрипло проговорил Гото.       — Я хотел узнать, в кого она влюбилась так сильно, что в ней пробудилась сила, — Юдзуки пожал плечами. — Вы с королём подрались, Гото-сан, а Юкико-тян так испугалась, что в ту секунду хотела только защиты и опоры. Да и о Мунакате-сане ей рассказывала Хомра, даже показывала его. Вот он и запечатлелся в её памяти как защитник и хранитель, — его голос набирал силу. — Даже здесь, я уверен, она поселилась не просто так! Скипетр 4 расположен довольно далеко от нашего университета, а она получила возможность быть с тем, кого любит.       — Чего ж ты такой радостный?..       — Потому что Юкико счастлива! — выпалил Юдзуки. — Не важно, кого она любит, главное, что сейчас она такая живая и улыбчивая! И ради её любви я бы даже…       Он не успел договорить, Гото прокашлялся в кулак и перебил хаотичный поток его мыслей.       — Да и всё равно ей синий клан больше подходит, — тяжело, грустно вздохнул Юдзуки. — Среди таких неотёсанных и грубых якудз, каких набрал наш король, не место начитанной девушке. Представь, что хоть один из них цитирует Боккаччо! Они о нём даже не слышали!       — Ты это из собственных догадок составил, шкет?       — Конечно, нет. Интуиция — не мой конёк. Я общался с её друзьями, от них и узнал. Юкико при них часто говорила о Мунакате Рейши. Так часто, что они запомнили его имя.       — Может, забрать её отсюда?       — Гото-сан, если вы собираетесь это сделать, вам придётся сразиться со мной. Я хочу счастья Юкико, и меня не волнует, сколько людей из-за этого отправится в больницу.       За дверью послышались треск электричества вспыхнул красный свет. Рейши подумал, что эти двое будут сражаться, но они решили поставить точку в разговоре выбросом новообретённых сил. Неон не отрезвил его, как ожидалось, синий король смотрел в одну точку и чувствовал себя растерянным. Все недавние события вставали на свои места: разрешение Юкико проводить опыты над собой, её робкие взгляды и готовность помогать. Рейши изучал её досье, эта девушка не позволяет себя контролировать, и внезапное согласие на постоянные проверки силы его обескуражили. Она просто хотела быть рядом. Под защитой синего короля. Вдали от тех, кто способен её ранить или причинить боль. Рейши перевёл взгляд на Микото, не испытывая страха перед его палящим взглядом, лишь нескрываемую неприязнь.       — Я знал, что ты довольно несдержан, Суо, — холодно произнёс Рейши. — Но чтобы запугивать слабую девушку…       — Следи за языком, — сквозь зубы прорычал Микото. — Я и пальцем её не тронул.       Он сказал это, а в памяти всплыли её горькие слёзы над книгой, её парализующий ужас в глазах и объятый пламенем бар. Разве он и пальцем её не тронул? Он пугал её с самого начала и не замечал этого! Микото опустил взгляд и прислонился спиной к стене. Ему горько было осознавать это. Теперь он понимал, почему Юкико была так резка с ним в последующие встречи. Это была защитная реакция на страх.       Однако он не мог её просто так отпустить. Не теперь, когда Юкико стала его королевой, когда их силы соединялись в едином разрушительном порыве, когда их губы соприкасались… когда он полюбил её. Больше он не думал о недавних поцелуях, как о чём-то прекрасном, теперь он чувствовал от них лишь ком в горле. Юкико его боится. Для неё тот вечер был полон ужаса и паники, в то время как он нагло приставал к ней. Но Микото не мог сдерживаться, потерял всякое терпение. Он хотел её, хотел её любви, хотел поселиться в её мыслях. И сейчас, глядя на победившего соперника, он терзался в противоречиях, мечась от гнева к отчаянию.       — Произошедшее — недоразумение, — спокойно и размеренно продолжал Мунаката Рейши. — Я испытываю к Ёсикаве-сан исключительно уважение и благодарность. Она помогает исследованию своего феномена…       — И крутит роман с синим королём, — подавленно усмехнулся Микото.       — И изучает себя.       — Требуя защиты у врага от друга.       — Возьми себя в руки, Суо, — Рейши сощурил взгляд. — Твоя королева — образец здравомыслия. Признаюсь, я был бы счастлив, будь она в моём клане, но по другой причине. В ней есть упорство, сострадание и жажда знаний. Тебе крупно повезло, что такой человек состоит в твоём клане, а я лишь желаю, чтобы такие же качества были бы у Симидзу-сан.       Теперь Суо, ошарашенный новостью, слышал в словах Мунакаты самоотверженность, а не рациональность. Рейши был обескуражен новостью не меньше, и ему предстоит обдумать предстоящее, но сейчас он хотел только уладить конфликт.       — Раз уж Ёсикава-сан ищет моей защиты, — выдохнул он. — Она её получит. Просить о помощи она не любит, поэтому я понаблюдаю за ней. И лучше бы тебе начать следить за своим поведением, Суо.       — За своей королевой я послежу сам, Мунаката, — отрезал Микото. — Я не ограничиваю её свободы, и если уж я так её пугаю, она всегда может уйти.       — Верное решение.       На этом разговор был завершён. Микото ушёл в свою комнату, а Рейши, последил какое-то время за ним, боясь, что ярость отвергнутого влюблённого будет разрушительной. Но Микото ничего не сделал. Он сидел в своей комнате и курил одну сигарету за одной, пока в помещении не стало совсем душно от сизого дыма. Мысли были болезненными и в бешеном темпе носились вокруг Юкико и её любви. Каким же он был идиотом. Она не давала ему никакой надежды, лишь боялась отвергнуть его из-за возможных последствий. Она хочет защиты и опоры, а он сжигает её книги и бодрой походкой приводит в мир, в котором её в любую секунду могут убить. Иными словами, надеяться ему не на что, остаётся только опустить руки и отпустить красную королеву с миром, но…       Пресловутое но. Он не может! Он просто не может позволить ей уйти! Только не после того, как она вскрыла старые раны его сердца! Микото тянулся к Юкико даже сейчас, находясь в полном одиночестве в закрытой комнате, думал только о ней, и, наконец-то ложась в кровать, был уверен, что её неуловимый образ придёт к нему во сне.       Рейши так же не мог заснуть. Его волновала и беспокоила эта новость, он впервые не знал, что ему делать. С одной стороны, ему нравились те недолгие беседы с Юкико, которые случались, когда она получала слишком сильное ранение. Она стискивала зубы, но болтала без умолку, лишь бы не замечать боль. В основном речь шла о книгах, она дословно цитировала сложные произведения и часто иронизировала над своей слабостью, но иногда проскальзывало нечто личное:       — Лучше б мне сразу оторвало ноги, — тараторила она после удара деревянным мечом. — И не чувствовала бы эту боль.       — Ёсикава-сан…       — Хотя нет, тогда дверь с ноги не смогу открывать.       Рейши тяжело вздохнул, глядя в потолок. Только ли уважение он питал к упёртой красной королеве? Она была мила, ей очень шли очки, кожаные вещи и тяжёлые книги в руках. Только красные волосы делали её несколько легкомысленной школьницей. Разве одно уважение вызывала в нём эта девушка? Рейши закрыл глаза и отмахнулся от навязчивых мыслей. Сейчас ему требовался крепкий сон, ибо у синего короля очень ранний подъём. Подъём, тренировка, кабинет, вызовы… работа полицейского очень опасна.       И полицейскому не следует обзаводиться женой или возлюбленной. В любой момент он может умереть.       Рейши заснул, терзаемый этими неспокойными мыслями.