NeOs

      Прошедшая с момента переезда неделя оказалась благоприятной для обеих королев. Симидзу Акина, которая и не думала мучиться совестью из-за недавнего убийства, спала крепче и тяжелее обычного, а посыпалась раздражённой и уставшей. Из своей комнаты в общежитии она выходила только на занятия в университет и порой позволяла себе пропустить несколько пар. Ей было очень себя жалко, ведь свалившийся на неё груз ответственности(она ведь стала королевой) был слишком тяжек для молодой девушки. Однако больше ей нравилось, когда её жалели другие, проявляли к ней сочувствие. В те редкие моменты, когда она выходила к общему завтраку, обеду или ужину, она забавляла себя рассказами выдуманных историй. Особенно удачным вышел рассказ о том, как родители нашли в кармане куртки Акины сигареты, и больше всего ей нравился момент, когда отец, якобы, отвесил ей такую болезненную пощёчину, что у неё слетели очки. Полные сочувствия взгляды и полные участия слова приводили её в восторг.       Вот только Юкико… все россказни Акины имели конечную цель — вызвать в сердце Юкико жалость, сострадание, толику тепла и доброты. Но было заметно невооружённым взглядом, как Ёсикава Юкико была холодна. Она не скрывала своей враждебности по отношению к Акине, и на каждую душещипательную историю либо хамовато усмехалась, либо не обращала внимания, демонстративно глядя в экран мобильного телефона. Юкико хорошо запомнила дельный совет зелёной королевы Мияты Изанами: «Выбирай себе союзников правильно, котёнок, и не ведись на обещания, грустные глазки и деланное дружелюбие». Оставалось только поразиться тому, насколько хорошо эта женщина разбиралась в людях, и как метко и тонко указала на такую отвратительную черту характера, как лицемерие. Изанами, с виду коварная и стервозная, высокомерная и двоякая, вызывала в Юкико всё большее уважение. На мгновение Юкико почувствовала, что хотела бы стать такой же, когда вступит в пору зрелости.       Что касается самой Юкико, то она какое-то время была очень молчаливой и держалась особняком. Синему клану она казалась недружелюбной, примерно как и красный король, но стоило с ней заговорить, боязливый и нежный голос Юкико сбивал с толку. Становилось очевидным, что она просто стеснялась. В общежитии университета она была куда наглее, потому что то жильё было за её счёт, а здесь она, буквально, села на шею синему клану и не очень этому радовалась. Юкико помогала, если её об этом просили, и могла поддержать любой разговор: сперва несмело и робко, а потом весело и даже шумно. И ребята Скипетра 4 в тайне признавали, что им было приятнее проводить время, слушая чужую, чудаковатую, странную, но дружелюбную и неунывающую королеву, нежели свою, которая только и делает, что ноет.       Молчала Юкико и по другой причине. Она скорбела и только изредка позволяла себе беззвучно плакать. Среди погибших девушек в общежитии были её одногруппницы, и за то недолгое время, что они проучились вместе, Юкико к ним привыкла. Всё хорошее она вспоминала с улыбкой, всё плохое — с пониманием. Не важно, какие отношения были у погибших с Юкико до смерти, Юкико было горько от такой несправедливости. Они умерли молодыми, не способными на сопротивление и спасение, а их убийца — безмозглая сука, которая до сих пор думает, что Юкико остаётся в неведении. Юкико было отвратительно само имя Акины, оно стало самым страшным оскорблением, поэтому даже мысленно она либо называла её убийцей, либо оскорбляла.       Скорбь ушла и оставила на месте себя пустое и спокойное смирение. Дни протекали невыносимо медленно, даже если Юкико занимала себя учёбой, разговорами или хобби. Ей было тяжело, но поделиться своей болью ей что-то мешало, какая-то невидимая преграда, из-за которой слова болезненно застревали в горле, а сама Юкико задыхалась. Среди полных участия людей ей казалось, что никто не был достаточно взрослым, чтобы понять, почему из-за смерти совершенно чужих людей ей стало одиноко и пусто, и почему Симидзу Акина требует у всех жалости к себе. Ты не можешь себя обмануть, — думала Юкико, глядя на Акину, когда та вновь вдохновенно изрыгала из своего поганого рта оду самовосхваления, — ты отвратительная убийца, и ты всего лишь ищешь в словах сочувствия оправдание. Даже простое «бедняга» было для Акины подобно исцелению, и после каждого раза порция исцеления должна была быть больше.       Юкико заполняла душевную пустоту, наблюдая за своим кланом. Ей казалось, что стать более неразговорчивым, чем Суо Микото, невозможно, но красный король превзошёл сам себя. Он из-за чего-то очень сильно переживал, но, как только Юкико спрашивала, что случилось, парень разворачивался и, после некоторого колебания, уходил. Юкико было слишком горестно из-за смерти одногруппниц, чтобы переживать ещё и из-за странного поведения Микото или обижаться на него. Кто знает, что у него произошло, да и она сама не делилась с кем-то своими проблемами. Да и всякий раз, когда она его видела, перед глазами вставало смущённое лицо Кушины Анны, и сломать этот барьер, остановить Микото и дать ему такую пощёчину, чтоб мозги встали на место, она попросту не могла.       Анна, как и Юкико, была полна молчаливой грусти. Она смотрела на своих короля с королевой сквозь стеклянные шарики, и то, что она видела, её озадачивало и пугало. Микото был подавлен. Казалось, будто он хотел исчезнуть, но что-то не позволяло ему этого сделать. Анна впервые видела, чтобы её опекуна одолевали такие сомнения. Глядя на Юкико, думая о ней, он испытывал тоску и страсть, утрату и любовь, сострадание и желание. На живую Юкико он смотрел с такой болью, будто она уже умерла, и боль эта, густея и настаиваясь, превращалась в липкий яд ненависти к самому себе. Особых способностей Анны было недостаточно, чтобы понять, почему Микото так себя ведёт, оттого девочка отчасти винила себя.       Юкико, с которой она жила уже несколько дней, пламенела. Гнев, живший в её сердце, тлел горячими углями, порой раздуваемыми ветром нужных слов, и проявляющийся в раздражении и злом взгляде. Она скорбела, но не проявляла этого, а Анна позволяла королеве остаться со своим горем наедине, и, в конце концов, Юкико смирилась. Она и Микото были безутешны, но рано или поздно всякому горю приходит конец, и Анна была счастлива, что Юкико не поставила в своём несчастье точку убийством синей королевы.       — Я рада, что ты стала нашей королевой, — как-то раз тихо проговорила Анна, ложась на кровать совсем рядом с Юкико и обнимая плюшевого мишку. Юкико не ответила. — И все ребята тоже очень рады.       — Если ты не залезешь на свою кровать, я тебя спихну, — только и ответила Юкико, отворачиваясь лицом к стене. Анна знала, что Юкико не умеет принимать комплименты, и поэтому с радостью её злила.       И, говоря о ребятах, Юкико за ними тоже наблюдала и всё больше проникалась к ним симпатией. Хомра, решив, что ни в чём не может уступать Скипетру 4, поднималась в пять утра и с видом великомучеников шагала на тренировку. Они бегали по тренировочному стадиону с таким упорством и рвением, что уносили их оттуда чуть ли не на носилках, а в додзё получали столько синяков и ушибов от деревянных мечей, что, воистину, восхищали. Красный клан ни в чём не уступал синему, и, пока у короля и королевы была ощутимая депрессия, Хомра воинственно отстаивала свою честь. Они соревновались даже в том, кто больше съест, кто быстрее добежит до кампуса общежития, и даже кто дольше… сидит в туалете. Узнав об этом, Юкико расхохоталась, а Акина сморщила носик.       И однажды, весьма удивив оба клана, Юкико поднялась в пять утра на учебную тренировку.       — Королева? — вместо приветствия воскликнул Ята Мисаки, но тут же смущённо потупил взгляд и сделал шаг назад. — А… ты чего так рано?       — Ёсикава-сан, — поспешила кивком поприветствовать девушку Авашима Сэри. Именно она и руководила тренировкой, контролируя солдат Скипетра 4 и, при крайней необходимости, наказывая их. — Доброе утро.       — О-о-о! Краснющая! — воскликнул кто-то из солдат Скипетра 4. По голосу Юкико узнала Хидаку Акиру. После недолгого разговора дружелюбный парень наградил Юкико прозвищем. «Все будут думать, что твоё прозвище звучит странно, но оно будет нашим секретом. Это значит, что из всех красных ты самая красная! Уловила? Ха-ха-ха!» Юкико не уловила, но парень был так энергичен и нетерпелив, что запрещать ему она не стала. У неё были и куда более обидные прозвища. — Привет. Как дела?       Акиру толкнули локтём в бок, и он затих, но громогласный смех, прокатившийся по строю, спугнул дремавших на ветках птиц. Юкико переминалась с ноги на ногу. В кроссовках зимой у неё уже заледенели пальцы.       — Молчать! — сурово приказала Авашима Сэри. Строй затих, но сдержанные смешки всё же прорывались наружу.       — Акира-в-пузо-получакира, — кто-то громко прошептал.       — Краснющая? Лучшее прозвище в мире.       — Это первое, что пришло в твою пустую башку?!       — Альфач.       Акира окончательно поник после этих беззлобных понуканий.       — Да отстаньте вы, придурки! — воскликнул он, замахав руками. — Она меня поняла!       — Хидака! — сквозь зубы процедила Сэри. — Три штрафных круга!       Юкико не сдержалась и прыснула. Акира, хотевший было заспорить с Сэри и заработать себе более суровое наказание, тоже засмеялся и как-то застенчиво почесал затылок. Но после, опомнившись, выпрямился и строго, по-военному, ответил:       — Есть!       — Фас, — пробурчал кто-то из толпы, заставив строй вновь расхохотаться, а Акиру — покраснеть от возмущения.       Сэри закрыла глаза, сдерживая злобу и улыбку. Она перевела взгляд Юкико, которая своим визитом задала ребятам настроение на тренировку, а та только несмело смеялась и выдыхала облачко пара на озябшие пальцы.       — Ну, хорошо. Ёсикава-сан, вы присоединяетесь? — Юкико кивнула и Сэри продолжила. — Если почувствуете себя нехорошо — прекратите тренировку и при необходимости подойдите ко мне.       Юкико кивнула.       — А можно я тоже подойду? — поднял руку Домёджи Энди, привлекая к себе внимание. — У меня что-то с самого утра живот побаливает и в голове шумит…       Сэри одарила его ледяным взглядом, заставив попятиться назад.       — Внизу у тебя болит, а в голову отдаёт! — отрезала она. — Десять кругов. Марш!       Юкико пошатнулась только услышав число. Она готова была поклясться, что добежит последний круг только к следующему декабрю, несмотря на то, сколько она тренировалась с Мунакатой Рейши. Вообще, на тренировках с Рейши она только изучала свои способности и получала синяки, а не тратила время на лёгкую атлетику. Но делать было нечего.       — Королева! — воскликнули ребята из Хомры. — Не волнуйся, мы за тебя порвём этих синюшных! Все слышали?! Бегаем за нашу королеву! Отстоим её честь!       — Ни крови!       — Ни костей!       — Ни праха!       Ни мозгов, — подумала Юкико, — вы все придурки! Полные придурки! Но вы мне нравитесь.       — Эй-эй! — вновь вмешался Акира, грозно указывая пальцем на хомровцев. — Мы, вообще-то, не оскорбляем Краснющую, так что её честь от нас не нужно защищать! Так что ваше состязание не имеет смысла.       — А-а-а? — грозно нахмурился Мисаки Ята. Юкико заметила, что с парнями он довольно резок, в то время как девушек побаивается. — И что с того?       — Раз вы с нами соревнуетесь, то одна из сторон должна что-то выиграть! — с воодушевлением воскликнул Акира. — И лично я готов сразиться за свиданку с Краснющей. А вы глотайте пыль!       С этими словами он рванул с места так быстро, что не успели люди опомниться, а Акира был уже за углом.       — Ублюдок! — прорычал Ята. — Нечестно!       Неровный строй молодых людей рассеялся, как дым. Бровь Юкико нервно задёргалась, но девушка заставила себя успокоиться и только глубоко вздохнула. Мужская логика казалась ей забавной: вместо того, чтобы добиваться внимания девушки напрямую, они унижают друг друга. Что ж, пусть делают что хотят, она всё равно не собиралась на свидание ни с одним из них.       Юкико заметила, что на беговых полосах появилось куда больше народу. Ребята спорили так шумно, что кого-то разбудили и чьё-то внимание привлекли. Члены других отрядов Скипетра 4, дразня соперников, набирали скорость. Большое расстояние стремительно сокращалось, а Юкико, стиснув зубы, поправила очки, и присоединилась к гонке. В этот раз она победит! Любой ценой! Победит, пойдёт сама с собой на свидание и будет пошло шутить у себя в голове про нарциссизм, эгоизм и мастурбацию.       Извращённое чувство юмора к ней возвращалось — отлично.       Юкико отставала на один круг. Очевидно, с такими темпами ей не обогнать натренированных солдат, но в её кармане был туз. Туз алого цвета, зовущийся силой королевы. «Почему ты прячешь силу?» — спросил как-то раз у неё один красноволосый болван, который с недавних пор взялся её игнорировать.       — Потому что я отвратительна, а сила — часть меня, — вслух ответила Юкико, выдыхая облачко пара. — Но если я буду её игнорировать, меня убьют.       Юкико сощурила взгляд, вспомнив лицо Симидзу Акины. Скажи, — подумала Юкико, — ты хохотала, слыша их крик? Ты упивалась болью?! ТЕБЯ ВОЗБУЖДАЛО НАСИЛИЕ?!       Раздался электрический треск, яркие змеи, сотканные из алого дыма, поползли по рукам Юкико, обвили её ноги. Ненависть была для неё катализатором, искоркой в кромешной тьме скорби, и в этот раз Юкико позволила искре разгореться. Сила переполняла её, заставляла вены пульсировать, гоняя по ним кровь. Она отставала на два круга, но очень быстро покрыла это расстояние, чувствуя своё единство с бьющей из сердца энергией. И только почувствовав себя быстрее ветра, Юкико решила, что никакой Симидзу Акине так просто не отдаст свою жизнь. Ей было за что бороться. За погибших людей, за улыбку матери, за свой клан, за любимого человека, и, наконец, за себя.       Её сила развеялась, когда она покрыла то расстояние, на которое отставала. Всё-таки, она решила привнести в гонку толику честности. Не важно, отвоюет она свою независимость или нет, главного Юкико добилась — она преодолела отвращение.       — Нечестно, Краснющая! — бодро обогнал Юкико Акира.       — Я не проиграю! — грозно рычал Ята.       На шестом круге Юкико остановилась. Её ноги ныли, а куртка прилипла к телу из-за холодного пота. Дышать было тяжело, и казалось, что в глотку воткнули ледяную трубу. Ребята бежали уже десятый круг, и Юкико, опираясь ладонями о колени, шатаясь, ожидала на финише Хидаку Акиру. Парень бежал, точно заведённый, его так и не смогли обогнать, да и ритма он не сбавлял. Просто потрясающая энергия!       Однако, почти перед самым финишем, его нагнала высокая фигура в чёрной куртке с капюшоном. Акира издал стон, когда в последнюю секунду оказался в проигравших.       — Разминка окончена! — приказным тоном промолвила Авашима Сэри. — Все в додзё! Хидака, три штрафных круга!       — Как же так? — с досадой проговорил Акира, выдыхая облачко пара. — Я же почти…       — Учись достойно принимать поражение, Хидака-кун, — из-под капюшона раздался до боли знакомый голос. Мужчина снял его и приветливо улыбнулся своему подчинённому. — В конце концов, ты почти победил того, кто выше по званию.       — К-капитан! — парень мгновенно выпрямился. — Не думал, что вы тоже будете участвовать. Честь имею поздравить вас с победой!       Мунаката Рейши улыбался. Его лоб блестел от капелек пота, дыхание было тяжёлым, но больше ничто не выдавало его усталости. Юкико знала, что этот человек довольно вынослив, но чтобы настолько…       — Победа ничего не значит, ценен лишь путь к победе, — философствовал Рейши.       Молодые люди заканчивали марафонский забег. Кто-то бежал бодро, кто-то ковылял, а кто-то сдался и устало повалился в снег. Юкико мечтала к ним присоединиться.       — Так кто победил? — запыхавшись, спрашивал Ята Мисаки, прибежавший где-то в середине. — Хидака, ублюдок, ты не мог выиграть!       — Не выражайтесь, молодой человек, — строго оборвал его Рейши. — Выиграл я. Итак, Ёсикава-сан, — он обернулся к девушке, лукаво, почти игриво улыбаясь, мастерски изображая неведение. — Каков мой приз?