NeOs

      Короткий смешок заставил присутствующих замереть.       — Если собрались убить друг друга, то подождите минутку, — надрывающимся, болезненно радостным голосом произнёс Камата Юдзуки, входя в узкое пространство за ширмой. — Я достану камеру.       Он улыбался, но в его глазах было нечто звериное и отвратительное. Жажда убийства. Глядя в красивое, молодое лицо Юдзуки, Акина чувствовала, что эта эмоция ей знакома, в конце концов, она сама искренне желала разрушения, но это ощущение затмевал липкий, удушающий страх. Юдзуки пугал не своим внешним видом, было в нём что-то отталкивающее, несмотря на внешнее добродушие. Он тоже был убийцей, но убийцей особого типа. Тем, кто не испытывает удовольствия в процессе, тем, кому не снятся лица убитых, тем, кто не боится никого и ничего. Акина смотрела на Юдзуки с завистью лишь мгновение — вплоть до того момента, пока его полный ярости взгляд не сломал её решимость.       — Юдзуки-кун? — Юкико наклонила голову набок, когда парень встал за её спиной и опустил локти на спинку стула. В какой-то момент казалось, что он хочет её задушить. — Что ты здесь делаешь?       — Ммм? — Юдзуки повторил её движение, наклонив голову набок. — Я всегда там, где ты. Считай это чутьём верного подданного.       Удивительно, как быстро менялось выражение его лица. С Юкико он был воплощением невинности и святости, с окружающими — как пойдёт.       — Чутьё подданного или датчики слежения, — вмешался единственный недостающий элемент в этой тесной комнате. Сэйтё Гото. Юкико смотрела на него с мгновение, а потом отвела взгляд в сторону, не поприветствовав ни взглядом, ни жестом. Он ожидал, что Юкико взбесится, узнав, что за ней следят, но она проявила равнодушие. Об этом факте ей было давно известно.       Да и сейчас Юкико было не до злости. Она пыталась сопоставить то, что ей было известно. Странное поведение Микото, внезапный романтический интерес Рейши, вмешательство Юдзуки, да и Гото был явно замешан в ситуации. Она чуяла связь между этими людьми на уровне инстинктов, но у неё не хватало слов описать это чувство.       — Сколько здесь красного, — в пренебрежении сморщила носик Акина. — Фи.       Но её реплику никто не поддержал. Все были с мрачными лицами, и воцарилась гнетущая атмосфера, не располагающая к спорам о том, в чьём клане трава зеленее.       — Так, — тихо произнесла Юкико, опустив ладонь на стол. — Короли. Если собрались сражаться — делайте это подальше от людей.       Она смотрела перед собой, не веря своим словам. Разве не она так боится человеческих жертв и так настаивает на мирном существовании? Она. Но сейчас, что бы она ни делала, и как бы ни отговаривала, у неё не получится утихомирить королей. Пусть лучше сражаются на виду, когда можно проконтролировать ход боя, нежели внезапно, в тайне и смертельно.       Микото улыбнулся, сжимая сигарету зубами.       — Крошка Ёсикава предаёт свои принципы?       — Слушай, — тяжело вздохнула Юкико. — Что я тебе сделала? Скажи прямо, чтобы я знала, чем ебать свой мозг.       Воцарилось молчание. Либо крепкое словцо подействовало на Микото, либо прямолинейность вопроса от любимой девушки. Он бы никогда не признал, что он обижен на неё из-за того, что она влюблена в другого, никогда бы не признал, что расстроился и ревнует, а поэтому молчал.       — В самом деле, Суо, — сдержанно заулыбался Рейши. — Неужели в тебе совершенно нет гордости проигравшего?       Микото смотрел в одну точку.       — В конце концов, тебе следует признать, что ты с трудом уживаешься с людьми, — не унимался Рейши. — Как ты можешь претендовать на чью-то любовь, если не способен дать её взамен?.. Более того, нести ответственность и заботиться о своей королеве ты совершенно не способен.       Акина взвизгнула, когда стена пламени с рёвом врезалась в лезвие меча, просвистевшее у неё перед носом. Щит из синей энергии спас её от верной гибели. Рейши и Микото поднялись с мест, не сводя друг с друга глаз, и вышли, будто бы помнили о просьбе Юкико никого не убивать. Пламя попало и на Юкико с её подданными, однако никакого вреда не причинило. Юдзуки направил свои способности в руки, сжал в ладонях непогасшее пламя короля и заулыбался, довольный результатом. Огонь не жёг рук, а неон только его усиливал.       — Моя королева, — Юдзуки улыбался, играя с пламенем в ладонях, то усиливая его, то гася. Он контролировал силу лучше кого-либо, и было в этом что-то зловещее. — Кого мне убить?       Пламя распространялось. Завизжала сигнализация, полоснув острым лезвием по ушам и нервам Акины. Тот же звук, что и в день, когда она стала королевой, тот же хаос вокруг, только создан не ей. Она зажала руками уши, спасаясь от этого шума и от потоков ледяной воды, хлынувшей с потолка.       — Тц, — глядя на Юдзуки, Гото протянул к гаснущему пламени сигарету. — Кругом одни долбоёбы, — ворчал он. — Множатся, как грибы после дождя и гробы после вождя, особенно среди королей. Эй, Юкико, так и будем сидеть на месте?       Юкико поднялась. Мысль крутилась в её голове, но за неё никак не удавалось зацепиться. Гордость проигравшего? Ответственность за королеву? Что за бред? До спокойного и несколько меланхоличного Рейши подобные мысли не добрались бы без чьего-либо понукания. Он, конечно, любит вмешиваться в чужие дела, но только когда эти дела угрожают спокойствию общественности.       — Не знаю, что произошло, но вы двое в этом точно замешаны, — прорычала она, перекрикивая сигнализацию. — И меня уже достали эти тайны и недомолвки!       Юкико и не подозревала, что её голос способен быть таким громким и так действовать на людей. Не дождавшись ответа, она сорвалась с места и рванула к выходу. Она чувствовала ненависть в той внезапной атаке от Микото, чувствовала гнев в словах Рейши. Эти мужчины, несмотря на свои различия, имеют одно общее качество — они импульсивны. И этот импульс, эта вспышка эмоций, велевшая им вызвать Дамокловы Мечи, вполне способны перерасти в трагедию.       — Что? — взвизгнула Акина. — Встаёшь за своего Суо, наплевав на то, что у Мунакаты-сана нет поддержки? — съязвила она. — В этом и суть всех красных! Вы — жалкие крысы.       Юкико сощурила взгляд, обернувшись на Акину.       — Сделай милость, завали ебало, — холодно ответила она. — У них хотя бы хватит смелости посмотреть в глаза тому, кого они убивают.       Акина нахмурилась. Грубо толкнув Юкико, она выбежала из ресторана, всем своим видом демонстрируя свою надуманную храбрость. Без королевы у короля сто процентов силы, а с королевой — двести и более, и эта цифра приводит в ужас. Помня, как сходил с ума Микото на инициации Юкико и от её сил в целом, она выбежала в надежде остановить Акину от призыва Дамоклова Меча. Поздно. Два синих лезвия тяжёлой громадой повисли высоко в небе.       — Получилось, — дрожащим голосом пропищала Акина, держа в трясущейся руке меч. — Юки-тян, получилось!       Грохот оглушил их. Взмах меча Рейши, и Микото сбило с ног ударной волной и откинуло в сторону. Ореол пламени вокруг него был в одно мгновение разрушен. Часть дороги, на которой стояли короли, разверзлась, будто невидимый зверь прошёлся по гладкой поверхности асфальта гигантскими когтями. Взорвались окна и стеклянные двери зданий. Отовсюду доносились крики.       — Симидзу, прекрати! — приказала Юкико. — Он не может себя контролировать!       — Ну и что? — после некоторого колебания улыбнулась Акина. — А мне-то что до Рейши и этих свиней вокруг? Он любит тебя, а они… визжат! Пусть убивает их! Я могу посмотреть в глаза им! А всем твоим ухажёрам от тебя нужен только секс, — она замахала мечом в воздухе. — Секс, секс, секс, секс.       Невольно Юкико выставила перед собой руки. Она слышала о помешательстве, но никогда не видела его собственными глазами. Размахивая мечом, Акина беспорядочно метала пучки силы куда попало, попадая то в людей, то в стены, то в разрушенную дорогу, то в короля. Слабые потоки силы Акины перерастали в мощные сгустки энергии Рейши, синий цвет был всюду, и он резал, рвал, кромсал.       — Он убьёт нас всех! — продолжала Юкико. — Тебя тоже!       — Не убьёт, — хихикнула Акина. — А вот тебя, шлюху, запросто.       Рейши от переизбытка силы стал послушной марионеткой. Юкико видела, как отчаянно он пытается сопротивляться мощи королевы, как стискивает зубы, как сжимает до крови руки, но тщетно. Юкико едва успела отскочить, когда ресторан, в котором они были минутами ранее, накрыло волной синей энергии. Такого холода Юкико ещё никогда не чувствовала. Здание жалобно завыло. От мощи короля оно накренилось, часть его обрушилась, подняв в воздух облако пыли. Юкико зажала нос и рот ладонью. От пыли и пепла можно было задохнуться.       — Никто не смеет так разговаривать с моей королевой, — послышался болезненный голос Юдзуки. Пылевое облако пронзили яркие красные вспышки, а к мириаде звуков добавился лязг меча обо… обо что? О что-то железное. Неужели Юдзуки схватил кухонный нож и пошёл с ним против меча?..       — Эй, величество, — свистнул Гото, обращаясь к Акине. — Один подданный тебе под силу, а с двумя справишься?       Юкико со всех ног рванула к тому месту, где видела Микото. На каблуках было невозможно двигаться по искорёженному асфальту, и потому она сбросила с себя сапоги.       — Микото! — позвала она, оглядываясь в пылевом облаке. Свет Дамоклова Меча направлял её, но и дополнительный ориентир не помешал бы. Её привлёк звук хриплого кашля. — Микото, ты цел?       Он сидел на асфальте, прислонившись спиной к стене здания. Юкико внимательно осматривала его, искала следы крови. Кожа на руках была ободрана, но больше повреждений она не увидела.       — Ёсикава, — прохрипел он. — Иди к своему Рейши.       — Микото, поднимайся, — воскликнула она. — Нам надо уходить. Ты не ранен? Обопрись на меня, я помогу.       — В порядке, — хмыкнул он. — Ты всегда такая хорошенькая с теми, на кого тебе плевать?       — Микото…       Они встретились взглядом. Он улыбнулся, увидев в её глазах блеск от невыплаканных слёз. В ней говорило отчаяние.       — Ёсикава, уходи.       — Нет! — она замотала головой, короткие красные волосы забили по щекам. — Рейши атаковал тебя слишком сильно! Ты ранен!       Он сощурился, вглядываясь в её лицо. Юкико была не тем человеком, который отчаянно печётся о других. Человеколюбие несвойственно ей, тем более, когда её гордость задета пускай даже пустяковым оскорблением.       — Погоди, — нахмурился Микото. — Я не чувствую действия твоих сил. Ты до сих пор не призвала свой Дамоклов Меч?       — Нет.       — Почему?       — Микото, уходим.       — Почему, Ёсикава?       — Потому что тебе было бы больно! — не выдержала Юкико. Её голос срывался, в нём слышались слёзы. — Я всегда причиняла только боль тем, кого люблю! Я больше так не могу! Уходим! Ты и без моих сил ранен!       Хлынули долго сдерживаемые слёзы, застилая глаза. Поднеся к ним серые от пыли пальцы, Юкико подумала, как ужасно выглядит. Должно быть, как трухлявый антиквариат, который забыли в старом и неприметном доме, похороненный в пыли и грязи и внезапно кем-то эксгумированный.       «Люблю». Микото смотрел на неё с секунду, прежде чем подняться и встать перед ней. Всё-таки, как это глупо с его стороны — верить внезапно подслушанному разговору. Почему он не мог спросить её напрямую? Потому что боялся правды, отказа, пренебрежения. Лучше неведение, лучше сомнения, нежели холодная и жестокая правда.       — Призывай Меч, коротышка, — негромко произнёс Микото. Его сильные руки стиснули маленькие и слабые плечи Юкико, крепко сжали их. И впервые за всё время Юкико обняла его в ответ, зажмурилась, прижала к себе так крепко, как только могла. — Нужно вытащить синего из дерьма, в которое он опять вляпался.       Микото улыбался, глядя на содрогающуюся от рыданий Юкико. Ей многое хотелось ему выговорить: пожаловаться на его глупое поведение, упрекнуть за бесчувственность и сказать, что никогда на свете она не позволила бы себя целовать кому попало, сказать, что из-за него она готова пожертвовать своей свободой, своей философией, примириться с судьбой и остаться до конца жизни красной королевой. Выплеснуть на него накопившиеся за эти месяцы эмоции, рассказать, как пыталась забыться в книгах, как чувство вины за то, что Гото ударил Микото из-за неё, не давало ей покоя. Сказать хотела, а получались только слёзы.       Юкико не видела Дамоклова Меча Микото, она чувствовала его. Чувствовала, как воздух густел от давящей силы, как в небе приобрела физическое воплощение сама смерть, как вместе с Микото Юкико обнимало его яростное пламя. Сделав глубокий вдох, она взяла себя в руки и смахнула слёзы рукавом. Их небольшой эксперимент с силой она хорошо помнила. Нужно отойти на приличное расстояние, чтобы сила не причинила королю боли.       — Нет, — ласково проговорил Микото, не выпуская Юкико из объятий. — Не хочу тебя отпускать. Призывай Меч. Мне не будет больно, вот увидишь.       Лжец. Юкико не раз видела, как вздувались вены у него на руках, как он отрывисто дышал, и сколько было после него пепла… Юкико смотрела на Микото и понимала: она не боится своей силы, она боится, что ей понравится ею злоупотреблять.       Она закрыла глаза. В популярных шоу в такой момент должна была заиграть музыка, и Юкико превратилась бы в одну из фей. Она нахмурилась. Какие глупые мысли посещают её, отвлекая от того, что действительно важно. Земля сотрясается под ногами, слышны крики и электрический треск, здания складываются, точно карточные домики, а она думает, что ей лучше всего подошла бы роль Текны.       Огонь ревел, точно выбравшийся на волю зверь. Микото дрожал, тяжело дыша, у него на лбу проступили жилки. Пламя поднялось стеной от его ног и в одну секунду разогнало грязное пылевое облако. Юдзуки пошатнулся, нападая на синюю королеву с объятой алым пламенем… вилкой. Впрочем, Акина так неумело отмахивалась от него тупым лезвием меча, что импровизированное оружие и правда выглядело грозно. Ощутив мощь короля замер и Гото. В его руках было более грозное оружие — ножка от стула, которая не рисковала в его руках превратиться в пепел.       На секунду Юкико подумала, что её подданные ничем не лучше подданных короля. Спелись, идиоты, — подумала она, — один непонятно как в японском ресторане нашёл вилку, а другой перед настоящим боем дрался со стулом. Хороша тренировка.       — Не отпускай моей руки.       Юкико кивнула, вновь возвращаясь в реальность от надрывного голоса Микото. Она сжала его руку. Пламя окутывало их, точно одеяло, которым можно спалить кровать, квартиру и половину города, если ворочаться во сне. Они рванули вместе, неоновые змеи Юкико под воздействием силы короля стали полноценными смертоносными драконами, которые разинули свои пылающие пасти, чтобы сожрать одного единственного человека — Симидзу Акину.       — Не трогайте меня! — повелительно приказала она, перекрикивая общий шум. — У меня есть меч, — подтверждая свои слова, она рассекла лезвием воздух. — Я могу сражаться, а могу и «смотреть в глаза тому, кого убиваю»! Так ты сказала, Ёсикава?! Я убью Мунакату, только подойдите ближе!       Юдзуки и Гото, стоя по обе стороны от синих короля и королевы, опустили оружие, Юкико так же замерла, крепче сжимая руку Микото. Она смотрела на Рейши. Синий король с выражением безнадёги на лице смотрел на свой Дамоклов Меч и, видимо, из-за бесчинства Акины никак не мог его отозвать.       — Я убью его! — в истерике брызжала слюной Акина. — Убью! Убью!       — Убей, — ответил на её истерику Микото. — У меня давно уже руки чешутся.       Акина замерла, в недоумении глядя на него. Её трясло, лезвие меча ходило ходуном. Снова сделать это? Снова раздавить кого-то? Сирены выли в её голове, сердце бешено колотилось. Она занесла меч над головой для размаха.       — Псих! — рявкнул Гото, привлекая внимание Юдзуки. Яркие неоновые лучи вырвались в сторону Юдзуки из обугленной ножки для стула. Взбесившись от внезапного предательства, Юдзуки всей своей мощью выстрелил в Гото из вилки.       Ореол пламени, обойдя синего короля, взорвался за спиной синей королевы, питаясь от выпущенных Гото и Юдзуки лучей. Ударная волна сбила Акину с ног, она пролетела несколько метров, кувыркаясь, ударяясь об растерзанный асфальт головой, локтями, коленями и задом. Всё её тело после такого полёта представляло из себя одну большую кровоточащую рану. Её Дамоклов Меч исчез.       Издав измученный вздох, Рейши повалился на колени. Санктум короля и сила королевы спасли его от совместной атаки красного клана, но никак не помогли Акине. Юдзуки непонимающим взглядом смотрел на огарок, оставшийся от его вилки, Гото тяжело дышал, опираясь руками о колени.       — Псих?! — только и рявкнул возмущённый Юдзуки.       — Тоже думаешь, что прозвище «Ебанько» тебе подходит больше? — ответил Гото. — Извини. В следующий раз я назову тебя правильно.       Неоновый свет, идущий от тела Юкико, рассеялся. Босая она подбежала к обессиленному Рейши, сжала в ладонях его измученное лицо.       — Мунаката-сан, вы меня слышите? Не вставайте, вам нужна помощь.       — Рейши.       — Что? Да, конечно, Рейши, — вздохнула Юкико. — Я не могу остаться с синим кланом, Рейши. Не могу лишиться сил. Просто… не могу. Может быть, эти люди мне и не подходят, но… есть в этих оболдуях что-то очаровательное. Я бы хотела быть их другом.       — Понимаю, — Рейши смущённо поправил очки и отвёл глаза. — Как глупо я себя вёл, — он посмотрел на Юкико с болезненной улыбкой. — Если ты не будешь счастлива с красным королём, я тебя заберу. И не имеет значения, согласна ты или нет. Поняла?       Юкико с благодарностью обняла его. Юдзуки и Гото переглянулись, а после оглядели масштабы произошедшего. Если бы они не солгали, что Юкико влюблена в Рейши, этого всего и не случилось бы. Люди выползали из-под обвалов, вдалеке на дороге приземлялись вертолёты с медиками, всюду шипела холодная вода из шлангов пожарных, тушивших пламя. Встретившись взглядом, подданные решили молчать. Один раз они уже совершили коварство, почему бы не повторить?       С неохотой Юкико подошла к лежащей без чувств Акине. Она не могла заставить себя подойти к синей королеве, дотронуться до её пухлой шеи и проверить её пульс. В тайне Юкико желала этому человеку смерти. Липкая кровь сочилась из свежих ран, левая рука Акины была неестественно вывернута, а правая заведена за пояс. Меч она выронила.       — Ладно, ты тоже человек, пускай и омерзительная тупая дура.       Юкико опустилась на колени перед бесчувственным телом, коснулась пальцами запястья вывернутой руки. Акина пошевелилась. Резко пошевелилась. Она перевалилась через бок и вогнала под ребро Юкико острое лезвие кухонного ножа. Юкико не почувствовала ни холода стали, ни боли от раны. Лишь ярость. Стиснув зубы от боли в сломанной руке, Акина ковыряла ножом в плоти Юкико, пытаясь вогнать его поглубже и вырвать из её тела кусок побольше.       — Свиней режут и тебя прирезали, — окровавленное лицо Акины ухмылялось в омерзительной гримасе.