Карусель

      Автомобиль вырулил на проезжую часть. Костя молчал, изредка бросая настороженные взгляды на соседнее кресло — Дима задумчиво курил, периодически морщась. Сигаретный дым обжигал легкие, наполняя их никотином, — дышать все еще было сложно, но голова светлела. Так и не докурив, он отбросил сигарету за окно и поежился.       — Ты мне расскажешь, что произошло?       — До офиса доедем, а там уже побазарим. Проблемы у нас, Черныш, огромные, мать их за ногу, проблемы.       Офис компании «Барса» располагался практически в самом центре Петербурга — в двух шагах от Фонтанки и в пяти от Сенного рынка, с которого они начали свой бизнес. Долго он не продержался, так как о «Барсе» прознали смотрящие, и уже через год «Барса» полностью перешла в руки заправлявшему всем ОПС Петрограда.       Дима в детстве никогда не думал, что пойдет по стопам своего дяди — вора в законе, которого видел в жизни раза три — и то, в периоды между многочисленными отсидками, но и преступником себя Медведев не считал. Состоять в бригаде это одно, а вот убивать на заказ — совсем другое.       Петроградская ОПГ тем и отличалась от всех остальных, что не занималась заказными убийствами. Да, присутствовал рэкет, небольшие денежные махинации, вымогательство, Дима сам начал с крышевания, как только из Афганистана вернулся, но за убийства брался всегда неохотно — только тогда, когда того требовало дело, — потому что видел уже достаточно смертей.       Медведев окончил школу и практически сразу пошел в армию, несколько месяцев в учебке, а потом на войну. Всех ребят из взвода забрали в Афган под командование майора Сенчина, а вернулось всего ничего — три калеки из их отряда, Костя, Дима да Сенчин. Медведев смотрел на своих сослуживцев, но они — счастливые, хоть и покалеченные — радовались жизни, а сам Дима будто на войне и остался — раны, которые она оставила, не были видны снаружи.       Вернулся домой только через три года — двадцатиоднолетний парень, а уже старший лейтенант. После возвращения он какое-то время пожил у родителей в провинции, но все же не выдержал и поехал в большой город — покорять культурную столицу. Мама его все причитала, что сколько бы он ни заработал — ему все равно не хватит, ведь не в деньгах счастье, но Дима был не согласен — понимал, что на одну зарплату не проживешь, а пресмыкаться ни перед кем не хотел.       В Петербурге он нашел своего старого товарища Костю, с которым они бок о бок воевали, а Костя в свою очередь подсказал Медведеву план, как подняться, — бизнес свой открыть.       Так они попали на Сенной рынок. Вначале начали крышевать, через полгода совершили первый захват — компания стала значительно больше, а полученных денег на всех уже не хватало. Вот именно тогда-то Михаил Барыжин — основатель Петроградской ОПГ — нашел Диму и Костю. И после быстрых и вполне удачных переговоров предложил им место у себя в команде. «Барса» по-прежнему осталась в руках двух друзей, но по факту прикрываться компанией стало уже бесполезно — у Барыжина был вполне легальный бизнес — казино и клубы по всему Петербургу.       Со временем «Барса» стала их пристанищем — именно там собирались для переговоров и обсуждений. Ребята ездили туда, как на работу, потому что именно там хранилась вся документация Барыжина, к тому же Михаил, хоть и передал часть своих полномочий Диме, продолжал следить за делами группы — за пять лет работы в ОПГ Медведев в прямом смысле этого слова выгрыз себе место правой руки основателя. Он был умен и сообразителен, быстро решал проблемы, но никогда не играл нечестно — просто шел напролом, за что и получил прозвище «Медведь».       Черный джип притормозил с торца дома, и первым выскочил Костя, а следом — хромающий Дима.       — Домой бы лучше поехал, — запричитал Костя, — или вон к Ольке хотя бы. Девчонка тебя хоть и подлатала, но выглядишь все равно паршиво.       — Хорош бузить, — отозвался Дима, переводя дыхание, когда Костя все же подал ему руку. — Потом к Ольке меня отвезешь.       Долго собирать всех не пришлось — кабинет, где зачастую проводили переговоры, был заполнен уже через десять минут. С разных точек и концов города в «Барсе» собрались все смотрящие — районов в Петербурге было предостаточно, а потому все стулья были уже заняты. На удивление самого Димы в этот раз приехал даже Михаил — сел во главе стола, а когда молодые люди зашли в помещение, заметно напрягся.       — Ну и что произошло?       Михаилу на вид было не больше сорока лет — высокий статный мужчина в дорогом костюме, вот только мало кто знал, что на самом деле ему было уже далеко за пятьдесят. Чего только не говорили и как только не сплетничали на эту тему — кто-то даже как-то раз умудрился сказануть, что Барыжин купается в крови девственниц — поэтому так молодо выглядит.       — Сдали нас, вот что произошло, — выдохнул Дима и плюхнулся на предложенный стул. — Как кур — с потрохами, — и вновь закурил.       В эту секунду в дверях появилась секретарша Лена, на которую постоянно засматривались все ребята, — она поставила перед Димой пепельницу и бутылку воды и легонько улыбнулась, когда тот подмигнул ей.       — Встретился я с Соловьем, вот только дальше приветствия мы не продвинулись. Стоило ему только рот раскрыть, как его тут же сняли из мимо проезжающей машины. Меня тоже задело, но благо умудрился уползти подальше во двор.       — Значит, птичка наша долеталась, — задумчиво пробормотал Барыжин. — А сам думаешь как? Кто сдал?       — Кто сдал не знаю, но суку эту найду. Единственного информатора и того положили.       На этом обсуждение произошедшего закончилось — Михаил приступил к расспросу смотрящих, но Диму все же после собрания попросил задержаться. Костя бегло оглядел кабинет, нахмурился и вышел, оставляя мужчин наедине.       — Что намерен делать?       — Догадки есть, — признался Медведев. — О том, что мы встречаемся с Соловьем, знало не так много людей: кого-то можно отмести сразу, а вот к кому-то стоит присмотреться. Я это на себя возьму.       — А какого ж ты черта поперся туда один? — вдруг не сдержался Михаил.       — Миш, ну что ты, будто первый год в этом деле. Ты же знаешь птичку нашу — из рук в руки, и никаких посредников. Все должно было быть тихо и мирно, мы уже сколько лет с ним работаем.       — А не думаешь, что это кто-то из его шайки?       — Вряд ли, — отозвался Дима. — Он всегда был осторожным. Сдается мне, хурма нездоровая творится вокруг. Но я разберусь.       Зная, что Медведев никогда не бросает слов на ветер, Михаил только кивнул, а затем попросил у Димы сигарету.       — Кто тебя вытащил-то? Два дня молчал.       — Да девчонка одна, — усмехнулся Медведев. — Тощая как палка, а три лестничных пролета тащила.       — Знакомая что ли?       — Да не, — отмахнулся Дима, — в подворотне нашла, представляешь? Валялся там полуживой, на тот свет уже отправиться был готов, а тут она — дотащила, выходила, подлатала.       — Ну ты ее хоть отблагодарил? — улыбнулся Барыжин.       — Отблагодарю уж точно, — рассмеялся Дима. — Боюсь, только всех денег мира не хватит, чтобы за свою жизнь никчемную с ней расплатиться.       — А ты не деньгами плати, а камнями. Девки нынче бриллианты любят.       На мгновение перед Димиными глазами всплыло лицо Ани — оттопыренные маленькие ушки, острый подбородок, высокий лоб, коса толщиной в руку, и улыбка — осторожная такая, будто улыбается мало. А с другой стороны, подумалось Медведеву, как она может много улыбаться, когда живет в такой нищете?       — Боюсь, она не из таких, — признался Дима. — Тут ее ни деньгами, ни камнями, ни подарками не возьмешь.       — А-а-а, — протянул Михаил, вдавливая бычок в хрустальную пепельницу, — таких тоже знаю. Такие и правда деньгами и украшениями не берут, им более дорогое подавай — душу твою, — рассмеялся он, поглядывая на обручальное кольцо. — Моя вон тоже от подарков отказывалась, зато сердцем завладела будь здоров. А вот уже после свадьбы ей и заграницу подавай, и шубу, и украшения.       Дима рассмеялся, отмахиваясь, — уж очень не любил говорить о личном в рабочей обстановке, да и не его это дело, у них всегда работа на первом месте стояла.       Распрощавшись с Михаилом, Дима вышел на улицу, попутно запахивая полы пальто — температура явно опускалась с каждым часом все ниже и ниже, и ветер поднимался такой сильный, что мог сбить с ног. В метели сверкнули фары темного джипа Кости, и Дима поспешил к автомобилю — точнее, поковылял, так как с простреленной ногой быстро не побегаешь.       — Ну что, куда тебя?       — К Ольке давай, она там волнуется наверняка, — Дима захлопнул за собой дверь машины и отряхнул голову от снега. — Я обещал ей приехать, а сам пропал и даже не позвонил. Извиниться надо.       — Знаю я извинения твои, — расхохотался Костя. — Клубнику в магазине около ее дома купишь, цветы — там же. А с девчонкой то что?       — С Анечкой-то? —  и при воспоминании о тонких пальчиках, обрабатывающих его пулевое ранение, вдруг захотелось улыбнуться. — Сам к ней поеду через пару дней. А ты не суйся, иначе опять девчонку испугаешь.       Костя засмеялся, но пообещал к Ане не заезжать. Дима и сам не мог понять, что именно тянуло его к этой девочке — она была настолько молода, что даже в своих мыслях он не мог назвать ее девушкой. И это что-то было явно не просто благодарностью — чтобы отблагодарить, он мог и просто кого-то из ребят послать с цветами, но к ней все же решил ехать сам.       Сейчас, правда, ему надо было извиниться перед Олей. Костя высадил друга около магазина и быстро распрощался, ссылаясь на дела, а Дима поковылял в сторону цветочного ларька. Там он выбрал букет красных роз, в магазине на первом этаже дома турецкую клубнику — каждая ягода была размером с абрикос, — а потом двинулся в сторону подъезда.       С Олей он познакомился года два назад в общей компании. Она тогда еще была женой одного из смотрящих, но его вскоре убрали — оказалось, под Барыжина копал во время дележки территории. По мужу она, можно сказать, практически не горевала, так как практически через месяц сама же в кровать к Диме и прыгнула — он, естественно, был не против. Оля, хоть и была немного старше его, выглядела не больше, чем на двадцать пять, и могла дать фору молодым девчонкам. Веселиться любила — всегда обитала в шумных компаниях, нередко ее можно было встретить в одном из клубов Михаила, в общем, общественный человек. Но несмотря на все это, Диме с Олей было крайне спокойно — она не лезла в бизнес, не ревновала и не устраивала истерик. Как говорила сама: «пришел — хорошо, не пришел — ничего страшного». Дима был уверен, что помимо него у Оли есть еще кто-то, но это не сильно его беспокоило, пока не касалось вопроса бизнеса и работы, — все ее мужчины были приходящие и уходящие, надолго задержался только Медведев.       Сама Оля замуж больше не хотела, украшений и подарков не требовала, хотя никогда от этого не отказывалась. Любила появиться вместе с Димой на праздничных ужинах, куда зачастую верхушки приводили своих жен, но также была не против и провести с ними время в более непринужденной обстановке — клубе, сауне, куда все эти верхушки приезжали уже с любовницами. Один только Дима приезжал всегда с Олей и с ней же уезжал. Очень многие поговаривали, что не пройдет еще одного года, как Дима все-таки сделает ей предложение — уж очень хорошо они смотрелись вместе, но этому не суждено было сбыться — Дима ее не любил точно так же, как и Оля не любила его. Им было хорошо вместе, удобно, приятно, весело и интересно, но ничто из этого не могло заменить самого нужного в отношениях чувства — любви.       Несмотря на свой возраст — двадцать восемь лет — Дима ни разу не состоял в серьезных отношениях. Нет, он, конечно, был влюблен, и не единожды, но разве можно сравнить любовь в школьные годы с любовью в уже более зрелом возрасте?       В школе он был всегда на первом месте — лучший ученик, спортсмен, заводила компании, конечно на него всегда обращали внимание, вот только те, на кого смотрел он, никогда не смотрели на него — предпочитали не таких хулиганов, а Дима, несмотря на все свои положительные качества, очень любил пошалить.       Когда вернулся из Афганистана к родителям, встретил там свою бывшую одноклассницу — пробыли они вместе не больше пары месяцев, ведь Медведев сорвался в Петербург. А уже здесь, когда обосновался в городе и открыл свой бизнес, от поклонниц не стало отбоя. Он всегда встречался с разными девушками, всегда находил их в разных местах — кого в парке, кого в клубе, кого, как Олю, у знакомых, но к его большому сожалению (или счастью — он так и не определился) не встретилась ему еще та, что поселила бы в его сердце это трепетное чувство. И, как бы это парадоксально ни звучало, дольше всего в отношениях он находился с Олей, если простой секс можно назвать отношениями. Конечно, помимо секса их связывало что-то еще — они определенно были друзьями, волновались друг за друга, испытывали некоторую симпатию по отношению друг другу, но это была далеко не любовь.       — И не стыдно тебе, Медведев, — улыбнулась Оля, завидев на пороге Диму с букетом цветов, — не звонишь, не пишешь, без приглашения заявляешься.       — Да ну тебя, Соколовская, — отмахнулся он с улыбкой, — иди лучше клубнику мой.       — Шампанское открывать? — крикнула она уже из кухни.       — Нельзя мне пока, — Дима скинул пальто в прихожей и снял обувь, а затем прошел в гостиную. — Истеку кровью у тебя в квартире.       — Ой, тогда уж и правда лучше без шампанского. А то я только новый ковер купила, — рассмеялась она.       Диме всегда было приятно смотреть на Олю — длинные темные волосы, карие глаза, круглое личико с высокими скулами, красивая пышная грудь и округлые бедра в сочетании с плоским животом — она была похожа на богиню, сводящую с ума каждого, кто только взглянет на нее.       И в этот вечер Дима постарался отбросить прочь все ненужные мысли, потому что эта богиня льнула к нему, как кошка, терлась об него, явно изголодавшись по нежным прикосновениям, и он дал ей это — так он просил прощения за то, что пропал на несколько дней, так он показывал Оле, что она ему действительно дорога, ведь он тут — с ней. Правда мысленно он был совсем в другом месте — в маленькой комнате на окраине Петербурга.