Больше, чем сестра

Ночь прошла для Гарри спокойно. На его крепком сне во многом сказалось принятое спиртное. Утром ему, конечно, пришлось поплатиться за такой безрассудный поступок. Его голова настолько отяжелела, что её не представлялось возможным оторвать от подушки. Мысли хоть о легком заклинании или зелье не приходило на ум, ибо сознания хватало лишь на тяжкие ощущения и извечный вопрос, как же так. Язык и тот едва шевелился в пересохшем горле. — …ик …ер, — прохрипел в сторону Гарри и, не услышав ни единого шороха рядом, с трудом прочистил горло: — Кикимер! Дверь открылась, и домовой эльф с не очень приятной гримасой появился на пороге. — Принеси… что-нибудь, — взмолился Гарри и сделал вид, что не услышал последовавшей за этим реплики. — Дрянной осквернитель рода, — буркнул домовик и скрылся. Через минуту он объявился снова, держа в руке стакан с жидкостью фиолетового оттенка, наводящего не на самые приятные мысли. — Что это… ещё такое? — Гарри нахмурился. — То, что хозяин просил, — отрезал Кикимер и протянул стакан. Гарри неуверенно принял его и подумал, что если это всё-таки какая-то отрава, то Кикимер поплатится за это первым — опустевший дом отойдет последним оставшимся родственникам, а Дурсли, не способные ни на толику волшебства, явно уничтожат или продадут его кому-нибудь другому, кто с лёгкостью вышвырнет эльфа отсюда. Средство оказалось кислым на вкус, как лимонный сок, и тут же пробрало. Голова, мгновением ранее казавшаяся свинцовой, обрела былую легкость, язык вновь ожил, глаза, похожие на щелочки, распахнулись. Гарри бодро поднялся с кровати, словно набрался сил после хорошего сна, и уставился на часы. Стрелки близились к полудню. Завтрак он давно пропустил, кисло понял Гарри, а значит, и встречу с Гермионой тоже. Он вышел из комнаты и зачем-то поправил взлохмаченные волосы. Постучал в соседнюю дверь и дернул за ручку. — Привет! Герми… — Ш-ш! Фликки прижимала палец к губам, и Гарри следом за ней перевёл взгляд на кровать. Гермиона дремала, лежа на боку. Прядь её каштановых волос вылезла из хвоста и лежала на без того бледном лице. Пальцы, похоже, раньше сжимавшие книгу, ослабли, и та лежала раскрытой на полу. Гарри вспомнилось, сколько раз Рон жаловался, повторяя: «Только спит и читает», но он сам не нашёл в таком отдыхе ничего предосудительного и только пожалел подругу. Разве Гермиона виновата, что не могла набраться сил, и её энергии хватало ненадолго? Он согласно кивнул эльфу и тихо прикрыл за собой дверь. Осталось решить, чем заняться в этот воскресный день — чистке он и так уделял много времени, а теперь ему ещё охотно помогала Фликки, — и он сразу же вспомнил о Мэйсоне. * * * Тетушка Мари, приютившая Мэйсона в своём доме после развода — на эту тему напарник не желал разговаривать — встретила Гарри радушно. — Весь день у себя в комнате, — провожая по коридору, говорила она, — вчера всё читал, сегодня возится с этим ящиком. Может, ты ему хоть что-то скажешь, а? — с надеждой прибавила она и постучала в дверь. — О, Гарри, здорова! — показался в домашнем халате Мэйсон и тут же протянул руку. — Хотел позвать к себе? — Что? О, нет, только не сегодня, — отмахнулся Гарри, почувствовав себя несколько неловко за то, сколько раз напарник приходил к нему на дом, чтобы помочь. — Чем занимаешься там? Мэйсон раскрыл дверь, позволяя ему пройти внутрь. Тетушка покинула их, напомнив перед этим, что на кухне всё готово к чаю. Гарри отметил в комнате все те же две рамки для фотографий, что были припечатаны к поверхности комода — возможно, на них находилась та, о которой напарник не желал говорить. Рядом лежала куча бумаг с работы и газеты, часть вырезок из которых украшала стену. — Весь день с ним вожусь, — буркнул Мэйсон, указав на тумбочку в стороне. На ней стоял самый настоящий телевизор с антенной, по непонятным причинам невероятным образом изогнутой в разные стороны. — Как магглы так легко управляются, а? Я уже и так и этак. Здесь же так и написано… Он достал из кармана брошюрку, на первой странице которой можно было прочитать: «Руководство пользователя по…», и принялся нетерпеливо листать. — …«подключите вилку к розетке электросети». — Поднял глаза, — Ну, а я что сделал? — снова опустил, — ...эта, как её… железка… ах да, антенна… «должна находиться на уровне с…» — снова поднял. — Разве не там? Мэйсон заметил, что Гарри заулыбался, и не выдержал. — Что?! Только не говори, что всё гораздо проще! — Может… стоило просто включить? — предположил Гарри, стараясь не рассмеяться. — А я, по-твоему, что сделал?! — разгорячился Мэйсон, достал волшебную палочку и грозно взмахнул её в сторону устройства: — Включись! Телевизор остался непоколебим. — Нет, это что, какая-то тёмная магия?! Гарри утёр выступившие слёзы, подошёл к устройству и нажал кнопку. На экране появилась картинка, из динамиков зазвучали голоса, вслед за этим их заткнула отчётливая ругань Мэйсона, обозленного за половину дня, потраченного впустую. Немного погодя они вместе с тетушкой Мари попивали чай, и Гарри, привыкший к тому, что большинство волшебников не способно взять в толк, как магглы обходятся без магии, рассказывал, как всё устроено в их мире. Затем они с Мэйсоном снова засели в комнате за телевизором — напарник желал что-нибудь почерпнуть у магглов и между делом заметил, что это даже удобно: не пользуясь газетами или совами, которые не так быстро летят, сразу же кричать в ящике повсюду, что что-то приключилось. — Давай, до завтра! Гарри вернулся домой к вечеру и успел на ужин. По крайней мере, он невольно улыбнулся, застав на кухне Гермиону. Она же не повернула к нему головы. — Фликки? Ты… э-м… не поможешь мне? Эльф восторженно воскликнула и тут же принялась расставлять столовые приборы на ещё одну персону. Гарри опустился на соседний от Гермионы стул и принялся за еду — возможно, благодаря обществу Мэйсона и его тетки он почувствовал себя гораздо лучше, чем вчера после ссоры с Джинни. — Приятного аппетита, — пожелал он подруге, но та никак не отреагировала. За окном снова ухнула сова. — Я принесу! Принесу! — радостно заверила Фликки и опередила мрачного Кикимера, бросившего какое-то проклятие ей вслед. Через несколько мгновений она положила Гарри письмо, и улыбка сползла с его лица при одном только взгляде. Он шумно вздохнул и распечатал конверт. «Дорогой Гарри! Мой милый мальчик, думаю, ты знаешь, что ты мне как родной сын, и всегда останешься желанным гостем в нашем доме. Прости меня за это письмо, знаю, тебе, наверное, не по душе, что я хочу что-то сказать про вас, но я так опечалена вашей ссорой с Джинни, что не знаю, что еще сделать. Понимаю, тебе очень дорог твой дом, твоя работа и не смею тебя упрекать в этом. Пойми же и ты меня. Мне тягостно видеть, как дочь убивается. Если она дорога тебе, то, пожалуйста, не будь к ней строг. Она ещё слишком юна, чтобы понимать такие непростые вещи. Надеюсь, вскоре ваши отношения наладятся, а пока непременно помогу моей дорогой дочери осознать, сколького она не замечает. Буду очень рада видеть тебя на ужин. Как насчёт четверга или пятницы? Выкроишь для нас время?.. Жду ответа. Горячо любящая тебя, Молли Уизли». Гарри отложил письмо и хмуро уставился в пространство — на миссис Уизли он, конечно, не сердился — она всегда была к нему добра, — но вот что ему делать на ужине, не знал. Джинни, наверняка, будет дуться, Рон бросать в него сердитые взгляды. «Хороший» такой ужин получится. Он взглянул на Гермиону и опечалился сильнее — её позвать с собой не получится из-за Рона, а о Мэйсоне и говорить нечего — Джинни его на дух не переносит. Если и идти, то только одному и непонятно ради чего — неужели миссис Уизли собирается настолько обработать дочь, что та вдруг забудет все обиды? Гарри перевёл беспомощный взгляд на Гермиону и вдруг вспомнил о чуде, что коснулось его слуха вчера. — Ты хорошо играла, — дружелюбно он заметил, желая переключиться с тягостной темы. Гермиона, не отреагировав, прожевала кусок, но Гарри был уверен, что она слушает. — Я просто хотел сказать, что… Если тебе нравится, ты можешь делать это в любое время. Не обязательно в мое отсутствие, — добавил он. Она задержала в руке столовый прибор и медленно повернула голову. В её глазах не было ни удивления, ни восторга, и Гарри вдруг понял, что она сделала это только ради одного — увидеть, что отразилось в его лице. — Мне, правда, очень понравилось, — повторил он и встал из-за стола. Затем прихватил письмо и отправился к себе, чтобы ответить, что в четверг у него будет получше со временем. Как только он привязал к лапке совы короткий ответ, та ухнула и вылетела в окно. Гарри вдохнул свежего воздуха и опустил стекло. Когда он вышел из комнаты, дом, к его удивлению, снова ожил. Музыка торжественно рвалась из гостиной во все уголки. Гарри спустился с лестницы и уселся на ступеньках, вслушиваясь. Мэйсон был прав — вот что казалось настоящим волшебством. Таким живым и трогательным, что всё, что тяготило душу и сердце, терялось и тонуло под его властью в эти мгновения. Когда музыка прекратилась, Гермиона вышла из гостиной и прошла мимо Гарри. Он успел обернуться и воодушевлённо бросить ей в спину: «Спокойной ночи!», а затем поднялся и сам.