Больше, чем сестра

На несколько мгновений в доме всё замерло, только возился в стороне ребёнок, и слабо доносились звуки с улицы. Гарри разжал пальцы, выпуская ладонь Гермионы, и потому никем не удерживаемая волшебная палочка соскользнула на пол. Её падение, собственно, теперь никто и не заметил. Грейнджеры молчали и хмурились, Гарри, теряясь в догадках, сработало ли заклинание, смотрел то на них, то на Гермиону — по её щекам бежали слёзы. — Гермиона?.. — первой нерешительно спросила миссис Грейнджер. От звука своего имени девушка дернулась с дивана, то ли в попытке встать, то ли кинуться к матери, но вместо этого просто осела на колени. Через мгновение к ней упала миссис Грейнджер и заключила в свои объятия, за ней очнулся мистер Грейнджер, сомкнул губы, так ничего и не сказав, и бросился к своим девочкам, обнимая и успокаивая обеих. Гарри, наблюдая за этой трогательной сценой, чувствовал, как у него самого защипало в глазах — как и его родители, Гермиона ради него заплатила непомерную цену. — Всё хорошо. Родная, ты дома. Мы всё понимаем и нисколько не злимся, — голос матери чередовался с голосом отца. — Солнышко, скажи же что-нибудь, не бойся. Мать взяла лицо Гермионы в свои ладони и заглянула в глаза. Последняя снова бесшумно всхлипнула. — Она… не может, — осторожно подал голос Гарри. Миссис Грейнджер снова обняла дочь. — Это ничего, не страшно, — заботливо ответила она, поглаживая девушку по спине. — Ты снова с нами, рядом, разве может быть что-то лучше? Мистер Грейнджер же поднял серьёзный взгляд на Гарри, точно только сейчас вспомнил о нахождении рядом ещё одного человека. — Гарри Поттер, не так ли? Гарри кивнул. Раньше, чем зазвучал новый вопрос, за спинами родителей послышался детский плач. — А это твой братик, родная, — произнесла миссис Грейнджер. — Не хочешь на него взглянуть? Она помогла дочери подняться и, взяв за руку, повела за собой к ребёнку. — Гарри, ты… не против кое-что обсудить? — предложил в это время отец семейства. Гарри понял, что разговор предстоял серьёзный и долгий, и с готовностью на него согласился. * * * Близилась осень, и, несмотря на прохладу, камин в их доме сегодня не горел. Гарри в одиночестве сидел на диване и предавался разным думам. Гермиона вот уже больше недели жила у родителей, и это, кажется, шло ей только на пользу. Первые дни она была настолько ранима, что не раз отводила глаза и утирала слёзы, словно стыдясь прорвавшихся чувств. Гарри, как правило, садился рядом и молча её обнимал — Грейнджеры не имели никаких возражений или правил насчёт его присутствия. Их чета вспоминала о своём прежнем доме и о том, что было бы неплохо вернуться. Точно настоящий член их семьи, Гарри, не используя никакой магии, помогал то Гермионе, то её отцу или матери собирать по дому вещи, а то и просто возился с ребёнком, а затем в такой же дружной компании находился за ужином. Гермиона отводила ему место возле себя и, не замечая лукавые взгляды матери, иногда робко протягивала руку, точно в поисках поддержки. В такие минуты Гарри чувствовал себя по-настоящему счастливым и сильным. — Гарри, ты должен это увидеть. Под конец недели мистер Грейнджер вместо приветствия схватил его за плечо и увлёк за собой. Он был так возбужден и взволнован, что Гарри не успел произнести и слова. Они вместе оказались по другую сторону дома и уставились на происходящее под деревьями. Слышался детский смех. Маленький Грейнджер бегал и подбрасывал вверх пожелтевшие листья. Его мать стояла рядом и, судя по её добродушному выражению лица, решила этому беспорядку не мешать. Гермиона сидела с книжкой, но не смотрела в неё. Она глядела на бегающего рядом брата и улыбалась. Гарри не мог поверить собственным глазам и чувствовал, как на его лице также невольного растягивается улыбка. Когда Грейнджеры переехали, Гарри долго сидел в комнате вместе с Гермионой и ловил себя на мысли, что никогда не бывал у неё в гостях. А ведь она, наверняка, была бы не против, да и Грейнджеры оказались вполне дружелюбными. Да и как могло быть по-другому? Неужели ту отзывчивую, умную и смелую девочку могли воспитать недалёкие, жестокие люди? — Ты вернул её, Гарри, остальное уже не имеет значения, — заключил мистер Грейнджер как-то вечером, когда на Гарри нашёл очередной приступ вины перед их семьёй. — Гермиона тогда сделала свой выбор, и нам стоило бы его уважать, а не искать причины для обвинений. — Но из-за меня… — «Из-за тебя» она ожила. Знаешь, чего я когда-то боялся? Того, что книги, к которым она привязалась с детства, и суждения, которыми не по возрасту обзавелась, не дадут ей прочувствовать реальную жизнь и насладиться хотя бы её частью. Но… когда она возвращалась после второго, третьего, четвертого и последующего курса и то и дело говорила о тебе, мне вдруг стало ясно, что только это может помочь ей жить по-настоящему. Именно поэтому мы никогда её не удерживали и, хоть и со страхом, отпускали на следующий год. Гарри изумлённо смотрел на мистера Грейнджера и не знал что сказать. А ведь Гермиона вместе с ним неоднократно подвергалась опасности: чего стоит встреча с василиском, оборотень Люпин, нападение дементоров и многое другое. Волшебникам-то бывало страшно за своих юных дарований, а Грейнджеры и вовсе были магглами. Вот где слова Дамблдора о силе любви были как нельзя уместны. Камин ожил, озарившись зелёным светом. Мгновение, и из него вывалилась фигура, оторвавшая своими действиями Гарри от мыслей. Мэйсон прокашлялся, поднялся на ноги и принялся отряхиваться. — Так и знал, что они мне подсунули некачественный порох! Ты только посмотри, что стало с брюками! Гарри нащупал на диване волшебную палочку и взмахнул ей. — Тергео! — О, спасибо. — Мэйсон поднял голову и обвёл гостиную взглядом. — Ого себе. А неплохо тут у вас. Цвета самого Гриффиндора и… — Мэйсон, ты же не думаешь, что я подключал камин к общей сети и полдня мёрз, только чтобы тебя послушать? Оба напарника серьёзно посмотрели друг на друга, помолчали с минуту и дружно усмехнулись. — Рад тебя видеть, — заметил Мэйсон и протянул руку. — И да, молодец, что связал мир с этим краем. — Боялся, что по-другому тебя и не выманишь. Как дела? — Да ну, ерунда кругом. Вчера со Стэном школьника ловили… Мы-то его задеть опасались, а он на нас чуть здание не обрушил. Идиот безмозглый. На прошлой неделе с Патриком дуэль устраивали, — Мэйсон заулыбался шире, — зря на меня никто не ставил… Лучше расскажи, как ты сам. Где, кстати, Гермиона? — У родителей. Лицо Мэйсона скисло и приняло сочувствующий вид. — Вы?.. — Нет, как раз наоборот, — с легкостью ответил Гарри. — Ей лучше и… думаю, совсем скоро мы навестим Николаса, — решил он гордо заметить. Мэйсон немного подумал и опустился на диван рядом. — Хорошо. Тогда вернёмся к началу. Так и чего ты тогда хотел меня «выманить»? — Мне нужна помощь. Со всем этим… делом здесь. — Значит, ты поспрашивал местных, проверил лес, понаведывался к миссис Тиссен и остался всё равно с носом? — поразмыслил напарник. — Точно, — согласился Гарри. — Но-о?.. — Но этот исчезнувший племянник не даёт мне покоя, как-то это всё странно получается: приехал, пропал и никто ничего не видел, вот я и подумал… — …что было бы неплохо проверить, а не скрывают ли эти местные что-нибудь интересное дружно так, да? Гарри в ответ лишь улыбнулся — приятно было снова находиться рядом с человеком, который понимал его с полуслова. * * * «…у меня, а как же. Не мог же я его бросить на произвол…» На город плавно опускался вечер. Гарри под свет фонарей шёл к дому и неоднократно вспоминал строчки короткого письма. Мысль пришла к нему спонтанно, кажется, прошлым утром, и он на всякий случай решил её проверить, прежде чем снова наведываться к семейству Уизли на неприятный разговор. На счастье, всё сходилось и без этого. — О, Гарри, как хорошо, что ты пришёл, проходи, — миссис Грейнджер выглядела несколько обеспокоенной. — Что-то случилось? — насторожился Гарри, проходя в дом. — Да, то есть нет… Знаешь, мне кажется, Гермиона чем-то расстроена и поэтому совершенно не хочет… Гарри не дослушал и поспешил к комнате. Гермиона сидела на кровати, к нему спиной. — Привет. Она не повернулась, он прошёл и опустился рядом. В её руках находился блокнот и шариковая ручка. — В чём дело? Ты… Сперва она задернула рукав кофты, оголяя левую руку с ненавистной надписью, затем подняла на Гарри такие глубокие, печальные глаза, что внутри него всё сжалось, и передала блокнот. «Мы оба знаем, что осталось сделать, и чем это грозит. Я… так благодарна тебе за всё время, что мы были вместе и… что ты мне подарил с родителями. Ты… сделал для меня больше чем кто-либо. Спасибо. Я… прошу тебя… если… что-то пойдёт не так, пожалуйста, сделай для моих родителей то же, что и я когда-то. Они так счастливы, не хочу, чтобы из-за меня им снова пришлось пережить…» Не желая дочитывать, Гарри оттолкнул от себя блокнот, и тот полетел на пол. — Этого не произойдёт! — решительно он заявил. Гермиона разомкнула губы, желая возразить, но опомнилась и поднялась на ноги. Гарри встал следом и взял её за руки раньше, чем бы она подняла свой блокнот. — Гермиона… Он заглянул в её глаза и понял, что это за чувство крылось где-то там в глубине, прикрытое печалью и болью — это был страх. Именно сейчас, когда она почувствовала и вспомнила, каково это — просто радоваться жизни — её как никогда одолел страх лишить себя и близких хрупкого, но такого желанного счастья. Гарри притянул Гермиону к себе и, обняв, уткнулся лбом в её лоб. — …я этого не допущу, — произнёс он, и её глаза наполнились слезами. — Ничего не бойся, договорились? Она никак не выказала согласия и только отвела глаза, Гарри поднял ладони, чтобы коснуться её щёк и стереть влажные дорожки. — Посмотри на меня. Пожалуйста, — попросил он, и Гермиона неуверенно вернула взгляд. — Ты мне доверяешь? Она кивнула. — Тогда у меня есть кое-что для тебя. Прогуляемся? Последовал новый кивок. Гарри сжал её руку и повёл за собой. — Мы пришлём сову, если не успеем вернуться! — бросил он у двери. — Конечно же, Гарри, — доверительно откликнулась миссис Грейнджер, провожая их заметно потеплевшим взглядом. Гермиона покорно спустилась с крыльца и прошла вслед за Гарри до участка, что не мог достичь свет ближайшего фонаря. Мгновение, и они очутились на просторном поле, над которым возвышалась луна, и вольно гулял ветер, теребя вдали верхушки деревьев. — Не стал называть её по-другому, — произнёс Гарри, достал волшебную палочку и взмахнул: — Акцио «Молния»!