Не игра

Тахара Сурас терпеть не может Балмору. Она ненавидит чужеземцев, пропитанных сырым запахом речной воды; ненавидит другой берег Одай, где они обретаются в тесных домах и вонючих кабаках; ненавидит Клинков, всматривающихся в нее невыразительными глазами. И, конечно, ненавидит Хлаалу, обращающих все, равно мусор и священные реликвии, в золото единым прикосновением. Тусклыми дрейками на пол осыпается честь, верность, страсть, долг, судьбы. Они звенят о светлые ступени лестниц, катятся мимо равнодушных жителей, исчезают в рукавах купцов и воров. Тахара умеет торговаться и очаровывать — знак Леди благословил ее этим с лихвой — но от самой мысли о торговле с имперцами мутит, будто бы от несвежего шейна. Единственное место, в котором она согласна находиться дольше, чем десять минут - местный храм (а еще зал телепортации в отделении Гильдии магов, но это другая история). Она привычно занимает место напротив алтаря святой Рилмс (лишь бы жрецы не заметили в ее жестах ничего знакомого, лишь бы...), становится коленями на низкую скамеечку, сплетает пальцы в характерном жесте молитвы и, как раньше, начинает почти беззвучно шептать слова своей молитвы, из-под полуопущенных век наблюдая, не пытается ли кто понять, к кому она взывает. Luhn'silvar, belid flur, as kogo sul en am as errat Chimer, almardar as sharmaat malshok alna. Холм, на котором стоит храм, овевают ветра, разливающие в легких свежесть неба, разгоняющие пыль и жар. Внутри царит прохладный полумрак, но утренний ветер снаружи очистит мысли и чувства. В кои-то веки и холодок с реки пойдет на пользу. А солнечные лучи рассыпятся по воде тысячами светляков, заиграют отблесками на бежевых стенах и полированных ступеньках. Еще и рыночная площадь будет наконец пуста, там останется только пыль прошлого дня, которую можно будет лениво ворошить ногой. Тахара снова чужая здесь, но, возможно, из-за этого получится и воспринять Балмору чуть иначе? Более... умиротворенно? Последние два года она слепо металась по острову, как загнанный алит, не видя вокруг ничего и никого, вот и обозлилась на весь мир. Хороша избранница судьбы, нечего сказать, — бросается воевать с чужими демонами, прежде чем разобраться со своими. Тахара Сурас заканчивает читать молитву святому Неревару. Она встает, отряхивая колени, и впервые за несколько месяцев покидает храм с улыбкой. За скрипящей дверью взгляду открывается озаренная желтым сиянием Балмора. Город Хлаалу в цвете Хлаалу, но почему-то Тахара Сурас не чувствует к нему ненависти. Хотя, конечно, на тот берег Одай она ни за что не перейдет.