Не игра

– Как-как, говоришь, тебя звали? – Минвайя от недоверия даже привстает с места. Мирра только хохочет, мотая головой во все стороны, серебряно-призрачные волосы треплются на неосязаемом ею ветру: – Ты сейчас точь-в-точь Овин! Ха-ха-ха, не могу! На другой стороне костра Аила давится смешками, отчего подруга недовольно косится на нее – но та только скалится этой бодрой нордской улыбочкой, нисколько не смущаясь. Юная данмерка только прячет лицо в ладонях, сокрушенно качая головой. Затем резко выпрямляется и наглым голосом заявляет: – Любезный предок, ты прости, но «Верткий зуб» – это же совсем не впечатляюще! Бледно-розовые в ночном полумраке глаза вдруг начинают светиться как-то зловеще. – Наконец-то, – удовлетворенно заключает Минвайя, откидываясь на спальник, – вышла из состояния вечного пафоса. – Э-э-эй! – громогласно шепчет с той стороны Аила, раскрасневшаяся то ли от холода, то ли от запрятанной – будто никто не видит – между вещей бутылки. – Мне кажется, она несколько недовольна… Голубой силуэт проносится мимо стремительно, поднимая ветер, и перелетает насквозь костер. Языки пламени колышутся, будто колосья на летнем лугу, слепя глаза и мешаясь со тьмой – а затем призрак стоит над потомком прямо и высоко – хотя и не было у нее при жизни большого роста – а в выброшенной вперед руке недвижно замер кинжал; свет преломляется в бледном лезвии, разбрасывая по земле тусклые светляки пятен. – Дальше продвинуться магия не позволит, – ровно информирует Мирра, и нет в ее взгляде вечного веселья. – Теперь как? Впечатляет? Минвайя смотрит хмуро, снизу вверх, и левая рука приподнята, готовясь закрыть лицо в защитном жесте: на пальцах отплясывают едва заметные огоньки. Правый локоть нестойко уперся в мех, и положение у будущего боевого мага определенно проигрышное. – Я предпочитала «Коварный клык», – все так же убийственно спокойно продолжает Мирра, Темная Сестра и выживший боец Арены, убирая клинок в неприметные ножны. – Тупые зеваки никак не могли запомнить. Минвайя смотрит на призрака снизу вверх и наконец верит: эта женщина, ее страж-предок, действительно могла убивать. У Аилы рука нервно стиснута за пазухой. Эбонитовый меч лежит за ногами Мирры, и та, отступив прямо в огонь, поднимает его и вручает подопечной: – Держи оружие под рукой. Никогда не знаешь, откуда ждать удара, – холодная смерть в глазах угасает, сменяясь какой-то усталой грустью, – поверь, я знаю… даже слишком уж хорошо. Северянка с шумным выдохом выпускает из ладони спрятанный черный кинжал. Призрак садится к костру лицом, скрестив ноги, и задумчиво смотрит на переплетения пламени. – И все равно счастья не было, – неожиданно выговаривается она, одна из бесчисленных защитников старого Сиродила. – Я было думала, что нашла смысл, причину оставаться в живых после каждой рисковой вылазки… сначала стремление учиться в Аркане, видеться с Даром, писать домой что-то вроде бы утешительное, будто это было кому-то нужно! Кризис стер все. Потом, казалось, появилось что-то стабильное, постоянное – вместе с Мартином появилось, с этими чокнутыми появилось… я ведь хреново закрывала Врата, Мин, была хуже балласта, это полукровка там всех крушила, у нее скампов дар, похлеще, чем у Окато, а уж Алриен и вовсе-то с охотничком своим бесценным – станут спина к спине и полчища даэдротов маслом размазывают… альтмеры, никса, во всем идеальны. Мирра утыкается носом в колени, пряча глаза. – Не данмер, название одно, огонечка не сотворить, без Мартина-то… Защитница, тьфу… прозвище, не больше.