Не игра

– Скоро все закончится, – улыбается Илдари, и в пальцах нож крутится подобно юркой рыбке. Нийа пятится, пока лопатки не упираются в склизкую стену. Сколько она уже так говорит? Конца этому кошмару не видно. Из-за седых волос Илдари похожа на призрака, когда ходит мимо клетки – медленно, плавно, тихо – а потом взгляд глубоко посаженных багровых глаз (как тот, что смотрит на Нийю из груди телваннийки) сжигает в ней все, кроме звериного страха. Как они не разглядели сразу это чудовище? Как можно было его увидеть в испуганной, измазанной собственной кровью девушке с красивыми темными волосами, седевшими на их глазах? Данмеры – чудной, странный, придурковатый народ, она всегда это знала, да, но то были безобидные торговцы да хмурые редоранцы в своих горшках-доспехах… а это их маги. Теперь Нийа видит истинное безумие Морровинда. Оно пульсирует осколком Красной горы там, где у нормального человека находится сердце – а у Илдари нет сердца. – Скоро все закончится, – говорит данмерка неожиданно спокойно, отступает, пряча нож в рукаве, тихим стуком отзывается посох, прислоненный к стене. Высокая сухая женщина, седая словно лунь, извлекает откуда-то из-под пол мантии (которая вся в желтых узорах, вся в желтых метках Шеогората!) потрепанную тетрадь и тихо шелестит страницами. Нийа беззвучно выдыхает: конец еще не скоро. Сумасшедшая колдунья души не чает в своих записях, вечно закапываясь в них, будто книжный червь. Может, раньше, при здоровом разуме, она любила читать. Редгардка сползает на пол, обхватывая замерзшие плечи руками. В этом форте слишком холодно, но если спрятаться в темном углу, то есть шансы, что Илдари забудет о ней – может, даже на пару дней. Везет: шаги мимо клетки уходят в коридор. – Нелот, тварь! – воет вдруг Илдари, и слышен грохот расколотого молнией камня. – Ты сдохнешь, сдохнешь, как раздавленный скриб! Не я, так они тебя прикончат! Нийа вздрагивает: нет, не везет. Такие припадки у темной случаются редко, но страшно. И, главное, долго. Так что конца этому не видно. В гулких коридорах форта магия бесчинствует где-то час, и женщина все вжимается в стену, надеясь слиться с тенями. Но Илдари не приходит в зал. – И-и… да… ра-э-э-ы-ы…. – ее рыдания звенят на всю крепость. – А-э-э-ы-ы… Я э-э-этого не хотела! Не хотела-а-ы-ы!

***

Нийа на причале переминается с ноги на ногу, и доски поскрипывают в такт. Морской ветерок ершит отросшие волосы, заплетенные в неловкие косицы – что поделать, в плену-то было не до красоты, руки отвыкли от любой работы. Скоро сюда пристанет «Северная дева». Все закончится, как жуткий сон. – Почти конец, да? – рядом встает девушка – или женщина? У этих темных эльфов все лица на один возраст. – Сейчас уплывешь и будешь считать, что Солстейма в жизни никогда не было. – Да уж, страшная сказка и только, – Нийа ежится от холода, а потом отмахивается от пряди красивых темных волос, что угодили ей в лицо. – Прости, – смеется данмерка. – Скоро укорочу. Но на виске уже выстрижен клок, затканный сединой. – Тебе хорошо, – задумчиво продолжает она. – А мне с этой историей разбираться еще. «Я этого не хотела!» – плач мешается в ушах со стонами волн. «Илдари-и-и!» – черное на седом, и только красная струйка разъединяет их нерушимой границей. – Но конец близок, – данмерка больше не улыбается, и глаза ее багровые.