***
Джек и Ральф оба, как будто, не обращали внимания на кровавые отпечатки рук. На протяжении ночи, казалось, ни одному из мальчиков не было дела до того, что они там остались. А если и было, то они этого не показывали. Остальные мальчишки что-то в этом увидели. Это была первая «маска», которую они когда-либо видели на Ральфе. Они решили, что он наконец-то присоединился к ним. Эрикисэм были взволнованы. Они всегда были на стороне Ральфа. Для них и для многих других мальчиков именно Ральф всегда был настоящим лидером. Он был первым, и некоторые из ребят до сих пор его уважали. Но его свершившееся, наконец, присоединение к Джеку было великим моментом. Теперь никто не бросит вызов их лидеру. Никто не сможет. Сопротивление, наконец-то, присоединилось к вождю. Это только сделало его четырнадцатилетие еще более успешным. Роджер так не думал. Джек сидел на своем «троне», который представлял собой пень от упавшего во время шторма дерева, украшенный листьями и лозами. Эта часть не беспокоила Роджера. Джек обычно сидел там и почти никогда не танцевал до окончания пира. Он всегда смотрел, думал. Роджеру всегда хотелось знать, что происходит под этими рыжими волосами. Ральф сидел справа от него. Вот что беспокоило Роджера. Нет. «Беспокоило» было неподходящим словом. «Откровенное возмущение» было более уместным. Справа от Джека было место Роджера. Это было негласное соглашение между охотниками. Никто не садился там, если только не хотел сразиться за это место с Роджером. Никто не хотел сражаться с Роджером. Но там сидел их старый вождь. Роджер никогда бы даже не подумал о Ральфе, как о вожде. Он никогда этого не делал и никогда не будет. Сколько Роджер себя помнил, Джек был для него хозяином. Когда Джек был вождем, Роджер был его правой рукой. Когда Джек был лидером охотников, Роджер был первым охотником, который слепо следовал за ним. Когда Джек возглавлял хор, маршировавший по пляжу в поисках того, кто трубил в трубу, Роджер шел следом, отставая на два шага, но всегда следуя за ним. Роджер последует за Джеком со скалы. Но теперь рядом с Джеком сидел Ральф. Пока Роджер сидел и смотрел, как Ральф и Джек тихо разговаривают друг с другом, а запах жареной свиньи обжигал ему нос, он впервые на острове подумал о доме. Не его доме с семьей, а о его доме в школе. Джек и Роджер и в школе были такими. Когда Джек руководил хором, если он говорил Роджеру петь выше, тот пел. Если голос ему не позволял, то Джек усмехался и говорил: «Ты никчемный, Роджер». Это всегда ранило чувства Роджера, хотя он знал, что Джек всего лишь подшучивал. Голос Роджера не был похож на голос Джека. Роджер не мог взять ноту до-диез. Роджер больше гармонировал с мелодией Джека. "О, круто. Я сравниваю нас с музыкой», — подумал Роджер. На этом дело не заканчивалось. Если бы Джеку пришла в голову идея прогулять занятия и притвориться «больным», Роджер остался бы с ним. «Роджер приносит мне воду», — притворялся Джек. «Роджер помогает мне поправиться». Это приводило к тому, что они ускользали по ночам и делали разные вещи. Джек и Роджер крали еду из столовой или шли купаться в пруду. Они бросали снежки в школу и совершали другие мелкие акты насилия и детских игр. Каким-то образом Джеку удавалось избегать неприятностей. Он был ребенком, о котором все знали, что он поступал неправильно, но ни у кого не было доказательств. Он был ангелом в классе. Всегда отвечал на вопросы и пел голосом, соответствующим его ангельской внешности. Но у него были рога. Он прятал их под волосами, и только ночью, когда ореол его рыжих локонов был приглажен, их можно было увидеть. Только Роджер знал о его рогах. Когда однажды весенней ночью их застали на улице, всего за неделю или около того до того, как они должны были вернуться домой, даже Джек не смог отвертеться. У них были бы большие неприятности, потому что это было доказательством. Это то, что им было нужно, чтобы осудить Джека. Они выгонят его из школы, подумал Роджер, они заберут Джека у него. Роджер не мог позволить этому случиться. Роджер сказал директору, что это он делал это. Каждую ночь он сбегал один. Он в одиночку ускользал и делал все, что Джек велел ему. Роджер сказал, что убедил Джека пойти с ним сегодня вечером. Заставил, на самом деле. Это была первая ночь, когда Джек пришел сюда. Роджер взял на себя вину за все это ради Джека. Джек подыгрывал ему, не желая попасть в беду из-за Роджера, который сам напросился на неприятности ради него. И он чувствовал, что они вдвоем становились еще ближе. До сегодняшнего вечера. — Готово. Эрикисэм разрезали ее! Голос Джека насильно вернул Роджера в реальность. Он звучал по-другому. У старших мальчиков начиналось половое созревание. В основном, у Джека и Ральфа. Но разница была не в этом. Все дело в резкости. Джек больше не был до-диезом. Джек больше не был Джеком. Сэм и Эрик — они были разными личностями для Роджера — дали большой кусок Джеку. Джека всегда обслуживали первым. Джек посмотрел на Ральфа, который пытался ускользнуть от его взгляда. Близнецы поняли, что имел в виду Джек. Следующий большой кусок мяса достался Ральфу. Это было еще одним ударом в грудь для Роджера. Следующим обслужили его, это был Эрик, разумеется, в то время, как остальные мальчишки бросились в бой, сражаясь за кусочек, который они хотели. Когда Роджер взял один из кусков мяса, Эрик сел рядом с ним и начал медленно есть. — Как ты? — голос Эрика тоже казался другим. Роджер, вместо того, чтобы говорить с Эриком, откусил кусок приготовленной свиньи. Дело не в том, что ему не нравился близнец. Ему нравился Эрик… просто он намного больше нравился ему со шрамами, синяками и кровью. Роджер посмотрел на плечи Эрика, которые начали покрываться коркой. Ни один мальчик не стал бы поднимать эту тему и говорить об этом, если бы кто-то другой это сделал. Это было еще одно негласное соглашение. Что случилось, то случилось. Не было необходимости это обсуждать. Роджер снова посмотрел на танцующих у костра мальчиков. Не было никого, кого бы он променял на Эрика. Эрик был покорным, и Роджеру это нравилось. Хотя Билл и Морис подчинялись Роджеру, они не справились бы с этим так, как Эрик. Эрик с гордостью носил свои раны. Он не пытался прикрыть их своей старой одеждой. Вот что Роджеру нравилось в Эрике. Внезапно Джек поднялся. Все закончили есть, и Джек был готов танцевать. Все аплодировали, когда Джек вставал. Они знали, что их вождь присоединится к ним. Роджер и Эрик тоже встали, готовые танцевать, как один. Все охотники наслаждались добычей и обществом друг друга. Затем Джек протянул Ральфу руку. Ральф взялся за нее и встал. Джек разрешал Ральфу танцевать тоже. Разрешал ему, приглашал его потанцевать с вождем. Это было последней каплей для Роджера: он отвернулся от огня, отвернулся от племени. Он отвернулся от своего лучшего друга, своего вождя, единственного человека, о котором он заботился, помимо себя самого. Ральф в последний раз занял его место, и Роджер отомстит Ральфу... даже если это будет последним, что он когда-либо сделает.Глава 5. Окровавленные руки
13 января 2024 г. в 02:12
Джек снова поднял руки:
— Время пришло. Резня должна состояться.
Ральф вздрогнул и заметил, что он был не единственным, кто это сделал. Эрикисэм тоже вздрогнули. То, как вождь произнес слово «резня», напугало мальчиков. Ему нравилось убивать свиней. Ему нравилась их кровь на его руках.
Остальные мальчики обрадовались и начали скандировать: «Убей свинью, глотку режь, выпусти кровь!»
Речевка продолжалась, становясь все громче, и вскоре к ней присоединились Эрикисэм. Ральф сидел, сгорбившись маленьким комочком у внешней части пещеры. Он обхватил голову руками, пытаясь заглушить звук, как вдруг тот день, когда на него охотились, пронесся перед глазами.
«Дикари повсюду. Замаскированные лица бывших друзей. И Джек. О, Джек. Куда девались твои глаза? Твои дорогие голубые глаза, Джек. Они пропали. Теперь у тебя дикие глаза. Нет, пожалуйста, Джек. Вернись. Они причинят мне боль. Помоги мне, Джек».
Внезапно Ральф почувствовал чью-то руку на своем плече и подпрыгнул. Он испуганно посмотрел вверх. Его снова поймали. Но глаза Джека; его недикие глаза уставились на него, он улыбнулся и наклонился.
— Ты в безопасности, Ральф. Здесь ничто не навредит тебе.
Ральф не слышал остальных мальчишек за их криками, но он наблюдал, как Джек приближается к свинье.
Они вернули свинью не просто так. Ральф должен был увидеть это.
Джек замер на секунду, и свинья поняла, что битва приближается. Она напряглась и начало бегать взад и вперед, насколько позволяла лоза. Наконец, Джек прыгнул на свинью. Она визжала, но Джек боролся с ней. Он дрался с ней, изнуряя их обоих, пока наконец не повалил свинью на спину. Он вонзил нож ей в горло, позволяя крови окропить его руки. Он улыбнулся, втайне наслаждаясь ощущением теплой крови на себе.
Как только свинья перестала двигаться, он начал приходить в себя, и заметил, что кто-то встал на колени рядом с ним. Он оглянулся и улыбнулся. Роджер ухмыльнулся, но затем нервно кашлянул.
— У такого вождя, как вы, должно быть что-то, что покажет, что он — вождь, — Роджер протянул руки и показал Джеку ожерелье, которое он сделал.
Джек ухмыльнулся и склонил голову.
— Надень его на меня.
Роджер на мгновение заколебался, но это был приказ его вождя, поэтому он одел ожерелье на голову Джека. Он медленно положил его Джеку на плечи, и тот поднял глаза, ухмыляясь.
— Спасибо, Роджер.
Роджер кивнул и встал, собираясь отойти, когда Джек сказал:
— Подожди!
Роджер обернулся, и Джек встал лицом к младшему мальчишке. Кровь все еще капала с его пальцев, когда он протянул руки, прижимая их к груди Роджера. Роджер задрожал под прикосновениями Джека, но продолжил стоять, позволяя окровавленным рукам оставаться на своей груди. Медленно Джек убрал руку и сказал:
— Да начнется пир!
Морис, Роберт и Билл подбежали к свинье, привязали ее к палке и поднесли к огню. Они быстро собрали кухонные принадлежности и поставили на них свинью. Механизм представлял собой две палки Y-образной формы, которые могли выдержать вес свиньи.
Роджер подошел к огню, где большинство мальчиков ликовало и танцевало. Обычно Роджер не танцевал, но сегодня он чувствовал себя особенно дико из-за того, что с ним сделал Джек. Отпечатки ладоней показывали чувство принадлежности к нему. Он принадлежал этому племени. Он принадлежал Джеку. Он схватил свое копье и начал танцевать и петь вместе со всеми.
Джек же подошел к Ральфу. Тот тупо смотрел на огонь. Страх все еще был в его глазах, и Джек улыбнулся, опускаясь на колени перед младшим мальчиком.
— Ты в порядке, Ральф?
Ральф, казалось, его не слышал. Джек видел блеск огня в его глазах. Он видел, как внутренний дикарь просыпается в Ральфе. Он положил руку на щеку Ральфа, поворачивая его взгляд обратно к себе.
— Земля — Ральфу…
Ральф посмотрел на Джека и моргнул дикарю. Через несколько секунд Ральф ухмыльнулся Джеку.
— Это было хорошее убийство.
Джек лишь засмеялся, и рукой направил голову Ральфа так, чтобы он смотрел на грудь Джека. Джек медленно наклонился и поцеловал Ральфа в лоб. Он встал, убрав руку со щеки Ральфа, и улыбнулся кровавому отпечатку руки, оставшемуся на его щеке. Он повернулся и подошел к огню, сел на свой «трон» и стал наблюдать, как жарится свинья, с нетерпением ожидая, пока она будет готова.
Пальцы Ральфа слегка проследили за тем местом, где была рука Джека, и на его собственные руки попало небольшое количество крови. Он встал и подошел к Джеку, садясь на колени справа от него.