Оранжевое небо.

Шестой блок представлял собой груду наваленных друг на друга металлических контейнеров и выглядел немногим лучше обыкновенной свалки. И не только он… С тех пор, как мир пережил ад, население планеты почти вымерло, а те кто выжил, заботились в основном о том, чтобы было чем наполнить желудок, а не о том, чтобы навести вокруг себя бесполезный лоск. Везде конечно были исключения, вроде Грейвза и его окружения, коротающих ночи в настоящих постелях, но они скорее подтверждали это правило. Это случилось слишком давно, чтобы кто-то мог вспомнить, что же точно произошло, из-за чего именно мир снова едва не канул в лету, истории ходили разные, но все они имели одну общую деталь — во всех произошедших бедах винили напавших из космоса пришельцев. Кто бы мог подумать… Причина их прибытия так же была забыта — вода, рабы, даже мозги — одни сумасшедшие верили историям другим, перевирая и приумножая их бред, добавляя красочных описаний и выдавая их за правду. Разобщенность оставшихся в живых поселений и укоротившийся из-за радиации и остатков выпущенного много лет назад биологического оружия срок жизни только способствовали извращению правды, потворствуя образованию различных культов, приверженцев той или иной теории глобального вымирания вида человек. К слову, Персиваль за всю свою жизнь ни одного пришельца так и не увидел. А если ты чего-то не видел, значит этого не существует. Подобные недоверчивые заявления тоже встречали на своем пути ярые оправдания. Те, кто никогда не покидал Рая, говорили об эдемских садах, которые построили прибывшие у чудом сохранившихся источников воды на планете, скрываясь за белоснежными стенами, закрывающими собой небо, те же, кто побывал в пустошах (и так же не увидели ни одного из них), судачили о том, что они получили то, зачем прилетели и отправились прочь с умирающей радиоактивной планеты. Якобы им даже удавалось увидеть в небе последние покидающие атмосферу корабли. Существовали и оптимисты, считающие, что выпущенный в ходе войны людьми вирус, покончил с последними пришельцами. Было бы чем гордиться — если бы эта дрянь мутировала, как и все остальное, человечество разделило бы их участь. Но Грейвз все равно довольно скептически относился ко всей этой чепухе про гостей из космоса. Во первых в пришельцев он не верил потому что слишком уж бредово звучали доказательства их существования, не имеющие ни одного материального подтверждения, не считая конечно глобального апокалипсиса, а во вторых все равно это все звучало, как жалкая попытка человечества оправдаться за то, что в погоне за мелочным желанием помериться силами они уничтожили весь мир своими смертоносными игрушками. Он добрался до нужного контейнера с нарисованной на боку шестеркой, объединенного с несколькими другими, образуя большое помещение мастерской, уже к вечеру. Солнце скрылось за окружающими Рай пиками гор, и наступили длинные сумерки, длящиеся до тех пор, пока звезда окончательно не скроется за горизонтом. Кажется, в клиентах недостатка не было — в боксе стояли пара работающих на блоках питания багги, скутер и здоровенный пикап с ядерным генератором под капотом, и это уже не говоря о мелких вещах, требующих ремонта — хороший механик в городе ценился на вес золота, и, судя по всему, Эгге и был тем самородком, что по какой-то счастливой случайности выбрал Рай местом для жизни. Стоило мужчине перешагнуть порог и владелец мастерской не заставил себя долго ждать. Эгге оказался жилистым, словно бы высохшим на солнце, мужчиной, средних лет… Или же старше. Его голову и бороду уже прорезали широкие седые пряди, но причиной этого мог быть не только возраст — радиация, вирусы, даже небольшая мутация. Грейвз и раньше видел незначительные проявления последней, но в более крупных масштабах — альбиносы, люди, полностью лишенные каких бы то ни было волос на теле… Но, помимо этого, если они выглядели, как люди, то им крупно подфартило с судьбой. Мутантов в Раю, как и должно быть в других малочисленных, разбросанных по умирающей планете городах, не особо жаловали… Последнего, которого видел Персиваль, прикончили, едва прознав кто он такой. Ему довольно долго удавалось скрываться среди людей, пока в случайно разразившейся потасовке на нем не порвали одежду, а под ней не обнаружили лишнюю пару маленьких, не способных даже к осознанным движениям, конечностей. Уродца выволокли на улицу и избили до смерти в назидание другим, если таковые еще прятались по своим норам — пули на такое отребье не тратили. Зрелище было неприятным. Но для каждого, кто был рожден и вырос здесь — справедливым. — Что сломалось? — Грейвз наконец-то обратил внимание на появившегося в поле его зрения механика. Голос Эгге звучал как дешевая компьютерная модуляция, и ее источник — маленькая обмотанная проводами коробочка, — крепилась к его горлу эластичной лентой. Должно быть это и было той самой причиной, почему мужчина, как выразился Хат «не любил трепаться». Технологии были дорогой редкостью, но это устройство выглядело так, словно механик собрал его сам, и, вероятно, так оно и было, — прямо ходячая реклама своих способностей. — Сломалось? — Именно, за этим сюда обычно и приходят. — Провибрировал Эгге, будучи кажется не совсем довольным тем, что Персиваль тут околачивался без конкретной цели визита. Желающих полакомиться халявой в Раю было достаточно, вероятно они предпринимали попытки урвать что-нибудь и здесь, не зря на поясе механика висел плазменный пистолет получше того, что имелся у Грейвза. — Что-то починить… или что-то собрать. Грейвз стащил со спины рюкзак, запустив в него руку и, достав пару уже известных таблеток, протянул их механику. — Я пришел, чтобы поговорить с одним из твоих ребят. — Иди своей дорогой. — Эгге явно не заинтересовался платой. Опустив руку на рукоять пистолета, он сделал шаг назад, внутрь мастерской, но Грейвз не намерен был отступать. Таблетки вернулись на дно рюкзака, и их в руке заменила небольшая микросхема, компьютерный блок памяти — вещь более дорогая, тем более стоившая куда больше просто возможности находиться в шестом блоке без варианта быть застреленным, но за все приходилось платить, а механик явно не был настроен рассматривать что-то менее значительное. — Как насчет этого? Эгге смерил взглядом предмет на его ладони и резво сократил между ними расстояние, спуская с волос на нос очки с единственной треснутой линзой. Он забрал блок памяти, с интересом покрутив его перед прищуренным глазом — тем, которому повезло иметь перед собой линзу, и вновь посмотрел на мужчину. — Который тебе нужен? Персиваль мысленно поздравил себя с первой на пути к его цели победе. — Тот, что способен увести подальше от города. Механик скривил губы, но промолчал, лишь сделал Грейвзу жест рукой, потребовав следовать за ним. Вряд ли его голосовой модулятор позволял ему воспроизводить достаточно громкие звуки, чтобы криком подозвать к себе мальчишку. Эгге подошел к одному из приподнятых на домкрате багги, из-под которого с характерным звуком вылетали искры от сварки, распространяя вокруг приятный запах жженого металла, и ударил по его боку ладонью. — Ньют. — Еще пара ударов по металлу, чтобы привлечь внимание, и искры наконец-то погасли. Из-под багги высунулась голова, а чуть погодя, уперевшись ладонями в кожаных перчатках о край рамы, показалась и сама цель визита Персиваля. — Ньют, зачем-то ты понадобился этому господину, правила знаешь — договаривайся с ним сам или, если что, — свалишь отсюда до заката. — Механик обернулся, хлопнув Грейвза по плечу, и направился прочь вглубь мастерской, оставляя их наедине. Грейвз окинул появившийся из-под машины субъект, едва удержавшись от недоверчивого жеста бровью. И это — тот самый проводник? Да вы издеваетесь… Парень (по крайней мере Персиваль решил, что его возраст около двадцати лет) в свою очередь также смерил его взглядом с головы до ног… Вернее Персиваль именно так расценил движение его головы снизу вверх, ведь больше информацию черпать было неоткуда. Нижнюю часть лица Ньюта закрывал черный респиратор из резины или же гибкого пластика с длинными прорезями по бокам, глаза скрывались за темными круглыми стеклами сварочных очков, и большую часть головы скрывал старый летный шлем, из-под которого в беспорядке торчали длинные, неестественно яркие прядки волос. Хоть что-то — теперь он хотя бы знал, что парень рыжий. И, если бы не волосы, да небольшой оголенный участок бледной шеи в разрезе воротника комбинезона, можно было и вовсе решить, что под одеждой и защитными средствами нет ничего живого. Из каких-то примечательных особенностей Грейвз заметил лишь то, что левая нога Ньюта как-то странно изгибалась под топорщащейся штаниной, словно была сломана в нескольких местах и переломы срослись неправильно, под неестественными углами. — Что сломалось? — Парень явно копировал манеру дознания цели визита у хозяина мастерской. — Ничего не сломалось. Ам… Мое имя Персиваль Грейвз, а ты ведь Ньют? Верно? Ньют, мне нужен проводник. — Я не проводник, Персиваль Грейвз. — Маска чуть двинулась на лице, отмечая движение подбородка под ней — вот и все замеченные Персивалем изменения. И как прикажете распознать что-то в таком собеседнике? — Я могу заплатить. Медикаменты, различные устройства… У всего есть цена. — Нет. — Многословностью Ньют тоже не отличался. Он повернулся к Грейвзу боком, подхватывая с сидения отвертку и, опустившись на низкую доску, снабженную колесиками, вновь скрылся под днищем багги, возвращаясь к прерванному ремонту. Грейвз мысленно выругался, ему даже договорить не дали! Он ударил рукой по боку багги и громко позвал Ньюта по имени, но, в ответ на оклик, из-под днища лишь засверкали искры. Разговор явно был окончен. Он осмотрелся, давая себе время на обдумывание дальнейших действий, и столкнулся взглядом с замершим в дальней части мастерской владельцем. Эгге выжидающе скрестил руки на груди — видимо его лимит доверия в этом месте иссяк.