Оранжевое небо.

Ночь принесла немного прохлады — раскаленный металл города остывал, наполняя окружающий воздух треском и тепловой радиацией. И с наступлением ночи людей на улицах становилось больше — словно дождавшись пока палящее солнце скроется, жители покидали дома, отправляясь по каким-то своим делам. Здесь, в самом бедной районе Рая, это выглядело, словно оживший муравейник: разномастные мужчины, женщины и дети текли по улицам непрекращающимся потоком пыльных тряпок, ругательств, кашлем, звоном утвари и криками редкой имеющейся в обиходе скотины. Грейвз не привык к такому. Ему больше по душе были настоящие дома, с мебелью и водопроводом, нежели здешнее общее ощущение нищеты и хаоса, нагромождения хлама. Пристально вглядываясь в ползущую мимо него толпу, Персиваль едва не упустил из вида юркнувшую из-под сени шестого блока и растворившуюся в общем потоке фигуру. Он выдохнул, скользнув вслед за ней в многоголовую людскую массу, едва сумев вовремя завернуть в одну из узких боковых улочек между бараками, пока толпа не унесла его дальше. Оставалось не сложное — быстро нагнать свою цель, затормозить Ньюта за запястье… Грейвз понял, что произошло только секунду спустя. Рыжий резко развернулся, выкручивая собственную руку под невероятным углом, заставляя пальцы на своем запястье непроизвольно разжаться, и, лишь доведенные до автоматизма инстинкты, позволили наемнику блокировать направленный в грудь удар. — Тише ты, я хотел только поговорить! — Ньют отступил на шаг назад, и, поняв кто перед ним, заметно расслабился, опуская поднятые в защитном жесте руки. Персиваль сказал бы, что он вовсе не выглядит напуганным, и что действия его были обусловлены похожими на его собственные инстинктами, если бы мог объяснить сам себе откуда у парня могли появиться подобные навыки — если он и был уверен, что по сравнению с тощим парнем он явно превосходит в силе, то вот в собственной победе в случае если тот нападет стал сильно сомневаться — разве что и вправду тот большую часть жизни был всерьез озабочен собственным выживанием. А еще если бы мог увидеть хоть что-то кроме закрывающего лицо респиратора и бликующих от слабого электрического света линз сварочных очков. Неужели через них при таком скудном, окутывающем город, словно туман, электрическом освещении можно было что-то разглядеть? В его голове возникла мысль, что, вероятно, очки были вовсе не так просты и обладали системой ночного видения, распознавания объектов или чего-то подобного. Ньют не проронил ни слова. Молчание начинало затягиваться и Персиваль был вынужден прервать его первым. — Послушай, мне кажется мы не так друг друга поняли… Мне очень нужен проводник, хороший проводник. — Ньют развернулся к нему боком, словно собирался продолжить прерванный путь и Грейвз против воли заговорил быстрее. — Я знаю, что только ты способен проводить меня так далеко, как мне нужно, не отмазывайся, я знаю, что ты недавно был в пустошах. Слова, казалось бы, произвели на механика некоторый эффект. Ньют резко дернул головой, уставившись на Грейвза и, возможно, ему только показалось, но раздавшийся голос был слегка удивленным. — Откуда? — Ты и сам знаешь, как можно сократить себе жизнь, раскрывая свои источники. Но если ты согласишься, я, возможно, намекну тебе… И это помимо щедрой оплаты. Пойми, мне очень нужно… Ньют не стал дожидаться, пока Персиваль закончит свою мысль. Резко развернувшись, на ходу поправляя лямки рюкзака, он двинулся дальше туда, куда и направлялся до этого. — Я не проводник. — Кто бы сомневался… — Грейвз поспешил следом, сохраняя расстояние в пару шагов. Оставалась, конечно, вероятность того, что Хат наплел ему с три короба лишь бы заполучить лишнюю таблетку дорогостоящего антисептика, но, учитывая, что это сильно подпортило бы ему репутацию (а еще лишило бы пары конечностей) — приходилось больше полагаться на его слова, нежели на их опровержения, высказанные рыжим. Вокруг них, словно горы грязи вырастали испещренные многочисленными темными провалами входов бараки. Дверей не было, одни проемы были большими, достаточно, чтобы прошел взрослый мужчина, другие же больше походили на норы. Персиваль неосознанно поежился — черт знает кто мог обитать в таких местах, начиная от самых низших представителей выжившего населения, готового за пару истоптанных ботинок всадить заточку в шею, и заканчивая теми мутантами, что по какой-то причине еще были в живых и не удрали в пустоши. В одном из провалов что-то захрипело, зашуршав пленкой, и он против воли отшатнулся в противоположную сторону. От греха подальше. — Невеселое местечко… — Грейвз поспешил зацепиться за еще одну возможность перетянуть механика на свою сторону. По тому, как уверенно Ньют находил дорогу среди неровных построек, он мог быть уверен, что тот провел в здешних притонах не одну ночь. — На вырученный бартер ты мог бы уже завтра купить себе настоящий дом в верхнем городе, и смотреть на настоящие деревья, они там зеленые, представляешь? Ты видел когда-нибудь зеленые деревья? — Нет. — Механик замер возле одного из темнеющих, словно пасть затаившегося хищника, провалов в стене и стянул со спины рюкзак. Он вновь обернулся на Грейвза, остановив его выставленной вперед ладонью. — Тебе нельзя. О, этого Персивалю можно было и не говорить. Он и так ни за что не полез бы вслед за Ньютом в узкий проход, в который втиснуться ему не позволила бы ни комплекция собственного тела, ни инстинкт самосохранения. Рыжий же не соизволил произнести больше ни слова, как и в принципе дождаться какого-нибудь ответа от Грейвза. Юркнув в узкий проход, механик растворился в тени, оставляя его снаружи одного. Грейвз раздраженно стиснул зубы, почувствовав неприятную боль в челюсти. Толстяк был прав — договориться с парнем и правда было не простым делом. Нельзя даже было считать по лицу его реакцию на определенные слова, чтобы узнать, что же было способно его заинтересовать, что запугать и вообще, каким именно способом возможно было на него воздействовать. Это задание становилось личным испытанием — если бы услуги проводника можно было заполучить убив кого-то, он был бы уже в дне пути от Рая, но, к сожалению, сейчас все упиралось в чужое упрямство и его неумение находить общий язык иными путями, кроме как банальным подкупом. Как можно было подкупить того, которому ничего не было нужно? Откуда вообще только взялся этот парень, так разительно отличавшийся от признанного в этом месте менталитета «дают — бери, бьют — беги». Он прислушался — откуда-то со стороны продолжали доноситься какие-то звуки — ворчание и шуршание, где-то вдалеке гудела шаркающая сотней ног и поднимающая осевшую к ночи пыль толпа горожан, но из того проема, где скрылся рыжий больше не доносилось ни звука.