Оранжевое небо.

Грейвз не знал, провел ли Ньют всю ночь на плато, после того, как он отправился все же прикорнуть на несколько часов, или спустился раньше, но, когда он проснулся за час до рассвета рыжий уже стоял у его байка, с рюкзаком за плечами, замотанный до пояса в белую накидку с капюшоном, привычно скрыв большую часть лица банданой и очками. Их лагерь медленно просыпался, сгоняемый едкими лучами быстро разогревающего песок и кожу солнца с места ночевки, доедая на завтрак остатки ужина и возвращая на места в отведенных для багажа нишах транспорта набитые перьями баргу лавсановые мешки, служившие им постелями. Утрамбовывая свой мешок в багажник пикапа, Грейвз бросил быстрый взгляд на замершего проводника, терпеливо дожидающегося, когда же они все соберутся, и какое-то странное чувство удовлетворения посетило его голову от осознания того, что он знает, что скрыто за маской парня, только он и никто другой. — Ладно… Готов ехать? — Грейвз уже взялся за руль байка, собираясь убрать подножку, поэтому никак не ожидал увидеть дернувшуюся в жесте отрицания голову. — Что? Почему нет? Ньют быстро нырнул ему за спину, удержав за плечи от логичного желания обернуться, и уложил свою ладонь ему между лопаток. — Прямо. — Ладонь исчезла, тут же легко хлопнув его по правому плечу. — Направо. — Навигатор чертов… — Персиваль улыбнулся, с облегчением выдохнув, и обернулся, не дожидаясь, пока проводник озвучит «лево». Он то подумал, что у них проблемы куда серьезнее, нежели коммуникация во время оглушающего жужжания батареи. — Понял я, давай забирайся уже, Гел велел выехать немедленно. *** Батарея исправно урчала, передавая вибрацию от байка в тело и добавляя шума к и так забившему уши свисту ветра, изредка разбавляемому рычанием следующей им по пятам техники. Цепкие пальцы выпустили из крепкого захвата ткань жилетки Грейвза и ладонь дважды ударила его по левому плечу, заставляя выкручивать руль в указанную сторону, пока та же ладонь не прижалась к его спине между лопаток. Персиваль быстро привык к подобного рода приказам от их проводника, стараясь не задумываться по какой именно причине ему стоило объехать то или иное на вид абсолютно идентичное предыдущим пройденным милям место. Пустошь не отличалась красочностью или многообразием видов, оставаясь позади и уходя вперед бесконечными степными пейзажами, наполненными клочковатыми зарослями медной травы. Грейвз понятия не имел, как можно ориентироваться в этом необъятном, тянущемся за горизонт пространстве, разве что по солнцу, но предпочел не забивать голову чужой работой, предоставив Ньюту полную свободу в корректировке их маршрута, в надежде, что они не кружат на одном месте. Лишь только на заходе солнца, когда бесконечная гонка по пустоши прервалась на вынужденный сон и отдых, он заметил то, что слегка успокоило его переживания. Гриндевальд выслушал переданное Грейвзом предостережение Ньюта насчет костров, но, вероятно, пропустил все мимо ушей. Медная трава, срезанная вокруг лагеря добавляла желтому костру призрачные зеленоватые всполохи, лижущие тонкие, завивающиеся в спирали от жара стебли. — Немного пока пользы от нашего нахлебника. — Гриндевальд сковырнул корочку с куска мяса ножом, подцепив ее и, прижав пальцем к лезвию, отправил в рот. — Мы и двадцатую часть пути не прошли, повтори, когда твоя детка угодит всеми колесами в яму с песком где-нибудь возле гор… — Грейвз опустился рядом с ним на металлический ящик, глядя в в веселое и густое, словно масляное, пламя. — Эй, я ведь не со зла. — Альбинос ухмыльнулся, дружески хлопнув Персиваля по колену испачканной в мясном соке ладонью. — И как он тебе? Все эти его намордники… — Он обвел пальцами лицо по кругу, словно изобразив разом все возможные вариации очков и бандан с респираторами на лице Ньюта. — Знаешь, как говорят? Если кто-то что-то прячет, значит ему есть, что прятать. Меня это нервирует… — Тебя даже рожа твоя в зеркале нервирует. — Грейвз усмехнулся. Мало кто мог позволить себе подобную шпильку в адрес лидера их небольшого отряда и не опасаться потом просыпаться каждое утро от того, что у него уменьшается число конечностей, но он не раз уже испытывал на прочность то, что в нормальном обществе, вероятно, можно было назвать дружбой. — Хрен знает, на кой-ему эти очки и тряпки, сказал — вроде как от пыли защищают, но если думаешь не мутант ли он — я видел его лицо и оно выглядит получше, чем у многих в этом сброде, что ты собрал. Можешь считать, что у меня открылось гребанное шестое чувство, но в нашем проводнике я уверен, на твоем месте я бы беспокоился насчет того, как себя поведут эти ребята. Он соврал. О каком доверии вообще шла речь, если твой собеседник не смотрит тебе в глаза? Но и назвать Ньюта кандидатом в предатели у Грейвза бы язык не повернулся. Он обвел взглядом веселящуюся толпу мужчин, которые, явно воодушевленные спокойствием первого дня, расслабились и предавались сейчас ничем иным, как пересказываем известных баек у костра. Над стоянкой то и дело проносились выкрикиваемые громче иных слов грязные ругательства или несдерживаемые взрывы хохота. Ньюта предсказуемо среди веселящейся толпы не оказалось, да и в самом в лагере тоже, и Грейвз, оставив Геллерта одного и уже привычно захватив с собой предназначавшуюся проводнику порцию мяса, отправился на его поиски. В этот раз очевидных путей к бегству не наблюдалось — парень мог уйти в любую сторону, не обремененный хоть какими-то ориентирами, но, обойдя лагерь по кругу, он обнаружил его в какой-то полумиле от мобильного блока. Небольшой холмик белой ткани тонул в опустившейся на землю тьме, и чем ближе Персиваль к нему приближался, тем больше отдалялись от него звуки переговаривающихся наемников, и тем отчетливей он осознавал, насколько же тихая ночь царила в пустошах. Это было странно, удивительно и просто напросто непривычно. В Раю вечно раздавались урчание генераторов, лязг остывающего металла построек, пьяные выкрики местных бродяг и другой свойственный городу шум, сливающийся в один не прерывающийся на секунду гул, ставший чем-то вроде естественного фона городской жизни. Даже у стены в безопасной зоне было не так тихо — горы отражали звуки города и играли с ветром, создавая хоть какой-то фоновый шум. Здесь же, тишина словно обрушивалась на них, обступала со всех сторон, опасаясь пока приближаться лишь к освещенному весело потрескивающим костром кругу света. От нее было не по себе, словно нечто беззвучное подбиралось все ближе со спины, пожирая все окружающие звуки. — Что я говорил по поводу того, что меня нужно предупреждать, если захочешь уйти? — Грейвз подал голос в паре шагов от спины сидящего на высохшей земле парня, едва не вздрогнув от того, насколько резко, громко и неожиданно разрезал тишину его голос. Наемник старался сделать так, чтобы его слова слегка походили на угрозу. Все таки устраивать поисковые миссии каждый вечер до конца их путешествия он не собирался. Но, судя по тому, что Ньют не вздрогнул и даже не прервал своего занятия — он рассматривал небо через какое-то сооружение из железок — он заметил его приближение намного раньше этого момента. — Я не лазать по скалам. — Персиваль моргнул, пытаясь сообразить к чему относился данный ему ответ и, едва удержался от того, чтобы не приложиться хорошенько к затылку проводника кулаком, когда до него наконец-то дошло, что же тот имел в виду — в прошлый раз он попросил его отчитываться «если вздумается полазить по скалам». Этот парень просто обязан был свести его с ума к концу их путешествия. — Я имел в виду каждую твою самоволку! Хоть на скалы, хоть в поле, хоть поссать в яму! Либо ты у меня на виду, либо я знаю где ты! — Наемник почти зло бросил к скрещенным ногам парня его ужин, уже по исходу этого действия решив, что, возможно, слегка перегнул палку. — Не хватало мне потом еще твой труп найти обглоданный… Опустив наконец-то голову и, любовно спрятав в рюкзак хитроумный прибор, Ньют сделал ножом пометку на белеющей перед ним на земле карте, неспешно сворачивая ее в тугую трубку. Спрятав кусок пластика с начертанным на нем маршрутом, он спокойно, ничуть не стыдясь, казалось бы, унизительного жеста со стороны мужчины, подобрал с земли обмотанный серебряной пленкой кусок мяса, так же как и предыдущей ночью принявшись отламывать от него куски и есть, скрывшись от Грейвза за капюшоном. — Они стать трупами. — Проводник слегка развернулся корпусом к лагерю, невоспитанно ткнув в сторону него пальцем, и Персивалю точно не показалось, что в его голосе сквозило раздражение. — Они не слушать — свет звать насекомых. — Ньют поднял руки вверх и в стороны, словно пытаясь охватить что-то очень большое, воодушевленно продолжая говорить с набитым ртом, отчего его акцент стал еще заметнее. — Много-много насекомых. — Я сказал им про костер, но видимо… Если думаешь, что тебя они послушают лучше, вперед! Никто не держит! — Грейвз присел на корточки рядом с парнем, и тот поспешил вернуться в прежнюю позу, словно нарочно принимая каждый раз такое положение тела, в котором мужчине было невозможно увидеть его лицо — мешала либо густая тень, либо закрывающая любой обзор, словно ширма, ткань. В памяти все еще всплывал увиденный Персивалем на скале образ, правда со временем он начинал расплываться, стираться, лишаться тех черт, что были реальными и приобретать те, что были вымышленными… Учитывая то, с какой ловкостью Ньюту удавалось избегать зрительного контакта, ему уже начинало казаться, что неверные ночные тени сыграли с ним злую шутку, и это все ему просто привиделось. Желание убедиться в собственном восприятии реальности и разогнать наконец-то окутывающий проводника таинственный туман начинало неприятно зудеть нетерпеливой необходимостью совершить какое-то действие. Грейвз поспешил отвлечься от навязчивого покалывания в пальцах. — И эти твои насекомые, они опасны? Парень не успел ответить. Со стороны лагеря послышался вскрик и громкая отчаянная ругань, и Персиваль, резко обернувшись на звук, заметил маячившие на фоне взвившегося вспышками пламени костра тени. — Ши’мау… — Грейвз едва успел осознать, что сидевший рядом с ним парень прошипел что-то нечленораздельное, как тот уже вскочил на ноги, бросая и еду и свой оберегаемый обычно как зеницу ока рюкзак, и опрометью кинулся в сторону их стоянки. Персиваль рванул следом, не сбавляя хода преодолев узкое пространство между кучно припаркованным транспортом, и встал как вкопанный, едва не угодив ногами в шевелящееся море черных блестящих спинок. Они были повсюду — хитиновые надкрылья заполонивших собою, казалось, все пространство, жуков вздрагивали, терлись друг об друга, наполняя воздух похожим на стрекот монотонным давящим на уши жужжанием. Их было так много, что новоприбывшие теснили тех, кто был в центре, к самому костру и те, падая в специально выкопанную, заполненную углями яму, вспыхивали, создавая факел огня не меньше полутора метров в высоту. Грейвз сглотнул. Если одна такая тварь падая в костер подпалит других — и они, и вся их техника, вместе со всем снаряжением скроются в одной большой вспышке пламени. — Откуда взялись эти твари?! — Грейвз обернулся на одного из наемников, со злобой молотящего сапогом по ломающимся с сочным хрустом панцирям, стоя в успевшей образоваться под ним луже склизких голубоватых внутренностей. — Какая разница откуда?! Избавьтесь от них! — Гриндевальд отодрал ползущее по его штанине вверх насекомое, размером не меньше его ладони, оставив в его челюстях кусок ткани. Выбросив тварь подальше от себя, он направил на жуков бластер, засвистевший характерным звуком концентрирующейся для выстрела плазмы, собираясь поджарить наступающее волнами нескончаемое море членистоногих…. Поджарить… Горло Персиваля сжало от нехорошего предчувствия — если хотя бы один сдетонирует от искры… Возникший, словно привидение, из темноты Ньют резко поднырнул под руку Геллерта, ударяя по ней снизу и меняя угол прицела. Плазменный заряд, вспыхнув, ушел в небо, рассеявшись искрами в воздухе и погаснув. — Какого хера?! Парень, казалось бы, даже не услышал направленного ему в спину рева. Ньют, сжимая в руках пластиковую бутыль с водой и надранную за пределами лагеря охапку травы, стремительно проскочил в центр лагеря, беспощадно давя попадающихся под ноги жуков, и поджег траву, одновременно с этим отправляя бутыль прямо в яму с костром. Тонкий пластик зашипел, плавясь об угли и вода, хлынув через образовавшиеся дыры, мгновенно потушила единственный в лагере источник света. Единственный, не считая ярко полыхающего в руках проводника зеленоватым пламенем пучка травы. Взмахнув им, словно сигнальным огнем, Ньют быстрым шагом проскользнул между транспортом, удаляясь от места стоянки, уводя за собой быстро утекающее море черных спинок. Теперь, в темноте, лишь изредка были видны блики на полированных поверхностях панцирей, да шорох удаляющейся стаи. Мельтешащий в воздухе огонек все удалялся, пока внезапно не ринулся резко к земле и не потух. Среди наемников повисла гнетущая тишина, не нарушаемая никакими звуками, даже шорохом травы от ветра, и теперь каждый из них почувствовал то же самое неприятное чувство вакуума от отсутствия привычно наполняющих пространство звуков города, какое испытал Грейвз при поисках Ньюта за пределами лагеря. Никто не осмеливался прервать молчание, глядя в ту сторону, где парой минут ранее погас огонек. Шорох песка раздался внезапно, и пара человек все же нервно коснулась пальцами рукоятей бластеров, тут же соскользнувших с них, едва из темноты появилось привычное белое одеяние проводника. Гриндевальд единственный, кто решил сдвинуться с места, резко подавшись вперед и схватив Ньюта за воротник накидки, притянув его к себе. — Какого хрена это было?! Ты помешал мне выстрелить и угробил воды на три дня! Персиваль заметил лишь двинувшуюся в сторону голову — парень привычно изменил угол падения скудного света, оставляя большую часть своего лица в тени, и, быть может это было слуховой галлюцинацией, но он был почти уверен, что вновь услышал тихое шипение… а в следующее мгновение грудина альбиноса приняла на себя сильный удар затянутого в перчатку кулака. Ньют был более чем на голову ниже Гриндевальда и уж точно раза в два его тоньше, но, вероятно, прекрасно знал, куда и как именно нужно бить — пальцы Геллерта разжались, и он согнулся вперед, хватаясь руками за грудь, стараясь не зайтись кашлем. Проводник отскочил назад, увеличивая между ними расстояние. — Вы не слушать! Я говорить, но вы не слушать — свет звать насекомых! — Кажется, Персиваль впервые увидел Ньюта настолько эмоциональным. Его голос звучал низко, словно вибрируя, и при этом достаточно громко, чтобы подпадать под определение «крик». — Это тень, ву-ун, она приходить и все гореть, и трава, и люди, и вещи! Парень то сжимал опущенные по швам руки в кулаки, то знакомым жестом указывал пальцем в ту сторону, куда ушелестела стая. Он сделал шаг к Геллерту, вырывая из его руки пистолет, и Грейвз услышал, как напряглись стоявшие за его спиной наемники, щелкнуло несколько предохранителей на бластерах. Он был почти уверен, что Ньют не будет стрелять — это было бы просто глупо, после такого почти что героического спасения их жизней, к тому же он помнил, по сцене в мастерской, о не слишком хорошей привычке парня показывать все предметно, но разве остальным это докажешь? Ньют качнул тяжелым бластером на вытянутой ладони. — Твой пистолет поджечь тут все. Ты выстрелить и БАМ! — Руки рыжего взлетели вверх, изображая то ли взрыв, то ли высокое пламя. — Вы все стать трупами! Бластер полетел на землю к ногам Гриндевальда — кажется Грейвз уже неплохо разбирался в повадках и привычках проводника, что было уже неплохо, учитывая весь окружающий его ореол таинственности. Оружие не было ему нужно, ни при их первой встрече, ни сейчас, и он с отсутствующим чувством превосходства или самосохранения брал и отдавал смертоносное, способное убить на расстоянии устройство с такой легкостью, словно это была ничейная ложка. Ньют выдохнул, словно справляясь со вспышкой собственной злости и повернулся лицом (темным провалом капюшона) к Грейвзу. — Я быть пол мили на север, Персиваль Грейвз. — И резко развернувшись, снова юркнул в проход между капотом багги и геллертовым боксом, покидая лагерь. Грейвз едва не расхохотался. От неожиданности, спавшего вдруг напряжения и… от того, насколько буквально этот парень принимал к сведению его приказы. Кажется, теперь он всегда будет знать, где находится их проводник, если тот не будет стоять прямо перед ним. Но оставалась проблема посерьезнее. Гриндевальд, уже оправившись от выбившего дух удара, поднял свой бластер с земли, делая шаг вслед за Ньютом, и Персиваль, разгадав его мотивы, едва успел догнать лидера, прежде, чем он покинул условно очерченное транспортом место стоянки. — Я убью этого сучонка… — Геллерт шипел, словно змея. — Тише, Гел. — Грейвз встал прямо перед ним, упершись ладонями альбиносу в плечи, словно ограничитель в конце пути. — Парень ведь и правда предупреждал нас о кострах. А еще он спас наши задницы, подумаешь проблемы с субординацией… Гриндевальд поднял на него взгляд своих разномастных глаз, впиваясь в лицо Персиваля тем, у которого присутствовала радужка. Этот неприятный колючий взгляд всегда вызывал даже у привыкшего к нему Грейвза неприятный холодок вдоль позвоночника. — Подумаешь?! Этот ублюдок стащил мой пистолет! Ты хочешь, чтобы он пустил тебе заряд в лицо? — Да брось, никого он не пристрелит. Он разорался от того, что мы тут все чуть не передохли, думаешь наша смерть ему снится? — Геллерт фыркнул и повел плечами, жестом скидывая с себя руки Грейвза. Кризис миновал. Вспышка гнева если и не прошла полностью, то точно улеглась, перестав забивать голову единственной целью — догнать и убить. — Я обещаю поговорить с ним насчет оружия. Но давай хоть иногда все же слушать его предостережения, и все будут живы и довольны… — Посоветуй ему вести себя потише, иначе я найду, чем заткнуть его глотку. — Вокруг Гриндевальда прямо-таки витала аура раздражения. Он обернулся на все еще пребывающих в нерешительности наемников, ставших свидетелями всей этой сцены от начала и до конца. — Чего встали? Свет погас, развлечения кончились, разошлись по кроватям. И выставите вахту, безопасная зона кончилась! Отдаваемые Гриндевальдом приказы донеслись до Грейвза уже приглушенными расстоянием. Он бодро шагал (на север, как он полагал) к тому самому месту, которое он и Ньют покинули ранее, намереваясь все же поговорить о случившемся и сгладить конфликт. Быть буферной зоной между воюющими лидером и проводником совершенно не хотелось, беготня между двумя лагерями уже начинала утомлять, а они едва тронулись от отправной точки. Ньют сидел в той же позе, что и всегда, словно имел только два положения — стоя и вот это — выпрямив спину и подобрав под себя ноги, руки упираются в щиколотки, а взгляд направлен вдаль, куда-то туда, где сине-черная полоса горизонта сливалась с темным, бесконечным вакуумом над их головами. Рюкзак лежал рядом, а на нем сверху, видимо найденная полупустая упаковка с мясом. — Ньют? — Грейвз замер в паре шагов за его спиной, решая, с чего же ему начать. — В общем… спасибо. Без тебя эти идиоты поджарились бы вместе с техникой. — Спина перед ним оставалась все такой же недвижимой. Персиваль выдохнул и обогнул фигуру, опустившись на землю рядом с проводником и выставив руки за спину для упора, тут же провалившись пальцами в теплый песок. — В этом есть и хорошая сторона, теперь твои советы точно не пройдут мимо их ушей. Грейвз услышал рядом скептическое фырканье. — Гриндевальд, конечно, рвет и мечет, просил передать, чтоб ты был потише… Но я считаю, что так, как сейчас — в самый раз. Пока тебе не наплевать сдохнет кто-нибудь из нас или нет — я лично обязуюсь защищать тебя от нашего экспрессивного лидера, идет? — Персиваль сжал руку в кулак, оттопырил мизинец и вытянул руку в сторону Ньюта, замаячив ладонью у него перед носом. Проводник чуть повернул голову, внимательно смерив взглядом предложенный ему жест и замер. Его оцепенение длилось достаточное количество времени, чтобы Персиваль решился нарушить установившееся молчание. — Что не так? — Твоя рука, что это означать? Грейвз и не думал опускать руку. — Серьезно не знаешь? — Ньют покачал головой и Персиваль скопировал его позу (по крайней мере попытался), поднимаясь из полулежачего положения. — Это символ сделки. Что-то вроде данного обещания. Например, ты обещаешь быть проводником и защищать нас от мира по мере возможностей, а я в ответ обещаю защищать тебя от Гриндевальда и его ребят, если вдруг кому-нибудь из них снесет башню, и вздумается палить во все стороны. Смотри, тебе нужно сделать пальцы вот так… — Грейвз едва ли не на ощупь нашел тонкое запястье, невзначай коснувшись не скрытой перчатками или рукавом балахона кожи, показавшейся ему прохладной, относительно его собственной, притягивая руку парня к себе и радуясь тому, что тот не сопротивляется. Он согнул его пальцы, сжав их в кулак и оставил свободным только мизинец, вновь повторяя жест и сцепляя их мизинцы вместе. — Вот видишь, мы дали друг другу обещание. — Ты защищать меня? — Ньют, будто бы удивленный его словами, продолжал пялиться на их руки, соединенные странным жестом — большая ладонь Персиваля и его, поменьше, но компенсирующая это толстой кожей перчатки. — Ну конечно, от твоего трупа пользы мне мало, если не сказать совсем нет. — Хорошо. — Парень кивнул. — Я тоже защищать тебя, Персиваль Грейвз.