Оранжевое небо.

Эти пару дней на взгляд Грейвза конфликтов между проводником и лидером удавалось избегать лишь потому, что Ньют умел мастерски не попадаться на глаза Гриндевальду. Стоило всем машинам остановиться, чтобы обозначить место очередного лагеря, и его уже не было, а практически до самого отправления снова в путь — еще не было. Удивительно, как ему удавалось скрываться на абсолютно ровной, практически лишенной растительности плоскости окружающего ландшафта, где единственными источниками тени были металлические бока их транспорта, но факт оставался фактом и Грейвз по прежнему был единственным, кто столько времени проводил подле странного парня, да еще и с переменным успехом сумел его разговорить. А еще весьма приятно было обнаружить поутру смятый, явно использованный по назначению спальник, но его владелец уже увы был полностью собран. Их путь большую часть времени шел по прямой, и Персиваль, погруженный в свои отвлеченные мысли, загипнотизированный пустошью, которую они пытались пересечь, порой и вовсе забывал про проводника и потому, если тому взбредало в голову все же скорректировать курс прикосновением своей ладони к его спине, он неосознанно вздрагивал, словно бы проснувшись. Но, рано или поздно эта идиллия должна была закончиться и, как ни странно, главной причиной вновь обострившейся войны стал именно Грейвз. Солнце уже висело над горизонтом, сообщая, что следовало бы притормозить и найти достаточно лишенный растительности участок земли для лагеря, когда Персиваль внезапно снизил количество поступающей в двигатель энергии. Ньют не делал жеста «стоять», но байк под ними все равно замедлился, полностью остановившись. Урчание нагнавшего его транспорта эхом затухло следом. Персиваль обернулся, взглядом встречаясь с… удивленным должно быть проводником — считывать его эмоции сквозь очки и респиратор он так еще и не научился, — и вытянул руку в сторону, указывая на видневшуюся прямо на горизонте точку с отходящей от нее тонкой струйкой сизого дыма. — Почему остановились? — Из окна бокса показалось лицо Гриндевальда. — Дым на горизонте. Я думал никто не живет за пределами Рая… — Баргу тоже думал… Но где жизнь, там и вода, а значит, нам туда и надо. Навигатор, проложи-ка нам курс без сюрпризов. — На губах Геллерта расцвела самодовольная ухмылка. Ньют замешкался, бросив взгляд по направлению их изначального маршрута, тонувшего в море миража. — Я привести к Тихому морю. Туда, — он указал пальцем над головой Грейвза, — безопасный путь. — Значит смести свой безопасный путь в сторону! — Гриндевальд высунулся из окна наполовину, в бешенстве брызгая в их сторону слюной. Его короткие жесткие волосы торчали в разные стороны, словно иголки у ежа. — Никто не сдохнет, если мы сделаем небольшой крюк. И, если мне не изменяет память… ты немного уменьшил количество нашей воды, так не будет ли лучше тебе заткнуться и позволить нам пополнить ее запасы? Грейвз почувствовал, как пальцы Ньюта впились в его плечи. Чего им сейчас не хватало, так это очередного конфликта. Безмолвная игра в гляделки продолжалась едва ли полминуты, но напряжение, повисшее между этими двумя, превратило ее в вечность. Наконец, ладони ослабли, отпуская Персиваля, и одна из них легко коснулась его плеча, призывая свернуть с дороги в сторону видневшейся на горизонте хижины. Чтоже, на этот раз их лидер вышел победителем, не уронив своего авторитета, но что-то подсказывало Персивалю, что зря он вообще решил заострить внимание на чьем-то доме. Встретить что-то подобное посреди пустоши… Он уже мог поверить во что угодно, но никогда не знаешь, чем оно в итоге могло оказаться. Строение и вправду с трудом можно было назвать полноценным домом — большая часть его представляла собой вырытую в сухой земле яму, а крыша была щедро покрыта плотно связанными пучками сухой рыжеватой травы, сквозь которые пробивалась узкая струйка дыма. Рядом с хижиной располагались небольшой участок возделанной земли, сухой как и все вокруг, и, должно быть от того, совершенно пустой и без растительности, и загон с тремя баргу, ограждения которого из словно бы спрессованных тюков той же пустынной травы были скорее условными и никем, кроме, наверное, самих баргу, не мог восприниматься как настоящее препятствие. Но, запертые птицы, не разбегались, косясь огромными глазами на тормозящий рядом транспорт и испуганно нахохлились, превращаясь в подобие больших меховых шаров. Добравшись до места, люди, словно муравьи, разбрелись по территории маленькой фермы, сразу добравшись до загона с баргу, быстро скручивая птицам тонкие шеи, загремели сваленным в кучу рядом с тюками сена скарбом, проверяя металлические бочки и ящики на предмет наличия в них чего-нибудь ценного и спустились в темное нутро хижины. Грейвз и Гриндевальд, и, конечно же, Ньют, — единственные, кто не принимал участие в откровенном мародерстве. Толи были выше этого, толи сочли, что их помощь не понадобится. Спустя минуту после того, как один из наемников спустился в землянку раздались удивленные и гневные возгласы, мужчины столпились у входа в хижину и выволокли из нее возвышающегося над ними едва ли не на целую голову хозяина маленькой фермы. Даже издали было заметно, что это мутант — его тело, словно неправильно собранный конструктор, было массивнее с одной стороны. Плотные жгуты мышц несимметрично обхватывали плечо, возвышающееся над другим сантиметров на двадцать, создавая впечатление, что ухо и вся голова от шеи до макушки просто напросто вросла в него. Лицо мутанта так же было перекошено, стянуто и исковеркано радиацией, но тем не менее, по-человечески узнаваемое и эмоциональное. Грейвз увидел, как расширились от страха светлые, словно бы выжженные солнцем глаза фермера. Он никогда не поддерживал тех фанатиков, что прочесывали город в поисках мутантов и вели пропаганду «чистой крови», позиционируя мутантов как носителей чумы, от которых можно было заразиться генетическими изъянами едва ли не через зрительный контакт, но все же, расизм, вбитый в него всеми годами прожитыми в Раю, заставил неприятно зачесаться ладонь, греющую рукоять бластера. Штаны мутанта были мокрыми, он обмочился, и Персивалю показалось, что он чувствует запах теплой мочи, только усиливший его отвращение, хотя, вероятно, это была лишь игра его воображения — в воздухе витала только крепкая вонь навоза баргу. Вставший по его правую руку Гриндевальд весело присвистнул. — Ого, не ожидал я, что развлечения начнутся так скоро! — Альбинос достал бластер, снимая его с предохранителя, и мутант рефлекторно отступил назад, поднимая руки в защитном жесте и врезаясь спиной в напирающих сзади наемников. Несколькими ударами и подсечкой под ноги его тут же уложили на землю, не позволяя подняться, и он спешно что-то залепетал на незнакомом шипяще-мурлыкающем языке. Гриндевальд приподнял бровь. — Что это? Ты что, шипишь на меня?! Перси, он шипит на меня? — Понятия не имею, должно быть пытается разговаривать. — Он прислушался к доносящемуся от мутанта шуму, понимая, что тот должно быть действительно пытается им что-то убедительно втирать, о чем свидетельствовали и его жесты, указывающие то на мертвых теперь птиц в загоне, то на хижину. — Ямру? … Гел, вот оно, это же ямру! — Ямру? Перегрелся что ли? Язык мутантов… Хрень. В Раю они по нашему трещат, не заткнуть, только голову снести… Гриндевальд поднял руку, направляя дуло бластера в голову притихшего мутанта и… Между ними и распластавшимся на земле уродцем, на пути траектории выстрела, возник Ньют. Грейвз резко выдохнул — проводник приблизился настолько бесшумно, что его появление стало полной неожиданностью. Он пожалел, что его лицо все еще было скрыто банданой, ему казалось, что за ней парень едва ли не скалится на альбиноса. — Брать воду и уходить! — Ты… — Лицо Гриндевальда покраснело, он буквально рычал. — Я убью разом обоих… — Гел! — Теперь между Ньютом и Гриндевальдом встал Грейвз. Ему пришлось применить некоторую силу, чтобы опустить вниз судорожно сжатое в руке лидера оружие, и то не упиралось ему в живот. — Успокойся… Геллерт даже не поднял взгляда, словно прожигая взглядом дыру в груди Персиваля и направляя его на проводника сквозь него. — Ньют… — Грейвз почувствовал, как дернулась рука Гриндевальда в его захвате — он мог и не суметь в этот раз спустить очередную вспышку гнева на тормозах. — Сейчас ведь нам не грозит всем резко сдохнуть? — Ему! — Ньют не оборачиваясь указал пальцем на прикипевшего к земле мутанта. — Вы брать воду и уходить! — Не смей мне указывать, рыжий кусок дерьма! — Не смотря на более яростный вопль, тело Геллерта в руках Персиваля расслабилось. На место слепой ярости альбиноса вновь вернулись обычная злость и раздражение. Грейвз с облегчением выдохнул, отступая от лидера на шаг. Гриндевальд орущий проклятия был куда менее опасен, чем Гриндевальд молча пялящийся в одну точку. Но, все же стоило озаботиться тем, чтобы скорее увести проводника из его поля зрения, пусть это и будет чревато тем, что потом из-за мертвого мутанта Персивалю придется разбираться с его гипертрофированным пацифизмом. Мутант вновь подал голос, озвучивая уже знакомую смесь мяукающего шипения. — Да какого черта он все еще стонет?! Кто-нибудь скажет мне, что это означает? — Он говорить — он давать птиц и воду, вы давать жизнь. — Несколько пар глаз одновременно уставились на Ньюта. — Что ты сказал? — Грейвз на мгновение даже забыл о том, что должен был бы следить за оружием в руках Гриндевальда. Каким-то слишком далеким воспоминанием в его голове пронеслась брошенная Хатом фраза, что «мальчишка понимает язык мутантов», но ведь он тогда даже сомневался в его существовании, не говоря уже о навыках, и эта деталь благополучно была забыта. Кто бы мог подумать, что это окажется правдой… Дом. Ньют говорил, что у него дома все разговаривают на другом языке, неужели за границами Рая все и вправду говорили на ямру, о котором он столько слышал, но всегда принимал эти рассказы за слухи и сплетни и верил им не более, чем сказкам о пришельцах? Не значит ли это, что и сам парень жил в пустошах среди этих гротескных пародий на человечество? Какого хрена он в таком случае еще был жив? Ньют повторил фразу слово в слово и конец ее потонул в громком несдержанном приступе смеха. — Как жаль, что это все мы уже взяли и без его разрешения. — Голос Гриндевальда снова стал ядовито-елейным. — Стало быть… ему не за что купить свою жизнь. И мы просто обязаны убить его, из милосердия. Голова проводника повернулась в сторону Грейвза, в поисках поддержки, но его ведь тоже учили не задумываясь стрелять в голову каждой такой твари. — Он прав, по законам Рая, таких как он… — ВЫ НЕ В РАЮ! — Персиваль даже слегка опешил от громкого крика. Ньют все еще стоял между ними, его грудная клетка ходила ходуном, он словно снова пытался достучаться до них, как в тот раз, когда на них напали жуки, но из-за скудного словарного запаса вынужден был пользоваться самой примитивной формой воздействия — повышением громкости. — Вы брать воду, брать птиц и давать жизнь… Или я уходить. — Ты вздумал меня шантажировать? — Гриндевальд вновь шипел не хуже мутанта, но Ньют не ответил, как и не сдвинулся с места. И вновь началась игра «кто кого пересмотрит», тлеющий в закатных лучах воздух раскалился, но в этот раз, кажется, победа осталась за проводником. Гриндевальд скорчил рожу и махнул рукой. — Берем все, что можно съесть или выпить, заряды на дерьмо не тратим, наш навигатор не выносит вида крови…