Оранжевое небо.

Они разнесли всю хижину, забрали всю имеющуюся воду, туши трех придушенных баргу… но они и вправду не убили мутанта. Грейвз не мог в это поверить. Причем сам факт, что наученные религией Рая они упустили из вида здешнюю нечисть его не волновал, Гриндевальд успел шепнуть ему на ухо «заглянем сюда на обратном пути», куда больше его поразило то, что Ньют не только шантажировал их лидера, но еще и вышел из этой переделки победителем. Кажется, теперь ему придется круглосуточно бодрствовать, чтобы защитить их проводника от долгой и мучительной смерти. И, хоть он знал, что Геллерт вовсе не глуп и не окончательно сбрендил, как порой можно было подумать и вероятно подождет с расправой пока они не доберутся до Тихого моря, его решение устроить лагерь прямо на ферме мягко говоря обескураживало. Наемники сожгли большую часть травяной крыши, устраивая себе поистине королевский ужин из легко доставшегося мяса. В хижине нашлись так же бадьи с чем-то вроде консервированных кореньев, но, по незнанию, никто не осмелился их пробовать, просто перевернули, выплеснув на пол и втоптали в грязь. Грейвз знал, где искать Ньюта, тот по прежнему отчитывался ему о своем местонахождении, если покидал лагерь. То есть всегда. К тому моменту, как он подошел к опустевшему загону для птиц костер уже погас и только узкая красноватая полоска на горизонте давала еще хоть какой-то свет. До него донеслись уже знакомые шипяще-мурлыкающие звуки, вот только теперь они произносились не скрипуче, как выходило у мутанта, а более плавно, низким ровным голосом, который (Персиваль не сразу это понял) принадлежал Ньюту. Он замер, прислушиваясь к незнакомым словам, которые словно текли через его уши, слишком привычно оседая в мозгу и отдаваясь в груди приятно вибрирующим «р» и длинным мяукающим «ум». Отчего-то слушать ямру было более естественным, нежели слушать ветер. Но, разумеется, Грейвз бы ни за что и никогда в этом не признался даже самому себе. Он так погрузился в себя, стараясь разобрать отдельные слова в непрекращающемся потоке звуков, что не сразу осознал, что голос затих. Ньют заметил его присутствие, встревоженно обернувшись, и в непрозрачных стеклах сварочных очков, словно с яростью, полыхнуло закатное пламя. — Я принес твой ужин. — Грейвз протянул в сторону проводника его порцию мяса, стараясь не замечать, как близко он сидит к мутанту. Тот при его приближении опустил голову и сжался, словно стараясь уменьшиться и стать незаметнее, что при его габаритах было весьма сложным делом. Его лицо и тело от этих попыток лишь больше исказилось, добавляя наемнику неприязни. Его ужасно злило присутствие уродца так близко к их лагерю, но, почему-то, еще сильнее раздражали мысли о лояльности к нему их проводника, о том, что Ньют встал на его защиту, готовый размениваться собственной жизнью, о том, что он предпочел его общество обществу Грейвза… Последняя мысль неприятно кольнула уязвленную гордость, но Персиваль силой затолкал непонятное чувство как можно дальше, сосредоточившись на обвинении мутанта во всех своих проблемах, отказываясь признаться себе в том, что этим чувством была непонятно откуда взявшаяся ревность. До этого момента у него не возникало конкурентов на компанию рыжего перед сном. Ньют молча забрал из его рук сверток, и Грейвз был благодарен хотя бы за то, что проводник не отказывается от еды, строя из себя обиженную добродетель. Однако следующий его поступок заставил усомниться в том, что положение дел не было ровно наоборот. Рыжий развернул края лавсановой пленки, так, чтобы стало видно ее содержимое, и протянул мутанту свой ужин. Последний тут же запротестовал, метнув испуганный взгляд на поджавшего от этой картины губы Грейвза, топтавшегося за пределами загона. Проводник впрочем и не думал сдаваться — Ньют коротко прикрикнул на мутанта на незнакомом языке, наклонившись к нему и буквально насильно вложив в его разномастные ладони сверток, и обернулся к Персивалю. — Ты что-то хотеть, Персиваль Грейвз? — Да, поговорить. — Грейвз бесцеремонно схватил проводника за руку, вытаскивая Ньюта едва ли не волоком из огороженного стопками травы периметра. Горбатый край солнца уже скрылся за горизонтом, но тени только начинали сползаться к разрушенной ферме, и сумерки не были способны скрыть их, а больше вокруг не существовало ничего, ни деревьев, ни скал, ни, казалось бы, малейшего перепада высот, чтобы взгляд мог зацепиться хоть за что-то. И Грейвз, сам того не осознавая тащил проводника все дальше, утопая по щиколотку в жесткой, цепляющейся за шнурки высоких ботинок, медной траве. Ньют резко затормозил, одергивая собственную руку, заставляя наемника наконец-то вынырнуть из собственных мыслей и оглянуться назад. Оказалось, что они ушли от лагеря уже на добрую половину мили — темные остовы транспорта неровной грядой вырисовывались на фоне почти потухшего горизонта. — Мы говорить здесь. — Рыжий снова дернул рукой, на этот раз заставляя Персиваля отпустить его. Он говорил медленно и голос его звучал так, словно он сдерживал себя или говорил сквозь зубы, что опять же раздражало. Какого черта он вообще должен был извиняться на вполне естественное желание сохранить чистоту своей расы?! Если в его «доме» существовали другие правила, то он уже неоднократно залезал с ногами в чужой монастырь. — Ты совсем дурак или прикидываешься? Ты нахрена встаешь на пути у Гела и водишь дружбу с мутантами? Ты забыл где ты и среди кого? Каждый из этих парней прожил в Раю всю свою жизнь, да они порвали бы тебя вместе с этим… этим… Грейвз все никак не мог подобрать нужного эпитета, растеряв все крепкие словечки в словарном запасе от возмущения. Он готов был оправдывать себя даже опасением того, что мутант и вправду заразит проводника каким-то уродством просто одним своим присутствием, и эту бледную спину покроют безобразные наросты и корка. Он просто не мог допустить, чтобы что-то настолько чистое так близко находилось с тем, что в его окружении считали хуже грязи. — Вы не спасение, — Голос Ньюта вновь был тихим, но не раздраженным, не злым. Он был… печальным? — Вы война. Вы обещать спасение, но отбирать жизнь. Каждая жизнь — это жизнь, Персиваль Грейвз. Твой брат не хотеть жить в Раю, я понимать его. Ньют резко развернулся, зашагав обратно к загону, где он, кажется, и собирался провести эту ночь, а Грейвзу потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, о каком его несуществующем брате идет речь и о том, что рыжий изначально вообще оказался здесь из-за его лжи.