Оранжевое небо.

Грейвз не видел лица рыжего. Не обернувшись, тот шагнул вперед, и стая поглотила его, окружив и приняв в себя, передавая из рук в руки, как нечто ценное. Каждый стремился прикоснуться к возвратившемуся члену семьи, провести пальцами по спине или волосам, стать единым целым. Их разделили. Вернее даже не так... не было никаких “их”. Никогда не было. На одной чаше весов была стая, а на другой оказался он. Мир снова рушился прямо у него на глазах. Грейвз сжал ладони, пожалев, что под руками оказался лишь бесполезный рассыпающийся песок. Внутри него разгорался настоящий ад - в одно мгновение он вновь оказался беспомощным и одиноким. Уязвленное самолюбие и ярость, пытаясь скрыть собой неуместную глупую ревность, разъедали внутренности, заставляя просто напросто беситься и сходить с ума от желания подняться на ноги, кинуться в самую гущу толпы, чтобы выдернуть из нее Ньюта и влепить ему такую пощечину, чтобы в Раю было слышно. Глупо было полагать, что это заставит его проснуться и осознать, что же он натворил... Мышцы на икрах и предплечьях мелко вздрогнули. Наемник дернулся вперед, вслед за мелькнувшей напоследок и затерявшейся в бурьяне рук и голов яркой медной копной волос, но его тут же перехватили, не дав даже подняться и выпрямиться самостоятельно. Его рывком поставили на ноги, и чья-то рука впилась ему в подбородок с такой силой, будто целью чужих жестких пальцев было раздробить ему скулы. Персиваль почувствовал, как под натиском скрипнули друг об друга его собственные зубы, и запоздавшая боль резко вгрызлась жаром в шею. Он обхватил ладонями мощное запястье, неумолимо тянущее его еще выше, заставляя привстать на носки ботинок, угрожая просто напросто оторвать ему голову от остального тела, и взглянул в приблизившееся к нему лицо. Схвативший его мутант был мужчиной, бывший человеком по всем параметрам, если не считать того, что он был чуть ли не вдвое больше наемника и того, что нижняя часть его лица выглядела так, словно кто-то вылил на него ведро кислоты. Все, что было под носом, как бы таяло и стекало вниз до самой груди болтающимися потеками кожи и бурых пузырей из мяса. - Ты… - В месиве странных образований открылась темная щель рта, узкая из-за перекрывающих ее неровных, раздувшихся губ, и в лицо Персивалю пахнуло гнилыми зубами. Жуткая борода из плоти забугрилась, пузыри надулись еще больше, готовые вот-вот лопнуть. - Мясо… Холодная пустота в желудке наемника застонала, готовая выплеснуться наружу, прямо в изуродованное лицо существа, но Грейвз сдержал ее, найдя в себе силы стиснуть челюсть и со всей силы садануть ботинком твари в колено. Громкий вопль обдал его лицо вонью. Мутант отшвырнул Персиваля в толпу, и он, врезавшись в кого-то, потерял равновесие, вновь оказываясь на земле. Вокруг начался хаос. Стая пришла в движение, заполняя воздух новой порцией крика и воя, и отовсюду, словно лавина, отзываясь жгучей тупой болью, на него посыпались удары. Перед глазами замелькала коричнево-красная пустыня. Грейвз попробовал сгруппироваться, чтобы хотя бы не дать себя покалечить, не с такой легкостью отдать собственную жизнь, но его не били - рвали на части, заходясь диким хохотом, а он не мог даже пошевелиться. Оглохший от крика, ослепший от солнца и пыли, засыпанный землей, он чувствовал, как его дыхание замирает. Во рту появился привкус крови. В какой-то момент удары перестали приносить боль, они доносились как будто издалека, сквозь вязкую толщу во​ды. Вода была багрово-красной и липкой, она заливала горло и глаза, не давала вздохнуть, мешала подняться... И в какой-то момент он и вовсе перестал что-либо чувствовать и провалился в блаженное забытье. Сознание вернулось к Персивалю слишком резко, не успев затормозить и врезавшись ему в голову со скоростью несущегося с неба к земле метеорита. Боль скрутила сведенные спазмом внутренности, которые, казалось, стоит ему пошевелиться тут же начнут рваться с противным треском. Он перевернулся на бок, и его желудок метнулся к горлу, впрочем, так и не исторгнув из себя даже желчи и оставив его отплевываться сгустками успевшей свернуться у него во рту крови. Грейвз сделал глубокий вдох и попробовал открыть глаза. Он успел лишь понять, что свет заменила темнота, прежде, чем мир вокруг него поплыл, заставляя его вновь зажмуриться. Персиваль судорожно сглотнул очередной подбирающийся к горлу ком и понял, что рядом с ним есть кто-то еще. Кто-то тут же коснулся его губ мокрой тканью в попытках стереть с них липкую корку. Осторожно повернув тяжелую голову, он чуть-чуть приоткрыл глаза, опасаясь, что мельтешившие впереди пятна с желтыми гнилыми краями окажутся кем-то из стаи. Но рядом с ним, как ни в чем ни бывало, сидел лишь Ньют, подсвеченный в темноте тусклой желтой лампой, водруженной на проржавленную, неизвестно каким богом еще хранившую в себе жизнь батарею. Ее свет едва разгонял мрак, расползающийся по неплотно пригнанным друг к другу искореженным листам жести, выполняющих роль стен и потолка, и заходящихся в жалобном, каком-то потустороннем скрипе и стуке каждый раз, когда их касался даже слабый порыв горячего ветра снаружи. Часть пушистых волос проводника была собрана в неаккуратный хвост на затылке, полностью открывая треугольники ушей, принадлежавших мутанту, но ввергая в ступор пустым пространством там, где должны были находиться человеческие. На его плечах болталась очередная накидка, дырок в которой было едва ли не больше, нежели ткани, и все это, даже лампа, придавало ему какой-то уютный и домашний вид. Словно он был дома. Не словно. Рыжий и был дома. Грейвз резко сел, успев на лету отбить протянутую к нему руку парня, и тут же пожалел о резком движении. В голову вонзились иглы. Все тело ныло; там, куда пришлись удары, уже успели набухнуть синяки, кое-где виднелись покрытые подсыхающей коркой длинные следы от исполосовавших кожу ногтей, а задетую кулаком челюсть сводило резкой зубной болью. Но что самое противное - его разобрал долгий и мучительный приступ кашля, каждым спазмом диафрагмы заставляя сокращаться избитые внутренности. В руку ему ткнулось что-то влажно-прохладное и скользкое, как запотевшее стекло. Измученный обезвоживанием мозг мгновенно выдал спасительную ассоциативную цепочку, и Персиваль, даже не глядя, выхватил из рук проводника бутылку, жадно припадая к широкому горлышку. Он успел сделать целых два больших, восхитительных и живительных глотка, прежде чем понял, что вода имеет знакомый сладковатый привкус пустынного наркотика. Это вкус он, кажется, будет помнить, даже лежа на смертном одре восьмидесятилетним стариком. Если конечно доживет... Бутылка полетела на землю, расплескав по дороге часть своего содержимого и, врезавшись в песок, увязла в нем донышком. - И какой же тварью ты в итоге оказался... - Собственный голос показался Персивалю гулким и чужим. Приятное тепло уже распространилось по телу, слегка заглушив монотонную боль и придавая сил, но, увы, только физических, морально он ощущал себя ничуть не лучше пустого и выпотрошенного куска мяса. - Объяснишь, что натворил? И какого хрена я еще жив? Рыжий выглядел уставшим, каким-то подавленным, но, в то же время, его напряжение почти что витало в воздухе. Тонкий хвост мелко подрагивал у него за спиной, уши все время пребывали в движении, словно локаторы настраиваясь на все окружавшие их звуки. - Ты быть живой, потому что ты мой. Персиваль приподнял бровь. Ему пришлось мысленно повторить фразу у себя в голове, чтобы понять хотя бы отдаленный ее смысл, но он все равно не был уверен, что правильно расценил слова парня. - Хотел бы я услышать это немного в другой обстановке и парой дней раньше… - Наемник усмехнулся, но смех вышел нервным и слишком неестественным. Остатки его душевного равновесия колючими электрическими разрядами проскакивали по нервам. - Но сдается мне, ты имел в виду что-то другое. Ньют проигнорировал ироничное замечание и только пожал плечами. - Долго говорить. Это не быть важным, ты должен... - Хватит увиливать! Хоть раз ответь мне прямо! Нервы у Грейвза все же сдали. Он почти что сорвался на крик, и парень перед ним тут же взвился, зашипев и замахав руками. - Молчать, молчать! - Он бросил настороженный взгляд в сторону выхода из-под жестяного шатра, и повторил еще тише. - Лучше молчать, они не должны слышать... - А не то что? - Зашипел Грейвз в ответ. - Придется меня убить раньше и твоя мерзкая семейка никогда не примет тебя обратно? Брови Ньюта недоуменно взметнулись под самую пушистую челку. Грейвз расценил это, как комплимент - мутант явно не ожидал, что наемник сможет так просто осознать, что же произошло между ним и стаей. Неужели, даже после того, как он раскрыл себя, он еще надеялся поиграть в хорошего парня? С минуту рыжий сидел молча, словно вновь, как и раньше, подбирая слова и глядя на Персиваля так сосредоточенно, будто бы хотел прочесть его мысли, или как минимум проделать в нем дырку. - Я не просить принять обратно… по-настоящему. Я сделать… - Парень наконец-то отмер. Его виноватый взгляд скользнул по шее наемника, и тот неосознанно коснулся ее рукой, только сейчас замечая, что рану прикрывает повязка. Очередная нестыковка с образом предателя. - Не быть другой выход. Ты должен верить. Я спасти тебя. - Каким образом? Соорудив из меня очередную кучу мяса, которая будет гнить на столбе, как те возле леса? - Рыжий быстро мотнул головой из стороны в сторону, но Грейвза было не остановить. Усвоенное знание, что Ньют ненавидит ложь, что, скорее всего, он скажет неудобную, опасную для него и нелицеприятную собеседнику правду, нежели слукавит затерялось где-то на дне ямы, в которой копошились, раздуваясь расшатанное доверие, злость и жалость к самому себе, не позволяя ему поверить. - А ведь все было так просто... Как бы благородно все не выглядело, стоило всего лишь помнить, что ты гребанный мутант! Не человек! Что вы все насквозь лживые, скользкие твари... только о своей шкуре заботишься...! - Не говорить так! - В зеленых глазах напротив наемника полыхнули искорки гнева. - Надо было позволить Гриндевальду вышибить тебе мозги! Возможно тогда все остались бы живы! Звонкая пощечина врезалась Персивалю в щеку, и вся огненная злость, что гуляла по его венам, от неожиданности шуганулась в сторону, мгновенно испарившись. Шипящий шепот где-то глубоко в его мозге притих, превратившись в еле различимый шум головной боли. - Не остаться. И ты стать трупом, как они. - Рыжий говорил тихо. Он опустил глаза, уставившись на собственные руки, и наемник против своей воли вновь почувствовал укол вины, необъяснимый и от того не менее жгучий. В конце концов, если бы не этот парень, Персиваля давно бы уже не было в живых. Даже если он его и предал, притащив в самое логово своей семьи… Почему тогда ему не раскроили голову несколько часов назад? Потому что он закрыл его собой. Почему рана на шее перевязана, а в воде местный аналог панацеи от любого увечья? Потому что он не хотел, чтоб Грейвз умер. И почему в конце концов он сейчас здесь и с ним, вместо того, чтобы праздновать воссоединение со своей стаей? Потому что… почему? Грейвз шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Голова гудела, словно неисправный генератор. Нужно было признаться в том, что только что он чуть не закатил банальную истерику из-за своих расшатанных нервов. Не то, чтобы он до конца уверился в том, что его не убьют, стоит ему высунуть нос из шатра, но он почти поверил в то, что смерть его придет не от рук проводника. Больше всего на свете ему хотелось вновь довериться этому странному парню, позволить вновь спасти его, слепо следовать туда, куда он вел его, в темноте… Но, кажется, в этот раз это было выше его сил. - Ладно… Значит убивать меня в твои планы входит? - Нарочито беспечный голос вышел почти настоящим. - Нет! - Рыжий так сильно замотал головой из стороны в сторону, что из хвоста на голове выбилось еще больше прядок, оставляя позади лишь куцый пучок и лишая его какого бы то ни было смысла. - Зашибись. - Наемник наклонился вперед, поморщившись от неприятного тянущего чувства в поврежденных мышцах, и поднял увязшую в песке бутылку. На влажное стекло налип вездесущий песок, но вода внутри продолжала оставаться прозрачной, с легким оттенком красноты жидкостью. - Его ведь там слишком мало, чтобы я снова сошел с ума? Ньют кивнул. - Ты пить, вода лечить раны. - В таком случае мне нужна ванна… - Не удержался от подкола Грейвз, но, с неожиданностью, даже для него самого, губы растянулись в бледное подобие улыбки. Он сделал еще один большой глоток воды, чувствуя, как очередная волна тепла ударила в грудь, сметая и смывая со своего пути если не внешние признаки перенесенных страданий, то хотя бы ощущение их присутствия. - Так какой у тебя план? - Ты пить и идти за мной. - Это не план. - Поморщился Грейвз. Парень ловко поднялся на ноги, делая шаг в сторону выхода и заглядывая за неровный край металлического забора, выполнявшего роль одной из стен. Секунды его промедления было достаточно, чтобы осушивший бутылку с водой наемник успел подняться и присоединиться к нему, выбираясь наружу. Разрушенный спутник, еще не успев набрать силу после недавнего новолуния, слабо освещал широкое ущелье, словно поле предстоящей (или же прошедшей) битвы, только едва-едва выделяя из тьмы белесовато-рыжим светом постройки и камни. Где-то совсем рядом ворчала и ворочалась стая, не спящая, кажущаяся цельной темной массой, растекшейся по ямам, уступам и всем иным доступным поверхностям, то и дело оглашающая округу слившимся в одну ужасную музыку долгим, но тихим воем. Грейвза передернуло. Он вновь, так же, как и в подземном тоннеле, почувствовал на своей руке ладонь Ньюта и оставил попытки различить в оживших тенях отдельные силуэты затаившихся мутантов, позволив увести себя дальше, вдоль каменной гряды, неясных, жмущихся друг другу нагромождений металлолома, пока они не достигли прохода, почти что щели, среди таких же ставших бесполезными листов металла и жести, из которых состоял и шалаш, в котором очнулся наемник. Рыжий сразу же скользнул внутрь, словно спешил поскорее скрыться с открытого пространства, и Персиваль с радостью последовал за ним в темноту. Этот вход вел в очередной каменный тоннель, захламленный лишь снаружи, но, в отличие от того, в котором они укрылись от каменной пыли, этот был глубоким, узким и темным, угрожающе давящим. Наемнику пришлось опустить плечи и голову вниз, но они все равно едва не касались свода. Тоннель уходил куда-то вдаль, медленно вкручивался поворотами вниз, не то в жесткий прессованный песчаник, не то в подножие самих гор. Поначалу он показался вообще неосвещенным, но затем впереди замаячили слабые пятна света - вверху через равные интервалы едва светили тусклые лампы, мерцание которых заставляло наемника болезненно щуриться. - Этот проход… - Грейвз не удержался от того, чтобы провести пальцами по своду стены пальцами, и те мгновенно осыпались ему на руку порцией комковатой грязи. - Он ведет обратно в пустошь? - Нет. Из дома вести только три дороги. Одна в Тихое море, одна в твой дом, одна в Мертвый лес. Этот вести вниз. - Отлично, на этот вопрос ты ответил. Может попробуем еще раз? Что это было за представление, Ньют? - Персиваль положил свою руку рыжему на плечо, заставляя его остановиться. - Что ты пообещал им за то, чтобы они оставили меня в живых? Парень не обернулся. В тишине, лишенной даже эха их шагов раздавался еле слышный шум, какое-то монотонное шипение, изредка прерываемое заблудившимся среди камня ветром. Словно кто-то ссыпал песок на пол пещеры. Много-много песка. - Они не оставить. - Что? - Ньют заговорил так внезапно, что растратившему внимание на неизвестный источник звука наемнику пришлось переспрашивать. - Я говорить - они не давать тебе жизнь. Ты умереть. Не сегодня, через три дня. Что-то внутри груди Персиваля гулко стукнулось о ребрах, разбившись вдребезги и выплеснув из себя пустоту. Эта пустота, вроде той, когда идешь в темноте по лестнице, и вдруг одной ступеньки не оказывается на своем месте, и в один краткий миг все внутренности перемещаются куда-то в другое место, на другой край мира, а ты летишь и летишь вниз. Не сказать, чтобы Грейвз сильно удивился услышанному. Он давно уже оступился на той шаткой лестнице, вот только раньше ему казалось, что он просто спит. И сейчас он проснулся. - Это должен будешь сделать ты? Ты должен будешь меня убить? - Да. - Ньют обернулся, смерив наемника в неверном свете желтоватых ламп взглядом. - Я дать нам время, я найти способ спасти тебя. Идти за мной. И, вновь отвернувшись, просто зашагал дальше. Остаток пути они проделали молча. Откровенно говоря, Персивалю не хотелось сейчас говорить. Впервые должно быть за их долгое путешествие, находясь в вынужденном безмолвии, он предпочитал, чтобы все так и оставалось. Голову заполнили сотни разных мыслей, роились в ней хороводом, словно рой озлобленного гнуса, жалили, но голова казалась пустой. Он гнал их от себя, прилагая все силы, чтобы ни одна из них не приобрела ярких очертаний, потому что был уверен - каждая из них могла заставить его сдаться. Но между тем, безмолвие касалось только их голосов. Вибрирующий шум нарастал с каждым шагом, казалось, что совсем рядом, что-то чудовищно большое вгрызается в подножие горы, оставляя точно такие же тоннели, как тот, по которому они шли. Равномерно, монотонно, без устали. Звук был совсем иной, нежели скрежещущее завывание каменной пыли над их головами, когда Персиваль и Ньют лежали на каменном полу, под поверхностью Мертвого леса, но он был каким-то… знакомым. Грейвз был уверен, что он уже слышал что-то подобное. Быть может не такой громкое… Он закрыл глаза, касаясь пальцами одной из рук стены, чтобы вела его. ...твои губы такие мягкие, а мои словно песок… Возле его дома в Раю росли зеленые деревья. Их листва шелестела на ветру совсем не так, как сухая пустынная трава. ...твое тело такое сочное, а мое потеряло сок... Он поливал их водой в таком количестве, что она могла спасти от жажды пару десятков умирающих в нижнем городе, а ему было наплевать. Он любил эти дурацкие зеленые деревья. ...твои губы такие мягкие… Вода лилась потоком на сухую голодную землю, и она всасывала ее в себя без остатка, без следа, все время требуя еще и еще, больше воды... - Мы прийти. Наемник открыл глаза, всматриваясь с непривычки в более темное помещение и… - Охренеть… Шум окружал его, словно кокон. Он стоял у входа в небольшую пещеру с низким потолком, всю увешанную причудливыми сталактитами, некоторые из которых тянулись до самого дна, соединяясь с собратьями, пытающимися дотянуться до них снизу. И все вокруг: сталактиты, гладкие, отполированные стены, потолок - все переливалось украденным у редких ламп светом, размазывая их по себе влажными, дрожащими бликами. И везде была вода. Она лилась с потолка, из отверстий в стенах, пробегала широкими ручьями по пологим берегам, скапливаясь в углублении в центре пещеры в неспокойное бурлящее озеро. Персиваль потерял дар речи. Если у всех богатеев верхнего города собрать всю воду... всю, что они использовали за год, за десять лет, получилось бы столько же, сколько одномоментно пребывало в пещере, сколько лилось водопадами со стен, и сколько находилось в озере (вероятно, ведь Грейвз даже не видел дна), но она все прибывала и прибывала, уходя видимо в какой-то неведомый источник дальше, иначе она давно бы затопила и эту пещеру и все ущелье. Он и не знал, что бывает СТОЛЬКО воды. Все равно, если обнаружить посреди пустыни море, настоящее море, полное воды и рыбы, а не сухую соленую пустошь. - Эй! Персиваль Грейвз, очнуться! - Короткий тычок сбоку привел Грейвза наконец-то в чувство, и он обернулся на проводника. Тот видимо не в первый раз пытался привлечь его внимание. - Это… - Ты говорить тебе нужна ванна. Эта фраза… Наемник не смог сдержать себя и рассмеялся. Его смех потонул в шуме бурлящей воды - он уже и забыл, как прямо Ньют понимал все, что было сказано, не распознавая ни сарказма, ни иронии, ни шуток. - Что не так? Чему радоваться? - Рыжий поморщился. - От тебя запах, как труп баргу.