***
– Сомневаюсь, что это необходимо, – ловко выговаривает дежурная, несмотря на комок жвачки во рту. Она возвращается с универсальным ключом, подходящим ко всем дверям на этаже, и ведёт двоих посетителей к лифту. – Это же Ганнибал, – добавляет она, будто это должно объяснить всё на пальцах. – Вы знаете… Ну, это самое. – А что вы знаете о нём? – щерится Фредерик, не замечающий самодовольную улыбку, расплывшуюся по лицу миниатюрной девушки, когда она нажала на кнопку и двери закрылись. Её длинные волосы покрашены во множество диких цветов, и она с ног до головы одета в чёрное. Так странно, что она может знать Ганнибала лично. И не так уж странно. Конечно, Ганнибал с пониманием относится к эксцентрикам, сам будучи эксцентриком. – Доверяй, но проверяй, – спокойно говорит ей Уилл, твёрдо решив не выглядеть настолько же отчаявшимся, насколько его куда более молодой спутник. Чуть ли не теряя сознание от нервного напряжения и всё ещё чувствуя последствия третьего похмелья подряд, он потеет под своим костюмом и надеется, что это не очень заметно. От него сейчас наверняка пахнет алкоголем, что объяснило бы подозрительные взгляды, которые начала бросать на него девушка, как только они оказались вместе в закрытом пространстве. «Формально я сейчас не на работе», – хочется ему запротестовать. Когда двери лифта открываются, он принимает осознанное решение идти медленно, умоляя сердце угомониться. Он следует за дежурной и смотрит, как Фредерик путается в собственных ногах, лишь бы идти по коридору первым. – Так, последний шанс передумать, парни, – предупреждающий тон в её голосе одёргивает Уилла, но Фредерик уверенно огибает его и выхватывает ключ из руки девушки. Он сам открывает замок. – Кем ты, блин, себя тут возомнила?.. – рычит на неё Фредерик, пиная дверь, чтобы вынуть ключ, и она с треском врезается в стену. Ключ ударяется об пол. Внутри кромешная темнота. Брюзжа, Фредерик шарит вдоль косяка в поисках выключателя и, нащупав его, включает свет. Это почти комично: резкий вдох, округляющиеся глаза и вырвавшийся из него удушливый звук. Думая о худшем, Уилл чуть ли на изнанку не выворачивается в попытке заглянуть внутрь. Мебель в гостиной была наспех сдвинута, чтобы сделать импровизированную кровать, в которой сейчас лежали сплетённые тела, полуприкрытые кипой простыней. Выглядит так, будто у них не хватило терпения добраться до спальни. Глазами Уилл быстро пробегается по комнате, выцепляя пустые бутылки из-под вина на столе и на полу. Он убеждается, что Фредерик открыл не ту дверь. Уилл не знает ни парня, ни девушку, тесно прижавшихся друг к другу. Они ворочаются и морщатся от яркого света так страдальчески, как он чувствовал себя этим утром. Он уже собирается извиниться, когда замечает третью фигуру, зажатую между этими двумя, с взлохмаченными, торчащими во все стороны волосами и измученным, но знакомым лицом. Встретившись взглядом с Уиллом, Ганнибал сначала вспыхивает румянцем от смущения, а затем – с ликованием. Пока Уилл в потрясении не может вымолвить ни слова, у Фредерика с подбором выражений не возникает никаких проблем. – Ты!.. – рявкает он, зарывшись пальцами в волосы. Он выглядит так, будто правда мог бы вырвать их с корнем. – Всё, Ганнибал! Я больше не могу! Ты такой… эгоист! Иди на хуй! – выдаёт он, дико озираясь по сторонам в поисках предмета, чтобы кинуть, и довольствуется пустой бутылкой. Она летит, мягко говоря, немного мимо цели и разбивается где-то в районе кухни. Девушка в постели взвизгивает и забивается под одеяло. Как только дежурная открывает рот, чтобы выразить недовольство, Фредерик взвивается на неё: – Отъебись, кем бы ты, блядь, ни была! Идите вы все на хуй! – Фредерик, пожалуйста, – хрипит лежащий на Ганнибале парень со всё ещё закрытыми глазами, крепче обнимая свой приз, несмотря на недовольный взгляд Ганнибала. – Отъебись, Энтони! Уиллу кажется, что он должен что-то сказать, и он мгновенно отодвигает в сторону собственное изумление: – Фредерик… – Удачи в его лечении! – кричит Фредерик ему в лицо, грубо оттеснив его с дороги. – Потому что с меня хватит! Он самый настоящий социопат! Почему бы вам наконец не поставить диагноз? – он оборачивается через плечо, прищурившись на своего парня: – Что с тобой не так? – спрашивает он неожиданно низким голосом, сочащимся злобой. И болью. На этом он покидает сцену, но не успевает отойти достаточно далеко, чтобы оставшимся не было слышно его всхлипываний. Уилл в самом деле сочувствует ему, переполненный запоздалым смущением. Он делает мысленную заметку попросить Ганнибала просто бросить Фредерика ради блага последнего. Держать его про запас жестоко. – Фредерик, – зовёт Ганнибал, дождавшись, когда Фредерик уйдёт из зоны слышимости, да и голос его не звучит так, будто ему есть до этого дело. Уилл обменивается взглядом с дежурной, сдвинув брови в ответ на её весёлую улыбку. Она пожимает плечами, наклоняется за ключами на полу и уходит, не проронив ни слова. Скорее всего, это было главным её развлечением на всю ночь, если не на целую неделю. – Вон, – говорит Уилл оставшимся парню и девушке своим лучшим полицейским голосом, воскресив в памяти старого начальника. Должно быть, проблеск авторитетности оказался достаточно красноречивым, так как оба приступают к выполнению приказа, хоть и без особого энтузиазма. Ганнибал не совершает ни одного телодвижения, чтобы одеться, даже не прощается с теми двумя, вместо этого натянув одеяло на голову, как ребёнок, решивший, что он больше не играет. Уилл отводит взгляд в сторону, создавая для них видимость личного пространства, пока они выпутываются из кокона покрывал. Он делает вид, что не слышит неловкого бряцания пряжек и шороха ткани, звука застёгивающихся молний. Он подчёркнуто оставляет без внимания игривое подмигивание, которое адресует ему молодой человек по пути из комнаты, и убийственный взгляд, брошенный девушкой для равновесия. Они выглядят самыми обыкновенными студентами. Уилл захлопывает за ними дверь, чувствуя себя слишком старым. Он не даёт себе времени порефлексировать, живо направившись к завешенному силуэту Ганнибала. Уилл приподнимает край одеяла и стягивает его вниз, только открыв голову. Он игнорирует любопытный взгляд Ганнибала, прижимает ладонь к его щеке и откидывает с неё волосы, отмечая про себя, как они отказываются ложиться ровно. Он тёплый, но не лихорадочно горячий. Уилл проверяет его глаза, лопнувшие сосуды, твёрдо убеждённый, что это выглядит, как медицинский осмотр. «Это и есть медосмотр», – напоминает он себе. Он старается не задерживаться долго на красочных синяках, всё ещё пестреющих вокруг горла Ганнибала. Уилл запрещает себе думать о том, чтобы стянуть одеяло до конца и рассмотреть его всего. Ему не нравится, что препятствие между ними тоньше, чем когда бы то ни было. Ганнибал улыбается ленивой улыбкой кота, вполне довольного собой, и обхватывает запястье Уилла. Его большой палец скользит по разгорячённой коже. Уилл слишком поздно понимает, что Ганнибал только что померил его пульс. – Тут хватит места для двоих, – дразнит его Ганнибал, томно потягиваясь. Он точно в курсе, насколько заманчиво его предложение. – Или троих, – саркастично добавляет Уилл. Он качает головой и убирает руки, вставая. – Это было безответственно, Ганнибал. Ты знал, что игнорирование Фредерика встревожит его. Ты надеялся, что он придёт ко мне? – Фредерик – досадный побочный эффект. Но я надеялся, что ты придёшь ко мне, – говорит Ганнибал без капли стыда. Его мурчащий голос посылает стайку мурашек по спине Уилла. Он слышал его сотни раз во время сеансов, но он действует совсем по-другому вне его кабинета. «Ты хотел дать мне намёк на то, что ты мог предложить». На задворках сознания Уилла всплывает специфическая строчка из одной старой книги, пугающе подходящая к ситуации: «Примани добычу глубоко в своё искушение с помощью правильного соблазна – намёка на будущие удовольствия». Он пропустил всё шоу благодаря визиту Фредерика, отнявшему столько времени. Он испытывает невероятное облегчение от того, что план не сработал. Не сработал же? – Думаешь, это игра? – спрашивает он, не сумев вытравить из голоса саднящее чувство. – А ты бы хотел поиграть? Уилл вытягивается и наклоняет голову, отважно втягивая носом воздух, но, к счастью, не обнаруживает запаха алкоголя или чего-либо ещё неприятного. Ганнибал моргает, моментально оцепенев в изумлении. Или отвращении. – Можно спросить, для чего это было? – Проверить, пьяный ты или просто сошёл с ума, – парирует Уилл. Ганнибал морщит нос, тихо принюхиваясь. – А вы пили сегодня, доктор? – От тебя несёт сексом, – отражает удар Уилл, не в состоянии остановить брезгливое подёргивание губы. Его растущее недовольство льётся через край теперь, когда он знает, что Ганнибал не в опасности, зато активно растрачивает свободное время. За долю секунды он принимает решение. – Иди в душ. Включи холодную воду. Поедешь со мной. Пожалуйста, не радуйся этому так открыто, – усмехается Уилл самонадеянному блеску в глазах Ганнибала. Он оказывается застигнутым врасплох, когда Ганнибал немедленно начинает выбираться из до ужаса тонких простыней, почти не дав ему времени отвернуться. Его желудок делает кульбит. Ганнибал, тем не менее, не спешит выпутываться до конца, явно проверяя, сможет ли он заставить Уилла посмотреть на себя. Уилл поднимает взгляд к потолку, с трудом всматриваясь в никуда. Он достаточно представляет тело Ганнибала в своих снах. Ему не надо пытать себя наяву. – Нам нужно поговорить, – говорит Уилл, прикрывая глаза руками, потому что не верит, что Ганнибал не пройдётся прямо в его поле зрения. – С нетерпением жду нашего разговора, – радостно отвечает Ганнибал. Уилл слушает глухие шлепки босых ног по полу, опуская руки только после звука захлопнувшейся двери в ванную. Он так и не слышит успокоительного щелчка. Дверь остаётся незапертой – прямое приглашение.***
Он ждёт снаружи в машине, закипая в своём чувстве глубокой досады. Острые края его зубов терзают губы до крови, в то время как он проводит рукой по рулю и думает про последний раз, когда они были вместе. Он легко может представить другой вариант: кости, стирающиеся в порошок, и кожа к коже, больше никаких детских поцелуев в щёку и наполовину в губы. Зачем Ганнибалу разыгрывать невинность, если он в равной степени готов подать себя вот так? Уилл закрывает глаза, пытаясь взять себя в руки, когда открывается дверь со стороны пассажирского сиденья и в салон вплывает дразнящий запах. Привычный мужской, дымный аромат исчез, сменившись на что-то почти цветочное. Ассоциации Уилла смешиваются, путаются, и он знает, что это сделано специально. Он благодарен опускающейся темноте: его лицо горит от пара, исходящего из-под одежды Ганнибала. К чести того, он не заставил Уилла долго ждать и он полностью одет. Его волосы уложены, к неожиданному разочарованию. «Думаешь, это игра?» «А ты бы хотел поиграть?» – По-моему, я сказал тебе принять холодный душ, – отчитывает его Уилл, выезжая с парковочного места. – Я уже достаточно замёрз, если тебе от этого легче. Куда мы едем? Очаровывающий звук его голоса, очень выразительный и приправленный усталостью от недавней физической нагрузки, от секса, только сильнее отталкивает Уилла. Получаемая извне картинка злит, выводит его из себя по непонятным ему причинам. Внезапно, помимо всего остального, Уиллу хочется его поцеловать. – Что с тобой не так? – повторяет он слова Фредерика, хотя из его уст они не звучат так негативно. Ганнибал, как бы то ни было, удивлён. – Что, прости? – Ты недавно пережил нападение. До того, как ты мог хотя бы переварить, что случилось или что ты… мы сделали, ты решил снова подвергнуть себя риску. И ты использовал моё беспокойство о тебе, чтобы затащить меня сюда ради твоего развлечения. Я пересматриваю свой первоначальный вывод, что у тебя нет зависимости. Я всерьёз подумываю о том, чтобы обменяться мнениями с твоим предыдущим психиатром и выяснить, услышу ли я что-нибудь знакомое. Но, скорее всего, он этого не сделает, потому что он находится не в очень хороших отношениях с Аланой Блум с тех пор, как она его бросила. Окидывая его долгими взглядами, Ганнибал без слов просит удостоить его зрительным контактом. Уилл не реагирует. Он не сводит глаз с дороги, ограничив обзор оправой очков. – Всё это кажется тебе весёлым, – без необходимости добавляет он, чувствуя себя всё более неуютно из-за молчания Ганнибала. – Ты веришь в то, что сказал обо мне Фредерик? Что бы Уилл ни рассчитывал услышать, это было неожиданно. – Сомневаюсь, что ты социопат. Но ты удивительно грубый. – Ты не знаешь, что я, – говорит Ганнибал. Он подаёт это как факт. Уилл догадывается, что Ганнибал читал записи Уилла о нём кверху ногами на приёмах. Эта мысль не особо шокирует, хотя его вдруг захлёстывает волна смущения. Он думает о неумелых, плохо нарисованных набросках собачек, малевать которых он привык во время перерывов в разговоре. – Само собой, ты не планируешь успешно вылезти из депрессии, – констатирует он, всё ещё мучаясь из-за собачек. – У меня нет депрессии, Уилл, – убедительно произносит Ганнибал. – Но я думаю, что она может быть у тебя. Уилл ничего не отвечает. «Может, тебе следует просто потрахаться» тяжело висит в воздухе у него над головой, но Ганнибал выражает это более деликатно. Он вообще это, слава богу, не озвучивает. – Это уже не похоже на лечение, – отмечает Ганнибал после паузы. Уилл мечтал бы вернуться к безобидному флирту, шаблонным, но причудливым образом гипнотизирующим сеансам, на которых они оба танцевали вокруг их несомненного взаимного притяжения и спотыкались о границы «врач-пациент». Пожалуй, это не могло длиться вечно, но на тот момент это было приятно. Он адресует Ганнибалу искренний, но грустный смех. – Это перестало быть лечением, когда мы закопали человека в снегу, – говорит он, не чувствуя облегчения от того, что наконец признал это вслух. – Можно допустить, что это было полезным для меня, – задумчиво произносит Ганнибал. Если бы это сказал кто-то другой, Уилл был бы в ужасе. Сейчас он просто плавно останавливается перед красным сигналом светофора, между делом обдумывая эти слова. Он не может винить Ганнибала за то, что он Ганнибал, но он может винить себя за то, что он настолько слаб, что изменяет собственной природе. Или, вероятно, это и было его природой с самого начала. Он больше не знает. Его организм ноет и требует выпить, как он приучился делать в это время. Бутылка всё ещё ждёт его в кабинете. Он решает, что не будет лишним опрокинуть стаканчик-другой. Ему это понадобится, судя по направлению, которое принимает разговор. – Куда мы едем? – спрашивает Ганнибал ещё раз. Уилл смотрит прямо вперёд, слушая помехи по радио и мягко нажимая на газ, когда загорается зелёный. – Ты пропустил приём.