Aspiration

Лёшу преследуют панические атаки. Бывает даже мимо отделения полиции пройти страшно. Всё чаще, когда он вещает о политике, о блогерах, о звёздах, в голове всплывает: “А нахрена вот ты нарываешься? Будет тебе помощь нужна и непредвзятое отношение, куда ты пойдёшь?” К Мише. Он вертит у себя в голове и так и эдак всякую хуйню. “Боюсь, что совершу ошибку, что наговорю лишнего… и меня посадят... я боюсь, что всё, что мы говорим и делаем… всё это напрасно и не имеет значения. Может быть, мы просто идиоты, лохи? За что мы, собственно, боремся? Кому что пытаемся доказать? Зато мы попробовали. Хочется верить, что мы боремся за что-то настоящее, верное. Что не идём, как слепые котята на запах еды. Хочется верить, что мы говорим правду”. Неизбежно эта правда была частью его видения, его стереотипов, опыта и обид. Он чувствует, как говорит в нем обида на жестокий мир школы, универа, армии. Все его притязания на хорошую крепкую мужскую работу были бессмысленны, и тогда он выковал себя сам. Ни у его родителей, ни у друзей нечему было научиться. Не было достойного примера. Потому как они все не похожи на него и не стремились к тому, чего он действительно хотел добиться - изменений. Он вспомнил, как решил работать над каналом вместе с Мишей. Все потому что Миша зацепил своей манерой говорить, организовывать, расставлять точки над “и”. Они во многом были солидарны. К тому же Алексей потянулся к его образованности. Миша придумал, как их раскрутить. Вместе с Лёшей они пытались подцепить людей на крючок, несмотря на то, что оба были не в лучшей ситуации. Лёхе после армии не на что было даже одежду купить, канал с фокусами не развивался, а Миха загнался со своими ИП и просто устал. Псковитину всегда очень хотелось реализоваться, но это почти всегда получалось за счёт угнетения других. Тогда он решил перенести своё негодование на тех, кто этого, по его мнению, действительно заслуживает. Оно было не пустое, это негодование, а постоянно подпитывалось образами из детства: чего только стоили надутые мальчишеские рожи тех, что считали себя охуенно лучше других из-за всратого количества тестостерона, и обманчивые, продажные самки, с которыми он теперь по жизни вообще не стремился связываться. И что же, хэппи энд? У него появился Печерский, грёбанный ветеринар, блять, для подыхающего животного. Ёбаный врач. Он вправил ему мозги, вытащил из глубочайшей задницы депрессии, за что Лёша ему будет до конца жизни благодарен. Как-то так. Он единственный, с кем можно поговорить по душам. Они так похожи, словно это злоебучая судьба. Они так не похожи, что это, наверное, какая-то проверка, которую их дружба… блять, верно, “дружба” должна выдержать. Он иногда в него как в зеркало смотрел и видел себя. Они столько всего пережили вместе... Лёха начал цепляться стеклянными пальцами за простынь. Ему хочется многому у него научиться. Как создать семью, например, удержать её в стабильном состоянии. Выражать свое мнение аккуратно и точно. Не разбрасываться лишними словами. Трезво мыслить. Человека чтобы любить… не обязательно, чтобы он тебе нравился на все сто, Лёша давно это понял. Пусть они даже ссорятся иногда, но всё равно ведь в глубине души похожи, как две капли воды. И не обязательно даже нравиться себе и другим, чтобы быть собой. Он совсем запутался в себе, к слову. Ему нужно было напутствие. Благословение.