Aspiration

- Я не понимаю, ты почему так злишься? Ну налепил Щадила наши лица туда… - Он нас пидорасами выставил перед всеми, понимаешь?! Лёшино лицо растеряно и обижено. - Миша… Но мы же и так голубые с тобой… мы и так ебёмся. - Лёш, я не то имел в виду… - Тебе его мнение важно или моё? - Твоё, конечно… - Тогда перестань злиться! Ты же сам переходишь на личности и фотошопишь их рожи куда попало! Меня просто обижает, что ты считаешь связь со мной чем-то омерзительным и постыдным. - Лёха, блять, не придуривайся! Для меня ты - всё! Но подписчики не хотят этого! Они нам этого не простят! И не смей говорить, что тебе всё равно! Ты же сам не хочешь, чтобы об этом знали, так что нечего меня пилить! - ...а еще постоянно постишь эти тупые стереотипные гейские шутки про вейперов! У нас самих КАЛЬЯННАЯ, блять!! - Лёха... - Ты просто показываешь хейтерам, что неравнодушен, и они этим упиваются. Ты заигрался, Миша! Ты думал, что такой типа крутой, достойно парировал их "творчество" своим… - Заткнись!!! - у Миши глаз задёргался, и он угрожающе двинулся в сторону Лёши. - Ёба мать… - Лёша тоже сделал шаг навстречу и встал на цыпочки, чтобы казаться выше. - Ну? Ударишь меня?.. - Нет. И в мыслях не было. Хватит разводить меня на эмоции. Лёша немного расслабился. Опустился на полную стопу, задумчиво ковыряя стену. - Блять, как мне надоело все это… скрываться, твои комплексы, мои комплексы. Я сдаюсь. Делай что хочешь. - Не надо мне устраивать сеанс психотерапии. Не лезь не в своё дело. Алексей вздохнул. - Когда это станет моим делом, Миш? Ты никогда не рассказываешь о своих эмоциях. Ты злишься, творишь какую-то хуйбалу у меня за спиной, а потом я вижу в нашей группе всю эту неполноценную херню про геев. Тебя что-то не устраивает в наших отношениях? Почему ты не скажешь мне, ебаный ты трус?! Михаил поднимает руку, но не для того, чтобы ударить, а чтобы трепетно коснуться его щеки. Лёшу аж передёрнуло от его ласки. Он уже успел за две недели забыть, что это такое вообще. Это обезоруживает. Лёша слабеет, закрывает глаза. - Почему ты такой… сложный, Миша. - Ты не легче, - рука пропадает, вопрос остается открытым. Лёша боится открыть глаза. - Миша… Миша, не отстраняйся. Ты делаешь мне больно… Признаю, я пытался разозлить тебя, чтобы ты поговорил со мной. Твоя молчаливость вгоняет меня в какой-то ступор, - он открывает глаза и упирается взглядом в напряжённое лицо Печерского. Ему до безумия страшно, но он выдерживает страх и делится им: - Я просто не знаю, как ещё с тобой разговаривать. Не знаю, как разговорить. Я хочу делиться с тобой своими эмоциями, а получается, почему-то, только ругаться. Мне страшно, Миша, что ты снова уйдёшь, а мы так и не поговорим с тобой нормально. Мне надоело забивать эфир какой-то посторонней хуйнёй. Прости, что наехал на тебя, - Лёша облизал сухое нёбо. Ему было не по себе от всего сказанного, но он растерялся и не знал, что ещё можно сделать. Миша смутился и как-то обмяк. - Что ты ещё хочешь от меня услышать? Это нормально чего-то не знать друг о друге. Так мы не даём себя контролировать. Лёша нахмурился. Не это он хотел услышать, но Миша был в чём-то прав. - Ты думаешь, я пытаюсь тебя контролировать? - Да. Ты так враждебно ко мне относишься. Цепляешься к словам. Ты то умопомрачительно близко, то ебать как далеко. Чего тебе-то не хватает? Лёша понял, что сам попал в свои же силки. - Тебя! - Я бы не был так уверен, - Миша вздохнул, почёсывая голову, - Твоя инфантильность начинает действовать мне на нервы. - Моя… что?! - Лёша аж побелел от злости, - Да пошёл ты нахуй! Миша с таким сожалением посмотрел на него, что Псковитину даже стыдно стало за свой выпад. - Ты постоянно боишься, что я тебя ударю, поэтому так щетинишься? У Лёши остался последний механизм защиты: он заплакал. Миша тут же смягчился и полез его обнимать. - Ну ладно, Лёш, чего ты? Не хотел я твои старые раны бередить. Лёха сжался, не даваясь ему в руки. Истерика сотрясала его тело и стоять на ногах оказалось непосильной задачей. - Т-ты с-соображаешь вообще, что ты говоришь, осёл?! Думаешь, обнимешь меня и все станет, как раньше? Проваливай отсюда! Ты просто омерзителен! Миша отступил от него, не глядя в глаза и ничего не говоря. Просто подобрал свои манатки и ушёл. Лёша остался сидеть на полу, подвывая от рыданий.