Они оба остановились, любуясь пышной россыпью ромашек, крупных как яблоко.
***
Освальд протирал тарелки в ресторане дона Марони. Ему очень повезло попасть именно в этот ресторан, ведь здесь легче всего пристроиться в шестёрки. Он знал, во сколько появится эта банда, знал, где лучше стоять, чтобы слышать все разговоры присутствующих, какой бы громкости те ни были. Протирая тарелки, Освальд ставил их аккуратной стопкой, любуясь, как они сверкают чистотой, отражая его лицо, и нервно поглядывал на большие настенные часы перед входной дверью. «Сегодня запаздывают» — подумал Освальд. Прошло ещё полчаса, и в дверь ввалились пятеро мужчин. Одним из них и был сам Сальваторе Марони: невысокий, с чёрными, совсем короткими волосами и с неизменной улыбкой на лице. Рядом с ним, как всегда, стоял его верный слуга — Карбоне: он выше своего дона и поэтому ему приходилось слегка наклонять голову. Компания села за их излюбленный столик около окна и позвала менеджера, который тут же подскочил поздороваться с ними. Сначала они разговаривали на обыкновенные и не особенно интересные темы: доход с судов и фабрик, сбор налогов и т.д. Освальду даже немного это наскучило, но разговор, последовавший за тем, его очень заинтересовал. — Ещё раз увижу на её территории, Богом клянусь, ваши долги мне вырастут в четыре раза! — негодовал Марони, — Или окажетесь в канаве, с вырезанным рисунком розы на… на хере! Это моя вам последняя поблажка. В дверь снова вошли. Новая посетительница заведения подлетела к мужчинам. Освальд не знал кто это, но тот факт, что в обществе дона появилась девушка, насторожил шпиона. — Я ещё раз повторяю, для тупых. Мы условились! И я обещаю уменьшить количество Ваших людей, если это снова повторится, — с нажимом прошипела она. Это была Тая Роуз.Как говорится: везде, всегда, со всеми, во всём
. Сальваторе прикусил губу, и встал из-за стола: — Ничего не могу поделать, там проходит путь наших товарищей. Я не могу закрыть денежный поток с этой стороны! — также, но менее резко ответил Сальваторе, ведь продолжить ругань на подчинённых при ней значило потерять авторитет, — Моё положение обязывает. Освальд навострил уши и уже стал уделять меньше внимания вытиранию стаканов и тарелок. Девушка поправила светлые волосы и, кажется, покраснела. — Вы прекрасно осознаёте, что я знаю слишком много вещей о ваших кампаниях. Вы же не хотите, чтобы они увидели свет в конце тоннеля? — уже более культурно и мягко произнесла Тая, продолжив сверлить взглядом лицо толстяка. Марони махнул рукой, подозвал официанта. Тот ушёл и мигом вернулся со стаканом воды в руке, после чего дон поблагодарил его и, протянув стакан Роуз, сказал: — Птаха, успокойся и выпей. Тебе не повредит чистая вода. Чай засоряет почки, — эти слова были сказаны с неприкрытой усмешкой, от которой Роуз потеряла терпение. — Не смей называть меня Птахой!!! — стакан полетел прямиком в противоположную стену, расплескав всё содержимое. Освальд вздрогнул, и со страхом взглянул на злое лицо незнакомки. В тот же самый момент Тая его увидела. В голове сработали какие-то скрытые механизмы, и тут же всплыло описание стукача, про которого говорила Фиш. Одна бровь слегка приподнялась вверх, а рот немного приоткрылся. Опомнившись, гостья фыркнула в сторону Сальваторе и, гордо подняв голову, исчезла за дверью. — Чую, запахло жареным, — описал положение Карбоне, — Вы бы лучше… поосторожней со словами. Она же неуравновешенная. Прекратит Вас защищать, как тут же со всех сторон появятся желающие сколотить состояние на Вашей смерти. — Ничего, одной девчонкой меньше, одной больше. Разница? У меня хорошая охрана, — отрезал Сальваторе, сжав одну ладонь в кулак, пальцами оцарапав кожу. Такое положение вещей заставило Освальда призадуматься. Он не видел эту даму раньше, поэтому ассоциаций в голове не возникло. Парень уставился на то, как парочка уборщиков мгновенно побежала вытирать пол и подбирать с него куски разбитого стекла. Дон Марони выругался, скривил лицо, глядя на низшее сословие, и обратился к Карбоне. У Пингвина в голове тут же стало возникать море вопросов: «Что за денежный путь?», «Какая защита?», а, самое главное: «Кто такая эта Птаха, и что ей нужно от семьи Марони?». *** В Готэме есть много интересных мест. Не все, конечно, красивые, но везде есть на что посмотреть. Также там есть и квартал заброшенных домов, которые запретили сносить по причинам, неизвестным многим. Именно в этом квартале Роза облюбовала себе некое подобие убежища, на тот случай если её квартиру вскроют копы. Этот день, честно сказать, не задался. Три промаха! Никогда ещё люди Сальваторе Марони не нарушали правил — по крайней мере, так открыто. Тая лежала на матрасе, достаточно чистом для заброшенного дома, и жевала чайные пакетики. Тая считала, что все проблемы людей из-за того, что они работают группами, некими колониями. Ведь всё равно, рано или поздно, каждому хочется стать отдельным игроком в этой безумной паутине мира, поэтому зачем лишний раз соблазнять? Её не покидали мысли о парне-посудомойщике из ресторана. «Совпадение? Нет, не думаю. Может, Фальконе говорил именно про него? Как Фиш сказала? Освальд Кобблпот… Да, знаю я кое-что про его семью… Хм, столько раз была у своей «мамочки», и ни разу его не видела!», — с этими невесёлыми мыслями Роуз валялась без дела, когда в помещение вбежал мальчишка лет тринадцати с рыжими волосами и довольно забавным лицом, смахивающим на мордочку лисёнка: — Всё как Вы просили. Это было трудновато, — его голос отдалённо напоминал звук колокольчика, а носик смешно дёрнулся. Мать этого ребёнка Тая спасла несколько лет назад от наёмного убийцы, после чего тот захотел работать на девушку. «Ведь находить нужную информацию гораздо легче незаметному мальчонке» — так иногда говорила Тая. — Спасибо, Трэверс. Таак'с… Посмотрим… Освальд Кобблпот. Как я и думала, точь-в-точь. Нашла стукача. Значит ли это, что я нашла шпиона Кармайна Фальконе? Не факт… — вслух сказала она и хотела добавить нецензурное слово, но вовремя вспомнила про существование Трэверса, — На чай можешь взять в сумке, — отрывисто кинула она. — А сколько могу взять? — очень скромно спросил он, глядя в пол. — Сколько найдёшь, — рассмеялась девушка, понимая, что отдаёт тому последнюю свою выручку. Мальчишка ловко вытащил из её сумки три купюры, с улыбкой подскочил и обнял Таю. — Не смей! — вскрикнула она и легонько оттолкнула его от себя кончиками пальцев. Серые облезлые стены, заколоченные окна — но есть электричество, вода и вещи. Много ей не надо. Тая подошла к окну и стала рассматривать фотографию Освальда при свете из небольшой щёлки между заколоченных окон. «Странно. Очень странно» — уверенно думает она и слегка наклоняет фото вправо, затем влево. Ухоженный парнишка, на вид ничего плохого сказать нельзя. Но что-то в выражении его лица она не могла понять, и то, как он посмотрел на неё в ресторане. «Ну, этот точно не из простых. Может, возомнил себя игроком?» — ухмыльнулась Роуз сама себе. Вдоволь налюбовавшись на фотографию, она достаёт небольшой альбом, листает его до чистой страницы, берёт из кармана блузки карандаш и начинает срисовывать, детально выделяя глаза. Это было одно из её любимых занятий: все люди, которых она знала, появлялись в этом альбоме. Через полчаса девушка завершила свою работу, и придирчиво посмотрела на неё, затем подписала графы: «родители:.....; работа:......; слабость:.....». Это было самое интересное задание, которое ей когда-либо приходилось выполнять.