Кровавая роза

      Пингвин расхаживал из стороны в сторону за решёткой в полицейском участке, за повышение налога рыбакам. На левом глазу красовался синяк, полученный от удара кулаком. Увидев входящего Харви, Освальд метнулся к решётке и воскликнул: — Детектив Буллок! Харви сказал что-то другим копам, Пингвин не расслышал что, и со смехом подошёл к заключённому. — Пингвииин, рад тебя видеть. Чем занят? — Мой старый друг, хорошо, что Вы тут. Произошла какая-то ошибка, — начал Освальд. — Похоже на то. Если ты не насолил кому-то важному. Насолил ведь? — приподняв брови и наклонив голову вперёд, спросил Харви. — Я? Конечно нет… — немного задыхаясь, ответил Пингвин. — Уверен? Подумай хорошенько, Пингвин, — сказал Буллок и развернулся, чтобы уйти, но Кобблпот его окликнул: — Постойте! Не уходите! Умоляю Вас, сэр! Мой покровитель, дон Марони, видимо, не в курсе моей ситуации… Уверен, один телефонный звонок решит эту проблему… — попробовал улыбнуться Пингвин. — Но мне нравится, когда ты тут. Я могу наблюдать за тобой, сидя за столом. Меня это успокаивает, как дерево бонсай, — он развернулся и ушёл. Освальд остался стоять, приоткрыв рот. Прошло достаточно много времени, и по ровному, не особо чистому полу полицейского участка застучали каблуки бордовых туфлей. Тая холодно взглянула на присутствующих копов и мягко остановилась около решётки. Пингвин вскочил со скамьи. — Тая… Рад тебя видеть! — Верю, — ответила Роуз, лучезарно улыбаясь заключённому и проводя тонкими пальцами по железным прутьям, — Милый синяк, жаль, не я его поставила, — с издёвкой сказала девушка, но Освальд понял, что не со зла. — Эти рыбаки… я… — начал Освальд, но снова был нагло перебит Таей, пытающейся взбесить его: — Знаю. Смотрю, ты можешь быть наглым, когда захочешь, — она осмотрела его снизу вверх и, едва заметно, ухмыльнулась. Буллок, увидевший Роуз, хотел подойти, но передумал. — Марони… — Уже обо всём знает, я тут, вроде, на перехвате. Решила прийти пораньше. Посмотреть на тебя за решёткой. Красиво, но на свободе ты мне нравишься больше, — улыбнулась Роуз. Сейчас она выглядела особо привлекательно, в чёрно-белой полосатой майке без рукавов с круглым вырезом и чёрных брюках клёш. На шее поблёскивает чёрная бабочка, подаренная баром «Ночные бабочки», волосы убраны в хвост, на ушах маленькие колечки.       Только сейчас, когда рука Таи держала решётку, Освальд увидел у неё на правой руке два кольца, на большом пальце и мизинце. Он напряг мозг, чтобы вспомнить значение, но никак не шло в голову нужное слово. Освальд взял за руку и одними губами прошептал «спасибо». Роуз кивнула и, облокотившись на решётку, также, как и на стену дома, поправила кольцо на большом пальце. Парень успел заметить мелкую гравировку на украшении. На кольце с мизинца написано мелкими прописными буквами «Элен М.», а на кольце с большого пальца «Катрин М.». — Что означают кольца на твоей руке? — спросил он непринуждённым тоном, поглядывая на копов. — Означают, что мне пофиг на то, что они значат. А если ты имеешь в виду, откуда они, то это подарки хороших друзей, — ответила Тая и немного поморщилась, — Ну и запашок из этой клетки. Брр… — Ты подождёшь Марони? — с надеждой спросил Пингвин, умоляюще глядя на Роуз. — Если хочешь, могу уйти, — без эмоций ответила Тая, не смотря на него. — Нет, что ты… — поспешно сказал Освальд и дотронулся до её плеча. Освальд успел вздремнуть, пока не появился Сальваторе и, бросив быстрый взгляд на Роуз, окликнул его: — Пингвин! — парень встрепенулся, как птица, накинул куртку и подскочил к дону. — Здрасте, сэр, дон Марони. Слава Богу, Вы тут! — выдохнул Кобблпот и схватился руками за прутья. — От тебя чем-то несёт, — сказал дон, Тая усмехнулась в ладонь. — Простите, я не мылся со вчерашнего утра… — замялся Пингвин, Роуз снова прыснула. — Какой ты жалкий. Знаешь, почему ты здесь? — спросил Сальваторе. При этих словах, Тая уставилась в затылок Марони. Ей не понравилось это оскорбление в сторону Пингвина, но она молчала. — Понятия не имею… — Это риторический вопрос. Ты здесь потому, что я так решил, — глаза Пингвина округлились. — Но, дон Марони… Почему? Что я сделал? — Тая закатила глаза, мол, «идиот». — Знаешь, что такое спесь? — Освальд открыл рот, но Марони перебил его, — Знаешь? — Простите… Я думал это тоже риторический вопрос… Да, знаю… Спесь — это когда… — Когда трусливая мелкая сошка считает, что правит балом. — Сал… — Тая попыталась одёрнуть дона, потому что устраивание подобных «концертов» в полицейском участке чревато не очень прекрасными последствиями. — Подожди, Роуз, я вправлю ему мозги, — спокойно с металлической ноткой оборвал её босс. — Сэр… — рот Освальд слегка приоткрылся, но больше не успел издать звуков. — Когда кретин, вроде тебя, поднимает налог, не спросив меня. — Да, сэр… — пролепетал Пингвин. — Для рыбаков. Ты поднял налог для рыбаков. Они каждый день выходят в океан, рискуют ради нас своими жизнями, а ты поднял налог не спросив у меня? — Марони изъяснялся жёстко, — Вот, что такое спесь, друг мой. — Простите, дон Марони. Мне… очень жаль. Этого больше не повторится. — Птаха, запомни. Этого больше не повторится, — кивнул Тае Сальваторе, будто на свидетеля преступления, — Ладно, эй ты, выпусти моих друзей, — сказал дон одному из копов. — Что? — Я по-китайски говорю? Открой клетку, балбес! — ничего не оставалось, как открыть дверь. — Иди сюда, — сказал дон. Пингвин, хромая, подошёл к нему. Сальваторе обнял его и дёрнулся, — Как же от тебя несёт! Пускай, это станет тебе уроком. — Да, сэр. — Ты умная, но всё же мартышка. А я — смотритель зоопарка. Ничего, ты славный, — сказал Марони, и похлопал его по щеке. Эти слова задели Пингвина. Он посмотрел на Роуз, стоявшую чуть дальше от него. Девушка дружески улыбнулась и кивнула в сторону Марони. Не проронив ни слова все вышли из полицейского участка.