Кровавый след

      Я просидела у костра до утра. Дождь всё сильнее тарабанил по крыше, а лесные птицы еще молчали. Казалось, что все остановилось и замолкло в тишине. Это навевало тоску и одновременно давало собраться с мыслями. Что же мне делать, когда этот странный человек проснется? Да, это действительно человек! Ну, по крайней мере, он похож на него.        Мне удалось рассмотреть его (предварительно связав руки и ноги): губы тонкие, но слишком бледные для здорового человека; прямой острый нос и черные аккуратные брови создавали образ аристократа или знатного человека, например, какого-нибудь тана или ярла; длинные волосы, собранные в подобие хвоста, из которого выбились два локона и обрамили худое лицо; изогнутые черные рога со стальным отблеском, эльфийские «острые» уши. Казалось, что передо мной черный эльф, если бы не рога. Да и одежда на нем была странная — темный балахон или мантия (не разберешь) — видно, что нездешний.       Голод прервал все мои планы и раздумья, есть после этой ночки хотелось просто ужасно. «Проверю ловушки и быстренько вернусь», — я посмотрела на «пленника»: он лежал неподвижно, и его ровное дыхание успокоило меня.        Я осторожно вышла из пещеры. Сырой, свежий воздух вперемешку с запахом дождя и сочной травы витал по лесу. На траве и цветах еще поблескивала роса, играла с лучиками восходящего солнца, что пробивались через густые кроны деревьев. Уже вытоптанная тропинка вела меня к маленькой клетке с механизмом. Как правило, туда чаще всего попадались птицы: грудастые и цветные фазаны, иногда белогрудая трясогузка или желтый воробей.        Клетка была перевернута и лежала в метре от того места, где я ее ставила. Механизм захлопнулся, значит, кто-то попался! Я резво подбежала к ловушке, есть хотелось жуть как! Но все мои планы прервал маленький пушистый комок в углу и парочка задавленных зарянок, разбросанных возле него. — Что тут творится? — я приподняла зажимы на клетке, и та с дребезжанием открылась. Странный маленький зверек тут же посмотрел на меня — его маленькие черные глазки-бусинки изучали меня, присматривались — он, сгорбившись, странными скачками подбежал ко мне. Его мокрый кошачий носик ткнулся мне в протянутую ладонь, затем он лизнул меня, словно попробовал на вкус. Я от шока плюхнулась на землю, а животное, не боясь, прыгнуло на мои штаны и ловко забралось мне на плечо, а потом в капюшон меховой кофты. — Эй, ты чего? Слопал мою еду и подлизываешься? Да? — Я вытащила малыша, хотя тот активно сопротивлялся и странно кудахтал и воркотал, словно курица. Его странное длинное тело выдало хозяина — горностай, кажется. Я, помнится, видела такого на ферме у Катлы. Она жаловалась, что он передушил всех ее куриц. Но тот был вдвое, а то и втрое больше. — Ты же еще совсем маленький, а уже воришка! — я слегка пожурила мальца и ткнула пальцем в его носик, тот чихнул и попытался вырваться с рук. — Ну. Иди к своим, — я опустила его на землю и принялась доставать тушки мертвых птиц - мой несостоявшийся завтрак. Эх…        Наглец, когда я о нем уже и забыла, забрался на меня по руке и снова заполз в капюшон, словно не слыша мое протестующее «Эй!». Кажется, домой я пойду не одна…       Мысленно вспоминая все свои запасы еды, я шла по выученной дороге домой. Солнце уже согревало промерзшую землю, которая в некоторых местах заиндевела. Странная скайримская осень всегда сильно впечатляла меня, особенно здесь, недалеко от Ривервуда — леса стояли зелеными очень долго, вплоть до Начала морозов*.       Я долго не решалась заходить в свое пристанище, но любопытство взяло вверх, и я рискнула. «Он же связан, бояться нечего», — я прошла внутрь. Пещера встретила меня затухшим костром и мрачной прохладой. «Еще не проснулся», — и я принялась разводить костер, постоянно оглядываясь на мужчину. Он совершенно не двигался и, кажется, крепко спал. Я вытянула руку перед очагом и проделала фокус, которому меня научила одна знакомая-некромантка, встречи с которой всегда заканчивались чем-то ужасным. Вот, например, последний раз она повела меня к «своим закадычным друзьям», как она уверяла. Они оказались тремя ворожеями, от которых я долго и упорно убегала, а некромантка лишь заливисто смеялась и скакала по горам следом. Но колдовала она сносно и обучала меня каким-нибудь заклинаниям охотно — то я свечку зажигала, то замораживала яблоки — мои тренировки всегда оканчивались удачно и для нее, и для меня.       Костер затрещал, охватывая сухие ветки. Пещера залилась светом и теплом. Огонь даже осветил другую «комнату», используемую мной как кухню и кладовую. Это как раз кстати!       В кухне стоял буфет со всевозможной посудой, парой чашек, несколько тумбочек и три шкафа с тремя полками в каждом, набитые ингредиентами для зелий и книгами. Шесть корзин, в которых лежали (точнее, должны лежать, сейчас там злокрыс повесился): морковь, картофель, яблоки, капуста и тыквы, пара веточек лаванды и пшеницы. Манекен гордо возвышался около стены с дырой, заменявшей мне окно. Тусклые лучи пробивались через самодельные занавески. В сундуках, к которым я, собственно, направлялась, хранилась еда - мои недельные запасы, которые приносил брат из города. Бывало, я тоже ходила закупиться жизненно необходимыми для меня вещами. Покупала одежду, платила за стойло в Вайтране, продавала шкуры и мясо животных. Раз-два в месяц.       Тяжелая крышка сундука визгливо всхлипнула. — Да забываю, забываю смазать тебя, не ной! — разговаривать с вещами — мое любимейшее занятие. Я давно не говорила с живыми собеседниками, месяца три или чуть меньше... С тех пор, как Гарви (подруга-некромантка) уехала в экспедицию к оркам в Ларгашбур вместе со своим другом. По ее словам, там жуть что творится. Я туда не лезу, мне это не надо. Но все равно, сколько бы я не затыкала свое любопытство, мне интересно, что могло случиться в этом орочьем поселении. Надеюсь, по приезде эльфийка заскочит ко мне и посвятит во всю историю.       В сундуке завалялось несколько ароматно пахнущих (особенно для голодной меня) сладких рулетов с яичным кремом, четыре слойки с яблоками, одна с курицей и шесть булок-плетенок с виноградной начинкой. Хм, неплохо, только сладким я не наемся. Нужно поискать в другом сундуке.        Три непочатых кругляша эйдарского сыра, в некоторых местах покрытые сухой корочкой, шесть батонов хлеба и каким-то боком завалявшаяся среди всего бутылка вина с мутным зеленым стеклом. Я недоверчиво вскинула бровь, откупорила деревянную пробку — запах винограда щекотал ноздри, — вовремя собравшись, я дернула плечами и закрыла бутыль.        От аромата еды проснулся зверек, до этого мирно сопевший в моем капюшоне. Он смешно потянулся, тихо визгнув, словно застонал от удовольствия, чихнул и растянулся на моем плече. — Что, воришка, есть захотел? — зверек преданно посмотрел на меня и ткнулся влажным носиком в щеку, — Ну ладно-о-о, покормлю тебя, — протянула задумчиво я и достала из сундука две слойки: одну с яблоками, другую — с курицей. — Держи, — я отломила кусочек от слойки с курицей, где ее было побольше, и отдала мальцу, сама же принялась жевать свою часть. Я облокотилась на сундук. Еда казалась такой до безобразия вкусной, что мой живот довольно пробурчал, требуя еще. Звереныш тоже быстро умял свою долю и быстрыми скачками подбежал к слойке с яблоком, мирно лежащей на салфетке, на том же самом сундуке, где я сидела. Пару секунд и он уже бежит к пеньку с гнилушками с моей слойкой. Я оторопела. — Эй, тебя делиться не учили? И ты что, подзабыл, что вроде бы хищник? Зачем тебе сладкое? — я побежала к пню и попыталась отобрать вкусняшку. И где справедливость? Приютила тут его, а он… А он заполз в дыру в гнилом пне, и я отчетливо слышала его довольное почавкивание. У-у-у-у… — Так, ну-ка быстро выходи! — я крикнула так громко, что эхо прошлось по всей пещере. Воришка, как ни странно вышел, вынес половину слойки, и, положив передо мной, довольно облизался своим розовым язычком. — У-ух, гаденыш… — мой поток ругательств прервало заметное шевеление, которое я увидела боковым зрением. Волна мурашек прошлась по спине табуном, и я заметно напряглась. Даэдра меня подери, я его разбудила… — Йорре! Довакин кванарин Сарот Алдуин! ** — я облегченно вздохнула, он говорил во сне. Даже горностай непрерывно смотрел на мужчину, потом мигнул глазками и по-своему, скачками, подбежал к нему. — Стой! — я активно замахала руками, подзывая малыша к себе. Тот храбро подошел к незнакомцу, обнюхал, а потом лизнул. Я охнула: уж если от моего крика он не проснулся, то уж точно проснется от этого.        Темные пушистые ресницы задергались, красные глаза не спеша открылись. Я скрестила пальцы, моля всех богов, чтобы веревка выдержала его натиск, если он собирается атаковать. Он разглядел меня и дернулся. Я услышала скрип веревки, она выдержала. Фух… — Что ты сделала? Глупая Йорре! — он утробно рыкнул, что-то еле слышно шепнул, и веревка с чавканьем порвалась. Я испугалась, попыталась придумать, что можно сделать, но меня сковал ужас, от которого я забыла, как дышать. — Ты! Поможешь мне, — он встал на ноги и, покачиваясь, подошел ко мне. В висках забилась кровь, а сердце усердно вколачивалось в грудную клетку. — Не подходите! — по щекам лились слезы. Я ругала себя: «Почему я его не убила? Была возможность!» — Лув*** не спасут, — уже спокойно сказал мужчина. Он был совсем рядом, я чувствовала его запах. Он был странным, волшебным, непонятным, но приятным. Он потянулся рукой ко мне, я затаив дыхание ждала его действий, но на полпути мужчина одернул себя и что-то проворчал про отца. — К-кто Вы? Что Вам нужно? — я старалась говорить как можно уверенней, но всхлипы и вздохи постоянно прерывали мою речь. Мужчина нахмурил брови, посмотрел мне в глаза с неким превосходительством и начал: — Перед тобой Дова, Йорре, Зу’у — Алдуин, — он высокомерно фыркнул и продолжил, наблюдая за моей реакцией: — Ты должна помочь мне вернуть моё обличье, иначе погибнешь от моей руки! — я отнеслась поначалу скептически, но, вспомнив, как он одной рукой поднял меня, а словом порвал путы, икнула и бросила взгляд на порванную веревку. В то, что этот Алдуин — дракон, как-то верилось с трудом, но одна деталь не давала разувериться — рога на голове. — Что мне, — я все еще раздумывала об просьбе, прокручивая в голове моменты исхода, — нужно сделать?