Глава 20
Любовь – это когда разочарование от напрасного ожидания так горестно и болезненно, будто саму душу защемило скрипучей дверью. Ирина Молчанова.
Арагорн находился в Ривенделле вот уже как пару дней. Едва возвратившись со своей долгой, многолетней охоты за Голлумом, он, первым делом, снял сапоги, и, в полном вооружении, завалился спать на мягкую постель в своей комнате, провалявшись в таком состоянии около дня. Проснулся он, когда солнце уже стояло в зените, а в саду щебетали птицы, которым зимняя стужа, царившая за пределами долины, была нипочем. И лишь только после этого он позволил себе расслабиться, принять ванну и нарядиться в новую одежду, взятую из рюкзака, вышитую любящими руками Сьюзан. М-да, а эта девушка сильно изменилась за эти шестнадцать лет своего пребывания в Средиземье. Из насупленной, самоуверенной и замкнутой девчонки с торчащими коленками она превратилась в сильную, обворожительную и опасную леди, которая, без промедления, может проделать дыру в твоем черепе….. Вон, даже вышивать научилась, вот только с кулинарией пока дело обстояло не очень…. Арагорн мысленно усмехнулся, застегивая темно-серебристый жилет. Такая серьезная и такая смешная одновременно, она умела доставлять сюрпризы…. Как же хорошо, что эта охота кончилась! Больше не придется спать неделями на холодной земле, отбиваться от орков и выглядеть, как последний бомж Арды! Теперь можно отоспаться, наесться в свое удовольствие, и увидеть Арвен…. Арвен! Он даже не увидел ее, когда приехал, - настолько он был усталым и рассеянным, мечтающем только о мягкой подушке и свежем душе…. Надо бы найти ее, навестить, сказать, что он вернулся, и поинтересоваться, как у нее дела…. По-любому, она беспокоилась о нем за все эти годы, пока он отсутствовал! Мужчина прибрал себя, наконец, в порядок, и, распахнув двери, вышел в коридор, чтобы направиться в покои своей бессмертной возлюбленной. По дороге ему попались прочие обитатели дома Элронда. Линдир, сделавший вид, что его не заметил, добродушный советник Эрестор, тепло ему улыбнувшийся, уже порядком поседевший Бильбо, дремавший в саду на скамейке и даже близнецы, по чьим хитрым лицам было видно, что они задумали какую- то пакость. А проследив за их хищными взглядами, понял, что в жертву они выбрали себе Линдира…. М-да, а проведение времени среди людей, охотясь за орками, да временами, якшаясь с гномами, не идет им на пользу…. Задумавшись о всех прелестях походной жизни, Арагорн завернул за угол и наткнулся на Владыку, который стоял, облокотившись руками на балкон, и смотрел вдаль. - Владыка Элронд, - он вежливо и учтиво поклонился хозяину дома. - Странник, - также кивнул он, а затем сказал, - сегодня часть моего народа покинет эти земли и отправиться в Валинор. Арагорн подошел к нему и заглянул вниз. Там, неторопливо и грациозно некоторые обитатели дома Элронда паковали свои вещи и холили лошадей. - Эпоха эльфов подошла к концу, - продолжил тот, - закат моего народа близок, как и восхождение законного короля на трон. При этих словах полуэльф прожег Арагорна насквозь, прекрасно зная, о чем тот думает. Поймав этот взгляд Арагорн устало покачал головой. Сколько раз они говорили об этом, но Владыка все еще не потерял веру. - Из меня не выйдет хороший король. Я привык к походной жизни, мне нет места в высоких мраморных гробницах в окружении лицемеров и лжецов. - Все не так, как ты себе это представляешь, - Элронд был строг, но, все же старался не задеть чувства любимого воспитанника, - ты – потомок Исильдура, в твоих жилах течет его кровь! - И та же слабость, - Арагорн поднял твердый взгляд серых глаз на застывшего в немом укоре Элронда, затем вежливо склонил голову и ушел, стараясь не оглядываться. В его душе кипели противоречивые чувства. Он не хотел обижать того, кто заменил ему отца, того, кто дал жизнь его возлюбленной. Но он был всей душой против того, чтобы становиться тем, о ком все говорят, памятуя древнее пророчество. Он слеплен из иного теста, о чем бы ни говорили все прочее, он никогда не станет королем…. Но Владыка упрям, и этот разговор возобновиться еще не раз, как и нотации Сью, о том, что судьбу не изменить. Они уже много раз говорили об этом, как только та узнала, что Арагорн происходит из древнего королевского рода. Будучи самой, в недалеком прошлом, королевой, она попыталась повлиять на братца, но тот оказался упрямей осла. И никакие ее доводы не смогли разубедить Арагорна в том, что он обычный странник, дунадан с Севера, а не какой-то король, чьего возвращение так жаждут многие. И, в отличие от них, Арагорн понимал, что его возвращение никогда не будет триумфом. Теперешний наместник Гондора, Денетор II, которого он знал еще с детства, был суровым и властным человеком. Такой правитель никогда не преклонит колени перед каким-то оборванцем, пусть даже из древнего, угасшего рода. Как и половина города, верного ему. А войну за престол Арагорн затевать не собирался, и потому хотел остаться просто очередным вождем дунаданов…. А потом, если боги Амана будут благосклонны к нему, и Арвен станет его женой, то их сын продолжит его дело, как и его потомки… И, быть может, среди них родиться долгожданный король! Но не он, нет… С этими мыслями он остановился возле двери, ведущей в покои его возлюбленной. Сердце бешено застучало, и мужчина засмущался, как какой-то юнец перед первым свиданием. Он вспомнил, как впервые встретил ее, с венком из белых лилий на голове, поющую песнь о Берене и Лючиэнь…. Тогда он понял, что пропал, как его далекий предок, о котором поется в песне, ибо дочь Элронда Полуэльфа затмила своей красотой даже вечерние звезды, что сияли на небе холодным светом… Арагорн тихонько постучал, и, получив разрешение, открыл изящную дверь, ведущую в светлую, теплую комнату, овальной формы, овитую лозами винограда. Здесь, так ничего и не изменилось со времен его отсутствия….. Арвен встретила его сидя на легком диване с откидной спинкой. В ее руках была книга в бордовом переплете, а глаза полны грусти и невыразимой тоски. Но, увидев Арагорна, она засияла как звезда, в честь которой получила свое второй имя, и бросилась ему на шею, невесомо поцеловав возлюбленного возле уха. - Ты вернулся! – Тихо прошептала она, заглядывая в его глаза. Тот подхватил ее на руки и бережно прижал к своему телу. - Я не посмел бы не вернуться к тебе, - также тихо прошептал он и закрыл ее рот страстным, влажным поцелуем. Она ответила ему и заскользила языком в его рот, давая ощущение нежности и тепла. Но отстранилась первая, водя тонкими бледными пальчиками по его заросшему, и не знавшему много дней бритвы, лицу. - Ты изменился за эти годы, - в ее голосе засквозила печаль. - А ты все также прекрасна, как в первый день нашей встречи, - Арагорн заглянул ей в глаза, пытаясь передать ей всю нежность и любовь, которую он испытывал держа на руках самое дорогое для него во всем мире, существо. - Я как раз вспоминала об этом, - она улыбнулась и провела пальцами по его щетине, - тогда бороды было меньше! Он улыбнулся ей в ответ и только хотел снова поцеловать ее, как, вдруг, дверь в комнату распахнулась и недоуменно-ехидный голос Элладана произнес: - Ой, простите, мы, кажется, не вовремя! Но его тут же перебил Элрохир: - Эй, сестренка! Поимей совесть! Он даже не обедал за эти два дня! Потом наворкуетесь! Время еще есть! Арвен закатила глаза и глубоко вздохнула. Арагорн улыбнулся и бережно опустил ее хрупкую фигуру на пол, потом недовольно посмотрел на близнецов. Те сделали морды кирпичом, и подхватили их обоих под руки. - И кому вы насолили на этот раз? – строго осведомилась Арвен, прекрасно зная своих братьев. - Увидишь! – Злорадно пообещал ей Элрохир, - уж мы постарались на славу! Они вошли в Трапезный Зал, который взорвался, при виде них, негодующими криками Линдира, чьи длинные и блестящие волосы обрели невыносимо яркий, лазурный цвет. Увидев это безобразие, Арагорн опешил на несколько секунд, пытаясь одновременно прийти в себя и скрыть предательски выползающую улыбку, что получилось весьма плохо. Ну, Близнецы! Нет, им противопоказано водиться с гномами, особенно торговаться с ними! Очевидно, пострадавший подопечный Элронда думал о том же самом и высыпал на братьев отборного эльфийского мата, наплевав на субординацию. Те же, были явно в ударе, услышав от обычно тихого Линдира, таких отменных ругательств, и поинтересовались, где же тот их нахватался. Решив, что здесь они обойдутся без них, Арагорн осторожно потянул Арвен прочь от этого бредлама и повел ту к свободному месту. Она вся покраснела из-за стыда перед братьями и возмущалась их проступком, гадая, как же на это отреагирует их отец. А вот дунаданцу шутка близнецов понравилась. Линдир никогда ему не нравился, еще с самого детства, и потому, мысленно аплодировал Элладану и Элрохиру. Но, разумеется, ничего вслух не сказал, зная, как на это отреагирует его возлюбленная. Скандал тем временем набирал обороты. Линдир явно завелся и слетел с катушек, махая кулаками, прочие эльфы его держали, чтобы тот не набросился на близнецов, а те, в свою очередь, рассказывали, какую махинацую провели, торгуясь с гномами в Синих Горах, чтобы приобрести пару банок их знаменитой краски для волос. Гномы, вообще, любители бород, особенно их раскрашивать, и потому этот спектр красоты у них был развит весьма недурно…. - Идиоты, - с чувством прошептала Арвен, негодующе отворачиваясь от братьев, и накладывая себе немного отваренной картошки с листьями салата. Арагорн же налетел на свиные ребрышки, сметая их со стола под чистую. Немного погодя, в Трапезный Зал спустилась, запинающаяся на каждой ступеньке и широко зевающая, но культурно прикрывающая рот рукой, Сьюзен. Весь ее вид говорил о том, что эти два дня она не вылезала из постели. Но выглядела она весьма аккуратно и чисто, правда, волосы были чуть влажными и спускались по спине длинной, шикарной волной. Арагорн тут же подскочил с места, и, как верный, заботливый брат, предложил ей стул и свиные ребра. Но, то ли аппетит у Сьюзен не проснулся, то ли она уже успела поесть, и потому девушка от всего отказалась, налив себе только чаю из высокого хрустального чайника. - Доброе утро, Сьюзен, - улыбнулась Арвен. - Доброго утра, и вам, прекрасная госпожа! – Ответила ей та, и оглядела зал, - а что здесь происходит? Эльфийка тут же нахмурилась, готовая выдать целую тираду о своих братьях, но ее опередил Арагорн: - Близнецы опять в своем репертуаре! Только взгляни на Линдира! Тут, как раз, толпа немного рассеялась, позволяя той разглядеть яркую шевелюру эльфа. Брови Сьюзен удивленно поползли наверх, а затем она проговорила: - Так вот зачем им понадобилась краска! - В смысле? – Посмотрела на нее Арвен, - ты, что, знала? - Нет, - пожала плечами девушка, - просто твои братья, как-то раз проиграли мне желание. Но нас разогнал Линдир. Ну, тогда я пожелала, чтобы они подшутили над ним. А они сказали, что им нужна краска, желательно знаменитая гномья, которой они красят свои бороды и татуировки. По мере ее рассказа, Арвен то бледнела, то багровела, а вот Арагорн пытался скрыть лезущий наружу смех. Так вот в чем дело! Близнецы уже заказы исполняют! Тем временем, эльфы поняли, что еще чуть-чуть, и их сородича хватит удар, и они, подхватив под руки, вывели того из зала. А Элладан и Эрлохир потопали к друзьям и сестре, весело сверкая бесбашенными улыбками. - Ну, видели представление? - Эй, Сью! Как договаривались! Едва дождались, что ты приедешь! Так хотелось краску потратить! - Тебе понравилось? - Да, - не стала скрывать этого Сьюзен, - но, кажется, вы немного перестарались…. Она же не отмывается! - Так в этом-то, и вся прелесть! – Подмигнул ей Элладан, а затем, подхватил брата, и они удалились из Зала. - Чтоб им крепко попало! – В сердцах сказала разгневанная Арвен, - я пошла успокаивать бедного Линдира, а то ему сегодня уезжать…. И с этими словами, она встала из-за стола и грациозно поплыла к выходу. Арагорн печально посмотрел ей в след, потом обернулся к Сьюзен: - Как провела эти дни? - Спала, как убитая, - последовал ответ, затем она взглянула на него, - а ты как? - Тоже, - сказал он, отправляя в рот пару виноградин, - славная вышла охота! - Славная вышла охота, - эхом повторила за ним Сьюзен, о чем-то задумавшись. - Что с тобой? – Арагорн заметил ее состояние, и затревожился. Его сестра прекрасно владела собой, но сейчас весь ее вид говорил о том, что она растеряна и чем-то подавлена. И чтобы хоть как-то успокоить ее, он нежно сжал ее пальцы, которые оказались холодны, как лед. Сьюзен немного зарумянилась, но, когда подняла глаза, в них не было ничего, кроме легкой задумчивости и непонятной для него печали: - Просто … - она вздохнула, - я отвыкла от Ривенделла.… От эльфов, от горячей ванны и нормальной еды…. Теперь он понял, что ее гложет, и потому ответил: - Ты слишком долго была далека от цивилизации. Это пройдет. - Хорошо, - видно, Сьюзен взяла себя в руки, и теперь выглядела она не так разбито, как минуту назад. Затем она улыбнулась Арагорну и вышла из зала, оставив того в одиночестве.***
Эльфы собирались покинуть Раздол после полуночи. Арагорн уже не раз видел, как они уходят в Благословенные Земли, и каждый раз в его сердце тихо замирала печаль. Эльдар были Перворожденными, вечно юными детьми Илуватара, и Арда с ними была прекрасна. И чем больше эльфов ее покидало, тем сильнее ему казалось, что вместе ними уходит что-то еще – неуловимое, прекрасное и родное, щемящее в груди, но что именно – он сказать так и не мог. На этот раз уходила большая часть дома Элронда. Весь Ривенделл был объят царящими огнями, двор постепенно заполнялся эльфами, одетыми в серые плащи, скрывающие их от любопытных глаз. В руках многие из них держали легкие фонари, которые призваны освещать им путь в Серые Гавани. Арагорн с грустью смотрел на них, а потом решил навестить могилу матери. Он так и не зашел к ней, хотя вернулся два дня назад…. Его сердце чуть сжалось от давно зажившего шрама и собственного стыда перед памятью самого дорогого ему человека. Гилраэн уже давно нет на этом свете, и лишь только белоснежный мраморный камень сохранил ее черты, и ветер все еще шепчет ее имя губами ее сына, забывающегося во сне…. Он пересек веранду, спустился на второй этаж и зашагал к западному крылу, где расположился вечно зеленый сад долины Имиладрис. Но до сада, увы, не дошел. Так как возле его входа стояли Элронд с дочерью, и они о чем-то беседовали. Ведомый каким-то неясным, подсознательным чувством, Арагорн сделал пару шагов назад, и скрылся за колонной, внимательно вслушиваясь в разговор дочери и отца. - Арвен, - в голосе Владыки сквозила затаенная мольба, - пора! Корабли отходят в Валинор. Уходи, пока еще не слишком поздно! Сердце Странника пропустило пару ударов. Нет, Арвен, нет! - Зачем ты говоришь это? – В ее голосе послышались печаль и упрек. - Он уже потерян. Надежа погасла в нем. Зачем томиться здесь, когда ее нет? – Ответил ей отец, и в его голосе слышалась боль. - Надежда еще есть, - тихо ответила ему Арвен. Повисло молчание, в котором Арагорн, вдруг, почувствовал холод. Сейчас вершилась его судьба, Элронд не желал смертной участи для своей дочери, но и она сдаваться пока не собиралась. И Арагорну стало страшно. Что если…. - Даже, если Арагорн уцелеет в грядущей войне, - нарушил молчание Владыка, - вы все равно разлучитесь…. Пусть Саурона и его союзников уничтожат, и Арагорн станет королем, и сбудутся все твои надежды, но тебе все равно придется вкусить горечь смертной жизни! – Он немного помолчал, а потом мягко заговорил, явно желая образумить дочь, - От меча или от медленной старости Арагорн умрет. И ты не найдешь утешения, ничто не умалит боль от этой утраты…. Он встретит смерть, воплотив величие короля людей, увенчанный славой, которая не померкнет до последнего дня существования мира! Но ты, моя дочь, ты будешь влачить свой траур во мраке и сомнениях, которые накроют тебя неожиданно, как зимние сумерки….Здесь ты будешь жить, обрученная со своим горем, под сенью увядающих деревьев, пока мир не изменится, и твоя бесконечно долгая жизнь не угаснет! Он замолчал, давая Арвен возможность обдумать его слова, которые звенели в ушах Арагорна. Он тихо скатился спиной по колонне, уже зная, какой выбор сделает его возлюбленная. Сердце у него словно остановилось, превратившись в безмолвный кусок льда. Владыка был прав! За безразмерно красивым, но не долгим закатом приходит вечная ночь, и все в этом мире окунается во Тьму… Он не хотел, чтобы Арвен страдала, и он знал, интуитивно чувствовал, что она скажет своему отцу, и мысленно прощался с ней, со своей вечерней звездой*….. Но он ошибся. Она ничего не сказала, и, судя по тихим прерывистым вздохам, заплакала. Его догадку подтвердил Элронд, который прошептал ее имя, явно обнимая дочь, которая вся сжалась, как все муки этого мира: - Арвен…. – он успокаивал ее, и Арагорн слышал, что мудрый эльф сам хочет плакать вместе с ней, - здесь для тебя нет ничего! Только смерть! Она снова ничего ему не ответила, лишь задышала еще отчаянней, еще горше…. - Разве в твоем сердце нет места для меня? – Совсем тихо прошептал ее отец. - Я люблю тебя ада**! – Наконец, выдохнула она, и уже зарыдала в голос, всхлипывая на груди успокаивающего ее отца. Казалось, словно время остановилось, и, вдруг, треснуло напополам, разделяя жизнь на «до» и «после». Арагорн привел себя в вертикальное положение, и, не думая ни о чем, пошел прочь от этого места. Его ноги заплетались, а в голове царила такая каша, с противным привкусом горечи, что разобрать, из чего она состоит, невозможно было и пытаться… Он знал, давно чувствовал, что все так и будет! Но не хотел в это верить…. Арвен… Арвен! Его звезда, та, ради которой он, не раздумывая, отдал бы жизнь, покидала его…. Он понимал, что ей с трудом дался этот выбор, что она оттягивала его до последнего, не желая обидеть отца или возлюбленного. … Но, все же, этот день настал…. Арагорн не помнил, сколько и где бродил серой, неприкаянной тенью по, вдруг, ставшему таким холодным и чужим, замку Владыки Элронда. Очнулся он только тогда, когда его окликнул самый дорогой голос на свете, который и то, вдруг, показался ему незнакомым. - Арагорн! – Она догоняла его, бледная и прекрасная в свете холодных звезд. Ему даже не захотелось останавливаться, но он сделал это, потому что должен был. - Арагорн… - Арвен остановилась перед ним, одетая в дивное с серебристыми рукавами платье цвета индиго, а в ее глазах блестели слезы, сверкающие, как бриллианты. Он не ответил ей, только посмотрел на нее, и, вдруг, почувствовал боль. Она пришла сказать ему о своем выборе, к которому он был давно готов, но который не смог принять…. И боль от этого понимания прожгла ему сердце, разрывая душу, оставляя рваный след…. Наверное, именно так умирает любовь…. Она все поняла, поняла, что он слышал, что он все знает. И стыд, горечь и печаль отразились на ее прекрасном лице. - Прости… - Сказала она. Он попытался улыбнуться, но не смог. Он не хотел причинять ей боль, которую чувствовал сам. И, вдруг, вспомнил кое о чем. Он аккуратно снял с шеи тонкий, изящный эльфийский кулон, подаренный ей когда-то, как символ их любви, и протянул его Арвен. - Возьми, - попросил он, - это твое! Слова дались ему с трудом, они выскакивали из горла так рвано и больно, что он сомневался, что его возлюбленная … бывшая возлюбленная, его поняла. Но она услышала его. Из ее глаз полились слезы, и она хотела отказаться, но Арагорн не дал ей сказать: - Пожалуйста, - попросил он. И она поняла. Всхлипывая, и не давая плачу прорваться наружу, она приняла свой дар из его рук. Но, едва их пальцы соприкоснулись, как Арагорна словно прожгло огнем, и он разорвал контакт, лишь печально улыбнувшись. Он в последний раз посмотрел на нее, свою Вечернюю Звезду, желая ей счастья в Валиноре, а затем, резко развернулся и пошел прочь, стараясь не слышать тех рыданий, что до конца разорвали его сердце….***
Эльфы уходили длинной вереницей, освещенной тусклым светом фонарей. Те, кто остался провожали их безмолвными взглядами из окон и веранд. Тишина, печальная, но звездная, царила над этим местом. Но, вот один за другим, эльфы запели песнь:А Элберет Гилтониэль, Силеврен пена мириэль О менель аглар элленат! Нахаэр палан дириэль О галадримин эннорат, Фануолис ли линатон Ве линде ле ка Валимар Неф аэр, си неф ээрон! А Элберет Гилтониэль Тилеврен пена мириэль О минель аглар элленат Нахаэр палан дриэль О галадрим! Менель арат Фануолис лэ линнатон Велим де каларима Нэф аэрсин неф аэрон! О Элберет Гилтониэль Миминиэн ан дириэль О калатарман ипоньян Ниппо эллома гиль эстель Но менела ан нортиэ Ан ниннэа морколион О калам нэ нурталиэ Нэф аэрсин неф аэрон!***
Арагорн сидел на своем окне, провожая тусклым взглядом уходящих эльдар. Сейчас на его душе было пусто, как никогда. Только табак, хороший из хоббитонского Южного Удела, был рядом с ним, а Странник уже раскурил один косяк, даже не чувствуя вкуса. Все было пусто, и донельзя прозрачно. Он знал, что этот день, возможно, придет, но не хотел, он не верил в это. Но все закономерно – он смертный, а она из эльфов! Им не суждено быть вместе…. Даже Берен и Лучиэнь не были счастливы, как поется в песнях, ибо смертный удел короток и безрадостен…. И в эти моменты Арагорну хотелось накуриться и напиться вдоволь. Чтобы ему никто не мешал. Но здесь, в этом доме, который потерял для него всякий смысл, этого ему не дадут. Владыка не даст, это точно, все будет нудеть на нервах, и говорить о возвращении короля, коим Арагорн являться не хотел…. Ну, или упаси Валар, приедет Гэндальф, и ему опять что-нибудь понадобится от Странника, который потерял всякий смысл жизни.… И в его груди созрело решение. Наконец, докурив трубку, Арагорн упаковал все свои пожитки в небольшой рюкзак, скинул эльфийские одежды и нацепил на себя костюм Странника. Он вышел из Ривенделла через черный ход, пока все были заняты проводами сородичей. Его никто не остановил, никто его не увидел, спешащего в глубокую ночь… Оно и к лучшему…. Он никогда больше сюда не вернется….